Милашка

_Представляем миндалины аллигатора_
                ПЕРВАЯ ГЛАВА
   Милашка была стройной мамой двадцати одного лета. Ее подстриженные волосы выглядели
как гроздь желтого винограда. Она предложила взгляд, который сделал бы
латунная обезьяна работает при температуре 209 градусов. Когда Кьюти вышла на бульвар ветреным днём, она оставила вряд звёздочки на своём пути.
После одного взгляда на нашего маленького врага печали мужчины уже никогда не были ежними.
Навсегда после того, как они поцеловали своих жен и возлюбленных с далеким
глаза. Ни один джентльмен моложе 104 лет не мог пройти Совет Цензуры на восемь недель после того, как Милашка улыбнулась ему.
Милашка вызвала у святого Петра писательские судороги еще до того, как ей исполнилось восемнадцать. После того, как она было восемнадцать. Святой Петр вычеркнул ее имя из Судебной книги. Нет, рискуя, он также выбросил её  номер телефона. Тем не менее на нашу маленькую бабочку страсти было так же зло смотреть, как и на
весеннее утро. Где родилась Кьюти и как никто не знал. Все, что кто-либо знал о
наш маленький родстер Blue Ribbon заключался в том, что у нее был комплекс моли.
Каждую ночь Кьюти сжигала свои крылья и каждое утро отращивала их снова.
Короче говоря, Кьюти была из тех девушек, о которых мужчины забывают в сорок девять лет.
лет после того, как их вдовы получили страховку.
         ГЛАВА 2
Представляем Маленькое Казино и никель в розетке_
На свой двадцать первый день рождения эта теплая мамочка встретила перезревшую айву
которого несчастные родители назвали Германом Пупиком. Слово о Германе. Наш герой был одним из тройняшек. Его отец, Рудольф Пупик,коммивояжер, поспешил домой из Милуоки, когда получилвести. Осмотрев урожай года, г-н Пупик-старший сказал: «Мы сохраним это и утопим двух других». Тот, кого он оставил, был Герман. Это был средний перерыв.

Наш герой проявил свой нрав еще в раннем возрасте. Он был мокрым шлепком
со взлета. Когда ему было пять месяцев, он отказался сосать грудь его матери. Он считал это аморальным и непристойным. Ещё до того, как маленькому Герману исполнилось девять лет, все знали, что у него усики лилии. Он вырос и стал одной из тех огнеупорных креповых вешалок,которые получают приказы только от Бога, и он женился на осеннем листе по имени
Эммалин, страдающей девственностью.

Когда ему было тридцать пять лет, единственные горшки с мясом, которые были у Германа
видели те, за которыми ухаживала его жена на кухонной плите. Он был
женат десять лет, и каждую ночь, прежде чем скатиться на сено, он и
больной ранним слабоумием, который разделял с ним головные боли, вставал на колени рядом
их тернистое ложе и просить Бога хранить их в чистоте. И Он сделал.

Сам Герман был так чист, что отменил подписку на Presbyterian Weekly во время войны из-за заголовка, который появился в этом колоритном органе от 3 марта 1917 года. Заголовок гласил: «Военно-морской Маневры, описанные очевидцем». Наша правая рука Бога рассматривала
этот заголовок слишком наводит на размышления для органа, предназначенного для дома.

У этого благочестивого пряника был только один глаз. Другой был сделан из
стекло. Он стоил семь с половиной долларов и был окрашен в зеленый цвет.

Вот как наш герой потерял свой концерт. К седьмой годовщине
На свою свадьбу Герман принес домой литр простого белого мороженого.

«Сегодня вечером, — сказал Герман, — седьмая годовщина нашей совместной борьбы.
против Дьявола. Поэтому нам следует веселиться».

Итак, они съели мороженое, хотя миссис Пьюпик жаловалась, что оно дало ей
головная боль. После того, как эта часть брачной ночи прошла,
Герман вызвал свою супругу на игру Tiddlywinks.

В пылу этой игры миссис Пупик сорвала одну из мишек.
с необыкновенной силой, ибо замужество не погасило в ней огонь, и
он влетел в лампу Германа и потушил ее.

— Боже, — сказал наш одноглазый Пилигрим, выкладывая семь с половиной
наполовину хлопает за новый концерт, «поразил меня за мои грехи». Это было справедливо
достаточно.

Перед запуском необходимо сказать еще несколько слов о Германе Пупике.
в эту великую драму греха и страсти, чтобы проиллюстрировать
незнание мира и его предполагаемых людей. Герман считал, что
бюстгальтер был чем-то, в чем можно плавить свинец; что шаровары были сленгом
термин, который означал ряд ошибок; этот торс был именем
пресловутый испанский тореадор, и эта страсть возникла, когда
плотник ударил его по пальцу молотком.

Чем, спросите вы, зарабатывала на жизнь эта большая ветчина? Отойди, добрый
Читатель, держи себя в руках. Герман Пупик был реформатором. Он был нанят
Соединенными Штатами Америки за 29 долларов в неделю, чтобы подключить все
подводные камни большого города.

Да, долгом Германа было прыгать всякий раз, когда он видел что-то нехорошее.
на него обеими ногами и вдавить его в землю, и хотя наши
у разносчика малины был только один глаз, он видел много низкого и мерзкого.

На самом деле для Германа весь мир был просто одним большим Домом Позора и
все, кроме него самого, его жены и больного аденоидами по имени
Все преподобный Гурглелургель были сокамерниками.

Почти все, что Герман видел и догадывался, побуждало других людей
грех. И это приводило его в бешенство. Однажды, когда Бог ударил перо нашего гробовщика
с сильным приступом запора он написал жгучее письмо Голос народа на трибуне, осуждающий безнравственность и непристойность общественных туалетов. То же самое было и с мадам Пупик. Когда мадам оделась и готова пойти на молитвенное собрание и рассказать Богу, о чем она думает сама, она выглядела так, как будто она забыла удалить грязь Boncilla пакет.
Теперь мы покинем эту миловидную команду и прыгнем в водоворот трагедии и страсти, которые судьба уже тогда сплела  свой водоворот-ткацкий станок.
*
ТРЕТЬЯ СТАНЦА _В которой Дьявол бьёт Германа Пупика в штаны_ТРЕТЬЯ СТАНЦА

Герман Пупик впервые встретил Кьюти на углу улиц Стейт и Мэдисон.
улицы. Наш маленький разлучник поскользнулся и упал, а большой
толпа первопроходцев собралась, чтобы посмотреть на офицера Мерфи,
регулировщик дорожного движения, извлеките занозу из колена Милашки.

В этот момент единственный здоровый глаз Германа вылез из орбит, как спелый
гриб. Один взгляд на раненого фокстроттера Кьюти наполнил его
безымянная ярость.

"Как ты смеешь!" — воскликнул он, обращаясь к офицеру Мерфи. «Как ты смеешь брать
воспользоваться неудачей этой девицы и подвергнуть ее лицо непристойному
глаза этой толпы? Отпусти ее!

Офицер Мерфи уронил подол платья Кьюти, и у нее вырвался тяжелый вздох.
вверх от косоглазой толпы.

— Пойдем со мной, — сказал Герман с властным оттенком в голосе, и
схватив Кьюти за руку, он повел ее в новый методистский книжный магазин в
здание Храма, ибо наш герой был большим читателем.

— Теперь, — сказал Герман, вытирая лоб, — вы в безопасности. Не бойтесь."

— Скажи, придурок, — сказала Кьюти, протягивая ему ОО, что
обескуражил бывшего генерального прокурора Догерти, «что за рэкет
это? Я просто честный маленький ребенок, пытающийся ладить».
Из чего видно, что наша героиня подумала, что это щипок.
Все еще дрожа от ярости, Герман протянул ей одну из своих шантажирующих открыток.
«Вот, — сказал он, — моё имя и призвание».
— О, Герман Пупик, Цензор и Реформатор, — прочитала вслух Кьюти. "Мой
Гауда, Малыш Мышьяка. О, у папы выпали зубы. Отправить за обезьяной
сальник универсал. Так вы реформатор?— Да, — сказал Герман.
— На каком реформировании вы специализируетесь? продолжил Милашка. "Может быть
Я могу быть вам очень полезен».— Грех, — ответил Герман, — любой грех. Везде, где я нахожу вещи, которые подстрекать к распутству и разврату, в этом мой долг».
— Аминь, брат, и мой тоже, — воскликнула Кьюти. И, подняв платье, она
с беспокойством посмотрела на ее колено. -- Я так понимаю, -- пробормотала она, -- что осколки не по вашей линии».

Герман Пупик закрыл стеклянный глаз. На мгновение он стоял на своем.
Затем он потерял сознание.

"Где я?" — пробормотал он пять минут спустя, когда его пораженные чувства
вернулся.

— Я укушу, ты где? — повторил Кьюти. «Когда вас в последний раз видели
считать шарики от моли в шведском ресторане».

«Ах, теперь все возвращается ко мне», — булькнула наша одурманенная головня. "Бог
натянула пелену на глаза, чтобы закрыть это злое зрелище».

И, подняв поясницу с пола, Герман указал указательным пальцем на
наша героиня.

«Ты отродье ада, — воскликнул он, — ты нарисовала Иезавель, не пытайся работать
твои грешные козни надо мной. Я знаю тебя за то, что ты есть, сигарета
курящее, поглощающее ром существо преступного мира. Уходи к своему
логово дьявола. Вы, разрушитель душ, заманиваете невинных людей на гибель
ваши пороки».

-- Слушай, -- перебила Кьюти, -- ты бедный почковидный клоун, ты одноглазый
Остаток, как вы получаете этот путь? Какая реклама потеряла мужественность
ты читал? Давай, вернись в свой люк, пока
предприимчивый гробовщик поджигает вас».

— Я пытаюсь заманить тебя, — продолжила Кьюти, вздохнув по-новому.
«С тем же успехом я бы влюбился в синеносого Мандрила. Канитель, будто ты отбиваешь мой аппетит на неделю. Давай, бей, яд Айви, прежде чем я начну тебя обзывать. В этот момент Герман Пупик развернулся на каблуках и вышел из книжный магазин, оставив визави квартиру.
Но когда наш герой в тот вечер добрался до своей голубятни, он почувствовал себя странно
нарушенный. «Эммалин, — сказал он своему товарищу по несчастью, — у вас когда-нибудь был
заноза в колене? "Герман! Как ты смеешь!" — воскликнула миссис Пьюпик, сильно краснея. "Ты
Думаете, такие разговоры подходят для дома? -- Нет, -- сказал Герман, и волна стыда накрыла его, как ведро помои. Через час Герман и пациент с ранним слабоумием были
стоя на коленях рядом со своими спальными мешками, снова и снова прося Бога
держите их в чистоте.

Но Герман не мог заснуть. Каждые десять минут он просыпался и говорил
"Занозы." Наконец наш герой, сначала трижды перекрестившись,откинул одеяло со своей спящей супруги. Мадам Пупик была неравнодушен к ночным рубашкам, в которых хоронят моряков, которые умерли в море.

На мгновение Герман был почти обескуражен. Но странный порыв
овладел им. Он осторожно поднял ночную рубашку, пока не
обнажил колено мадам Пупик. В этот момент у него копченая сельдь.
сторона открыла один из своих просветов и, почувствовав опасность, испустила ужасный
Пронзительный крик.-"Герман! Что ты делаешь? - закричала она.— Мне приснилось, что у тебя заноза в колене, — пробормотал Герман -виноватый старт, "и я собирался взять его".

Мадам Пупик уставилась на него слезящимися глазами и дернула одеяло в своё надлежащее положение. Она была дочерью Евы, но её отец был скумбрией. Так была сплетена первая нить в водовороте страсти,споткнуть нашего героя и опалить ему крылья. Всю ту ночь он бросил
его кровать похожа на мексиканскую прыгающую фасоль. Ему приснилось, что он стоит на коленях перед красивым окном и смотрит на ветряная мельница из осколков, вращающаяся снаружи и сверху ветряная мельница представляла собой большую змею. Затем медленно во сне ветряная мельница и змея исчезла, и он обнаружил, что смотрит на колено Кьюти.
точно так же, как он видел его в методистском книжном магазине.Среди ночи Герман проснулся от крика, он пнул, все одеяла снял и стоял посреди спальни. В качестве к нему вернулись чувства, наш герой почувствовал, что что-то случилось. И он вдруг вспомнил, что забыл свою шляпу в книге хранить. Упав на колени, Герман соединил кончики пальцев и,
закатив глаза, возвысил голос в мрачной неумолимой песне.  «Вперед, христианские солдаты, марширующие, как на войну...Крестом Иисуса- И как раз в этот момент в другой части большого города, Милашка с виноградными листьями в её волосах собирала асфоделей в кипрских рощах в то время как часы с кукушкой на резиновой каминной полке пробили три и укулеле танцевали на ветру.
ЧЕТВЕРТОЕ ДВИЖЕНИЕ...В котором наш герой становится открытой книгой_
ЧЕТВЕРТОЕ ДВИЖЕНИЕ
Герман Пупик боролся с Дьяволом три недели и проиграл две и прямо падает. Это было бесполезно. Чистый разум нашего героя был полностью разрушен. Напрасно Герман просил Бога помочь ему. Всякий раз, когда он закрывал свой глаз, чтобы получить божественное послание, все, что он видел, была правая нога Кьюти. Сатана пометил нашу вешалку для блинов как свою собственную.- Со мной что-то не так, - простонал наш герой, заставив его единогласно. — Мне придется пойти к врачу. Вот так и получилось, что Герман запыхавшийся пришел в кабинеты доктора Кукухеймера, известного землекопа, разбогатевшего на комплекс-бум. Язык Германа свисал, как кусок арбузо. Головокружительный знахарь взглянул на эту бутылку со сметаной и похлопал Марселя по его Ван Дайку. «Сначала я изучу историю вашего дела», — предупредил он. "Скажите мне ваше имя, бизнес и любимые мечты». Герман выпятил свой сундучок из папиросной бумаги и объявил, кого и что он было, с одной точки зрения.

-- Я, -- сказал наш герой, -- Герман Пупик, цензор и реформатор. Я используется правительством Соединенных Штатов для борьбы с грехом везде, где я вижу
Это. Моя специальность — пресекать непристойные и непристойные книги».

"Можешь прочитать?" — быстро спросил доктор Кукухеймер. — Ну, — гордо сказал наш герой, — я знаю все ругательства.-- А теперь скажите мне, -- продолжал учёный с орлиным мозгом, -- каковы ваши симптомы находятся?"? — Не могу понять, — ответил Герман. «У меня горячий и холодный пот,звон в ушах, а по ночам мне постоянно чудится».— Что за вещи? — спросил доктор. Герман повесил голову, как дохлая селёдка. — Я бы не хотел говорить, — ответил он, кусая галстук.— О, такие вещи, — нахмурился доктор Кукухаймер. «Ну, у нас будет
чтобы дать вам тест на пиночеле».

Великий ныряльщик душ опустил все оконные шторы и вынул свой волшебный фонарь.
«Я покажу вам несколько фотографий, — объявил он, — и сниму ваши реакции».
Первой картинкой, появившейся на экране, была королева Александрия.
Её Нибс был царственной бабой. Герман заёрзал на стуле, как тарелка, полная свежей лапши.
На втором снимке был Джулиан Элтинг в мужском костюме. Наш герой перевёл дух и покраснел, как кусок ливерной колбасы. — Не надо, — прошептал он.Доктор Кукухаймер отметил реакции карандашом и переключил на фото Малышки Пегги. Герман начал вздрагивать.
— Я пришел не смотреть кино, — пробормотал он. «Фильмы непристойны и непристойный. Унеси это." Доктор Кукухаймер включил слайд, показывающий руины Помпеи. Наш герой
теперь дышала, как победительница гонки толстух. Не давая шанс на выздоровление, доктор Кукухеймер продемонстрировал хромографию в натуральную величину. Аннет Келлерман. Герман взглянул на причудливые изгибы и вскочил на ноги. крик. Рванув на себе волосы, наш герой начал бегать по комнате и падение через парты.
«Уведите её, — закричал он, — я не выношу таких мерзких зрелищ».
Но доктор Кукухеймер только улыбнулся и кинул фотографию Джильды Грей на
экран. Джильда делала свой гавайский шпагат и была одета в короткую юбку.
коврик со словом Добро пожаловать на нём. Это было слишком для нашего героя. Яростно потянув себя за волосы, он позволил издал глубокий стон и рухнул в мусорную корзину. Доктор Кукухаймер оживил его ледорубом. "О Боже!" — пробормотал Герман. — Кто-нибудь спасся? -- Сядьте, и я скажу вам, что с вами, -- ответил доктор Кукухаймер. — Ты среди друзей.Герман украдкой взглянул на пустой экран и вздохнул.
-- Да, -- сказал доктор, -- вам плохо. У вас есть все комплексы. Прекрасный случай. Мой послужной список показывает, что у вас очень развился комплекс царя Эдипа, гомосексуальный комплекс и отчетливая налет некрофилии. Вы также страдаете выраженным
мазохистский невроз с катамитными тенденциями, и очевидно, что
вы патологический фетишист со злокачественными сатириазисными навязчивыми идеями».
Наш герой, услышав это, не выдержал и заплакал, как школьник.
— Что вы посоветуете, доктор? он сглотнул. «Ну, — ответил доктор Кукухеймер, — я бы посоветовал вам себя. Чем скорее, тем лучше."Герман протянул умнику двадцать пять чарли и, пошатываясь, сошёл с помещения, как одноногая черепаха.

СЦЕНА ПЯТАЯ _В котором милашка нажимает на газ_СЦЕНА ПЯТАЯ

Милашка, наша маленькая теплая мама, украшала мясные горшки в это счастливое время.
вечер. Два бездельника по имени Моррис и Бартлетт унесли её в Сады Рейнбо, где танцевали змеи. В десять часов Моррис вел счет, и Бартлет сидел рядом с ним. его собаки свисают из окна, чтобы охладиться. Милашка, однако, все ещё на ринге. Наша маленькая двенадцати-цилиндровая бабочка привлекла множество вниманиё. В качестве танцовщицы у Милашки была Рут Сен-Дени, похожая на мацу. Разносчик Сам святой Вит получил бы четвертую премию за этюд в
натюрморт рядом с ней. Ничто, кроме замедленной камеры, не могло сделать
Милая справедливость, когда она позволила своим манерам ускользнуть.
Среди шейхов боковой линии, которые были К. Оингом, нашим ртутным степпером.
был Герман Пупик, знаменитый цензор и реформатор. Герман был в маскировке. У него были большие черные усы и пара зелёных гетры. С близкого расстояния Герман выглядел лабораторным образцом, играющим на крючке. Наш герой пробрался в Сад по зову долга.
После визита к доктору Кукухеймеру он работал сверхурочно, подвергая цензуре и исправлению в безумной попытке выкинуть Кьюти из головы. В то время как эта ошибка природы делала заметки о происходящем перед своим единственным глазом он вдруг испустил сдавленный крик. Милашка сама проплыла мимо него.
Сначала Герман подумал, что все это сон. Он ущипнул себя, чтобы увидеть
если бы он проснулся. Но он был мертв с обеих сторон шеи, так что это не
считать. Тем временем Кьюти обнаружила нашего героя. она проникла
его маскировка с первого взгляда. Вы можете спрятать свет под бушелем, но это
полярному коту гораздо труднее спрятаться.

«Моя Гауда!» — закричала Кьюти, поворачивая как вкопанный. — Если это не природа
маленький дворянин, мистер Пьюпик. Герман поднялся с достоинством пострадавшего от прострела. "Как дела?" — ответил он приглушенным голосом и протянул плавник.
Наша героиня потрясла его и на минуту подумала, что кто-то поскользнулся
она мёртвый угорь. «Мне грустно, — сказал Герман, — видеть, как ты идёшь своим греховным путём, таким образом. Я надеялся, что наша последняя встреча заставит вас
увидишь ошибочность путей твоих». - «Почему тертая пшеница вместо целующегося?» осведомилась наша героиня, глядя в накладные усы. «Сними их, ядовитый плющ, пока кто-нибудь не бросил тебя в аквариум с остальными моржами».
У нашего героя немного закружилась голова, но его долг оставался простым.

-- Мне доставило бы большое удовольствие, -- сказал он, -- вытащить вас из этого
место и отвезу тебя домой к твоим родителям».
Кьюти почувствовала внезапное любопытство.

«Пошли, мистер Пупик, — пригласила она его, — поползем».

Герман поймал себя на том, что сочится со стула. Он был в трансе. Он
сделал последнее усилие и попытался успокоиться, думая о миссис
Пупик. Но все, что он помнил о ней, это то, что ее колени выглядели
как пара ананасов.

Наш герой скосил свой здоровый глаз и отпустил себя. Музыка поднимала
к черту его комплексы. Когда Кьюти обняла его, она подумала
она схватила мешок с цементом.

- Вы ошибаетесь, - проворчала наша героиня, - мысль в том, что мы
у нас будет танец, а не перетягивание каната».

Но Герман был вне власти разума. Когда его обонятель наклонился
против волос цвета кукурузы Кьюти, он вздохнул и сглотнул.
его накладные усы. Когда он почувствовал, что шимми нашей маленькой мамы начинает
Встряхнувшись, Герман подумал, что молния сделала на нем татуировку.
Несколько минут этот камбуз мрака на плоских колесах не мог сообразить,
из какой части его были его ноги.

— В чем дело? Милашка прошептала: «Ты ведешь себя как моллюск
водолаз с икотой. Вы потеряли контроль?»

Герман не знал точно, о чем идет речь. Он стал таким горячим
что его стеклянный глаз начал таять по краям. Именно тогда
руководство выключило свет, и все стало зеленым.

— О, Боже, — простонал наш герой. И тогда все, что он знал, это то, что кто-то
привязал его к колесу размером с дверь амбара и поджег его спичкой. Он
шел хорошо со скоростью семьсот оборотов в секунду
когда кто-то другой засунул ему в горло бомбу, и он взорвался.

ШЕСТАЯ МЕРА_В которой Герман Пупик съезжает с прямого и узкого пути_ШЕСТАЯ МЕРА
*
Когда к Герману пришло то, что шутник назвал бы его чувствами, он
оказался в такси. Он чувствовал, что что-то ужасно неправильно.
Открыв глаза, он увидел Кьюти. Она вытирала его лицо губкой.

"Где я?" пробормотал наш герой.

— Пока ты в безопасности, — ответила Кьюти, — если отряд не
найти наши следы».

Герман вздрогнул и понял, что весь в крови. Он посмотрел
как помидор, который кто-то выбросил.

"Что случилось?" он застонал.

«Много», — ответила наша маленькая скорая помощь. «Ты, конечно, грубый
рабочий. Где ты вырос, в плевательнице? Очень жаль, что ты ушел
ваш выбор дома на каминной полке, или вы могли бы быть более
успешен в любовных делах».

— Заниматься любовью, — простонал Герман. — О, Боже мой, что я сделал?

-- Да, -- продолжала Кьюти, -- мы прекрасно танцуем, когда вдруг
прямо на глазах у всех вы испускаете ужасный вопль и застегиваете свои
лошадиные зубы в моем ухе. Затем, прежде чем я смогу крепко схватиться, ты тянешь
наполовину нельсон на меня, и я на счету, когда вышибалы шагают
в. Один из них бьет вас по черепу ближней пивной бутылкой и
другой делает козла и крыло на вашей шее. Но маленький Герман, мальчик
Разведчик, не сдамся. Все, что ты делаешь, это вонзаешь зубы мне в плечо и
шуметь, как корзина, полная голодных псов. Ну наконец-то они
вырвал тебя из моих когтей после того, как был отправлен призыв к беспорядкам, и они
вы растянулись на обочине в ожидании фургона, когда
это такси подкрадывается в поле зрения, и я пихаю тебя, и вот мы убегаем
разъяренный отряд, который угрожает окунуть вас в масло и поджечь
вам без дальнейших возражений.

Когда Герман Пупик услышал это, он схватился за голову и застонал.
как потерянная душа.

"Куда мы идем?" он спросил.

-- Что ж, -- сказал Кьюти, -- сначала мы остановимся у моего любовного гнёздышка и
отложить на несколько ремонтов. Ты выглядишь так, как будто ты только что сбежал из
сумасшедший дом, полный швейцарских звонарей. После того, как мы восстановили некоторые
вашего лица и удалили все остальное, мы будем строить планы на
будущее."

Через полчаса Герман лежал на кушетке в комнате, где пахло
как отдел одеколонов Marshall Field's. У нашей героини было
перевязал его, пока он не стал похож на подержанное лоскутное одеяло.

Герман как раз собирался поблагодарить ее, когда случайно взглянул на
столик рядом с ним. На этом столе на виду были все книги, которые он
были подавлены в течение последних десяти лет.

Это ужасное зрелище вернуло нашего героя в себя. ошеломляя его
ногами, он издал знаменитый боевой клич Пупика и упал на страшную
тома.

"Как ты смеешь?" — воскликнул он. — Наполните свой дом такими непристойными и непристойными
книги как эти? Разве ты не знаешь, что они коррумпированы и опасны
влияет? Ни одной молодой девушке нельзя позволять с ними обращаться».

Несмотря на ранение, наш герой схватил литературу, которую его чистый
душа нашла такую обиду и разорвала ее в клочья. Когда он прошел,
комната выглядела так, словно в ней спала козочка.

Как только наш израненный и избитый убийца закончил свою работу, Милашка
появился в дверях. Она была немного расфуфыренной для Зигфилда.
хором, но никто в здравом уме не выгнал бы ее из
школа для слепых. Она держала в руках большую лавандовую пижаму.
с причудливыми пуговицами на куртке, в руке. Когда она увидела комнату
полная рваной бумаги, она остановилась и вздохнула.

«Боже мой, — пробормотала она, — он снова сошел с ума. Скажи, — сказала она вслух, —
«Выходи из этого, Офелия. У вас был большой вечер, и нет
использовать, пытаясь поставить на бис в этот час. Вот, я думаю, это спит
сумка как раз подойдет тебе».

И наш маленький реставратор жизни поднял сиреневую пижаму.

Герман Пупик стоял, устремив единственный глаз на хозяйку, как будто она
были сцена с колесницей из Бен-Гура.
СЕДЬМОЕ ДЕЙСТВИЕ_В котором Герман Пупик совершает новообращение_
СЕДЬМОЕ ДЕЙСТВИЕ


Когда Герман Пупик, знаменитый цензор и реформатор,
На следующее утро он был одет в шелковую лиловую пижаму. Четное
Итак, он выглядел как нечто среднее между разносчиком отбивной суи и внутренностью
гроб Странного Парня.

— Доброе утро, — сказал Кьюти, когда наш герой открыл свой единственный
непривычный вид у подножия стога сена. Для Милашки, восставшей из
утренняя ванна, заполнила ее двухсотдолларовую кимону, как свежий
надутая новая внутренняя труба.

«Боже мой», — продолжала наша героиня, долго разглядывая кусок
крысиная приманка, занимающая кушетку компании: «Я совсем забыла о том, что ты
прочь. Должно быть, я перепутал даты. Вы мистер Пупик,
знаменитый цензор и реформатор, если я правильно помню.

— Да, — простонал Герман, — но я, должно быть, попал в аварию.

— Хорошо, — сказал Кьюти, — можешь воспользоваться ванной.

Минут через десять выскочил наш герой, встал, вскочил и
внизу посреди комнаты.

— Я получил сообщение, — пробормотал он, — с Высшего. Это план
за одну ночь избавить страну от всей непристойной и непристойной литературы».

Бросившись на пол перед Милашкой, наш герой утонул в
вставные зубы вонзились в ее лодыжку и потребовали еще.

«Ты мое вдохновение», — воскликнул Герман. «Пока ты не появился в моей жизни,
Я был всего лишь обычным цензором и реформатором. Теперь я чувствую новую силу в моем
вены. Я чувствую себя достаточно сильным, чтобы искоренить все грехи нашего века».

Милашка потянулась за ломом, стоявшим на каминной полке, и
когда она это сделала, ее кимона пронесла мяч на десять ярдов вокруг левого края.
конец. Герман не выдержал и возвысил голос в песне.
«Когда Иисус являет Своё сияющее лицо, в моей душе появляется солнечный свет», — сказал наш герой пел. — Встань, ядовитый плющ, — перебила Кьюти, ударив его ногой под подбородок.
«и если ты попытаешься укусить меня еще раз, я буду стучать по твоему черепу
с этим ломом. Я не потерплю, чтобы ты занималась со мной любовью, если ты
используйте щипцы ледяного человека и маску. Ты очень грубый человек,
Герман, кроме того, у тебя есть лицо, которое в самые счастливые минуты
напоминает мне коровье пастбище, на нем так много мест, что я не могу смотреть».

-- Ах, милая барышня, -- простонал наш герой, -- вы не
пойми меня. Ты мое вдохновение для высших вещей. Вы не
знать, как непристойный и злой мир. Как это опасно для маленького
детям расти в окружении непристойной и непристойной литературы».

Картофельная голова Германа в отчаянии упала на колено Кьюти.

— Разврат повсюду, — простонал наш герой. «Я не могу спать по ночам
думая обо всем зле, которое существует, и о вещах, которые я оставил несделанными».

Милашка почувствовала угрызения совести. Ободренный ее молчанием, Герман
благородное сердце согрелось. Он потянулся одним из своих плавников к ее ребрам и
провозгласил страстно:

«Думай, думай, мой дорогой товарищ по работе. Куда бы вы ни повернулись, что вы
видеть? Книги, развращающие нравы молодежи. пьесы, которые волнуют
юношей и девушек к порокам. Мы положим этому конец. Разве ты не
понимать? Бог послал тебя мне. Я вырвал тебя из огня».

Наше маленькое пылающее клеймо почувствовало, как в ее душе открылся большой белый свет.

— Ой, — пробормотала она, — не щипай меня так сильно. Я понимаю. я привел
грешная жизнь, чтение книг, неподходящих для детей».

-- Да, да, -- пропыхтел герой наш, -- злоба твоя теперь тебе ясна.
Покайся! Покайся!» — Нет, — пробормотал Кьюти.
Герман обнял её, лицо его сияло благочестием, как Рождественская елка. Уткнувшись носом ей в ключицу, он начал визжать как ореховый фургон.

«Мы сожжем все книжные магазины, — кричал он, — и взорвем все
издательства и публичные библиотеки и арестовать всех.
Все, — повторил он. «Покайся, сестра, покайся! Подумайте о маленьком
детей, чьи жизни мы очистим». Милашка расплакалась.

— Отпусти меня, — всхлипнула она. «Я не годен для великой работы».

Герман поднял ее на ноги. Мгновение спустя Лен Смолл был избран
губернатор подавляющим большинством в сто тысяч голосов. Хотя
этот жест со стороны пролетариата доказывал, что республиканец
начался оползень, главком флота, лысый
человек с жировиком на большом пальце правой руки, отказал
трансконтинентальные авиаторы остановятся в Мадриде. Результаты этого
действия слишком хорошо известны для дальнейших комментариев. Герман Пупик был
потерпел поражение в Конгрессе на пятом туре голосования и Содружестве
Иллинойс потерял еще одного способного защитника.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ_В котором миссис Папик делает первую полосу_   ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

Дни пролетали быстро, а по ночам мух тоже не было. весь мир заговорил о Германе Пупике.
Пока Кьюти не вошла в жизнь этой вешалки, Герман был только холодный и усердный цензор. Но проведя неделю в нашем тепле бунгало мамы, обсуждая способы и средства бросить крючки в Дьявол, Герман изменился. Он закрыл все танцевальные залы, написав письма в газеты и
вызвал арест двадцати девяти авторов в ресторане Шлогля,
закрыл «Чикаго Литерэри Таймс», уничтожил всех книготорговцев,
и изъяли все показы поясов для живота из всех аптек окна.

Ходили даже разговоры о том, что он баллотируется в президенты на Смуте.
Гончий билет. Но Герман не хотел этого слушать.

«Правительство платит мне 29 долларов в неделю, чтобы я очистил страну», — сказал он.
наш герой просто, взяв Кьюти на руки однажды вечером, «и я могу сделать
лучше там, где я».

Миссис Пьюпик не читала газет, потому что не интересовалась
изнасилование. Когда Герман не явился за фариной в первое утро,
Миссис Пьюпик забеспокоилась. Она боялась, что его мог сбить
детская машина.

Весь этот день она сидела и ждала. По ночам она молилась и пела гимны.
Но это не помогло. Итак, на рассвете она позвонила мужу соседки
который был ловцом собак в греческом ресторане и спросил его, есть ли у него
видел нашего героя.

Когда он сказал, что не видел Германа два дня, миссис Пьюпик
Воскресный парик и сидел перед окном гостиной.

На девятый день этот луковичный мешок был вознагражден за ее бдение. Смотрящий
из окна она увидела, как ее недостающее звено шествует по улице
с тремя головокружительными бабами, висящими на руках. «Господи, помилуй меня
бедняжка, — сглотнула миссис Пьюпик и с грохотом упала на пол.

Когда она открыла глаза, Герман склонился над ней. У него было
расстегнула на талии чугунную рубашку, чтобы дать ей воздуха. Миссис Пупик
в замешательстве натянул на нее коврик и сел.

"Где ты был?" — спросила она.

Наш герой вздохнул с облегчением.

«Слава богу, ты жив!» он лгал как собака. "Я был занят
цензура и реформирование, моя дорогая. Я хочу, чтобы вы познакомились с моими помощниками.

Вытащив из кармана огненный гонг, Герман ударил по нему обезьяной.
гаечный ключ. В ответ из кухни выскочили трое вампиров. Один из
их была Милашка, две другие были ее сестрами в Боге.

— Познакомьтесь с моим персоналом, — заговорил Герман. — Персонал, это миссис Пьюпик.

"Горячий ребенок!" -- воскликнула Кьюти. -- Ты же не имеешь в виду, что ты женат и что
этот мешок с черносливом и есть жена?

— Да, — откровенно сказал Герман. «Будьте добры к ней, потому что она будет великой
помогите нам в нашей работе».

Двое друзей Кьюти ткнули пальцами в живот миссис Пупик, чтобы увидеть
если бы она была настоящей.

-- Ты подлый негодяй, -- отрезала наша теплая матушка, -- так вот как ты
обманывали меня! Заставить меня каяться и каяться, и все
время с шаром и цепью, ожидающими вас дома».

Миссис Пьюпик вскочила на ноги и схватила шляпную булавку с
комод. Прежде чем кто-нибудь успел загнать ее в мешок с песком, она вонзила шляпную булавку в
Левая грудь милашки. Наша героиня издала стон и просто упала на кровать.
как два газетных репортера и фотокорреспондент звонили в дверной звонок.
        _L'ENVOI_L'ENVOI

На кладбище Роузхилл есть три могилы. Принеси свою губку
вместе, в то время как мы даем им беглый взгляд. Над первой могилой стоит
Надгробие за 500 долларов, подаренное Чарли Блейком, и на надгробии написано:

«Здесь лежит Герман Пупик, стеклянный глаз и все такое. Он был кашей головой и
мокрый шлепок. Когда он умер, его многочисленные поклонники подарили ему водосточную труба для гроба. Те, кто знал его лучше всего, называли его Хорёк Герман.
«Во время его несчастной жизни этот кусок крысиной приманки,футов ниже был цензор и реформатор. Его очень уважали старые горничные, страдающие климактерическим слабоумием.

«Герман Пупик стремился попасть в рай, но фумигаторы угрожал забастовкой, поэтому святой Петр не пустил его.«Интересно, как эта грязная гончая умерла. Он был зарезан
его жена во время ссоры. Миссис Пьюпик обвинила его в супружеской неверности. Герман
сломался и признался, что совершил прелюбодеяние двадцать девять раз
и устал от этого. Это были его последние слова.

«Как и у всех цензоров и реформаторов, у Германа был скверный ум и скверный
дыхание. Его душа была плевательницей и все, что в нее попадало
испачкался. После его смерти в университет прибыла делегация студентов.
помещение для проведения вскрытия. Но флигель не был доступным.

«Биографию этого мертвого цензора можно написать в нескольких словах.
Все, что он видел, напоминало ему, каким грязным он был. Вместо уборки
поднялся, он атаковал мир тортом Саполио. Он пытался
в течение тридцати семи лет, чтобы установить алиби для его слабых желез путем
утверждая, что Бог восхищается и вознаграждает бессильных дебилов.

«Нет смысла жалеть его. Он был одним из
промахи. Его разум все еще находился в зачаточном состоянии. Если Бог хочет его,
Он может иметь его. И бери дренажную трубу тоже. Нет конкурирующих
претензии.

«Покойся с миром, Герман Пупик. Скорбящий мир попытается бороться
еще немного без твоего воодушевляющего присутствия».

Над второй могилой находится ещё одно надгробие за 400 долларов, подаренное профессором.
Ж. Луи Гийона, и на этом надгробии написано:«Здесь лежит жена Германа Пупика. Она была женщиной утонченной.Она не могла пройти мимо туалета, не покраснев. неправильно говорить
сердиться на мертвых. Это противоречит нашему последнему завещанию госпоже Пупик.

«Поэтому мы будем относиться к ней так любезно, как только сможем. В течение ее жизни,
Миссис Пьюпик страдала душой и телом. Ее девственность разложилась
в раннем возрасте. Ее вены были полны лимонного сока, и у нее было
лицо как подержанный абрикос. Ее колени выглядели как пара ананасов.

«Она носила переключатель, у неё были вставные зубы, и она страдала от озноба.
и она так исхудала от беспокойства, что ее придется подкладывать
чтобы вписаться в кофемолку.

– Миссис Пьюпик беспокоилась о том, что какой-нибудь злонамеренный человек может
оскорблять ее. Она всегда до смерти боялась, что какой-нибудь низкий и
жестокий мужчина попытается изнасиловать ее. Этот ужас удерживал ее от выхода
на улицах, за исключением случаев, когда их сопровождают несколько защитников.

«В каком-то смысле опасения миссис Пьюпик оказались беспочвенными. До времени ее
смерть никто не пытался воспользоваться ею. Но все же ты не можешь
рассказать. Миссис Пьюпик знала, что мужчины грязны и случилось или нет, лучше быть начеку."Миссис. Пупик гордилась своим мужем, пока не убила его.
Герман каждую ночь молился перед тем, как сползти на сено рядом с этой копченой селедки, чтобы Бог сохранил его в чистоте. Миссис Пупик чувствовала, что то, как Бог каждую ночь отвечал на молитву еёмужа, было чудо.

«Последний день жизни этой дамы был захватывающим. После нее
муж признался ей в своих грехах, она убила Кьюти и его обоих
а потом, пошатываясь, подошла к зеркалу и, хорошенько разглядев себя,упал замертво.

— Покойся с миром, миссис Пьюпик. Ни один белый работорговец не сможет тебя достать.

Над третьей могилой нет надгробия. Милашка похоронен здесь, но надгробие никто не ставил. Когда стало известно, что Милашка умер, все вышли и напились. Но никому не пришло в голову купить надгробие.
Бедный Милашка! Она была отличным ребенком и никогда никому не причиняла вреда. гробовщик
который бальзамировал ее, плакал, как ребенок. И лошади, которые везли ее к
кладбище шло медленнее, чем обычно.
Птицы продолжают летать над местом, где она похоронена. А ночью люди, знавшие её, грустят. Она была немного грубой в своей работе, но она имела в виду хорошо.

Нет смысла затягивать дискуссию. Где бы ни было наше маленькое тепло
мама пошла туда цветы цветут и оркестр играет и мальчики все хорошо проводят время.

Покойся с миром, Милашка. Когда мы разбогатеем, мы купим тебе надгробие и
под твоим именем высечено три слова:   _Вера, надежда и милосердие._