Создание концепций лежит в основе
любой исторической интерпретации,
чем и отличается история «поиска истины»
от хроник или простого перечисления событий.
Историк Л.Н. Гумилёв
(в начало)
Продолжим чтение вышедшего в Белгороде «Сборника статей по истории «Белгородской черты» № 7, по итогам Всероссийской научно-практической конференции, под редакцией В.М.Жигалова, А.И.Папкова, Е.В.Шварева.
Статья к.и.н. доцента А.И.Папкова (Белгород) «Церкви Белгородского уезда в первой половине XVII века» как бы продолжает тему казачьих станов вокруг Белгорода, поднятую в статье Е.В.Кривцовой, хотя с церковной и социально-экономической стороны. Мы рассмотрим её со стороны военной, служилого сторожевого войска на Белгородской Черте, которому к моменту рассмотрения автором церквей в Белгородском уезде в 1626 году исполнилось всего 30 лет, от основания Белгорода в 1596 году. В Белгороде, во всех городах Белгородской черты, в станах полковых казаков вокруг городов ставились в первую очередь церкви, почему?
Служилые (военные) люди - дети боярские, казаки полковые и городовые, стрельцы, в XVII веке были люди верующие, без благословения батюшки было немыслимо тогда идти в бой. Дети боярские, казаки в этом смысле были истово верующие люди, этим во многом объясняется их храбрость в боях, кстати, этим объясняются и гонения на детей боярских в Петровские времена: они в массе своей, за глаза, называли Петра «антихристом», петровские власти чувствовали эту нелояльность и обзывали их «древней толпой» (строитель Петербурга, известный петровский фельдмаршал Миних). В XVIII веке «дети боярские» записываются в «однодворцы», в государственные крестьяне, служат резервом для конногвардейских и солдатских полков, высылаются на службу на новые границы, на Изюмскую Черту, а потом на оборонительные линии Кавказа «линейными казаками».
В первой половине XVII века южная граница России проходит по Белгородской Черте, и стрелецко-казачье войско несёт здесь пограничную службу. Количество и расположение церквей в станах под Белгородом даёт нам представление о количестве и расположении казачьих полковых (становых) полков.
Наш автор, по атеистической традиции, начиная свою статью, говорит о материальном, веруя в «экономического человека» Маркса, и не вспоминает, что «Не хлебом единым жив человек», хотя рассказывает о церквах:
«Церковь, как любой общественный институт, для осуществления своей деятельности нуждается в материальных средствах... Данное обстоятельство диктует необходимость изучения вопросов, связанных с церковным землевладением, не учитывая их нельзя правильно понять многие аспекты существования Церкви на южной окраине страны, активно осваивающейся в ходе колонизации Поля в конце XVI – первой половине XVII века».
Не учитывая главный вопрос: зачем ставятся церкви в только что основанных городах и сёлах? - вряд ли можно понять их социально-экономический аспект. Но, поскольку наша историческая наука до сих пор «не видит» этот вопрос, ведущий к осознанию значения Церкви для военных людей того времени, она сосредотачивается на «активном освоении, колонизации Поля на южной, «польской окраине России». Получается, «активное освоение Поля» является главной целью прибывших сюда военных «служилых людей», по «чудесной» концепции Тихомирова-Загоровского о мирном заселении южной окраины России.
Ведь невозможно сказать, что стрелецкие и казачьи полки прибывают «активно осваивать» землю на границе, и они вымарываются, а «дети боярские», полковые казаки и стрельцы, фигурирующие в документах, объявляются негласно «мирным населением», которое вынуждено защищаться при нападениях, чудесным образом вдруг «самоорганизуясь».
Почему при этом используется термин «колонизация»? Это тоже рудимент концепции Тихомирова-Загоровского, настаивавшей на «слабозаселённости Поля» беглыми крестьянами: «колонизировать» можно какое-то население, тогда как пустую землю можно только осваивать. Поэтому «Дикое Поле» превращается в «Поле», хотя огромное количество историков, и зарубежных тоже, называют его «Диком Полем», именно по причине отсутствия постоянного населения в виду постоянных военных действий и набегов. Сегодня концепция «слабозаселённости Поля» тихо скончалась, но «колонизация» и «Поле» остались. При этом у наших историков появляется «польская окраина», и надо бы сегодня пояснять, что к Польше это никакого отношения не имеет.
«К этому времени в Белгородском уезде вполне сформировались четыре стана: Сажный, Разуменский, Коренской и Корочанский, в составе уезда была также дворцовая посопная волость (к 1626 году. - В.К.). Материалы поземельных описаний... по Писцовой книге Белгородского уезда писца Василия Афанасьевича Кирикрейского и подъячего Петра Максимова за 1625/1626 год... позволяют проследить процесс наделения землёй храмов и монастырей, получить представление о развитии сети православных храмов на южной окраине России».
С точки зрения главной задачи этих храмов - «духовного окормления православного воинства», мы получим представление и о территориальном распределении стрелецкого полка, полков городовых и полковых (становых) казаков по Белгородскому уезду.
Гарнизон Белгорода
«К 1629 году в Белгороде действовала соборная церковь Живоначальной Троицы, два монастыря, одна ружная и 10 приходских церквей, на монастырской и церковной земле стояло 36 дворов притча (служителей церкви. - В.К.), на церковных огородных местах числилось 34 двора. В Большом остроге (за крепостной стеной Малого острога, сегодня это Старый Город. — В.К.) в посаде — Никольский мужской монастырь и три церкви, на монастырской и церковной земле 10 дворов притча, на церковных и огородных местах — 34 двора бобыльских».
Далее автор довольно подробно рассказывает, что известно об этих церквах, описывает церковную утварь, желающие могут прочитать в оригинале. Мы же добавим, что каждое подразделение сторожевого войска, ввиду разбросанности его по слободам вокруг Белгорода, стремилось поставить в своей слободе, пусть небольшую, но близко расположенную приходскую церковь, которая вмещала бы примерно 100 человек: сотня — основное подразделение у стрельцов и у казаков. К тому же это было почётно.
13 церквей в Белгороде и в его посаде дают нам примерную картину Белгородского гарнизона: в нём насчитывается (округлим) 10 подразделений, это где-то около 1000 служилых людей, понимая что «служилые сотни» на деле могут быть меньше по численности. Монастыри в допетровские века — это ещё и дома призрения для инвалидов, раненых в боях, своего рода лечебные заведения, поэтому вокруг них мы видим «бобыльские дворы» - бывших служилых, состарившихся или инвалидов, оставшихся без семьи, куда было им ещё идти?
«В Большом остроге (это посад, он находился за главными крепостными стенами «Малого острога» - собственно крепости, посад был относительно слабо укреплён. - В.К.) находилось пять церквей, по одной в слободе: в Ездочной слободе ряжских казаков, в Ездочной слободе пронских и михайловских казаков, в Пушкарной слободе, в Вожевой слободе (вожи - проводники в степи. - В.К.) и в Стрелецкой слободе. Во всех этих храмах церковная утварь приобреталась на средства прихожан, за одним исключением Успенской церкви в Ездочной слободе».
«Всем храмам выделялась пашенная земля, перелог (заброшенная почему-то пашня. - В.К) и дикое поле (ни разу не паханная земля.- В.К.) на Муравском шляху, сенокосы», - автор приводит их размеры, другие экономические подробности, а мы остановимся на прихожанах этих храмов. Из пяти слобод в посаде три — казачьи, причём понятно откуда прибыли казаки служить в Белгород — из рязанских городов Ряжска, Пронска и Михайлова, каждая слобода - это примерно сотня сабель и (или) пищалей. Всего мы имеем три сотни казаков, это хороший полк так называемых «городовых казаков», при главном уездном городе.
«Ездоки» - казаки вестовые, их задача срочно известить об угрозе нападения Москву и соседние города и станы, поэтому целых две ездочных слободы, куда отбирались лучшие конники и кони. «Вожи» — это казаки-проводники в степи, дальняя разведка, высылавшая в степь дозорные станицы, самое опытное и боевое казачье подразделение. Стрельцы — это, фактически, пешие казаки, за недостатком строевых коней, при необходимости мы видим вдруг «конных стрельцов», стрельцы часто переходят в казачью службу и наоборот. Пушкари — это понятное подразделение войска, хотя иногда наши историки приводят и «пушкарей» в составе казачьих сотен детей боярских и служилых казаков, сходившихся с татарской конницей. Очевидно, что была взаимозаменяемость, а при военном нападении воевали все по обстоятельствам. В Малом Остроге Белгорода стоит на стенах ещё какой-то стрелецкий полк.
Получается, Белгородский гарнизон состоит из полков стрелецких и городового казачьего, численностью примерно в 1000 человек, при нападениях крымских татар или казаков-черкасов число защитников Белгорода увеличивалось, потому что за оружие брались даже священнослужители.
Городовые казаки живут в «слободах» - на освобождённых от налогов землях за военную службу казаков, наоборот, они получают наделы земли, которую впрочем и защищают, и денежное довольствие, наибольшие — дети боярские, несколько меньшие казаки и стрельцы.
Кстати, несколько позже в «слободах» к югу от Белгорода, во второй половине XVII века, селились и «полки» казаков-черкасов, выходивших в Россию и принимавших русское подданство, так возникла «Слободская Украина», впрочем, они селились вперемежку со слободами русских служилых казаков для предотвращения возможных «измен». Примерно до середины XVIII века «слободские полки», с центром в Харькове, подчинялись белгородскому воеводе, так возник языковой феномен «суржик».
Отдельно выделяется «дворцовая посопная волость», её жители военную службу не несут, а несут «дворцовые» повинности в пользу государства, то есть служилого сторожевого войска.
Уездные «становые» полки
«В Саженском стане (по реке Сажной (чёрный) Донец. - В.К.) была одна церковь в селе Сажное во имя Николая Чудотворца, в храме служили поп Дорофей Микитин и дьячок Исая Логунов. Земля и сенокосы были выделены церкви совместно с детьми боярскими».
Саженский стан Загоровский в своей «Белгородской черте» (1969) называет самым большим, село Сажное было основано в 1599 году, почти сразу после постановки Белгорода (1596) детьми боярскими. Заметим, что Сажное находится довольно далеко от Белгорода, в XVII до него из Белгорода целый день скакать. Другие авторы также сообщают, что дети боярские предпочитают жить в уезде, якобы, там было менее опасно при нападениях врага на уездный город.
«Дети боярские» - это кадровая, лучшая поместная (казачья) конница, или «казачья старшина», именно они ставятся обычно командирами сотен «полковых казаков». Наши историки всегда подчёркивают «поместность» конницы «детей боярских», и забывают сказать, что она формируется из казаков, что все казаки, от донских до забайкальских — это тоже «поместная» конница, ибо все они имеют «поместья» - земельные наделы, на которых сами и трудятся.
При нападении на уездный город, «дети боярские» всегда в уезде, в тылу у нападавших, и могут действовать из засады — излюбленный приём татарской конницы, перенятый русскими казаками. Центр Саженского стана — село Сажное, на это указывает его церковь, Е.В.Кривцова приводит в своей статье, что «в 1626 году «Саженский (Сажной) стан Белгородского уезда состоял из одного села, четырёх деревень, одного починка и одной поляны»; большое село может выставить до сотни казаков, деревня — до полусотни, как мы видим это чуть позже в Яблоновском уезде, то есть мы получаем Саженский казачий полк примерно в 300 сабель.
«В Разуменском стане (по реке Разумной. - В.К.) значатся: церковь Богоявления Господня (село Мелихово), притч: поп Филипп Прокофьев дьячок Сенька Попов и пономарь Ивашка, церковная земля: пашня паханная, перелог и дикое поле, сенокосы совместно с помещиками (детьми боярскими. - В.К.) деревни Шляхово. В этом же стане в селе Никольском находилась вотчина (земли) Белгородского Никольского мужского монастыря, в Никольском один двор монастырский, 37 дворов крестьянских, четыре двора бобыльских, всего 62 человека (мужчин. - В.К.)».
Далее автор даёт детальный обзор церковных земельных угодий села Никольское, служилые люди, дети боярские, в стане его не интересуют. Тем не менее можно сказать, что центром Разуменского стана является село Мелихово, по главной церкви, упоминаются деревня Шляхово и село Никольское, где были монастырские земли. Поскольку самым большим станом считается Саженский, то в Разуменском стане казачий полк детей боярских был не больше 300 сабель.
«В Коренском стане (по реке Корень. - В.К.) следующие церкви: храм Николая Чудотворца в селе Ушаково, церковь великомученицы Прасковьи Пятницы в селе Пятницкое, Николаевская церковь в селе Никольском по реке Корень, Богоявленская церковь в селе Крапивном, храм великомученника Никиты в селе Махово». Везде церковная земля и сенокосы, лес и рыбные ловли совместно с местными помещиками, (детьми боярскими — В.К.)»
В Коренском стане мы видим пять сёл с церквами, центр стана, видимо, село Ушаково, с которого начинает автор, а были, наверное, ещё и деревни. Это больше, чем в Саженском стане, который считается самым большим. Одно село может давать до сотни полковых казаков, таким образом Коренской полк может насчитывать до пяти сотен.
«В Корочанском стане (по реке Короча. - В.К.) указана одна церковь великомученника Дмитрия Солунского в селе Новиково, церковное строение детей боярских, церковные земли распределяются аналогично предыдущим станам. В пустыни Огурцова поляна на Северском Донце жили два старца, Вассиан и Павел, при часовне, им были пожалованы лес и рыбные ловли по Донцу на 15 вёрст, всякие угодья по одной версте на все четыре стороны».
Очень милые подробности о двух старцах, однако хотелось бы больше информации о селе Новиково и его детях боярских. Судя по церквам, Корочанский стан — наименьший в эти годы, его дети боярские могут выставить где-то около двух сотен казаков.
«Обобщая всё вышеизложенное, можно утверждать, что практически все церкви и духовенство Белгородского уезда были обеспечены землёй... Сравнение владений духовенства и прихожан не свидетельствует о сословной привилегированности священнослужителей...» - подводит итоги наш автор.
На этот раз классово-сословной марксистской теории отказано в правах, но показательно, что автор её упоминает, у него мелькают то «дети боярские», то помещики». Он как бы не понимает, почему у «сословия» священнослужителей нет привилегий, хотя всё довольно просто объясняется, если мы понимаем, что перед нами — служилое поселенное пограничное войско: тогда это полковые священнослужители. Какие могут быть привилегии, когда все они «служат» в сторожевом войске?
Белгородский «служилый город»
Итак, по этому церковному анализу мы видим Белгородский «служилый город» - Белгород с уездом. «Служилый город» является в XVII веке военно-административной единицей, Белгородский включает в себя стрелецкие полки и казачий городовой полк в Белгороде, и 4 полка детей боярских, «полковых казаков», в четырёх станах в уезде, разных по численности.
Заметим, что все четыре стана в уезде расположены по рекам, этого требовало содержание коней для «казачьей службы», и на расстоянии как от Белгорода, так и основных татарских дорог на Москву, которые шли по водоразделам рек, казачьи станы как-бы «спрятались» в уезде. Численность Белгородского гарнизона — где-то 1000 стрельцов и городовых казаков, общая численность 4-х уездных полков — даже более 1000 полковых (становых) казаков, основная масса казаков — в уезде. Всего — несколько более 2 000 служилых стрельцов и казаков.
Набеги крымских татар — это обычно набег конницы в несколько тысяч сабель, татары становились лагерем в Диком Поле, и совершали оттуда вылазки, причём города обходили, не штурмовали, а шли грабить уезды, где с ними схватывались полки становых (полковых) казаков, так Д.Е.Евсюков в своей статье приводит пример боя с татарами «400 корочанцев и яблоновцев» под командованием сотника Ильи Елизарова под Халанским лесом в 1642 году.
Реже были вторжения крупных масс татарской конницы, до 20.000 сабель, тогда татары, как правило, проходят маршем сторожевое пограничное войско, обходя города, чтобы быстрее добраться до менее защищённых центральных уездов страны. При отступлении татар со взятым полоном в Дикое Поле, полковые казаки всегда пытаются отбить полон у ослабленного в боях и в походе татарского войска, с разным успехом.
В нападениях Речи Посполитой обычно принимает участие несколько тысяч казаков-черкасов и других наёмников, но с польской артиллерией, они идут именно штурмовать города, поджигая их огнём пушек. То есть Речь Посполитая, в отличие от татар, стремится захватить территорию, но, после осады Белгорода и других городов в течение нескольких недель, казаки-черкасы всегда уходят восвояси, почему? - наши историки такими вопросами не задаются. Ответ напрашивается сам собой, если мы понимаем, что казаки-черкасы вторгаются на территорию пограничного войска, тогда, осаждая город, они вскоре попадают под удар с тыла полков становых казаков.
«При сравнении с другими уездами (Воронежским, Елецким) можно отметить меньшее количество храмов, худшую обработку церковной земли, связано это, вероятно, не только с последствиями Смутного времени, но с более тяжёлой ситуацией, более сильной внешней опасностью», - заканчивает свою статью А.И.Папков.
Впервые автор, хотя и вскользь, говорит, что Белгород находится на самой опасной границе, действительно, он выдвинут дальше всех городов в Дикое Поле прямо перед Крымом, на главной Муравской дороге крымских татар на Москву. Рядом и Полтава, в этом веке - форпост Речь Посполитой на краю Дикого Поля, откуда тоже всегда можно ждать нападения. Москва это учитывает, и оказывает Белгороду повышенное внимание, в Разряде (Генштабе того времени) только Белгороду выделяется отдельный «стол», отдельное командование, он получает лучшую артиллерию и другое огнестрельное оружие.
Все эти подробности автора не интересуют, почему? Приведём опять историка Льва Николаевича Гумилёва: «Традиционная методика исторического исследования, основанная на анализе источников, позволяет только перечислить события, происходившие в данном регионе за отмеченный период. Но связи между ними и логика событий при этом от исследователя ускользают».
В Смоленскую войну (1632-1634) Белгород отразит несколько нападений польско-черкасского войска летом 1633 года, русское сторожевое войско (нескольких уездов) будет в свою очередь атаковать Полтаву в ноябре 1633 года: «...большой острог и слободы и посады сожгли», как бы в ответ за осаду Белгорода. По итогам войны граница останется без изменений, поскольку силы противников были примерно равны и составляли до 5.000 казаков с каждой стороны.
(продолжение следует)
Виктор Каменев
12.01.2023