Мара и её любовь. Повесть в двух частях. Часть Вторая
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Кошмарная ночь.
Месяц сентябрь, сухой и теплый в этом году в этих местах, подходил к концу. Золотая листва валом валилась на землю под порывами ветра, вода в прудах и речке отстоялась до полной прозрачности, и уже ощутимо похолодало. Мара топила на ночь печку, но просыпалась поутру в уже прохладной избе, одевалась под одеялом, не вылезая из теплой постели, в которой спала вместе с Сашенькой, и только тогда вставала, чтобы затопить печку заново и начинать заниматься домашними делами.
Она впервые в одиночестве ожидала в деревенских условиях позднюю осень, за которой следовала зима, и по этой причине ей было немного страшновато… она уже встретила в своей жизни тридцать девять осеней и зим, но в деревне это было совсем не то, что в городе… здесь они подступали так близко, на самый порог дома, заглядывали прямо в низкие окошки… Однако кроме боязливого чувства в Маре шевелилась также и радостное, потому что она неплохо подготовилась к холодам, а тесное общение с природой, несмотря ни на что, не может не одарить приятными животворящими впечатлениями… да к тому же у нее в сердце недавно поселилась новая надежда…
Существовала еще только одна вещь, которая всерьез тревожила Мару, и чем дальше, тем больше, потому что она так и не решила, что ей с этой вещью делать, как правильнее всего поступить… обратиться за советом к Косте-соседу, он ведь вроде теперь ей не чужой, или, не ища, на кого опереться, действуя самостоятельно, сразу позвонить курносому участковому?.. либо вообще ничего не предпринимать, оставив все как есть?.. но сколько может это продолжаться, пора наконец подвести черту под давней историей, положить предел странной противоестественной ситуации. Тем более, что это длится уже так долго… так удивительно, неправдоподобно долго…
Бабушка-то ведь в самом деле сделала ее своей душеприказчицей, а между тем уже через неделю… через пять дней… уже всего лишь через три дня истекал сорокадневный поминальный срок, когда придет пора снова собраться за общим столом всем знавшим ее людям, а там уже убрать с подоконника воду и хлеб, снова открыть занавешенное зеркало да подправить на кладбище осевший могильный холм, – потому что теперь душа навсегда покинула этот мир, и нет ей возврата.
Как-то вечером Мара, накинув на плечи бабушкин платок, вышла на крыльцо, чтобы пустить домой кошку, а затем, окинув взглядом окрестности, посмотрев напоследок на темнеющее небо, вернуться в дом, запереть дверь и ложиться спать. В тот момент, когда нагулявшаяся и озябшая кошка шмыгнула по ее ногам в сени, она увидала, что к ее калитке подходит какой-то человек, плохо различимый издали в потемках. Он, видимо, собирался постучать, но заметил на крыльце дома женщину и махнул ей рукой. И Мара его узнала. Это был Виталий.
Не веря своим глазам, Мара подошла по дорожке к калитке. Она была неприятно удивлена и сильно сбита с толку. Если бы он вдруг появился на пороге ее московской квартиры, она знала бы, как поступить: не задумываясь, велела бы ему убираться вон… Но он приехал к ней в ее глушь, а это куда сложнее, чем из одного городского района наведаться в другой городской район… этого она никак не могла от него ожидать…
- Привет, Машенька, - сказал Виталий. Мара по старой памяти знала все выражения его лица и все свойственные ему интонации. Он был серьезен и немного напряжен, но в общем выглядел как обычно, как ему было свойственно, что и не удивительно: хотя ей казалось, что с их последней встречи миновало уже очень много времени (ведь у нее произошло столько перемен, и она успела столько перечувствовать и пережить), однако на самом деле даже год еще не истек, так что с чего бы ему было слишком сильно меняться…
- Откуда ты здесь взялся?
- Угадай с трех раз, - невесело усмехнулся он. - Прямиком из Москвы. Пустишь в дом или на улице оставишь на ночь глядя?
Она отворила калитку.
Вслед за нею он поднялся на крыльцо, вошел в сени. И вот они уже сидят в комнате возле стола, рядом с которым возится на полу, играя с кошкой, Сашенька.
- Это и есть твоя сестренка? – спросил Виталий, глядя на девочку.
Мара только кивнула в ответ. Ситуация казалась ей неясной и какой-то фальшивой. Чем обернется для нее этот невероятный визит? Ей было тревожно.
- Как ты узнал, что я теперь живу в деревне?
- Гришка, сосед твой по коммуналке, сообщил. Я тут заскочил к нему как-то мимоходом… Он нынче не пьет, на своей тачке рассекает, крутой стал, куда там…
- Я рада, что у него все в порядке.
- Послушай, Маша, я тут сделал несложный подсчет и выяснил, что мы с тобой были вместе десять лет. Это немало! Люди, которые провели вместе столько времени, не должны расставаться так просто, даже не попытавшись поговорить между собою. Мы ведь не дикари какие-нибудь, мы можем хотя бы постараться понять друг друга.
Маре показалось, что где-то она это уже слышала… да, господи, это же ее слова, это же с ними она обращалась к нему, пытаясь до него достучаться – напрасно.
- Ты же сам не хотел со мной разговаривать! – воскликнула она. - Ты не собирался ничего выяснять. Ты визжал мне в трубку: «Я не позвоню тебе больше никогда»!
- Я и не звонил. Я сделал лучше, я к тебе приехал, Маша.
- Зачем?
- Разве ты не понимаешь?.. – он потянулся к ней, чтобы обнять ее. Мара вскочила с места, вырвавшись из его рук.
- Не смей ко мне прикасаться!
- Я соскучился, Маша. А ты? Неужели ты не скучала? Неужели ты не жалеешь, что мы больше не вместе?
- Я жалею, я очень жалею – что не порвала с тобой раньше. Хотя бы воспоминания сохранились хорошие, а так и вспомнить нечего, одна боль, один стыд. Ты не оставил мне даже воспоминаний. Все испоганено.
- Ты просто не в себе, поэтому так и говоришь, - снова сев на свое место, произнес он с печалью в голосе. - Я знаю, сколько тебе пришлось пережить. Сначала мама, потом бабушка… чьи тут нервы выдержат. Я тебе соболезную по поводу твоей утраты.
- Откуда тебе известно про бабушку? Этого тебе Гришка не мог сказать, моя бабушка умерла, когда я уже жила здесь.
- Я со Светой на днях разговаривал. Со Светой, твоей подругой. Я еще с ее мужем прежде работал вместе, мы на ее дне рождения с тобой когда-то и познакомились. Помнишь?
- Ты общаешься со Светой?
- Света, как я случайно выяснил, сейчас знает о тебе больше всех, ты ведь с ней постоянно созваниваешься. И я общался с нею, иногда. Надо же было мне оставаться в курсе твоих дел.
- Что тебе до моих дел?
- Я беспокоился. Вдруг тебе понадобилась бы помощь.
- Если ты в самом деле собирался мне помогать, ты мог бы обратиться прямо ко мне.
- Я не был уверен, что ты отреагируешь на это адекватно. И оказался прав, как видишь. Вон ты как на меня набросилась, а ведь я ради тебя проделал такой путь… Я хочу вернуть тебя, Маша.
- Ты меня не вернешь. Я тебя давно уже не люблю.
- Не обманывай ни меня, ни себя, Маша. Мы были вместе десять лет. Нельзя вот так взять и забыть. И ты в глубине души это знаешь, также, как знаю я. Ты мне нужна, поэтому я здесь. Я тебе не безразличен, иначе ты не нервничала бы так сейчас. У нас есть будущее. Давай начнем все сначала, с чистого листа. Поженимся, даже свадьбу можем сыграть, заживем одним домом, одной семьей, и чтобы все у нас было общее, все-все, без изъятия. Никаких больше тайн, никаких секретов. Ты ведь хотела этого, Маша, вспомни. А теперь и я хочу. Пусть твоя мечта сбудется, потому что теперь это наша общая с тобой мечта.
- Я тебе не верю.
- Поверь себе, Маша, поверь своему сердцу. Оставь прошлое в прошлом и подумай о будущем. Жизнь еще не кончена, неужели ты хочешь прожить ее одна?
- Я… я не знаю, - в замешательстве пробормотала Мара и вдруг поняла, что опять попадается на его удочку, ведь он почти втянул ее в рассуждение о том, что было ей уже совершенно чуждо. Он снова показал себя умелым кукловодом. Ей сделалось так тошно, что она едва не закричала в голос от новой обиды.
- Значит, так, - задыхаясь, с трудом выговорила она. - Ты совершенно напрасно сюда явился, никакого будущего у нас с тобой нет, я ничего к тебе не чувствую кроме отвращения. Будет лучше, если ты уйдешь, сейчас же! Уходи!
- Куда ты меня гонишь, Маша, опомнись! Там же ночь, деревня, глушь, дичь. У меня здесь нет знакомых, кроме тебя.
- Хорошо, оставайся до утра. Спи в этой комнате и не вздумай войти в мою. А завтра утром уходи. Всё, мне нужно уложить ребенка, уже поздно.
В самом деле было уже довольно поздно, и Сашенька уже сама укладывалась спать на половике рядом с задремавшей кошкой напротив теплой печки. Взяв ее на руки, Мара ушла за занавеску в другое помещение дома, где стояла кровать, на которой она имела обыкновение спать вместе с девочкой. Будучи совершенно выбита из колеи, она не смогла даже раздеть сонного ребенка, просто уложив ее на подушку и закутав одеялом.
Кое-как справившись с этим делом, она прилегла рядом с Сашенькой, даже и не думая раздеваться на ночь сама, понимая, что все равно не заснет, и к тому же посчитав, что, имея ввиду сложившуюся неблагоприятную ситуацию, оно и к лучшему. Она прикинула, не надо ли позвать на помощь Костю-соседа… но отказалась от этой мысли, чтобы Костя в результате не возомнил о себе лишнее.
Мара еще не приняла никаких решений по поводу своего будущего и той роли, которую в нем сыграет или не сыграет этот человек, безотносительно высказанного им его собственного желания, и ей не хотелось совершать поступки, так или иначе послужившие бы делу их сближения… звать на помощь, например, тем более в случае, когда она управится и сама. Поскольку в отношении Кости в деле не были замешаны сильные чувства, то она была вполне способна рассуждать здраво.
Прошло около получаса или немногим больше. В доме царила тишина, не нарушаемая ничем, кроме тех легких шорохов, поскрипываний и постукиваний, которые часто свойственны старым деревянным домам, и на которые их хозяева по привычке обычно не обращают никакого внимания. Но за занавеской в большой комнате по-прежнему горел свет: человек, там находившийся, еще не собирался спать, как она ему велела. Потом Мара услыхала шаги, замершие на пороге ее спальни, и Виталий тихо, но внятно произнес:
- Маша, выйди, нам надо поговорить серьезно.
«А до сих пор было несерьезно!» - горько усмехнулась Мара. Впрочем, она ждала чего-то подобного. Приехать из Москвы в такую даль – это не на соседнюю улицу прогуляться. Понятно, что его привела сюда конкретная цель, видимо, стоящая приложения таких усилий, из чего следовало, что он, конечно же, постарается добиться этой цели, уж какой бы она ни оказалась на поверку.
Мара встала с постели, поправила на спящей девочке одеяло, вздохнула - и вышла к Виталию, но рядом с ним за стол садиться не стала, присев на табуретку возле печки и прислонившись спиной к стене. Как говорится, дома и стены помогают. А ей требовалась сейчас хотя бы моральная поддержка.
- Маша, я хочу открыть тебе всю правду до конца, - глухо, но с решимостью в голосе произнес Виталий. - Я попал в очень тяжелое положение. У меня сейчас большие проблемы. Я могу потерять всё, что у меня осталось, и даже… в самом худшем случае даже жизнь. Мне нужна твоя помощь.
- А говорил, что собирался помогать мне! – усмехнулась Мара.
- Не лови меня на слове, лучше постарайся понять. С тобой все обстоит благополучно, а мои дела плохи. Я очень много должен, очень много, и мне нечем отдать долг. Помоги мне, Маша, ты только одна теперь можешь мне помочь, в память нашего общего прошлого, в надежде на наше общее будущее… просто из милосердия, наконец, ведь я тебе не чужой.
- Ты проигрался в казино? – спросила Мара, вспомнив, что игроки подобны наркоманам, поскольку и те, и другие не в состоянии освободиться от своей пагубной зависимости, и подумав в связи с этим, что она имеет дело с больным человеком… а это чревато непредвиденными осложнениями. - Я знаю, что ты в казино завсегдатай. Мне Гришка все рассказал, и я сама ездила в казино, чтобы увидеть тебя за игровым столом своими глазами. Ты узнал бы, что мне это известно, если бы пожелал меня выслушать.
- У всех есть слабости, - не отступил он, даже пойманный с поличным. - Неправильно злорадствовать, глядя на несчастья других людей, тем более, если речь идет о близких.
- Я не злорадствую, я даже готова выразить сочувствие. Но чего ты еще-то хочешь? О какой помощи ты меня просишь? Чем я могу тебе помочь? Ты с ума сошел, наверное! Допускаю, что тебе уже не к кому обратиться за деньгами, кроме таких дальних знакомых, как я, но неужели ты в самом деле думаешь, что я побегу продавать свой дом, доставшийся мне от бабушки, чтобы покрыть твои долги и в результате остаться в нищете и одиночестве с ребенком на руках?
- Когда любят, тогда жертвуют, не задумываясь, - насупившись, пробормотал Виталий. В эту минуту он опять показался Маре похожим на обиженного мальчика… обиженного сорокалетнего мальчика… и ее передернуло от гадливости.
- И ты принял бы такую жертву? – не скрывая своего возмущения, брезгливо скривив губы, произнесла она. - И совести бы хватило?
- Ну что ты говоришь, Маша! – воскликнул он горячо. - Как ты могла подумать, что я спал бы спокойно, зная, что ты отдала мне последнее.
- Тогда я тебя совсем не понимаю, - пожала плечами Мара. - Все мое богатство вот этот старый дом и та маленькая девочка, которая спит сейчас за стенкой. У меня больше ничего нет.
- А драгоценности? – сдавленно произнес он, и глаза его вдруг вспыхнули.
- Какие драгоценности? У меня всех драгоценностей только одно колечко с фианитом, которое мать и отчим подарили мне на 16 лет, - и Мара, утомленная всей этой трагикомедией, вдруг рассмеялась. - Нет, тебе точно лечиться нужно.
По его лицу мелькнула тень, на скулах заиграли желваки. Видимо, он с трудом справился с собой в эту минуту, чтобы не вспылить.
- Драгоценности из древнего княжеского захоронения, которые твой прадед спрятал под носом у властей в 29-том году, - произнес он отчетливо, раздельно и веско. - Твоя бабка хранила эту тайну всю свою жизнь и открыла ее тебе перед смертью. Больше было некому, ведь ты последняя в семье, ты наследница.
- Лечиться тебе уже поздно, - сказала Мара, услыхав это беспрецедентное заявление. - Моя бабушка при тебе говорила, что никакого клада давно нет, что все это только сказки.
- Нет, не сказки, отнюдь! На днях ты обмолвилась в телефонной беседе со Светкой, что бабушка помимо дома оставила тебе неожиданное и странное наследство, что тебя это весьма тревожит и что ты еще не решила, как с ним поступить. Разве не так?
- Это не твое дело! – внезапно задетая за живое, воскликнула Мара.
- Что и требовалось доказать! – развел руками Виталий. - Клад существует! Я это понял еще тогда, три года назад, в тот наш общий приезд в деревню на Новый год, к твоей бабке в гости. И я оказался прав!
- То, что мне завещала бабушка перед смертью, в самом деле в некотором роде клад, но только совсем другой, не тот, что ты себе воображаешь, - помолчав минуту и собравшись с мыслями и силами, произнесла Мара. - Но это наше внутреннее семейное дело, оно тебя никак не касается. Ты вообще последний человек из всех, кому я рассказала бы об этом.
- Вот даже как! – в его голосе снова послышалась все та же почти детская обида. - И давно ли я стал недостоин твоей откровенности!
- Тебе не нужно ничего знать кроме того, что это совсем не то, о чем ты думаешь. Ты даже не представляешь себе, насколько это не то. Ты неправильно истолковал произнесенные мною слова, тем более не тебе адресованные. Виталий, поверь мне – клада нет, золота нет, драгоценностей нет. Их просто нет, и всё.
- Маша, я понимаю, - также немного помолчав и глубоко вздохнув, сказал Виталий. - Я понимаю, что тебе бывало со мной нелегко. Возможно, я не всегда вел себя по отношению к тебе безупречно, не проявлял достаточного внимания, заботы, нежности… но такой уж я человек, Маша. Впрочем, идеальных людей вообще не существует, а я мужчина, черт возьми, я не слюнявая баба, мне положено быть твердым, жестким, даже резким. Но тебя это устраивало столько лет! Ты была со мной счастлива, я давал тебе счастье, делал тебя счастливой. Я, Маша!.. А сейчас ты просто устала, от бытовой рутины, от постоянных проблем. Ты потеряла родственников, получила на руки малолетнюю сестру, о которой вынуждена заботиться. Это все нелегко, я понимаю, Маша. Но вместе мы все преодолеем. Чувства обновятся, жизнь наладится. Нужно только еще немного постараться, чтобы завершить все счеты с прошлым и с легкой душой вступить в будущее, наше общее будущее!
- С легкой душой и легким кошельком, - Мара улыбнулась и покачала головой, плотнее запахивая на себе концы платка.
- Юмор – это хорошо, это вселяет надежду. Маша, если ты отдашь мне драгоценности… не все, допустим, половину… или большую часть… я расплачусь с долгами и буду совершенно свободен… свободен для тебя… и… и всё будет хорошо. Маша, ты ведь меня не оставишь, ты должна мне помочь.
- Но я тебе ничего не должна. Это ты должен мне столько, сколько у тебя никогда не было и не будет. Ты передо мной в неоплатном долгу.
Однако он продолжал стоять на своем и не унимался. Он не обращал внимания на упреки, не обратил бы и на оскорбления.
- Маша, ты не можешь мне отказать, когда я в такой беде! – молил он с чувством. - Маша, мы были вместе десять лет, мы любили друг друга, мы сроднились за эти годы, мы друг для друга самые близкие люди на свете!
- Я тебя любила, в самом деле, - с горечью отвечала Мара. - Хотя теперь сама не понимаю, что на меня тогда нашло. А вот ты никого никогда не любил кроме себя. Мы были с тобой вместе десять лет, и за эти годы я тебя узнала очень хорошо. Сейчас у тебя неприятности, вот ты и вспомнил обо мне.
- Ты заблуждаешься. Время шло не напрасно, в разлуке я понял, как мне без тебя плохо. Я осознал свои ошибки, я в них раскаялся.
- Да нет же! Кого ты хочешь обмануть, Виталий! Я прекрасно понимаю, как все обстоит на самом деле. Ты приехал ко мне в деревню из Москвы, потому что продулся на рулетке, потому что кредиторы подпалили тебе хвост, и битый час убеждал меня в том, как я тебе дорога, в надежде, что глупая баба опять растает, словно мороженое на солнышке, и тогда сама по доброй воле отдаст тебе все, что свалилось ей на голову в виде странного наследства, о котором она говорила своей подруге, будучи практически убежден, что это не что иное, как гробовое золото, добытое полвека назад ее прадедом-безбожником. Тебе золото нужно, а не я. Меня ты, обчистив до нитки, просто выбросишь на обочину, и будешь после этого спать спокойно, и тебя не замучает совесть, потому что совести у тебя нет.
- Зато у тебя точно есть золото, а ты утверждаешь, что это не так, - воскликнул он. - Кто еще из нас двоих обманщик?
- Даже если бы оно было, тебе-то что за дело? Какое ты к нему имеешь отношение?
- Такое же, как и ты, как любой другой, собственно говоря. Оно было украдено твоим предком, но вор – не хозяин, вор – это вор. А ты наследница вора, только и всего. И будет даже справедливо, если клад уйдет из твоей воровской семейки в другие руки.
- А ты, значит, послан сюда провидением для того, чтобы справедливость восторжествовала! А ради достижения высшей цели можно забыть о порядочности и играть в любые игры, будь то рулетка или женская любовь. И, кстати, о любви. Если уж разбираться, то до конца. Я сейчас вот о чем подумала. Ты сказал, что узнавал о всех моих обстоятельствах стороной от моей подруги Светы. Света пришла со мной мириться после того, как мы с тобой уже расстались. Это ты ее подговорил заявиться ко мне в парикмахерскую и сделать вид, будто она туда попала случайно, просто чтобы подстричься? Ведь я меняла место работы, а она не могла этого знать, мы с ней не общались несколько лет! Светка твоя любовница, так? Поэтому она для тебя шпионила за мной?
- Конечно, нет. Об этом ты можешь не беспокоиться, здесь нет повода для ревности. Сама подумай, стала бы влюбленная женщина помогать мне в любовных делах с другой женщиной!
- Я не ревную, хотя, как я вижу, ты вряд ли мне когда-нибудь поверишь. Ты ведь так себя любишь, что не в состоянии понять, как кто-то может тебя вдруг разлюбить. Я о другом беспокоюсь, о том, сколько вокруг меня бессовестных и алчных людишек, которые прикидываются моими друзьями, пытаются уверить меня в своем хорошем отношении ко мне, в своей ко мне привязанности, в дружбе, даже в любви, а все для того, чтобы еще что-то у меня вытянуть, еще что-то отнять, еще чем-то завладеть.
- Маша, открою тебе правду, - сказал Виталий почти ласково. - Твоя Светка беспросветная дура и даром мне не нужна, хотя и смазливая. Помнишь, ты мне рассказывала, что ее дразнили в школе «Светлана – сметана». Вот она такая и есть, на самом деле, не Светлана, а сметана… Она понятия не имела о кладе. Она вообще о многом понятия не имеет, я с таким трудом вдалбливал ей в голову то, что мне было от нее нужно, аж до сих пор памятно. В конце концов мои усилия увенчались успехом, она развесила уши и впитала слитую информацию. Я ее уверил, что очень жалею о нашем с тобой разрыве и хотел бы вернуть тебя, чтобы сделать тебя счастливой… ведь только я смогу дать тебе счастье, ведь что бы ты ни говорила, как бы ни поступала, я – любовь всей твоей жизни… Так что она не для меня, она для тебя старалась. И даже из самых лучших побуждений не посвящала тебя в наш с нею маленький невинный заговор.
И каждый раз, когда я с нею общался, мне нужно было поддерживать в ней нужный градус сочувствия к моим сердечным страданиям и гасить ее недоумение по поводу того, почему я еще не ползаю перед тобой на коленях в деревенской грязи, вымаливая прощение. Я хотел знать, чем ты там живешь без меня, на всякий случай, а она ждала, когда я начну совершать ради тебя подвиги и прочие безумства. И только благодаря моим тонким наводящим вопросам она все-таки додумалась сообщить мне, что твоя бабушка перед смертью, видно, впала в маразм и огорошила тебя напоследок какой-то особенно изощренной стариковской причудой.
И вот что я еще скажу тебе, Маша, ты такая же законченная дура, как твоя милая подружка. Ты посмотри на себя, ну что ты есть вообще, что ты из себя представляешь! Дремучая деревня, да и только, такой была и такой останешься. Ты не способна оценить доброго к тебе отношения со стороны человека, которому ты в подметки не годишься. Я к тебе приехал из самой столицы, в эту твою глухомань, медвежий угол, уже одно это много стоит, да еще распинался тут перед тобою, соловьем разливался, а ты, надо же, характер показать решила, и нашла же время!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Продолжение. Исполнение желаний: http://proza.ru/2023/01/11/717
Предыдущее. Яма под фундамент: http://proza.ru/2023/01/10/1872
Содержание Части первой: http://proza.ru/2023/01/09/926
Содержание Части второй: http://proza.ru/2023/01/10/1865