Коса и Камень

КОСА И КАМЕНЬ
Рассказы из леса

Предисловие
Все удачные (а потому известные) литературные произведения начинаются примерно так: «Зовите меня Измаил».  Или «Степной волк был человек лет пятидесяти». Но лично я на оглушительную известность не претендую.
Просто выставляю ради вашего любопытства несколько десятков рассказов, новелл или там каких-нибудь эссе. Название жанра неважно ибо никому давно уже не нужно. Хоть фельетоном обзови. Будет проще, если «рассказы из леса». Я, к сожалению и грусти, помню еще времена, когда лес был гуще, а партизаны толще. И пусть будет так: некий лесной прохвост и даже таежный проходимец создал какие-то записки. И предложил их благодарному читателю.
Хрен знает, зачем этому читателю записки, но вот они. Они про жизнь нашу суровую и героическую. Главные герои всех этих повествований люди обычные, ни на что не претендующие. Зачастую даже не имеющие возможности на что-то претендовать. По разным причинам, одна из которых Смерть. Все мы умрем, а Бог рассудит. Такова перспектива.



Честь и камень

Вокруг геликоприона столько же тайн, сколько и споров. До сих пор палеонтологи не могут решить, как использовалась челюсть этой рыбы. И обозначить, наконец, что это было за существо: гигантская акула нижнепермских морей или хрящевая химера. Споры идут уже почти полтора века, с тех пор, как Карпинский в 1899 году ее осмотрел и описал.
Окаменелую челюсть геликоприона первым обнаружил и предоставил Карпинскому инспектор народных училищ Красноуфимского уезда Александр Григорьевич Безсонов. Считается, что окаменелость нашли на горе Кашкабаш близ Артинского косного завода при заготовке известняка для изготовления точильных камней.
Но есть у меня существенные сомнения, что первооткрыватель геликоприона именно на горе Кашкабаш. Конечно, гора знаменитая - там в каменоломне добывали и обрабатывали из песчаника точильный камень для производства артинских кос. Причем добывали на промышленном (по тем временам) уровне. И производство точильного камня было поставлено на поток. Соответственно, гору изрыли вдоль и поперек.
Без сомнения, Александр Григорьевич интересовался палеонтологией, и месторождение на Кашкабаше имел возможность изучить. И не раз. Тем более, что камни с флорой и фауной древнего пермского моря встречаются в тех местах достаточно часто. Но почему считать именно Кашкабаш местом первой находки геликоприона?
Вспомним, что у Безсонова было вполне благоустроенное имение в деревне Дружино-Бардым. Поскольку было имение, то, надо полагать, Александр Григорьевич проводил в нем свое свободное от инспекции народных училищ время. Деревенское хозяйство затягивает, потому, стоит считать, проживание в Дружино-Бардыме занимало много времени. Тем более, что судя по описи хозяйства (при передаче имения для организации приюта), дел в деревне хватало. Навряд ли Безсонов содержал штат управляющих и приказчиков, суетиться приходилось самому.
Хозяйство - это всегда заботы, особенно в летнее время. А именно в летнюю пору и возможны палеонтологические экспедиции - затруднительно, знаете ли, из-под снега на Урале камушки добывать выискивать.
Поэтому не грешно и предположить, что Александр Григорьевич известил окрестных мужичков, что его интересуют камни "с рисунками". Награду, возможно, некую обозначил. А мужички и рады стараться. В итоге, нельзя исключить, что знаменитый и уникальный камешек принесли благодарные местные жители "сумасбродному барину".
Но почему именно с Кашкабаша? Конечно, разработки на Кашкабаше в то время шли в основном летом, а некоторые жители Дружино-Бардыма (и окрестных деревень) могли работать на этой каменоломне. Но, напомню, крестьянское лето год кормит. Но Кашкабаш находится за 15 верст от Дружино-Бардыма. Поэтому не особо много дружино-бардымцев могло на добыче точильного камня работать. Своей земли и связанных с ней трудов хватало.
То есть, существует высокая вероятность, что окаменевшую челюсть геликоприона нашли в другом месте, недалеко от Дружино-Бардыма. А отчего бы и нет? Вокруг деревни все те же рифы трехсотмиллионной "нижней перми". Выходов песчаника хватает, чтобы натолкнуться на окаменелые "чудеса" и редкости.
Кстати, татары из села Азигулово, что недалеко от Дружино-Бардыма, пилили для своих надгробий уникальный белый песчаник. И месторождение этого песчаника от Дружино-Бардыма недалече, разве что дорога к нему кустарником заросла. Как и камни уже мхом поросли. Но зона-то та же, рифовая.
Так что не стоит упрямо утверждать, что камень с челюстью геликоприона попал в руки Александру Григорьевичу Безсонову именно с Кашкабаша. Вполне возможно, что привезли мужички этот камень доброму барину с других мест. Более близких к деревне, чем Кашкабаш. И уж после этого Безсонов отправил камень Карпинскому, который и "изобрел" невероятную геликоприон-акулу.
Ничуть не пытаюсь хоть как-то умалить заслуги Александра Григорьевича Безсонова в обнаружении уникальной окаменелости. Нашел, сохранил, передал для дальнейшего изучения. Сделал открытие. С Кашкабаша камень или еще откуда – ну какая разница? Кругом Артинский ярус.
Подробности - не суть. Не главное. Потому что знаю, сколько "красивеньких камушков" с "интересными картинками" зарыто под фундаментами домов и бань в окрестных селах. И на каждый такой камень должен быть свой Безсонов. Наука требует искателей, тем более палеонтология.
Сейчас власти Красноуфимска на основе геликоприона создают городской бренд. Начали со скульптуры на набережной. Хорошо уже то, что вспомнили о Безсонове. Конечно, ученые-палеонтологи о нем никогда и не забывали, зато сами земляки... Дело в том, что никто и не помнит о том, что во время Первой Мировой войны Александр Григорьевич Безсонов совершил благороднейший поступок - передал свое имение для создания сиротского приюта.
Имение Александра Безсонова находилось в 19 километрах от Артинского завода. Местные жители до сих иногда называют эту деревню не только Дружино-Бардым, но и Селянино. Почему так – тоже никто не знает. Живописные и раздольные места, березовая роща и красивый пруд. Нынешние жители Дружино-Бардыма об Александре Григорьевиче Безсонове абсолютно ничего не знают. Ничего о нем не помнят. Иные времена, иные герои...
Тем не менее, Александр Безсонов предложил Земскому собранию принять от него в дар 25 десятин земли с прилагающейся к земле березовой рощей для обустройства приюта. При этом надеялся, что когда-нибудь необходимость в приюте для военных сирот исчезнет, поэтому сразу же предложил использовать свой дар впоследствии для приюта престарелых.
Помимо 25 десятин земли (более 25 гектаров), Безсонов подарил хозяйственные постройки - мельницу, зерносушилку, каретник, конюшню, баню, амбар и два жилых дома. Один из домов был расположен в березовой роще. Достаточно не только для сиротской жизни, но и для воспитания из осиротевших детей достойных и умелых земледельцев.
Дар Безсонова оценивался в 26 тысяч рублей. По нынешним скромным оценкам рубль 1914 (военного!) года по силе и мощи своей покупной стоимости паритетствует 225 рублям, нынешних суровых и героических. Про нынешнюю кадастровую стоимость земли и строений даже и вспоминать не хочется. Благородство бесценно!
Земским Собранием Красноуфимска дар Александра Безсонова не только привествовался, но был поддержан идеей прикупить для сиротсткого приюта дополнительной земли, находящейся во владении башкир. Надеялись на Крестьянский Поземельный банк, "очень отзывчивый в таких случаях". Была даже составлена смета на ремонт и благоустройство имения, немногим более тысячи рублей. Предполагалось даже укрепление берегов пруда.
В то время уездные власти высоко оценили поступок Безсонова и решили назвать его именем проектируемый приют. Ходатайствовали о представлении Александра Григорьевича к высочайшей награде. По понятным причинам приют создать не удалось, а награду Александр Безсонов не получил. Человек служил державе как умел, честно служил. Честь имел.
Сейчас честь не слишком-то востребована. И лишь палеонтологи помнят Безсонова, как энтузиаста, первым обнаружившего загадочного геликоприона. Геликоприон насыщен тайнами и интригами. Можно считать его самой древней загадкой пермских морей.

Солнце и золото
Он умер от чахотки. В Финляндии. Еще до революции. Поэтому на родине о нем никто не знает. И, похоже, знать не хочет. Не до художеств сейчас.

Михаил Демьянов родился в Артях (тогда поселок именовался Артинский завод) в 1873 году. В детстве ярко блеснул талантом рисовальщика, поэтому уже в 19 лет начал учиться у Левитана в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Учился не напрасно - очень впечатляющие пейзажи у него получались.

Как сообщают эксперты по живописи начала прошлого века, Демьянов работал преимущественно как пейзажист, разрабатывал тему лирического пейзажа. Использовал методы и достижения импрессионистов, стремился к этюдности и широкому мазку. Тяготел, короче, к импрессионизму.

Импрессионизм, как вы все знаете, зародился во Франции в конце ХIХ века. Бойкое, живое и веселое направление живописи. Попытка передать реальность через восприятие. Взрыв и полет образа посредством холста и красок.

Примерно то, о чем хотел сказать Уильям Блейк: "Если бы двери восприятия были открыты, то человек увидел бы вещи такими, какие они есть - бесконечными". Но я сейчас не про Doorsи Джима Моррисона, я про Михаила Демьянова. Демьянов стремился к широкому мазку и зову солнца.   

 Поэтому картины, с которыми он выходил на публику, были очень солнечными. Даже те, в которых он размышлял о старости и бренности сущего.

Творчество Михаила Демьянова шло в гору - С 1903 по 1910 годы  продолжал образование в Высшем художественном училище живописи, скульптуры и архитектуры при Императорской Академии художеств в мастерской А.А. Киселёва. В 1910 году за картину «Старые годы» М.А. Демьянову было присвоено звание художника. В том же году получил премию братьев И. И. и С. И. Ендогуровых, присужденную как «достойнейшему из пейзажистов".

Братья Ендогуровы, если кто не помнит, были блестящими русскими пейзажистами конца 19-го века. Особенно славился старший брат Иван. Но и Сергей Ендогуров отлично живописал. И оба брата скончались от туберкулеза. Как впоследствии и Михаил Демьянов.

Но он успел блеснуть перед смертью. Получил премии имени А. И. Куинджи за картины «Последний снег» и «Повеяло весной». За картину «Рим» поощрен премией Императорской Академии художеств в 1912 году. Получил право пенсионерской поездки за границу, которым воспользовался и побывал в лучших картинных галереях Рима, Венеции, Парижа, Амстердама и ряда других европейских городов. путешествуя по Европе создал ряд роскошных солнечных полотен. Вернувшись в Россию, некоторое время жил в Санкт-Петербурге.

Но когда чахотка обострилась, переехал в Финляндию. Там и умер летом 1913 года. Не хватило солнца. Свое солнце он расплескал в своем творчестве. Сорок лет прожил.    

И вот  к чему я все это? А к тому, что сейчас на исторической родине художника в поселке Арти о Михаиле Демьянове никто не знает. Удивительно, конечно, но не знают даже в наш героический век сурового патриотизма, когда все взгляды обращены в прошлое и ведется скрупулезный подсчет побед. Вероятно, потому, что Михаил Демьянов умер до становления большевизма, да еще и в Финляндии. Негоже, вероятно, про Финляндию вспоминать. Особенно в глухой уральской провинции. Не  тот реестр побед.

Вот на эту тему вспомнилась одна забавная и скандальная местечковая  история. Арти - поселок небольшой, и люди друг друга знают или, как минимум, узнают. И  жил некий ветеран войны П. (фамилию обозначать не буду, потому как родственникам его, вероятно, до сих пор грустно). Был этот ветеран обвешан орденами, даже, помнится, два ордена Славы у него было, чуть ли не Герой Советского Союза.

В конце шестидесятых - начале семидесятых годах прошлого этот ветеран стал непременным участником всех празднеств и событий, особенно он активно бродил по школам и рассказывал школярам о своих великих геройствах. По любому поводу и всякому празднику выступал, даже 8-е Марта под себя подгреб.

Судя по публичным рассказам, так он чуть ли не лично войну выиграл, бил из окопа трехлинейкой "мессеры" в жутких количествах, танки зажигалками поджигал, а рядом с ним, чтоб далеко не ходить, торчали в тех же окопах жуковы-рокоссовские и, подбегая с поклоном, тут же орденами его награждали.

Но к средине семидесятых началась в военкомате ревизия ветеранов, чтоб помимо естественных похвал и почестей, еще и материально их поддерживать. Указание сверху на этот счет поступило. И тут случился кошмарный конфуз - выяснилось, что знатный геройский фронтовик отнюдь даже не совсем уж и фронтовик, а так, "писаришка штабной".  И все награды-ордена он себе приписал, пользуясь мелким служебным положением,  под дембель, присвоил себе невостребованные реальные подвиги погибших бойцов.

Дело тихо замяли, быстренько под сукно заволокитили, а семья, забрав бывшего геройского деда и папашу, продала дом и уехала от позорища куда подальше. С глаз долой, хотя люди в семье этого странного человека вполне даже хорошие были. Но пришлось им бежать от соседей и мнения общественного. Было время, когда общественное мнение хоть что-нибудь, но значило. Судя по всему, кончилось это варварское время.

И вот какая отсюда мораль? А примитивна - ну, не всяко золото, что блестит... Золото и блеск - это по потребностям и запросам.

Михаил Демьянов успел блеснуть солнцем в своих картинах. Сейчас его полотна хранятся в Русском музее, да и в других музеях-галереях России и мира. Держат их и в частных коллекциях. Каждому свое солнце и золото.


Староверы и реформаторы

История Урала немыслима без истории уральского старообрядчества. На поверхности — громкие купеческие имена староверов, миллионные сделки, независимость от царского правительства и роскошные подарки императорским чиновникам. А рядом — потаенная жизнь по другим законам, по иным правилам, по скрытым от чужого глаза обычаям, жизнь не только укрытых в тайге скитов, но и деревень, сел, городов. Почти триста лет такой жизни создали свою, отличную от общероссийской, культуру, дошедшую до нас лишь в обрывках и пересказах очевидцев.

Императорская династия Романовых для старообрядцев была династией антихриста — раскол, то есть ревизия православной веры, начался практически вскоре после заступления на престол первого Романова, Михаила. Окончательно оперились преобразователи русской церкви при его сыне Алексее да внуке Петре, прозванным Великим. Православные реформаторы настаивали на упрощении обрядов, изменениях в процессе богослужения, новшествах в атрибутике. Предложили так называемое «обливательное крещение», троеперстие и подкорректировали формулировки чина причастия, исповеди и других церковных таинств. По достоинству оценить нововведения под силу лишь богословам, но приверженцы «древлей веры» посчитали реформы ересью. Реформаторы, в свою очередь, назвали еретиками старообрядцев.

В 1666 году при царствовании Алексея Михайловича и в патриаршество Никона случилась одна из масштабнейших трагедий Руси — разделение единого народа на правых и левых. Патриарх Никон на поместном соборе наложил проклятие на сторонников старых церковных устоев, фактически заявив о начале карательных акций против старообрядцев. И нововеры, и староверы считали себя правыми. Но за реформаторами стояло государство.

Результатом церковного спора стала почти столетняя первая необъявленная российская гражданская война: лишь всероссийских бунтов, таких, как восстания Разина и Булавина, «пугачевщина» насчитывается с десяток, а попыток государственного переворота путем, например, стрелецких смут - и того больше. Во всех волнениях активно участвовали староверы. Лишь после подавления пугачевского бунта Екатерина Вторая запретила проклинать старообрядцев, разрешила им строить храмы и отменила грабительские налоги.

Но даже при этих послаблениях до 1905 года старообрядцы в России унижались и преследовались. При этом они составляли элиту тогдашнего «среднего класса»: большая часть купечества, промышленников, а также казаков были приверженцами «древлего благочестия». Отличались не просто грамотностью, а высоким уровнем образования и честностью в делах. Хотя при столь достойных качествах путь в чиновничество для них был заказан.

Перед революцией 1917 года в России насчитывалось около 20 миллионов старообрядцев. После революции эти люди вновь подверглись жестоким репрессиям.

История Екатеринбурга 19-го века богато украшена фамилиями именитых купцов – старообрядцев. Например, Казанцевы – эта элитная династия появилась на Урале с петровских времен. Промышляли торговлей и переработкой сельхозпродукции. Владели речным флотом, бойнями, кирпичной и бумажной фабрикой, салотопенными промыслами. Нынешняя улица розы Люксембург называлась Казанцевской. Десятилетиями возглавляли старообрядческую общину Екатеринбурга, часто занимали выборные должности. Иван Казанцев дважды избирался городским головой. Гавриил Казанцев слыл интеллектуалом, читал сочинения по философии и истории, но стержнем его мировозрения было именно «древлее благочестие».

Яким Рязанов трижды избирался городским головой, два срока был бургомистром. Происходил из семьи, основавшей скит в деревне Шарташ. Основу благосостояния династии Рязановых составляла торговля металлом и скотом, имелись салотопенные, мыловаренные, солодовенные промыслы. Когда Яков Рязанов возглавлял старообрядческую общину, Екатеринбург превратился в раскольничий центр. Рязанов руководил 150-тью тысячами старообрядцев урало-сибирского региона.

В 1824 году этот купец, встретившись с императором Александром Первым, добился разрешения установить запрещенный старообрядческий «осьмиконечный» крест на куполе храма в Екатеринбурге. Одним из первых промышленников России получил разрешение на поиск и разработку россыпного золота. Открыл богатейшие месторождения золота в Западной Сибири.

Золотопромышленник Аникий Рязанов (Яким Рязанов приходился ему дядей) стал купцом 1 гильдии в 30 лет. Дважды избирался городским головой, активно занимался благотворительностью, опекал старообрядческое кладбище и построил на нем богадельню. Но запомнился современникам тем, что устроил потрясающе роскошную свадьбу, женив своего сына на дочери золотопромышленника Тита Зотова. По этому случаю он не только угощал шампанским весь Екатеринбург в течение месяца, но и поливал вином улицы «чтобы не пылили». Шампанское на свадьбу было скуплено по всему Уралу, Тюмени и даже в Казани.

На уральской земле много деревень, обязанных своим возникновением не столько плодородию земель, сколько другим природным богатствам. Староверы — первопроходцы выходили на богатые зверем, рыбой и лесом места, а за ними уже по проторенной дорожке приходили поселяне, обживались, строились, корчевали лес и кормились хоть не густо, но ладно.

По разным оценкам, сегодня на территории Урала осталось не более двадцати тысяч приверженцев нескольких течений старообрядчества. Прежде всего, так сказать, реабилитированные и официально признанные московским патриархатом единоверцы — старообрядцы, исполняющие обряды в своих церквях. У них четыре храма — в Шалинском районе в селах Шамары и Баранче, в Артинском районе в селе Пристань, в Екатеринбурге, возрожденная старообрядческая церковь на берегу Верх- Исетского пруда, строится храм в Русской Тавре в Красноуфимском районе.

Общины этих храмов весьма сплоченные, традиции передаются из поколения в поколение. Строгость во всем — мужчины не курят, спиртное принимают в меру, очень развит культ семьи, обязательно выполнение всех постов. «Брадобритие» отрицается – «сатана боится волоса».

Крестят, трижды окуная новообращенного полностью в купель. Обязательно нагого. Невзирая на возраст. Обращаясь к священнику за благословлением, встают на колени. Во время службы выполняют поклоны также на коленях, опускаясь на специальные коврики - подручники. Постоянных прихожан в уральских единоверческих храмах около 15 тысяч. Именно единоверцев посчитал равноправными в православии столичный патриархат в 1992 году.

Во время службы в храмах мужчины надевают темные кафтаны старого покроя, женщины стоят позади них в сарафанах. Поют службу по крюкам — особым обозначениям старой музыкальной грамоты. Живут по традициям, по скрепам, без скверной гордыни.

Преподобный Нил Сорский: - Побежденный духом гордости сам для себя и бес, и враг и в себе самом же носит готовую для себя погибель.




Сила и совесть

«Украл – молчи, потерял – молчи, нашел – молчи» - таков старинный закон уральских каторжан. А также «закон тайга, прокурор – медведь».
О том, как подобные правила действовали, в свое время очень увлекательно Мамин-Сибиряк описал. А Дмитрий Наркисович неплохо знал обычаи жизни на Урале, где волею исторических обстоятельств сконцентрировались вполне себе маргинальные пассионарии.
Ссыльные, каторжане, переселенцы и старообрядцы. «Ломом перепоясанные», как тогда было принято говорить, и «отмороженные», как нынче подобных людей оценивают. Конкистадоры, как называли таких людей в просвещенной Европе, «жители фронтира», как характеризовали подобных персонажей в не менее просвещенных США. Люди, перемалывающие окружающую среду согласно собственному жизненному укладу. Герои ушедшего времени.
Самоуправство в те времена было нормой, а самосуд – одной из крайних, но вполне приемлемых и нормальныхмер жизнеустройства. О самосудах до сих пор еще ходят легенды. Об одном таком случае и попытаюсь рассказать.
Уральское село Пристань обосновано во второй половине ХVIII века на реке Уфе при устье реки Артя. Поселились здесь старообрядцы, которые занимались строительством барок и выжиганием древесного угля для потребностей Артинского завода. На барках по весне сплавляли заводскую продукцию – поначалу кричное железо, а потом и различные металлические изделия. Древесный уголь был в те времена основой заводской энергетики и опорой производства.
Стоит напомнить, что железное дело на Урале было невозможно без рачительного лесоустройства – в основе тогдашней металлургии был древесный уголь, а окрестные леса были приписаны к заводу, поскольку являлись важнейшим энергоресурсом. В те времена власти к ресурсам относились по-хозяйски. Например, главный лесничий Уральских горных заводов Иван Шульц, первым в России создавший теорию лесоустройства, в 1839 году получил звание генерал-майора. Вполне заслуженно – именно Шульц изобрел и внедрил двуручную зубчатую пилу, что позволило экономить ежегодно свыше шести тысяч саженей дров. До этого новшества заготовка деловой древесины и дров на Урале производилась исключительно с помощью топоров.
Понятно, что барки и уголь были высоко востребованы, а профессии уважаемые. Строители барок – это, прежде всего, умелые плотники. Да и углежоги с топорами обращались ловко – практически весь летний сезон валили лес, свозили его в гурты, а осенью в специальных ямах уголь томили-выжигали. Создать качественный уголь – целая наука, по династии опыт передавался. Как и искусство плотника. Попутно, естественно, жители Пристани занимались сельским хозяйством, охотой и рыболовством. Тем и кормились. Жили справно, но кто пусто, кто и густо. Всяко бывало.
Население Пристани было «древлей веры ревнителями», то есть выдерживало натиск никонианских реформ. При этом гражданские власти и заводское начальство каких-либо заметных репрессий не проявляло. Обострений и конфликтов вокруг вероисповедания не то, чтоб не было, но развитие этой темы не поощрялось. Потому что власти понимали особенности уральского обустройства. Жители села Пристань хозяйствовали общинно – объединяла вера и условия выживания. То есть, крепкие обычаи и жесткие традиции. Во многих семьях до сих пор сохранены старые устои. Такова вера. И не след постороннему в душу старообрядческую лезти. Старообрядцы свои беды и тревоги несут Богу, а отнюдь не властям земным. И вот эти триста лет российской трагедии зря не прошли.
Принято нынче говорить, что, затеяв революцию, Русь упустила свой великодержавный шанс. Но, вернее, я считаю, будет так — свой шанс стать сверхэкономической державой российская империя потеряла в конце девятнадцатого века, когда столичные властные круги впустили в деловой российский мир «зарубежных инвесторов». Иноплеменная братва взятками да искусными интригами потеснила кондовых, истово верящих на слово, промышленников - старообрядцев. А старообрядческий капитал в те времена в России главенствовал. Купцы- кержаки не лебезили перед властью, честь имели, веру блюли и если давали на лапу, то деньгами. Иноземцы давали чиновникам долю в деле. За то царедворцы и царедомочадцы продали страну по дешевке. Потом все, как по Марксу.
Старообрядцы были и есть независимы. А независимость — это право сильных. Они мешали. Мешали их общины, в которых никогда не бросали попавших в беду. Эти общины не только содержали школы, но и в короткий срок могли собрать и передать в доверительное управление крупные суммы денег. Жили откровенным «общаком». Выбирали самых умных и предприимчивых и помогали им, чем могли. Выбившись в люди, те продолжали опираться на общину и возвращали сторицей долги свои перед единоверцами.
Для официальной истории уральское старообрядчество почти сплошное белое пятно. На поверхности — громкие купеческие имена староверов, миллионные сделки, независимость от царского правительства и роскошные подарки императорским чиновникам. А дальше — потаенная жизнь скитов, деревень, сел, городов. Жизнь по другим законам, по иным правилам, по скрытым от чужого глаза обычаям... Почти три века такой жизни создали свою, отличную от общероссийской, культуру. По понятиям жили староверы, по своим понятиям.
И вот Россия, взметнувшаяся экономически под занавес века девятнадцатого, в начале века двадцатого под чутким вниманием Николая Романова начала к вящей радости иноземцев смердеть. Уже в то время случился очередной исход староверов от лукавых никониан и слуг антихриста. На уральской земле много деревень, куда приходили поселяне, обживались, строились, корчевали лес и кормились хоть не густо, но ладно. Умели работать и работы не чурались.
Но вернемся к общине села Пристань. Пристанинцев уважали, при этом за ними укрепилось местечковое прозвище «пристанинские самосуды». Не только потому, что бытовые и межобщинные споры и проблемы пристанинцы умели решать самостоятельно, без суда и следствия, но и оттого, что бытовала одна весьма суровая легенда.
Будто бы во второй половине ХVIIII века произошла весьма мрачная и кровавая история. Поговаривают, что однажды летней ночью шайка бродячих цыган угнала у селян две дюжины лошадей с ночного выпаса. Тревогу поднял пастушок, наблюдавший похищение коней и кобыл с общественного луга. Сообщил хозяевам, а хозяева подняли соседей и устроили погоню. Догнали.
Похитителям удалось увести табун на пять верст от Пристани, уходили по дороге, по которой доставляли с горы Кашкабаш добываемые там и изготавливыемые точильные камни. Шли к броду, по которому можно перейти на противоположную сторону Уфы. НЕ дошли полторы версты, там их и настиглиселяне. Окружили и убили. Без подробностей. Трупы закопали недалеко от болота. Тихо, без разговоров и обсуждений. Вернули лошадей в село, посовещались с общинниками. О случившемся решили молчать.
Можно сколько угодно рассуждать о морали, несоответствия преступления и наказания, пускаться в разговоры про гуманность и прочий либерализм, но стоит задуматься о том, что такое для крестьянина лошадь в те времена. Это не просто скот домашний, но и незаменимый помощник в хозяйстве, залог выживания, гарантия достатка в семье. Похитители попытались обездолить пристанинцев. За что свое и получили.
Власти о случившемся не узнали. В народе, несмотря на осторожную тишину в староверческой пристанинской общине, слух, естественно, разошелся. Не сразу, конечно, но постепенно. С задержкой на годы и на десятилетия. В разных версиях и различных вариациях. Поговаривали даже, что жертвами ночной резни стали не семеро бродяг-конокрадов, а целый цыганский табор, с женщинами и детьми. Но языки по этому поводу не распускали. Вполне вероятно, что и имперская полиция, до которой разговоры докатились, положила информацию под сукно. Скотокрадство тогда не жаловали.
После этого смертоубийства за пристанинцами и закрепилось прозвище «самосуды». Не унизительное, а, скорее, весьма уважительное. Потому что общинники сумели решить сложную проблему самостоятельно, без суда и следствия. Вот такая сумрачная история пейзанского уральского быта.
В 1908 году старообрядческая община Пристани построила храм во имя Введения в Церковь Пресвятыя Богородицы. Поговаривают, что одним из мотивов было и искупление грехов.
Мир и труп
         Частенько, раскуривая трубку, ловлю себя на мысли, что спичка – точный и абсолютный  символ нашей жизни. Сгореть и погаснуть. Вспыхнуть огоньком и превратиться в уголек.
Считается, что спичка горит 45 секунд – так старшины во флотской учебке сообщали, когда в «зайчики» по ночам играли, «отбой»-«подъем» устраивали. Жизнь человеческая, казалось бы, длится немного дольше, но это с чем сравнивать.   
Жизнь иногда бывает героической. Этакой – с огоньком. С придурью какой-нибудь. Или даже подвигом во имя некой великой цели. Если есть еще эта великая цель.
Такое чувство, что эпохе хронически не хватает героев. Героев эпических и реальных. Особенно той эпохе, которую нам в ТВ изображают. Как-то странно - где ж они, пресловутые герои нашего времени? Или все упорно ждут, когда человек помрет (такова специфика наших дней), а потом начнут сообщать о его положительных качествах. И даже отрицательные стороны жизни (а кто не без греха?) старательно популяризировать.
Впрочем, насчет отрицательных сторон идет какая-то зловещая модная истерика. На ТВ-экранах толкутся какие-то бабы и прочие существа, которые заполошно делят наследство свежеумерших героев. Чтоб все поделить и поровну, по справедливости, но чтоб непременно с ТВ экрана и со скандалом. Длиной ДНК меряются. В прежние времена такое мещанством и обывательщиной обзывали. Сейчас время потребления и потреблятства. Потребитель героизирован и массовый. Против массы не попрешь. Масса хочет хавать. Зачем массе герои, массе скидки и халяву подавай. Для того и масс-медиа.
А все началось с ХХI века. А если еще точнее – с Евровидения. Вернее - с некоего певца из нашей державы, на этом действе победившего всех. Всех и каждого, даже трансвеститов. На этом Евровиденьи весьма сомнительные персонажи фигурируют. Он что-то напел и поимел за это победу.  Предоставил державе успех, которого катастрофически не хватало. Хваленые и успешные бизнес-тренеры требовали успеха, а успеха не было. И вот счастье привалило, пусть даже на скользких подмостках и подиумах.
Как сейчас помню - все ликовали и восторгались. Что он там пел - сейчас, похоже, уже никто и не насвистит. Но сверху было решено, что народ любит победы. Даже над толерантными секс-меньшинствами. Потому что народ победитель.
С тех пор и пошла эта убогая засада - имитация побед. Потом просто имитация всего. Вообще всего. Чтоб было понятней - даже имитация еды. Наимитировали неизвестно из чего созданное дерьмо под предметы, похожие на еду. Даже хлеб нынче имитируют, какие-то снадобья в него добавляют. Ничтоже сумняшесь эрзац-хлеб делают. Сюрреализм, как говорят французы, особенно в России, которая шестая часть мировой суши. Такова реальность, данная нам нашими властями.
Дерьмо и пальмовое масло не имитируют. Пока еще незачем. Навоз тоже пока еще не имитируют - навоз-то нынче дорог, а огурцы и помидоры имитации не простят. Хотя человеческие фекалии и дерьмо собачье имитируют. Чтоб шутки шутить со всякими друзьями. Эрзац-смех и шутки юмора. Имитация веселья этакая. Простое человеческое счастье не научились еще имитировать. Счастье - это не оргазм.
 Но вернемся к спичкам.  На днях посетил ближнее сельпо чтобы приобрести хлеба и спичек. Спички, скажу я вам, господа, - необходимейшая вещь в хозяйстве. Мало того, что только спичками можно правильно раскуривать трубку, но еще и добывать огонек, чтобы, к примеру, баньку или самовар разогнать, лучше всего именно спичками. В лесу или прочей там дикой природе спички выручат всегда. Даже свечку зажечь, если электричество по причине очередной местечковой техногенной катастрофы исчезло, лучше спичками. Так надежней.
Неспроста народ в суровые героические времена в первую очередь всегда скупал соль-спички-сахар. Еще керосин и прочую крупу. Все, что можно скупал. Не только потому, что властям изначально не доверяет. Народ никому не доверяет, особо самому себе.
Выяснилось, что спички сейчас стоят четыре рубля. А я уже настолько стар, что помню времена, когда коробок спичек стоил одну копейку. Старость чревата жизненным опытом. Поэтому и не удивился стоимости спичек - чего этим восхищаться, если и гробы заметно вздорожали, и кубометр обрезной доски по цене давно уже превышает пресловутый МРОТ. Потому что в лесах живем.
И это вполне нормально для страны, которая преимущественно занята лишь производством мусора. Согласно великолепной мусорной реформе каждый представитель населения, от сопливого младенца до безутешного старца, обязательно должен создавать 0,8 куб.м. мусора ежемесячно. Чтобы властям удобней было.
Больше от поголовья ничего не требуется. Разве что посещать коворкинги и активно потреблять предлагаемый ассортимент предметов, похожих на еду. Потребление - вот главная жизненная задача современного продвинутого успешного персонажа. Эффективность в потреблении! На этом держава держится.
Но опять вернемся к сельпо и спичкам. - Куда мы идем? - посетовала пожилая продавщица, комментируя стоимость коробка спичек. - Мы идем в светлое будущее, - ответил я ей. - А будущее наше становится все светлее и светлее. Главное - терпение. И впереди будет очень светло.
Очень приятно и высокодуховно, господа, то славное обстоятельство, что население с незаурядной удалью и восхитительным терпением гордится нашей всеобщей культурой, великолепными достижениями и великой историей. "Терпение и труд все перетрут", - гласит народная мудрость. Но так как труд нынче не особо востребован и не слишком уважаем, осталось уповать только на терпение. Терпите да обрящете, мягко говоря.
Даже отечественные классики так считают: "Лентяи не создают историю: они пассивно терпят ее!", отметил Петр Кропоткин, непризнанный гений России, в своей работе "Анархия, её философия, её идеалы". О труде можно уже и не вспоминать. Остался только его труп. Работа ленью заросла.
Урчащая лень и самодовольное потреблятство - вот наш идеал. Поэтому только терпение! Нынче очень гламурно считать себя потерпевшим. Таков удел достойного патерналиста.
Терпилой жить практично, комфортно и уютно. Терпилой жить не запретишь! Владыкой мира будет труп.



Человек и «эпоха Дзинь»

Все, конечно, знают, что подольские ручные швейные машинки всего лишь детище национализированного в 1918 году завода компании «Зингер». С 1931 года они выпускались под маркой «Подольский механический завод».
Качество от национализации не пострадало. Знаю это, потому что сейчас у меня на веранде стоят две такие подольские машинки образца средины прошлого века, абсолютно айдентичные, как сейчас модно говорить. Даже фанерные чехлы-чемонданчики отлично сохранились. Утверждают, что машинки в рабочем состоянии. Не проверял. Потому что шить не хочу и не умею. Еще у меня в виде интерьера ножная подольская машинка конца 80-х годов прошлого века стоит. Ей вообще никогда не пользовались.
Лично по мне, так лучше всего использовать швейные машинки именно как интерьер. Во времена повального гламура и яростного суррогата люди отчего-то считают, что лучше всего установить в комнате пафосную китайскую вазу откровенной «эпохи Дзинь», чем реальный и натуральный предмет с историей. Потому что «так в ТВ демонстрируют». В итоге случайно зашедшему в хату гостю и глаз положить некуда – повсюду однотипный кич пополам с дешевой имитацией. Потому что этим миром правят понты и дизайнеры. Хотя милая подольская машинка вполне бы привнесла в дом этакую пенатскую домашность и позабытое тепло родного очага. Но дизайнерам это не понять – ламинатом крыть удобней. Публика сейчас обожает имитацию и вычурный эрзац.
Подольские машинки стоят у меня на веранде потому, что летом я перетащил их из кладовки, высвободив место для двух двухведерных стеклянных емкостей для создания самогонного сырья. Решил временно сократиться в объемах создания истинно народного напитка, потому и совершил перестановку. В столовую я эти машинки поставь ну никак не могу – там и без того лагушков, ларей, самоваров, сундуков и прочей винтажно-антикварной утвари достаточно, а придумать, куда б еще их пришпандорить, почему-то не получается. Плохо и убого у меня с фантазией: даже изрядную коллекцию пепельниц не смог живописно расквартировать. Потому что пепельница должна работать!
Подольские машинки для меня практически родная история. Дело в том, что в 1941 году на мою историческую родину, в Арти (это Средний Урал, если кто не знает) из Подольска эвакуировали игольное производство. Осенью демонтировали и привезли на станцию Красноуфимск, а оттуда в Арти на лошадях в санях перетащили. Вместе с оборудованием еще полтысячи человек в Артях расселили – специалистов и членов их семей. В декабре 1941 была выпущена первая артинская игла. До сих пор выпускают.
Иглы, конечно, попутно не оснащались подольскими швейными машинками. Но, сами понимаете, куда иголка, туда и нитка, а где нитка, там и машинка. Тем более что в советских семьях подобный агрегат всегда был не только символом достатка, но и надежным рабочим инструментом для получения дополнительного дохода. Достаточно процитировать Викторию Токареву, которая в годы войны как раз жила в Артях – так получилось. Вот строки из рассказа «Когда стало немножко теплее»: «Тетя Ася портниха. Она принимает заказы из соседних поселков и деревень, но берет за работу не деньгами, а продуктами, поэтому у них есть мед и масло. У дяди Леши больной позвоночник, поэтому его не берут на фронт и он живет со своей семьей. Мои родственники живут в каменном доме, когда все живут в деревянных, не воюют, когда идет война, и едят масло, когда все пухнут с голоду. Они никого не обманывают, но все-таки живут не так, как все. И за это я их не люблю». Таковы детские артинские впечатления писательницы. Есть в Артях некие местечковые особенности, чего уж говорить. Но главное точно – навыки портняжества несли в семьи прибыток. Иначе никак - по одежке, как известно, встречают.
Ремесло портного нынче не востребовано – китайская легкая индустрия все прорехи зашивает. Поэтому стрекот швейных машинок можно услышать лишь в жилищах пожилых людей. Когда они штаны внучкам укорачивают. Или в росказнях гламурных блогерш, которые, напившись смузи, про тенденции рассуждают.
В начале нынешнего века мне посчастливилось дружить с Николаем Новиковым, великолепным портным, мастером кожи и джинсы. Коля творил чудеса, несколько раз его за это пытались вытащить в Лондон. Там его талант требовался. Но все попытки удержать Колю в Великобритании заканчивались впустую – то с копом поругается, то еще что-то ему в голову взбредет, поэтому в державу возвращался. Считал себя гордым русско-народным националистом.
На родине надобности в Николае Новикове не было. Практически от слова вообще. Перебивался от заказа к заказу. Хотя заказы зачастую поступали от очень влиятельных и обеспеченных людей. Но на поток свой талант Коля поставить не смог, а, скорее, даже и не хотел. Зато все, что вышло из его рук, уникально и оригинально. Даже очень удобно – до сих пор ношу его куртку из джинсы под М65, штиблеты и ремни, жилеты и косоворотки.
О том, что мастерство бесперспективно, Николай Новиков мне не раз объяснял на пальцах – «китайцы задавят валом». Задавили. Новиков работал только на человека, а не на потребителя. - То, что делается с душой, лишь душой принимается и понимается, - говорил он. – Не вижу смысла перед безликой массой холуйствовать и корячиться. Ради человека работают руками. А для потребителя обычно жопой.
Коля умер десяток лет назад, моментально сгорев от онкологии. В его квартире, она же и мастерская, дислоцировалось десяток ручных подольских машин, каждая из которых была отдельно настроена на кожу разной толщины, джинсу и прочую материю. Была еще парочка машинок «Зингер». Коля считал весь этот портняжный набор отнюдь не раритетом, а боевым рабочим инструментом. Надеждой и опорой в работе по жесткому и крепкому материалу. Качество нынешних машинок со всеми приблудами и вычурностью его не устраивало.Инструмент должен работать – так настаивал Коля.
Куда делась вся эта абсолютно рабочая коллекция машинок Николая Новикова я не знаю. Возможно, наследники сумели удачно пристроить. А то и попросту в металлолом сдали – всякое нынче бывает.
Не лежит у людей душа к реальному антиквариату и добротному винтажу. Добрым русским людям лишь барахло масштабно рекламируемое подавай. «Чтоб все как у людей!».


Кровь и споры

Первое упоминание о династии Шевалдиных обнаружено в переписи 1795 года. В этом документе указывается, что 55-летний Степан Яковлевич Шевалдин вместе с женой Анной Степановной, родившейся в 1742 году, и тремя сыновьями – Кузьмой, Григорием и Клементием – поселился в Артях после перевода с Саткинского завода по решению владельца предприятия купца Кнауфа. На Артинском заводе он занимал должность смотрителя леса – занятие по тем временам очень важное и высокооплачиваемое.
Сыновья Степана Яковлевича обосновались в Артях и на Пристани, где, согласно переписи 1799 года, имели хозяйства – дворы и надворные пристрои. Занимались строительством барок, сплавом леса и кузнечным промыслом. От них пошло весьма разлапистое «родовое древо», в котором Трифон Иванович Шевалдин, родившийся в 1888 году, числится за номером 106.
В династии Шевалдиных были мастеровые, ремесленники, углежоги, купцы и бунтари (в 1834 году внук Степана Яковлевича – Андрей – за участие в заводских беспорядках был сослан в Богословский завод, где вскорости и скончался). В течение века Шевалдины расселились не только в Артях и Пристани, но и окоеме – в Поташке, на выселке Кордон. Жили разномастно – кто пусто, а кто и густо.
Родословная роспись этой династии – типичная история уральских первопоселенцев.
Когда взбурлил ХХ век, Трифон Шевалдин, родившийся в многодетной и обедневшей семье углежога, уже работал подручным в мастерской по изготовлению молотилок. Затем освоил специальность токаря и в 1909 году был призван на воинскую службу. Отслужил срок, вернулся было на родной завод, но тут полыхнула первая мировая. Пошел воевать с германским супостатом.
В окопах не только дослужился до фельдфебеля и получил тяжелое ранение в яростной штыковой атаке на Галицийских полях, но и попал под влияние ленинских агитаторов. Во время февральской революции был назначен во Пскове председателем полкового солдатского комитета. Поэтому, вернувшись в Арти после октябрьского переворота и позорного Брестского мира, был избран членом волостного исполкома.
Впрочем, пожил он в Артях недолго – летом 1918 года после зверского расстрела в Екатеринбурге семьи бывшего императора на Урале начались антибольшевистские волнения. Боевой и организаторский опыт Трифона пригодился – он создал партизанский отряд, во главе которого и двинулся усмирять мятежников. Не стоит напоминать, что идеологические споры сограждан и земляков тогда решались только кровью.
Во время гражданской войны полностью раскрылся и окреп ратный талант Трифона Шевалдина. После того, как его партизанский отряд влился в Красноуфимский полк, входивший в дивизию Блюхера, артинский самородок- военачальник командовал большевистскими подразделениями, участвовавшими в сражениях против знаменитого адмирала Колчака. А затем в Крыму сражался против войск барона Врангеля.
Пришлось ему и руководить красноармейцами во время уничтожения вольной республики землепашцев Гуляй-Поле, воевать против легендарного анархиста-партизана и красного комдива Нестора Махно, получившего из рук вождя мирового пролетариата орден Красного знамени №4 и впоследствии вероломно преданного Иешуа Свердловым и Лейбой Бронштейном по кличке «Троцкий».
За участие в гражданской войне Трифон Шевалдин был награжден двумя боевыми орденами Красного Знамени и именным оружием. Затем получил в Москве военное образование и вместе с Блюхером. Куйбышевым и другими военачальниками в 1925 году отбыл в Китай в качестве военного советника. Помогал братьям-китайцам делать революцию. О китайских делах из архивов:
Военная кампания, имевшая следствием расширение южнокитайской революционной базы и устранение непосредственной угрозы для нее со стороны Чэнь Цзюнмина и его союзников, которые продолжали контролировать значительную часть Гуандуна. Эта официально исполнял обязанности начальника Главного штаба НРА).
Кампания была предпринята для срыва предполагавшегося наступления Чэн Цзюнмина, который к 1 октября занимал восточную часть пров. Гуандун: районы Чаочжоу, Шаньтоу, Цзэяна и выдвинулся на линию Хайфэн, Хэбо, Ухуа. План наступления стал известен в Гуанчжоу. С учетом этого плана (наступление тремя колоннами – двумя на Гуанчжоу, третья – на форт Хумэнь к югу от города; см.: Схему 9) был разработан план кампании. Для участия в ней были выделены следующие силы: 1-й корпус (6 тыс. штыков), 4-й корпус (6 тыс. штыков), Саньшуйская группа (две бригады, 3 тыс. штыков), 1-я отдельная дивизия У Течэна (1500 штыков), 6-й корпус Чэн Цяня (около 6 тыс. штыков) (см.: Схему 10). При командирах всех групп войск, а также некоторых соединений и частей находились советские советники. Поход начался 23 сентября 1925 г.
Кампания проводилась без участия В.К. Блюхера, который в июле выехал в Советский Союз. Ключевым моментом похода китайская историография, прежде всего гоминьдановская, считает штурм крепости Вэйчжоу (Хуэйчжоу) 12-13 октября, в котором непосредственно участвовали 4-й полк 2-й дивизии (советник Шевалдин) и 3-я дивизия 1-го корпуса. По мнению советских советников, захват крепости не имел значения для целей кампании и был излишен. Но штурм крепости, считавшейся неприступной, стал идеей-фикс Чан Кайши, который стремился подтвердить свои претензии на статус первого военачальника Гоминьдана по-настоящему громкой военной победой. Штурмом руководил сам Чан, в операции участвовали советники В.П. Рогачев, А.И. Черепанов, Т.А. Бесчастнов, Г.И. Гилев, Палло, Е.А. Яковлев, Шевалдин. Как отмечал в своем докладе Н.В. Куйбышев, прибывший в Гуанчжоу 29 октября, чтобы занять освобожденный В.К. Блюхером пост главного военного советника, взятие Хуэйчжоу имело сильный резонанс в Гонконге и Чэнь Цзюнмин не получил оттуда обещанной ему помощи.
Вернувшись из Китая спустя два года, продолжал учиться и командовать войсками – дивизией, корпусом, Приволжским и Белорусским военными округами.
В 30-е годы, в пору очередного властного передела, ему удалось выжить, несмотря на дружбу и знакомство со многими армейскими руководителями, уничтоженными сталинскими опричниками. Но, как было принято в то репрессивное время, пришлось расстаться с братом Матвеем, руководившим Челябинским горисполкомом – того взяли в ОГПУ в 1938 году. Тогда же и расстреляли.
В 1940 году Трифон Шевалдин на несколько дней приезжал в Арти, жил на улице имени Розы Люксембург у своего дяди Дмитрия и гостил у родственников на Пристани. В то время он носил звание генерал-лейтенанта. Известно, что тогда, при плотно закрытых дверях и выгнанных на двор семейских, Трифон Иванович обсуждал со своим двоюродным братом Иваном (в свое время служившим у него секретчиком) превратности власти. О чем точно говорили – неизвестно. Двоюродный брат Иван впоследствии более десяти лет провел в лагерях.
В годы Великой Отечественной войны Трифон Шевалдин с июля по сентябрь 1941 года командовал войсками Ленинградского фронта, а затем 8-ой армией. На фронтах – до Победы.
После войны с 1945 по 1948 годы был заместителем легендарного, но в то время опального маршала Жукова, командовавшего в то время Уральским военным округом. За труды ратные награжден двумя орденами Ленина, тремя орденами красного Знамени, орденом Красной звезды, орденом Отечественной войны 1-ой степени, медалью «За оборону Ленинграда» и другими наградами.
Умер в Свердловске в 1954 году. При жизни обходился без особых почестей – власти не простили ему знакомства с Блюхером. Тухачевским и Куйбышевым. Да и совместная служба с «маршалом Победы» не была поводом успешной карьеры. Впрочем. и о роли Жукова во Второй мировой начали вспоминать лишь в 70-е годы прошлого века.
Сейчас прах боевого артинца покоится, слава Богу, в Артях. Несомненно, представитель династии Шевалдиных вписал свою лепту в богатую историю России и принес заслуженную славу родному краю. А России? Кто ж сейчас это оценит....

Любовь и грусть
О нашей жизни собачьей. Марату в январе исполнится восемь лет. Для лабрадора это уже солидный возраст. Мне довелось услышать несколько печальных историй про лабрадоров и других собак подобных пород и габаритов, которые ушли на радугу именно в этом возрасте.
Ушли по разным причинам: у кого сердце не выдержало обычных собачьих забав - слишком активно порезвились, кто-то перекормлен был и мало двигался. Причин много, а результат один.
Причин, чтобы беспокоиться за Марата, достаточно. Прежде всего, он слишком много ест. Даже жрет, честно говоря. Научился "вымораживать" угощение и отказать ему достаточно сложно. Откровенное переедание пытаюсь компенсировать регулярными прогулками - ежедневно километров пять с ним по лесу наматываю.
Зачастую даже не знаю, кто кого выгуливает - я Марата или Марат меня. То, что прогулки с Маратом на меня влияют достаточно благотворно, так в этом я уверен. Без приключений и бодрых эмоций гулять мы попросту не умеем.
А летом собачьи прогулки даже некий прибыток приносят - довольно часто бывает, что ведро добрых грибов попутно собираем. Лес в окоеме пока еще щедрый. Доходит до того, что супруга возмущается оттого, что переработать лесной урожай нет ни сил, ни времени, ни желания. Собирать грибы - сплошное удовольствие, а вот подготовить и заготовить правильно - изрядный труд. Грибы, кстати, очень быстро приедаются.
Попутно я во время прогулки валежник присматриваю - очень полезное дело напилить кубов этак пять падшей березы для разжигания бани. Или из чисто эстетских побуждений обнаружить какую-нибудь живописную корягу. В кулацком хозяйстве все сгодится.
Но продолжим о прогулках с Маратом. В любом случае, занятие это не скушное. Но сейчас вновь стало несколько печальным: дело в том, что у песика с детства побаливает сустав левой передней лапки. И по весне и осени Марат начинает прихрамывать. Лечить, конечно, пробовали, всяческие снадобья и специфические кушанья использовали. Но ежегодно с климатическими обострениями песик начинает на лапу припадать. Приходится сокращать маршрут гуляний и давать Марату отдыхать. Отлеживается он, как правило, по выходу из леса. Лежит на снегу минут десять, а я в это время трубочку спокойно покуриваю. Кто понял жизнь, тот не спешит.
На незалеченную детскую травму Марата, естественно, влияет переедание - очевидно, что диета пошла бы ему на пользу. А вот с диетой как раз самый больной вопрос всей нашей дружной семьи.
Главная беда в том, что Марат лабрадор. А главное для лабрадора - это всегда быть рядом с людьми. Потребность такая. Жить вместе с людьми, радоваться вместе с ними, сопереживать. Быть всегда вместе с хозяевами. Да и понятие "хозяин" для лабрадора вообще, я считаю, не существует. Лабрадоры оперируют таким понятием как "мой любимый человек". И это нужно заслужить.
Заслужить - это не значит холить и подкармливать, это значит честно и всей душой общаться с песиком. Разговаривать с ним почаще, разговаривать точно также, как с добрым человеком. Как с другом. Как с любимой женщиной. Лабрадор живет добрыми эмоциями. Такой он эмоциональный паразит.
Любовь моей супруги к Марату воистину безмерна - "мой дорогой", "мой золотой" и прочие комплименты звучат постоянно. Верочка ласкова и ее очень любят кошки и Марат. И я тоже люблю. Но дело в том, что не может она гулять с Маратом - песик весит три пуда. Столько же, сколько и Верочка. Один рывок поводка - а Марат очень любознателен, потому частенько поводок дергает - сбивает Верочку с ног. Лабрадор весьма мощная собака.
Марата обожают кошки. Проблема наших кошек в то, что благодаря Марату они совершенно не боятся собак. Живут рядом с ним, иной раз даже ходят по нему. Сейчас, например, элегантная юная черная кошечка Габриэль (жена считает, что в честь Коко Шанель свое имя получила, я - что в честь Питера Габриэля из "Genesis"), завела привычку спать у Марата под боком. Марату этакая фамильярность явно не нравится. Но терпит - считает, что существо мелкое и недостаточно разумное.
Дружба с Маратом обоюдна, душевна, настойчива и в чем-то утомительна. Порой даже напрягает. Дело в том, он откровенно скучает без меня. Если я ненадолго уезжаю из дома, то он ложится к воротам и ждет. Ждет, несмотря на дождь и холод. Живет этим ожиданием. Благо, если супруга остается дома и уговаривает Марат зайти в хату.
Мне поневоле пришлось изрядно сократить привычные забавы - на рыбалку стал ездить значительно реже. Выезды на рыбалку оборачивались различными казусами. Как-то осенью уехал с другом, изначально предполагая ночевку. Съездили весьма удачно, я даже вполне трофейного хариуса изловил, но вернувшись через сутки домой понял, насколько катастрофичным было мое отсутствие.
Марат не только настойчиво бдил у входа в ожидании меня, но среди ночи учудил жуть и трепет. Во двор из леса забрел ежик, которому Марат учинил реальный допрос с пристрастием. Яростно рыл вокруг него ямы, громко облаивал, катал по двору, словно мяч. Устроил кошмарную "варфоломеевскую" ночь. Мало того, что Верочка полночи по двору с лопатой бегала, пытаясь ежика от Марата спасти, так еще и соседям бессонницу изладили. Уж слишком гулко и звонко Марат лаял. Хотя лабрадор априори величается "молчаливой собакой" и "добродушнейшим созданием". В любом случае я понял, что мое отсутствие очень чревато. А ежика Марат все же "заиграл", погиб лесной гость.
Лабрадор, несомненно, изначально добрейшая собака без зачатков агрессии. Но пес весьма крупный, потому казусов с ним предостаточно. А еще любознателен до азарта: как-то засунул морду в соседскую подворотню, а там тогда еще проживал старенький азиат. Азиат за морду и ухватил его своей пастью. Захлопнул зубами как крокодил. Жестокая была история, у Марата до сих пор около глаза шрам заметен, до и я руку изрядно травмировал, когда песика вызволял. Ветеринары тогда сказали "Марат сделал наш день!". И не только ветеринары - мне хирурги с большим любопытством руку зашивали.
Как-то так получилось, что именно посредством Марата мне пришлось плотно ознакомиться с современной медициной. Однажды, выгулявши собак, вернулся из леса, заварил кофе в турке, забил трубочку табачком и хотел благостно оттопыриться, как на меня абсолютно неожиданно обрушился жесткий приступ прободной язвы. Были все предпосылки дать дуба и сыграть в ящик, но, благодаря местным хирургам, удалось выжить. Спасли меня добрые люди и св. Ян Андерсон. Но Марат грустно ждал моего возвращения, две недели ждал. Похоже, считал, что именно он во всем виноват.
Скоро вновь пойдем с Маратом и Малым в лес. Природу будем инспектировать, физические нагрузки совершать и физиологические потребности исполнять. Будем жить. Постараемся жить без грусти и подольше. А то всякое в голову приходит.
Вчера во время прогулки лирика Роберта Бернса на меня обрушилась:
В полях, под снегом и дождем,
Мой милый друг,
Мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг,
От зимних вьюг.
А если мука суждена
Тебе судьбой,
Тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой,
Делить с тобой.
Это я на прихрамывающую лапку Марата глядел. Мысли всякие размышлял. Но такова лирика шотландская. Лучше б, конечно шотландский Monkey Shoulder. Ибо очень правильный вискарь. Его, кстати, Ян Андерсон очень уважает. А он знает толк в шотландской лирике.


Хоррор и недотыкомка

И о Тургеневе, мягко говоря, Иване Сергеевиче. 170 с лишним лет назад он написал прекрасный рассказ "Бежин луг". И сейчас этот рассказ изучают в российских школах.
Все, конечно, сразу ожидают, что начну рассуждать про об изумительном описании природы и даже, быть может, насчет пресловутых "тургеневских барышнях". Но описания природы и всяких прочих разностей ищите у самого Тургенева, а про барышень... Ну где ж сейчас эту "тургеневскую барышню сыщешь?
Это во времена моей юности "тургеневские барышни" встречались постоянно. По крайней  мере мне лично. Были они весьма жеманные и чопорные, но портвейна отведать не отказывались. Так и заявляли: "А белое я не пью!". С придыханием. В те времена (так же как и сейчас времена были суровые и героические, в иных мы не живем!) "белым" считались три или четыре, уж не помню, наименования водки.
Выбор водки был не особо широк, но вкус и цвет единообразен. "Сучок" этакий. Кстати, из-за этого однообразия и завелась стойкая  традиция засовывать свежеприобретенную водку в холодильник и даже в морозилку. Если, естественно, холодильник был в наличии. Чтобы холодом вкус посконного русского напитка перебить. Русский, а тем более - уральский, холод всякую тварь исправит. Пьешь, бывало, и ежишься от холодка. Зато душу греет. Не  то что сейчас, сейчас даже и греть-то нечего, бездушно все и бездуховно.
Поскольку "белым" считалась водка, то "тургеневские барышни" тех времен пили "красное". "Красным" считалось все, что не водка: и вермут, и портвейн, и плодово-ягодное, и фруктовое, и прочее. Даже сухие вина считались "красным". Вне зависимости от цвета и производителя. Разве что шампанское "красным" не считалось. Не из-за патриотизма и высокой политизированности (шампанское было "советским шампанским"), а из-за шипучести. Все, что шипело - то и было шампанским.
Напившись "красного" "тургеневские барышни" отказывались от своих жизненных принципов и возвращались к обыденности. Оно и к лучшему. Иначе бы последующим поколениям, как говорится, "век воли не видать". Впрочем, воли и до сих пор не видно. Лишнее все это, начальство такого не поощряет.   
   Потому не будем мусолить и сплетничать про "тургеневских барышень", а перейдем напрямик к рассказу Тургенева "Бежин луг". Не зря ж Тургенев его писал. 
Случилось, что очень своевременно побеседовал с пареньком, который как раз этот рассказ и изучал. Вернее, не он изучал, а педагоги требовали от него изучить. Никаких особых претензий к ученику или к рассказу. Претензии, скорее всего, к суете мегаполиса.
Не буду повторяться о коллизиях рассказа - ну, там, как нынче говорят, фолк-пати с элементами трэша. Легкий хоррор и июльский хэллуин, образно говоря. Добро пожаловать в детский Ад, так сказать.
Понятно, что по нынешним просвещенным временам охотника, подглядывающего и подслушивающего детей, обвинили бы как минимум в нарушении правил охоты (дело-то как бы было в июле). А по максимуму раскрутили бы его на всякую безнравственность - вуайеризм и педофилию. А родителей детей, оставленных без присмотра, грозило бы отлучение от родительских прав. Но повезло мужику, легко отскочил. Да и деток без отцовства-материнства не оставили. Потому что описываемые в рассказе дела происходили во времена дикого царизма.
Но вернемся к рассказу, вернее - как его преподают. Неожиданно для себя выяснил, что нынешние ученики не знают, что такое "ночное". И педагоги, похоже, тоже.
Вполне вероятно, педагоги под "ночным" стеснительно и скромно подразумевают близкую им эротику, но отнюдь не выпас лошадей, выгул их на сочной луговой травушке после напряженных деньков русского сенокосного июля. И "ночное" - это такая детская работа, необходимая и уважаемая. Дело нужное, и дети этого дела не чурались.
Нынешним деткам работать запрещено. Или просто не интересно. А еще, не исключаю, что и лошадей-то многие вживую не видели. Потому что давненько лошадей и коровушек повырезали да подъели. Обычная совсем еще недавно сельская животинка стала объектом экзотики. Фоном для удачного сэлфи.
Поэтому упор в расшифровке "нерелевантного месседжа", коим сейчас фактически является "Бежин луг", преподаватели делают на "великий и могучий" язык, на котором рассказ написан. Про труд детей, посильно помогающих родителям вести хозяйство, не упоминается. Не акцентируется этот сомнительный момент.
Да и про особенности сельского хозяйства тоже никто особо не распространяется. Зачем пылкой урбанистической юности это дегенеративное плебейство? Тем более, что детский труд считается формой эксплуатации и признан незаконным.
И это не пробел в образовании, это провал в мировоззрении и крутейший облом по части модного сейчас патриотизма. Слишком далеки все эти истошные высокодуховные патриотизмы от реалий вообще и русской природы в частности.
Как бы то ни было, но "Бежин луг" до сих пор преподается в школе. Не исключен из школьной программы. Учителя рассказывают школьникам об точно и красочно выписанных образах детей, о невероятно сочных прилагательных и метких существительных. Про тот самый "великий и могучий".
Все это изначально однобоко, если педагоги не могут объяснить, какого же черта жестко несовершеннолетние дети делали ночью в местах, где днем Макар телят не пас. Без присмотра родителей! И кто им вообще разрешил работать?!
Приходится упираться в правила и красоты русского языка. Который "во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора... ".
Такая вот недотыкомка, Иван Сергеевич!

Эволюция и тапки

Тараканы возвращаются. Уже несколько лет в Екатеринбурге панически полыхают сообщения, что тараканы вновь оккупируют многоэтажки. И они, как обычно, практически неистребимы.
Жалобы жильцов и ответственных квартировладельцев на появление тараканов стали обычным явлением. От них, казалось бы, уже начали отвыкать - в начале ХХI века тараканы тихо ушли из мегаполиса невесть куда. Массовый исход тараканов связывали с повальным квартирным ремонтом и использованием современных заведомо химических стройматериалов. Посчитали, что тараканам стало неуютно.
Но сейчас горожане разыскивают заветные карандаши "Машенька" и закупают атакующие насекомых баллончики. Вызванивают фирмы, занимающиеся квартирным обеззараживанием. Возмущаются на торговые центры, где тараканы свободно гуляют, а честного потребителя без QR-кода не впускают. Шокируются витринами сетевых магазинов, где тараканы бродят по предметам, изображающим еду. Топчут имитацию и суррогаты, главное достижение нашей суровой эпохи. 
Домашние животные весело играют с тараканами, вылезшими на свой естественный моцион. Жизнь налаживается, жизнь удалась.
Мне доводилось не просто банально бить тараканов тапком, но и наблюдать шуршащий ковер из тараканов, образующийся ночью при включении электричества в неблагополучной квартире вполне адекватной дамы, прежний муж которой был конченым наркоманом. Приходилось любоваться длинными женскими ногами, брыкающимися из опасения, что здоровенный, величиной с кулак пятилетнего пацанчика, мадагаскарский таракан с разбега по кухонному полу заберется на весьма приличные женские конечности. Случалось все это в квартирах, где с тараканами пытались бороться. Но тщетно.
После очередных зачисток, сметая веником на совок трупики падших насекомых (иной раз чуть ли не ведро наполнялось), приходилось лишь надеяться на то, что тараканы испугались и больше не вернутся. Но они возвращались. И будут возвращаться. Тараканы смелые и самоуверенные.
А еще тараканы самодостаточны. И как же иначе, если их эволюция продолжается уже более 300 миллионов лет. Они, если вы помните, гуляли по зарослям гинко в нижней перми, ползали по Артинскому ярусу. Прошли через все катаклизмы, разрухи и неудобицы, пережили геликоприонов, мамонтов и тиранозавров. Несмотря ни на что!
300 миллионов лет - это вам не какие-нибудь очередные перевыборы какого-нибудь либерального парламента. Это такой срок, перед которым даже Великая Октябрьская революция невзрачна как дохлый сперматозоид. И вот против существа, имеющего за своими хитиновыми плечами нескончаемую масштабнейшую генетическую память предков, вы с каким-то сомнительным карандашом "Машенька"...
Гордыня, как известно, великий грех. Не грешно ли человечеству считать себя Вершиной эволюции, когда обычный и невзрачный таракан в лучшем случае считает человека всего лишь удобной и комфортной вершиной своей пищевой цепочки? Нужна невероятная отвага, чтобы бороться с существом, история которого необъятна и неохватна, помахивая каким-то гламурным тапком китайского производства. И отдельно насчет тапочек: это в прежние времена опрометчиво утверждали «кто первый встал – того и тапки!». Нынче все тапки китайские, чужого нам не надо.
Но мы живем в суровые героические времена, господа. И в борьбе обретем мы право свое. Или подтвердим тараканам свои права на сосуществование. Не более.

Крещенье и коса
Крещенье. В этот суровый и героический день, когда все свободолюбивое население державы с шутками и прибаутками весело сигает в ледяную иордань, я натираю поясницу самогоном, настоянном на дохлых пчелах. Можно, конечно, натирать и истошно рекламируемыми актив-гелями, они тоже порой пользительно действуют, но для меня самогон более убедительное средство. Самогон, все-таки. Это звучит более жизнерадостно. Издает запах оптимизма.

Поясницу мне пересекло на днях, что-то там хрустнуло и заскрипело. Не знаю отчего. Или во время прогулки по лесу с собаками неудачно оступился с узенькой тропки, или дровишки слишком размашисто колуном помельчил, то ли переборщил, лопатой размахивая, изобильные снега убирая. Причин может быть много, но результат в пояснице - хрустит спина. Слегка скрючило.

Уверенно скажу, что во времена back in USSR подобной напасти вообще не было. По крайней мере со мной. Энергия, здоровье и тревожная жизнерадостность тогда била ключом. Но даже тогда я в прорубь если и сигал, то только по неосторожности. И выкарабкивался оттуда обязательно с матом.

Даже в детстве. Помню провалился на тонком льду, катаясь на коньках, посреди пруда и очень удачно выполз из полыньи. Потом до хаты с километр с мокрой одежде торопливо бежал и слегка промерз. За что и отхватил от деда, который меня на горячую русскую печку запихивал, завернув в полушубок.

А чтоб специально посреди зимы окунаться в прорубь да еще и добровольно... Это лишь один раз со мной случилось, лет тридцать назад. Как раз в эпоху ликвидации USSR. Тогда среди публики ширилось и расплескивалось какое-то бахвальное свободомыслие и отъявленное духоборство. Бездуховное якобинство, оголтелое варварство и розыск общественно-полезных приключений на свою задницу.

В неисчислимых количествах развелись всякие сектанты - "ивановцы", "моржи" и другие поклонники нетрадиционных оздоровлений. Искали в здоровом теле задорный дух. Одни со счетчиком Гейгера повсеместно бродили и радиацию изучали, другие стали маниакальными психотерапевтами и знатными костоправами, а иные вспомнили об обряде крещенского купания. Насчет православия тогда особо не заморачивались, это позднее подошло. Но прыгать в полынью стало модно.

Тем более, что в наших краях на водоемах в те времена обязательно выпиливались проруби и постоянно очищались от льда. Потому что дамы в этих полыньях полоскали выстиранное белье. Стиральных машин в продвинутом нынешнем исполнении тогда не было, а с водопроводом и до сих пор проблемы существуют. И дамы, провернув белье в круглой центробежной машине "Исеть", в целях экономии, складывали свою стирку в корзины, ставил и на санки и тащили к прорубям, где и прополаскивали. Так было удобней и проще.

Один мой друг детства в те времена работал чистильщиком прорубей. Инструмент у него был - пешня, совковая и снеговая лопаты, топорик и сачок для извлечения-вытаскивания льда. Все это складировалось на сани и он с утра обходил все специально вырубленные полыньи на местном пруду и производил зачистку. Вознаграждался за это вполне приличной зарплатой в поселковом совете.

С утра прогулялся по пруду и весь день свободен. Можно и водку употреблять. Такая экзотическая специальность была, но не знаю, как она официально обозначалась. Сейчас и не узнаешь - помер друг, не дотянув до пенсии. Но должность в любом случае муниципальная, чиновничья. Советник по ледяному походу, вероятно. Кстати, товарищ на ночь в полыньи ловушки -"морды" всегда ставил. Частенько неплохие уловы случались.

И вот в такую полынью как раз перед Крещеньем я и решил запрыгнуть. Чтобы написать об этом репортаж. В местечковой районке тогда работал. Неплохая, кстати, газетка была - в те времена в народе еще теплилась тяга к печатному слову. Решил откликнуться на народные чаяния, одним словом. С соответствующими фотографиями, конечно. Фотограф тогда был попутно и водителем редакционного УАЗика. Поэтому мы договорились с ним, что поутряне он меня заберет из дома с необходимым для грядущего подвига скарбом. А именно с валенками, полушубком, полотенцем, и литром водки.

С водкой, напомню, тогда случилась очередная напряженка. Водку давали по талонам, две бутылки одной персоне на целый месяц. Скорбные были времена, но не для всех. Поскольку талоны на водку печатались в местной типографии, то лично у меня недостатка в них не было. Конечно, на талоны нужно было еще и печать поставить. Но сделать печать, даже липовую, для типографских умельцев проблему не составляло. В прежние времена навыки и умения ценились выше, чем сейчас толерантность и лояльность.

Утром перед прорубным подвигом случился холод - градусов под 25 приморозило. Я уж начал тихо надеяться, что ныряние в ледяную воду перенесется на более благоприятное время, поближе к весне, но водитель-фотограф все-таки завел машину и приехал. Загрузились в авто, кинули на заднее сиденье шубу с валенками, двинулись к полынье. Обсуждали по пути насчет того, как объектив фотоаппарата себя поведет, сдюжит ли холод.

Но приехали на берег, рассупонилися я слегка, полотенце на плечо закинул, фотограф фотоаппарат из-за пазухи вытащил - держал его ближе к телу, что не подмерз. Взяли с собой флакон водки, стакан граненый, ну и про закусь вспомнили. О закуске, конечно, не озаботились. Но водитель вспомнил, что накануне заезжал к теще, а та заботливо выдала ему баночку с неким умопомрачительным хреном. Хрен с этом банкой заночевал в машине и, естественно, замерз. Но банку открыли, ножом отколупнули кусок содержимого размером с полкулака. Откровенного мерзлого, но отгрызть, чтоб закусить можно.

И бегом к проруби. До нее метров полста было. Я, хоть и был налегке - в свитерке и джинсах - ничуть не промерз, пока бежал. Такова сила спорта. Подбежали к проруби, кинули на снег валенки, полотенце да полушубок, экстренно вскрыли флакон водки, а фотограф аппарат подготовил. Я налил чуть ли не полный граненыч да и намахнул единым залпом. Для порядка отгрыз кусок замерзшего хрена - закусывать надо, обычай такой. Пока разжевывал его, скинул с себя штаны-свитерки, глянул на изготовку фотографа и по возможности аккуратно плюхнулся в полынью.

И, как говаривал Иов, "объяли меня воды до души моей". Холодно ничуть не было, даже побарахтался слегка в воде, прежде чем вылезти, тонкий ледок обламывая. Но, пока пытался для фото изобразить какое-то блаженство от пребывания в проруби, почувствовал во рту невероятный прилив адского пламени. Честно говоря, вся пасть горела и пылала. И настолько ядрено все это жгло, что мне было совершенно пофиг и на прорубь, и на всю окружающую среду. Глаза мои на лоб полезли от всей этой невообразимой пикантности.

Выскочил из проруби, начал плеваться и жрать снег. Крыл матом окрестности. Допил флакон водки прямо из горла. Оттого лишь и пришел в себя, влез в валенки и полушубок. Фотограф, поначалу ошалев и ничего не поняв (думал, что у меня от моржевания такой приход случился), начал громко ржать. И пока вез меня до хаты, рассказывал о невероятных кулинарных достоинствах своей тещи. О неизбывной тяги к экспериментам.

Уже дома, в спокойной обстановке, распивая водку, рассказал об этом хрене подробнее. Выдавая зятю гостинец, теща предупредила, что, помимо ядреного хрена, обильно использовала и невероятно могучий перец "огонек", который у нее на кухне в горшке разросся. Жутко жгучий и деть его некуда. Потому и хрен им зарядила. Смесь, как я осознал, случилась живительная. Кстати, потом банка с этим снадобьем долго стояла у меня на окне. Друзья непременно восхищались этим составом, который имел еще и мощные похмелительные эффекты. Пока весь не съели.

Так произошло мое единственное в жизни крещенское купание. Фото, кстати, получилось обыденное и банальное - торчит какой-то идиот в проруби и не более того. Примерно такое же, как нынче все свои подробности выкладывают, докладывая в соцсетях насчет окунания в проруби. Разве что какие-нибудь симпатичные девушки у проруби красуясь, безнадежную фотоскуку могут разбавить.

Поэтому лично я предпочитаю Крещенью летний праздник косарей, Петров день. Тепло, светло, хотя мухи и комары, бывает, и кусают. Зато никакого ледяного изуверства, коса звонко поет и травы аромат блаженный источают. Не зря летом, в июле, князь державу крестил.

Светел тот, кто Петров день празднует. Косари охраняют дорогу в Рай, господа!


Фрэнк и Сьюзи

Нравственность всегда поощряется и высоко востребована. Соответственно, востребована и безнравственность. Потому что иначе трудно востребованную и разрешенную нравственность вычленить. Тем более - злостную аморальность определить.
С утра сегодня прихохатываю после сообщения добродушнейшего Тимура Шаова насчет забавного казуса: " Неделю назад в Норильске одна дама после концерта гневно отчитала меня за то, что я посмел в песне употребить слова «оральный и анальный секс». Я тоже вскипел благородным гневом и возразил, что всё дело в контексте, и в моей песне этому уродливому явлению в эпоху повышенной заразности противопоставляется секс Моральный! Она сказала, что она заслуженный педагог и это безобразие".
Как доказано наукой, подобные безобразия возможны лишь потому, что не хватает четких маркеров, этаких ярко обозначенных границ. И потому все мы живем в пограничном состоянии: здесь мораль, а здесь - или мораль, или отнюдь не мораль. Короче, не хватает экспертов по пограничному состоянию.
Впрочем, за эксперта можно взять и Хулио Кортасара. Это, если кто не знает, латиноамериканский писатель, который создал образ "огромнейшего хронопа. Согласно Кортасару, хроноп - это такая внутренне свободная боевая человеческая единица, пылающая романтизмом, задором, анархией и творчеством. По версии Кортасара таким был Луи Армстронг.
Я считаю, что следующим стал Фрэнк Заппа. Хроноп, Великий и Ужасный. Более Великий и Ужасный, чем Элис Купер или Оззи Осборн. Потому что он умел издеваться. Один альбом "Мы всего лишь здесь за деньгами" с обложкой "а ля Сержант Пеппер" чего стоит. А такого добра Заппа выдал 60 с лишним штук при жизни, и еще штук сорок опосля оной. Умер 4 декабря 1993 года. Кстати, 4 декабря, но только 1971 года, он успешно руководил эвакуацией публики с пожара, эпически зафиксированного в Smoke on the water. Руководил весьма издевательски, но крайне эффективно.
Издеваться - Заппа это умел. Он жил по приколу и издевался над мейнстримом, обыденкой и обязаловкой. Над смыслом жизни, так сказать. Над потреблятством вообще и государством в частности. Над цивилизацией и цивилизованностью. Заппа чувствовал и ведал истинную мелодию Хаоса.
Лу Рид, который из Velvet Underground, называл Заппу посредственностью с огромными комплексами. И это правильно. Не потому правильно, что Лу Рид был видной гей-персоной в американской гей-тусовке, а правильно по сути. Потому что Заппа был Сатиром. Не сатириком, которых развелось и выводится великое множество (востребованное это дело - острословить, холуйствуя по разрешению), а именно Сатиром. Демоном лесов, полей и рек, бухла, пожрать и прочего плодородия. Творцом движухи и неудовлетворенности. Папашей прогресса и Mother of Invention. Короче, тем персонажем, в которых понимали толк древнегреки.
Сатирам не нужно быть гением, гений - это ходульная ипостась бога. Сатиру нужно просто быть. Вовремя. И каждому Сатиру свое время. Время жить над реальностью.
А еще Заппа создал Сьюзи Кримчиз. Для пущей достоверности абсурда. Абсурда всегда не хватает в действительности, и потому было решено, что «было бы лучше взять с собой Сьюзи Кримчиз, которая продемонстрировала бы правдивость такого существа раз и навсегда».
Сьюзи была великолепным фейком. Первым и полновесным фейком, достойным буйного ХХI века. И в этом Заппа глубоко опередил время. Это сейчас, в разнузданную эпоху соцсетей и гаджетов, все отлично понимают, что если любое событие не обвешено фейками, словно новогодняя елочка, то это и не событие вовсе, а очередной указ сверху. Лишь фейк делает скучное унылое бытие звонкой реальностью.
Заппа, конечно же, создал множество фейков. И робота, который "вонючий сукин сын", и тонущую ведьму, которая попросту никому не нужна, и про то, что "не нужно есть желтый снег". Заппа массово плодил фейки, хотя в то время народными массами фейки были еще не востребованы. Но его фейки были искусством, а не имитацией и подделкой.
Заппа задавал ритм жизни. Ритм жизни всегда задают Демоны, Сатиры и Хронопы, а не указания начальства. Начальство создает только стабильность. Стабильностью не живут.
Итак, Фрэнк Заппа умер 4 декабря 1993 года. Потому что Хронопы умирают. Так надо. Но Сьюзи Кримчиз всегда с нами. Фейки навсегда!

Совок и Zappa
И вновь Back in USSR. 
Историю эту пересказываю полностью со слов моего доброго друга. Более того – откровенно и полностью цитирую эту историю. Потому что уверен, что товарищ сам никогда не удосужится опубликовать эти душевные воспоминания. Впервые этот рассказ я услышал в краткой и невероятно эмоциональной форме вскоре после события, а  сейчас это БОЛЬШОЕ ВИНИЛОВОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ (как обозначил его друг) более систематизировано.
Произошло это в те далекие времена, в 1987 году, когда Артинский завод, отменно тогда  выпускавший качественную швейную иглу, решил побрататься с германской фирмой, специализирующейся в те времена на аналогичной продукции. Одним из результатов этой дружбы и стала эта история. Но полностью передаю слово другу:
« И выпал мне случай попасть в служебную командировку в ФРГ.
Это конечно было шоковое развлечение, выбраться из унылого совка в большую бундес_буржуйскую страну в те суровые годы. И как-то так получилось, что вся эта поездка представляла из себя разнокалиберный навороченный трип, в ходе которого была в том числе, естественно, и удовлетворена жажда поиметь новую музыку прямо с прилавка.
Начиналось все сурово. Перед тем как поехать, грозный министерский особист мрачно и строго спросил меня: "А почему не член КПСС???". Я робко потупившись сказал, что,  дескать, молодой ещё.
Ну ладно... раз молодой, но в следующий раз, если не вступишь - не выпустим.
Не буду же я рассказывать ему, что пару месяцев назад, посмотрев фильм "Кто-то пролетел над гнездом кукушки" я выбросил в урну рекомендации о поступлении в партию и дипломатично послал заводского парторга вдаль. Таково вот было магическое влияние Милоша Формана. Опять же таки ВОЗДЕЙСТВИЕ.
А Москва поздней осенью погрузилась в такой густой туман, что в 3-х метрах на улице было уже не видно встречных прохожих. Рейс отменили на двое суток. Одновременно позвонили, что у моего шефа умер лучший друг, и он погрузился на эти двое суток в глухой запой, который рикошетом задел и меня.
На третьи сутки тумана едем в Шереметьево. Нас бодро пропускают через границу, а потом снова объявляют задержку рейса. Мы зависаем в зоне между регистрацией и границей, где нет не буфетов, не туалетов. Толпа разнокалиберна и разнонациональна. В основном почему-то пожилые немцы, которые начинают скандалить по поводу отсутствия удобств. Их выпускают обратно. Советским - не положено. Терпите.
Стоим уже много часов. Рядом с нами толчется пара - скромный пожилой мужчина и с ним молодой парень несколько странного вида. Разговорились. Американцы. Мужик - ветеран ВОВ, одессит, эмигрировавший в США еще в 70-е. Живут на Брайтоне. С ним сын. Болтаем за жизнь, сын молчит. Думаю, может уже по-русски не понимает?
Вдруг объявляют - совершил посадку самолет Japan Airlines до Франкфурта, есть свободные места, желающих просим подойти к стойке на посадку. Бодро продвигаемся, впереди американцы, сзади мы. Японские регистраторы отодвигают американцев в сторону, типа сначала желающие из СССР. И тут молодого человека прорывает! Такой изощренный виртуозный и могучий мат я слышал всего два-три раза в жизни. Дяденька тихонько шепчет мне: "вы уж извините его, жизнь у нас такая". Японец не понимая слов, но понимая смысл, краснеет, но решительно отодвигает американцев в сторону и пропускает нас на посадку.
И вот Seven Forty Seven flies us high. Летим в японской роскоши, впереди Германия.
Конечно, в наше время, когда всю музыкальную продукцию можно купить на любом носителе, да и, наконец, и просто скачать, трудно даже представить отсутствие возможностей в 80-е годы для простых уральских парней прикупить правильного музона, да еще и прямо в магазине. Запечатанного! Вот же было магическое слово! Поэтому приключение было большим.
Но, продолжим. Прилетев в Бундесреспублику и получив массу других культурно-шоковых событий, как бытовых, так и производственных, тем не менее, мы активно работали в индустриальных пригородах славного города Аахен. И вдруг, в конце трудовой недели, милейший и харизматичнейший доктор Ланге предложил: «Ребята, а не слетать ли нам на уикенд в Мюнхен?»
Отчего же не слетать, да мы всегда пожалуйста.
И вот в пятницу, после работы, вылетаем из Кёльн-Боннского аэропорта в Мюнхен.
Лететь вроде было около часа, но перед самым Мюнхеном самолет резко накрывает огромная черная гроза. Молнии начали лупить прямо рядом с самолетом. После удара грома крыло самолета взбрыкивало с огромной амплитудой, как крыло сумасшедшей бабочки. Я сидел у окошка и помню, что после второго удара у меня в голове быстро-быстро закрутилась одна мысль. «А что если сейчас это долбанное крыло отвалится, то о чем же надо будет успеть подумать?» В книгах пишут, что там пронеслась в одно мгновение вся жизнь и.т.д, но у меня ничего не проносилось, только вот эта мысль судорожно бегала по кругу. После третьего удара самолет резко ушел в пике, поворачиваю голову направо - в проходе стюардесса с остекленевшими от страха глазами вцепилась обеими руками в свою тележку, а тело её ускорением подняло параллельно салону, талия её висела в воздухе прямо на уровне моей головы. Через минуту самолет выпрямился, стюардесса грохнулась на колени. По радио объявляют, что будем грозу облетать минут 40, в компенсацию за неудобства авиакомпания Люфтганза предлагает всем бесплатные спиртные напитки в неограниченном количестве. Останавливаю все еще крутящуюся проклятую мысль стаканом Bloody Mary. Пассажиры глушат спиртное с полным самозабвением. По выходу в аэропорт персоналу приходится часть пассажиров вытаскивать на ручках, ибо ходить они уже как-то не могут.
Садимся в такси, шеф у меня тоже вмазамши изрядно, на кой-то черт клеится к таксистке, которая, оказывается, изучает русскую литературу в ихнем универе.
Высаживаемся у отеля в самом центре Мюнхена, коллеги после выпитого падают спать, а я иду гулять по вечернему Мюнхену. Моросит дождик, сыро, но тепло. На площади уличный музыкант лабает на баяне меланхоличные мелодии и ритмы, рядом жонглеры бросаются горящими факелами. Народ шумит, бурлит, гуляет. Короче, осенняя идиллия. Разглядываю витрину антикварной лавки, торгуют рисунками Дали, однако. И тут – ВОТ ОНО. Огромный виниловый супермаркет WOM - World Of Music !!!
Поздно, он уже закрыт, но я уже знаю, куда меня ноги понесут завтра.
И наступило утро. А утро в осеннем Мюнхене внезапно наступило тёплое и солнечное. А началось всё со ржачки - приставленный к нам от Министерства ГИП в самолете изрядно намахавшись водочки, ближе к вечеру очухавшись, начал осматриваться в номере отеля. Начал нажимать разные крутые кнопочки и после нажатия одной из них к нему в номер ПОСТУЧАЛИСЬ. Так как отель был люксового класса, он как-то умудрился нажатием кнопки вызвать в номер массажистку! Но он-то решил, что это ПРОВОКАЦИЯ ЗАПАДНЫХ РАЗВЕДОК!!! Еле, говорит, отмазался, не понимая по-немецки ни бельмеса. Впрочем, он также пугался и дёргался, когда мы по-приколу попали, проходя мимо, в Аахене в квартал «красных фонарей».
Естественно день начался с культурной программы – добрый старый Мюнхен, Политехнический музей, шеф, как бывший мотогонщик протестировал самый крутой байк в штаб-квартире BMW, обед на Мюнхенской телебашне, Мюнхенская Пинакотека, где оказалось, что Гойя alive смотрится просто невероятно завораживающе, ну и старые Голландцы, естественно. Прикупил альбомчик даже. Душевные прогулки и всё такое.
Но… вечер близится… коллеги пытаются заманить меня в качестве переводчика по магазинам… я с диким воплем посылаю их вдаль, ведь меня ждёт World Of Music.
В конце онцов убегаю, после помощи шефу купить какую-то золотую хрень для жены. Договариваемся с добрым доктором Ланге об ужине в одном из самых крутых ресторанов в мире Welser Kuche, где мне предстоит встреча с лихими немецкими Meistersingers. Но я об этом еще не знаю и рву пятки в виниловый рай.
И вот оно. Захожу… забегаю в WOM. Огромный магазин, и сразу бросаются в глаза две крупных локации толкающихся около прилавков людей. Подхожу, и, о ужас… первая толпа активно выбирает музыку диско, вторая – аналогичная, даже по прикиду – хэви-металл. Вот тогда я и понял, что эти жанры идентичны.
Но я иду в дальний заброшенный угол магазина и уже по дороге встречаю изрядного размера рекламный стенд фирмы Barking Pumpkin. Просто прижимаю к груди коробочное издание Joe’s Garage.
А дальше… мама дорогая… Peter Hammill, Miles Davis, Lounge Lizards, Frank Zappa, Jan Garbarek… и так далее и далее… мозг выносит, ручонки трясутся в поисках компромисса между ассортиментом и кошельком…
Но в субботу магазины закрываются рано, и меня практически выгоняют, но не без толстого пакета пластинок в руках, естественно. Пакет этот храню до сих пор, как и бОльшую часть пластинок, купленную тогда.
А каким гордым виниловладельцем я прикатил домой… ээээ… ребята, сейчас подобных эмоций уже не может быть, ибо не нужны они никому. Большое виниловое приключение. Позже это повторялось не раз, но таких эмоций уже не было. Я думаю, старые меломаны меня поймут».
Такая вот  история. Не считаю нужным украшать ее банальными рассуждениями и прочим словоблудием. Потому что ни убавить, ни прибавить.
Нетипичная история типичного совка. Кто его знает, что на самом деле нам нужно в нашем гардеробе, господа!



Самовар и Апокалипсис 
" Я три года отмотал за пластинку Jethro Tull!". Это всего лишь текст частушки времен агонии USSR. Аллегория и аллитерация, конечно. Но лично я реально за это три года отмотал. О чем ничуть и не жалею.
Недавно в гости молодежь понаехала. Соответственно - выпивка с закуской да разговоры с баней. Ну, и в ходе разговоров возникла любопытная тема "Как вы в прежние времена развлекались? За самоваром сидели и водку пили?".
Оригинальный угольный самовар из прошлого века - это не просто очередной замшелый раритет. Это возможность хотя бы временно отключиться от цивилизации и оглядеться вокруг. Устроить некоторую переоценку ценностей, что ли... Сейчас, во времена симулякров и прочих заменителей с заимствованиями и фальсификациями это дорого стоит. Особенно в державе, где свирепствует всего лишь одна дилемма: встать в дерьмо или стать дерьмом. Иного не дано. А вот самовар свободу дает. Свободу от эрзаца. Ту самую пресловутую возможность выбора. Глоток свободы как глоток доброго самогона. Самовар, конечно, это очень милое дело. Очень душевная вещь, но душевна она именно сегодня. Завтра, конечно, будет еще более душевней, потому что сейчас такое не делают. Но зачем же все так утрировать?
И я начал слегка рассказывать про старые добрые времена выживавшего из заидеологизированного ума социализма. Не про тот бред, что жрали пломбир тоннами и докторские батоны вареной колбасы непрерывно пинали, а немного этакой мрачновеселой реальности. Сущий соцреализм, мягко говоря. В частности, про то, какую музыку слушали и как. Как слушали - по нынешним временам это уже само по себе невероятное приключение.
Попутно по ходу своих застольных россказней понял, что практически цитирую страницы своего романа "Артинский ярус". Роман, конечно, постапокалипсический, но какой добрый русский человек не любит апокалипсиса, который удалось пережить?
Чтоб лишний раз в словоблудие не упираться, и здесь эти страницы процитирую: "Если брать за точку отчета в то время как бы новинки, с треском и скрипом звучащие по средам в 21-30 по «Голосу Америки», (а это, помнится, была, к примеру , «Black Dog» от «Led Zeppelin») то лет мне должно было быть тогда 11-12, как-то так. Эта песенка тогда активно крутилась, я по утрам, бредши в школу, я, бывало, напевал «хей, хей, мама…». Немного постарше стал, влился в компанию ценителей зарубежной музыки. Слушали все, что попадется, абсолютно безсистемно. Рассматривали фото исполнителей. Мечтали и наслаждались. А музыка все равно мозги вставила, мировоззрение упорядочила. Чувствовали себя какими-то уникальными.
Результатом такого нарциссизма стала попытка создания школьного ансамбля. Коллектив, как сейчас бы сказали, был откровенной «кавер-группой». Репертуар от «шизгары» до Monkeys, потом даже Bay Сity rollersприхватили. Для начала даже «квартирник» закатили в хате одного из друзей, родители которого выехали работать на севера. Соседи дрожали и ругались! Инструмент был сборно-самодельный, но про это отдельная история. Потом подфартило – в ближнем селе Симинчи в клубе неожиданно оказался никому не нужный набор инструментов, отсутствие соответствующих умельцев и желание директора культурного очага устраивать по субботам веселье. Сошлось все эти интересы в одну кучку. После недолгих переговоров друзья мои посетили село, осмотрели инструмент и решили устраивать провинциальные танцы.
Во второй половине дня грузились на рейсовый автобус, двигающийся в Красноуфимск, перед поездкой закупали крайне дешевое плодово-выгодное вино и впадали в хорошее настроение. Ночью, когда рейсовый автобус возвращался в родные Арти, грузили друг друга в него. В зависимости от состояния мироутворения. Водители к нам привыкли. Началось все, естественно, с битвы с местным народонаселением. Потому что так полагается. Без драки сельском клубе никак нельзя. Потом подружились и совместно пили брагу. Браги всегда хватало. Если не хватало – приносили еще. Очаг культуры к этому располагал. Культура кипела!
Был даже крайне любопытный эпизод с кинематографом. Школьником я был вполне высококультурным человеком, потому часто смотрел кино. И вот как-то в то время порадовали нас фильмом «О, счастливчик». Меня и моих друзей тогда интересовало главное – саундтрек к фильму сделал Аллан Прайс, тот самый, который из легендарной тогда группы «Animals». И мы фильм посмотрели, и фильм был замечательный, а саундтрек, да и всякие сценки с travelling band – восхитительны. Но вот напасть – фильм отчего-то демонстрировали у нас в Артях только один день. Наверное, потому что забугорный и не несущий должной пропаганды строительства коммунизма и прочего здорового образа жизни. Но все таки демонстрирующий гниение запада, пусть даже гротескно и саркастически, но все равно гниение.
Всего один день. А хотелось еще глянуть. И тут совершено неожиданно сложилась правильная ситуация. И вот в очередной приезд в Симинчи, как раз после того, как посмотрели в родном поселке «О, счастливчик!», выяснилось, что пленка с этим фильмом застряла в этой деревне. Население отчего-то не пожелало смотреть этот фильм, а пожелало смотреть индийское кино. А пленка в осталась в клубе. По такому случаю напоили киномеханика, причем поили принесенной им же самим брагой, изъяли у него ключи и отправили его домой. Откатали танцы с обязательной программой «брага-обжиманцы-драка», на ночной рейсовый автобус грузиться не стали, а начали смотреть фильм. Смотрели три раза и до утра, а попутно распивали брагу, заботливо принесенную местной публикой. А потом совершили надругательство – мало того, что переписали на магнитофон саундтрек, но еще и вырезали из бобины с пленкой кадры с песнями, изрядно подсократив фильм. За что, кстати, киномеханику потом дали изряднейший втык начальники-кинематографисты-фильмопоставщики. Но мы был счастливы! Вот таким тернистым путем шла на Седой Урал культура. И хотя классик марксизма-ленинизма утверждал насчет «важнейшим искусством для нас является кино», но это все полная херня. Музыка – вот искусство, которое всех вдохновляет".
Могу, конечно, ко всем вышеизложенным пассажам много еще чего добавить и живописать, но каждому овощу, как уверяют вегетарианцы, своя закусь.
И, по моей личной оценке, именно из-за пристрастия в рок-музыке в итоге получилось так, что я три года отслужил на Тихоокеанском флоте. Даже больше трех лет, еще месяц сверху. Отдавал, так сказать, гражданский долг державе, после чего, считаю, ей уже больше ничего не должен. Это она мне задолжала.
Сейчас СССР – это тоска заветренных иллюзий. Нынче весьма гламурно эксплуатировать совковую тематику. Что и не удивительно - партийный бонзам необходим выпендреж. Иначе народ их не поймет. Партия, по сути, была и осталась одна - большевики, но своевременно мимикрировала под вызовы современности и рассосалась на несколько фракций. Участники этих фракций и тянут на себя лоскутное советское одеяло.
Большевизм, как вы отлично понимаете, отнюдь не идеология, а всего лишь система контроля над ресурсами. А держава до сих пор еще остается достаточно жирным ресурсным государством. И под этим соусом вполне позволительно содержать сразу несколько парламентских партий. Согласно просьбам трудящихся, так сказать.
Чтобы вышеуказанным трудящимся скучно не было, им вбрасывают в голову всяческие забавы. Тоска по СССР - одна из них. Ностальгировать предлагается в разных вариациях.
 Для старшего поколения очень хороша сентиментальная тональность о мощи и невероятной крутости канувшего в Лету "супового набора", собранного большевиками из останков царской империи. Это вполне вписывается в естественные возрастные страдания пожилых людей по ушедшей юности и увлекательных ошибках молодости. Есть что вспомнить, есть чем гордиться.
А для среднего поколения, в лучшем случае родившегося в эпоху заката Брежнева, недурно канает социальная тематика и гастрономическая вкусовщина. Отлично ложатся коммунальные удовольствия в виде чуть ли не бесплатной электроэнергии и необременительной квартплаты. Возрождается жанр кухонных околополитических анекдотов, казалось бы окончательно протухший.
Очень симпатичны россказни о массовом и повальном предоставлении квартир. Добавьте к этому "докторскую" колбасу и легендарный пломбир - ну и зачем после всего этого вам обязательный профсоюзный ежегодный отдых в санаториях благодатного юга. Если кратко, то СССР - вот где жизнь удалась!
Отдельно про молодежь. Это фактически четвертое поколение, взращенное при большевизме. Благолепием прошлого уже не проймешь, легендами былого уже не насытишь. Застать страну советов и чудес в реальном существовании не удалось. Остается лишь заслушиваться вздохами очевидцев.
Молодежь клюет из любопытства. Это для нее сама верная приманка. Немного передергиваний и пафосного шарлатанства - и процесс пошел, остается лишь ждать поклевки. В садке появляется модное поветрие. Быть может, даже менее убогое, чем рэперство в штанишках "как будто насрато".
Нынешний пропагандистский образ СССР - набор благостных иллюзий. Жуткого в этом ничего нет да и быть не может. Потому что делается для улучшения благочиния и остального благополучия. И слегка сглаживает потуги рывков, толчков и иных вызовов современности. Создает ощущение душевного комфорта, быть может. Кажется, что не все зря. Хоть что-то, но мерещится.
Так ли иначе, но на публику действует. Остается бурлить и восхищаться - "отлично пущено!". Но стоит обратить внимание, что совковая тематика запущена в двух направлениях: СССР и Back in USSR.
Масштабный посыл про СССР, судя по всему, должен был родить патриотизм. Что в конечном результате выродит эта гора даже и предполагать не хочется, в лучшем случае мышь. Восхищаться салатом из выстраданных достижений и величием культур-мультур, умершими персонами и отмирающими киногероями можно до бесконечности.
Бесконечность начнется тогда, когда наступит усталость от восхищения. А она непременно наступит. Усталость чревата не только разочарованиями с безнадегой, но и апатией. Массовая апатия в условиях, когда "держава требует героев, ..... рожает дураков", - путь в недотыкомки. Но таков путь большевизма.
Неуклюжие и заполошные манипуляции с СССР-тематикой уже подвели публику к воспоминаниям из 80-х, когда фото известного лидера нации выставлялась на ветровое стекло авто. Эмоциональное "Сталина на них нет!" слышится слишком уж часто. Не за горами и требования к крайне жестким мерам. Стойкий запашок репрессий. А про поощрение стукачества и упоминать не стоит - донос престижен как и прежде.
Направление Back in USSR более перспективно и созидательно, поскольку ориентируется на стремительно уходящие ценности: реальное производство, качество образования, семейные ценности с моральными устоями, мечты про "свободу-равенство-братство" и светлое будущее, которое произойдет в конце концов. Но в действительности и на практике все эти "скелеты из шкапчика" востребованы менее, чем словоблудие успешных бизнес-тренеров.
Понятно, что карта Back in USSR изначально бита - не для того реальный СССР разваливался. Но что за шулер, если у него нет туза в рукаве?
Именно манипулятивным раскладом Back in USSR и оперируют карликоватые партфункционеры, сколачивающие капитал публичных симпатий на социально-либеральном поле. Дело, кстати, выгодное - парламентской партии как минимум полтора рубля из бюджета выплачивают за каждый влюбленный в них голос.
СССР не существует уже 30 лет. Остались фантомные боли, ворчания и стенания по былому государственному укладу. Взамен эксплуатируются добрые воспоминания и позитивные моменты нашей жизни. Но это только наша жизнь, наши переживания и радости.
Если наша былая чисто человеческая и индивидуальная радость эксплуатируется сегодня - значит это кому-то выгодно. Идет торговля иллюзиями. Иллюзия, быть может, и эфемерна, но на каждую вещь находится свой покупатель.

Фейк и самогон

Вот главный вопрос наших суровых и героических будней. Этика и эстетика соцсетей бурлит фейками. В этом нет ничего удивительного и, тем более, ненормального. Скорее, фейк сам по себе норма и необходимость. Оттого что жизнь наша - непрерывный фейк.
Начнем хотя бы с того, что все мы родились во время глобального фейка - строительства светлого будущего. От социализма и до нынешних дней державой правила и упорно рулит пропаганда и агитация. То есть - системная подмена понятий, настоянная на одном непререкаемом принципе "завтра будет лучше чем вчера".
Главное - в это верить. И, словно канувшие в Лету пионеры, быть к этому готовым. Верить и надеяться, поскольку надежда умирает последней. Тем и живем.
Теперь обратим внимание, чем мы живем. А живем мы суррогатами, эрзацами и имитацией. Катаемся в этом как сыр БЗМЖ на пальмовом масле. Рассуждать на эту тему скучно и бесперспективно, так как все мы знаем какими ударными темпами развивается сельхозпроизводство и прочее хозяйство. Масштабы настолько невероятны, что даже хлеб постепенно дорожает. Совместно с прочими предметами, похожими на еду.
Не знаю, как в ваших окоемах, но в нашем сельпо исправно продают крайне загадочный хлеб. Он отличается тем, что в свежем виде весьма вкусный, но стоит ему полежать чуток, часов этак десять, как превращается в невнятную крошащуюся субстанцию. Хотя собаки его едят. Но человек - он то, что он ест, как сообщали древнегреки.
Про сахар немного подробнее расскажу, потому что обидно. Не потому, что любители сладкого сетуют на какие-то неисправности нынешнего варенья - эта тема для гурманов и сладкоежек. Я о четкой и конкретной реперной точке - о самогоне. Как известно, рецепты самогона выверяются десятилетиями, но семейными тайнами не являются. И все яростные самогонщики (таковых немало!) отмечают свежую нестыковку: рецепт все тот же, количество ингредиентов ничуть не меняется, но реальный выход самогона снизился. Как минимум на 10%. Оборудование, как понимаете, тут не при чем. Только сахар. Уже не тот.
Качественное сало - обязательное дополнение к изысканному самогону. Но недавно мне рассказали очередную этакую пейзанскую историю: два соседа решили летом откормить поросят и приобрели для этого живность на откорм. Один мужик взял себе парочку, а другой решил действовать более масштабно - пять штук. Из расчета пару себе на зиму, а трех на продажу.
И вскармливали этих поросят, обреченных на убой. Потому что не страдают вегетарианскими мироощущениями. Естественно, поскольку дело соседское, порой наблюдали за приростом поросят. И один из соседей запечалился - вроде бы исправно и справно кормил своих питомцев, но у соседа поросята получались изрядно толще и крупнее. Даже заметно как толще - чуть ли не в три раза. Не обошлось, конечно, без зависти – но кто из нас безгрешен?
И вот сосед, у которого поросята вымахали ядреными и ядерными, решил, что наступила осень и живность пора отправить на заклание. Заколол, позвонил, тут же нашел покупателей. Благодарные покупатели приехали за сельским мясом, неплохо заплатили. Короче, прибыль в хозяйстве. Сосед же, поросята которого подрастали не рывками-толчками, как требует нынешняя российская экономика, а вполне естественно и без экспромтов, слегка опечалился: без прибыли оказался, не удалось куш сорвать.
Но через неделю успокоился. Потому что приехали к соседу бравые городские парни и устроили громкий скандал на тему «что за мясо? Мы его несколько часов варим, а оно мыльное!». Оказалось, что ребята торгуют якобы фермерской продукцией, которую закупают на селе. И сурово забраковали соседскую свинину. В итоге разобрались, закупленную убоину выдали назад, деньги забрали и чуть было хитроумному соседу морду не набили. Разве что пару раз жестко толкнули, чтоб сомнений не было в результатах сделки.
После чего неудачливый сосед слегка запил и пожаловался на современные откормочные технологии. Будто бы для усиления прироста применял какие-то специальные добавки, и вот результат. На лице. Не принесли нынешние технологии ожидаемой прибыли, сплошные убытки. Хотя, в общем-то, те поросята, которые были обречены на убой для семейного прокорма, пока еще живы. Продолжают жить на обычной поросячьей диете. Хотя размерами не блещут. Но и то хорошо. В ноябре этих поросят закололи, когда похолодало, как всегда на селе было принято. На еду и прочее на сало убиенные поросятки пойдут. А «гормональный мужик» пытается из убоины тушенки наварить, вкус странного мяса приправами заглушить-улучшить. Часть вырезал и продал шашлычникам, которые готовыми маринованными шашлыками торгуют. Не выбрасывать же собакам. А заезжие туристы съедят под выпивку и не охнут.
Такая вот назидательная история. Я, послушав ее, даже порадовался за горожан, которые как бы фермерской продукцией торгуют, - есть у парней совесть. Совесть, которая не подвержена рывкам и толчкам современной экономики. Не дошло до покупателей «мыльное» мясо с сомнительными приправами. Ответственно подошли к гормональным поросячьим всплескам.
Это насчет современных, пусть даже и сельско-фермерских, атрибутах пищи. Логично, конечно же, после всего этого щедрого упоминания о скудных предметах массового питания порассуждать об эффективных менеджерах вообще и об успешных бизнес-тренерах в частности. Но есть ли в этом смысл, ежели все отлично осознают очевидность заковыристого фейка. Мусорная и пенсионная реформы тому великолепные доказательства.
Поэтому попытаемся смотреть на жизнь слегка приземленнее, а не витать в фейковых космосах и прохиндейских наворотах. Вся наша жизнь - водоворот фейков, и с этим приходится сосуществовать. Иначе остается лишь страдать "жизнь моя! иль ты приснилась мне?", уподобляясь Есенину, которого окаянствующий Бунин оценил как "талант пошлости и кощунства". Но Есенин знал толк в самогоне и прочих крепких напитках.
Если взглянуть на все эти фейковые вихри пристальнее, то ясно, как моча младенца, что фейки существуют лишь до той поры, пока мы о них серьезно рассуждаем. Лишь от нас зависит, чем наполнится жизнь наша грешная - имитирующими фейками или эмпирическими фактами. Такими, например, как стакан доброго самогона.
Похоже, лишь самогон остается последней реперной точкой в реальном толковании происходящего. Критерий реальности наших суровых и героических повседневных будней. Самогон невозможно имитировать. Он или есть, или его нет. Когда есть самогон - фейка не существует. Пошлости, кстати, тоже. Пошлость – это одно из главных качеств большевизма. 

Дым и нищета

Курение вред. Об этом оповещены все, особенно в условиях, когда минздрав системно пугает, а табачок упрямо дорожает.
Российская власть с начала 2017 года нажила миллионы, мягко говоря, недоброжелателей. Увеличила акцизы на табак. В итоге униженными и оскорбленными оказались как минимум 40 миллионов россиян, имеющих привычку к табакокурению. В 2021 году ценителей табака, как уверяет статистика, стало немного поменьше, но навряд ли причиной этого стали запугивания минздрава.
Статистика изначально очень странная штука. Сейчас в России антитабачная кампания и гонения на ценителей табака в действии. И что наблюдаем? Уже в 2017 году по подсчетам экспертов аналитической компании Nielsen, сигареты стали самой крупной категорией товаров массового спроса. При исследовании фактических продаж более 200 категорий товаров в России, доля сигарет составила 14,4% в денежном выражении.
Согласно статистике Росстата от 2019 года в державе употребляли табак 24% населения, а по ВЦИОМ и того больше - аж 33%. То есть каждый третий. Впрочем, это те самые странные погрешности статистики. Учитывайте, что есть еще дети и младенцы, которые по понятным причинам не курят.
В 2019 году по данным аналитического агентства Nielsen, доля нелегальной продукции в общем обороте табачных изделий в России увеличилась с 1,1% в 2015 году до 15,6%. 2021 год - на сигареты приходится почти шестая часть оборота товаров повседневного спроса, а табачная индустрия занимает второе место в налоговой отчетности. Поголовье курильщиков фактически не снизилось. Нет для этого никаких предпосылок.
При этом упорный минздрав утверждал и продолжает утверждать, что курение вредно. Бездоказательно и не аргументированно. Просто потому, что так надо. Хотя вред табака до сих пор не доказан, так называемых "пассивных курильщиков", раздраженных запахом табака, этим не остановишь. Они не обижаются на зловещий запах дешевого парфюма, на урбанистическую выхлопную вонь, на пакостное тление асфальта или всепроникающую пыль от дорожных реагентов. Обижены на табак. Потому что их поддерживают власти.
Властям выгодна такая обида - то, что акцизы на табачные изделия растут с завидным упрямством тому очевидное доказательство. На качество табачных изделий регулярное увеличение цены никак не влияет.
При этом популярность табака ничуть не падает, а поголовье ценителей табака фактически не снижается. Кто-то в мучениях отказывается от неодобряемой властями привычки, кто-то эту привычку приобретает. Впрочем, власти, начав нападки на курильщиков и создав схему жесткой сегрегации, ничуть не заботились вопросом снижения числа любителей табака. Афишируемая задача - добиться до 2035 года сокращения числа курильщиков в державе с 29% населения, подверженного обозначенной пагубной страсти, до 21%.
Для этого, учитывая демографическую яму и естественную смертность, ничего не нужно было делать. Нужно было лишь акцизы накрутить. До европейского уровня налогообложения. Что и происходит. Как всегда, спешим догнать и перегнать Европу. Без оглядки на реальную нищету.
Нищета диктует свои правила жизни. Нищета очень вредна здоровью и с этим не поспоришь. Нищета страшнее всяких пагубных страстей, в том числе и курения. Проблемы в нищете. Но сих пор специально озабоченные странные люди, которых постоянно "минздрав пугает", в разных вариациях пытаются рассказать про табакокурение всякую жуть, никакой статистикой неподтвержденную.
Самые идиотские перлы – это байки про морги и «легкие курильщика», а самые улыбательские про "даже главное начальство не курит!". Единственный из антитабачных аргументов, с которым можно еще согласиться, так абсолютно меркантильный довод "курение мне не по карману". Да, нищета диктует свои правила жизни. Нищета очень вредна здоровью и с этим не поспоришь.
Но обычно бойко рассказывают про невероятную одышку и прочие физиологические козни. Будто бы именно из-за табака. Вот когда всякую подобную чушь собеседники рассказывают в разном исполнении, завсегда сообщаю историю про собственный опыт, который по-марксистски, бытие, ну сами знаете....
Так вот: когда я жил в мегаполисе, и изредка наезжал к родителям в деревню, до докрасна распалял баню и жутко парился при этом. Люблю, чтоб адски жарко и чтоб веничком от души помахать. И в ходе вот этого бодрого волеизъявления, плеснувши в первый раз ковшичком на каменку и поймав неимоверный первый пар, завсегда неслабо кашлял. И из легких (или откуда там) выхаркивалась какая-то совершенно черная лабуда. Деготь какой-то.
Я думал, что это из-за курения. Сейчас лет десяток лет живу на природе, курю трубку, злоупотребляю самосад, курю не менее часто, чем живши в городе, а баньку разгоняю постоянно. Парюсь не менее жестко. Никакого кашля с этой черной херней в жутчайшей парилке (как я люблю!) и в помине нет. Так что давайте без зловещих баек про табак. Давайте про кошмары мегаполиса, но только без табака.
Табак-то нынче дорог, господа! А потому что акцизы! Акцизы – единственная цель и оправдание гонений на курильщиков. Изначально, когда лет пятнадцать назад началось активное властное "против табака", я именно это и утверждал. Потому что в России уже тогда обнаружился абсолютный плагиат американский государственной антитабачной "антихиппи" PR-кампании полувековой давности.
В американских штатах, если вы еще помните, в те давние времена случился «вьетнамский синдром».И забугорные власти решили переделать деструктивных хиппи в конструктивных яппи. И эти благие намерения поддержало лобби от страховых контор. Весомые игроки тамошнего бизнеса. Антитабачная кампания началась в США в 70-е годы. И при вложении серьезнейших средств из бюджета США, объем продаж табака за 10 лет снизился на треть.
Но (невероятная объективность статистики!) расклад болезней и число больных, якобы связанных с курением, ничуть не изменились. Невзирая на объективный спад табачных продаж – PR-кампания явно была качественной и профессиональной. Пропаганда удалась. Ценителей табака стало меньше, но болезни – главный аргумент! – остались на прежнем уровне. Естественно, по этому поводу возникли вопросы. Мало того, что случилось недоумение, но и социальная программа, рассчитанная еще на десяток лет, оказалась под угрозой. И чтобы продлить бюджетные ассигнования, американские PR-щики придумали идиотский термин "пассивный курильщик". Хотя элементарные законы физики и физиологии с «пассивным курение» как-то не совмещаются. Напомню, это было давно и в США. И там свои законы.
В державе заботу о «пассивных курильиках» пытаются оправдать глобальной тревогой о здоровье сограждан и прочих потребителей. Об этом можно прочитать в агитационных листочках, размещенных для того, чтобы развеять скуку продолжительного ожидания в поликлинических очередях, в которых страждущие жаждут больничного листа без гарантий на избавление от болячек. Здоровье, оно как любовь, его не купишь. Но никчемные таблетки борзо продаются и отчаянно рекламируются. Судя по востребованности ритуальных услуг, помогают эти таблетки, видимо, только для усиления газообразования.
Вернемся к истинному здоровью. Миллионы граждан России сделали свой выбор и они курят. На этом наживаются транснациональные табачные корпорации. И они продолжат на этом наживаться благодаря усилиям российской власти.
Чем можно противостоять властным желаниям? Только творческим подходом, господа! На славную и забавную борьбу с "зеленым змием" русский народ ответил возвращением скреп и восстановлением традиций добротного самогоноварения. А на ценовые удары по табакокурению, несомненно, ответит рассадником табака.
Табак до времен масштабной глобализации и тотального уничтожения российской экономики исправно рос в наших широтах. И русский народ не знал недостатка в табаке даже во времена пресловутого "железного занавеса". Не было Levi,s, не было Panasoniс, но табак был, пусть и не Camel, но Клара Цеткин.
Табак и сейчас бодро растет на российских грядках. Нужно его всего лишь посадить. Лично я выращиваю табачок уже лет шесть. Опытным путем пришел к тому, что на Урале хорошо растет Вирджиния Голд - этот табак меня вполне устраивает по своим боевым качествам. И вот прямо сейчас я курю трубочку с этим благостным самосадом и прикидываю, сколько же мне грядок засадить в грядущее лето. Чтобы власть мне голову не морочила.
Растет табак просто, особого ухода не требует. Кидаю в феврале семена в землицу, а контейнеры с рассадой устанавливаю на подоконник. Больше подоконников - больше рассады. В конце мая высаживаю кустики табака на грядку, при этом закрываю их некоей белой хренью, называемой "укрывочный материал". Потому что на Урале в День защиты детей, да и опосля, завсегда заморозки бывают. А для правильно рассады и всякого окучивания табака у меня завелся, кстати, замечательный шанцевый инструмент - этакая брутальненькая небольшая лопаточка. Не какая-нибудь дачно-дамская приблуда с непонятными гламурами и выпендрежами, а мужской такой табачный инструмент. Размер удобный, хорошо лежит в руке и лезвия как раз удачно вписываются в междурядья кустиков табака. Я это к тому, что рассадник табака - чисто мужское достойнейшее занятие.
И в конце июня табак дает уже изрядные кусты, лезут разухабистые листья. В июле вообще колышутся мясистые заросли, на которых цветочки распускаются. Цветочки, кстати, нужно срывать - они энергию из листьев табака высасывают. А в августе табачные листья нужно начинать срывать, нанизывая их на суровую нитку, чтобы затем повесить сушить в темном проветриваемом месте, сарае каком-нибудь или предбаннике. Еще так называемую «центральную жилку» нужно удалять. Я собираю урожай табачных листьев с августа по сентябрь, когда отгорит замечательное уральское "бабье лето".
Далее - процесс ферментации. Существует масса вариантов, но это целая эпопея, поэтому не буду зацикливаться. Мне, кстати, и попросту высушенный табак очень нравится, без всяких ферментационных ухищрений. Выращивание табака, работа на родной земле, пригляд за ростом домашнего зелья, гордость насчет употребления собственноручно созданного самосада - это залог того самого здоровья. Особенно психического. Очень хорошо помогает против дерьма, стремительным потоком бьющего из ТВ.
Удивительно, но на ущемление прав ценителей табака обратили внимание лишь сами курильщики. Никто кроме них. Никто не начал бить в колокола, узрев, что курильщиков изгнали из кафе и ресторанов. Никто не удосужился почесать затылок, узнав, что курильщикам ЗИМОЙ и ОСЕНЬЮ придется курить вне отапливаемых помещений. Выскакивать из ж\д вагонов на отмороженных полустанках, чтобы впопыхах выкурить сигарету. Без обогрева, без защиты от ветра и прочих казусов погоды. Курить, отчаянно рискуя подхватить пневмонию и другие жесткие заболевания. Лишь потому, что начальство указало, что курить вредно.
Правозащитники бьются за права ЛБГТ, БДСМ и другие либеральные принципы. О правах ценителей табака благополучно забыли - в "европах" это не принято. Еврокомиссии этим не интересуются...
А напоследок я напомню про Фаддея Булгарина. Якобы он еще в 1849 году в «Северной пчеле» опубликовал прелюбопытнейшую заметку, фельетон, можно сказать. Собственно, Булгарина и почитают создателем жанра русского фельетона. И вот его антитабачный фельетон от всей души хочется процитировать:
Фаддей Булгарин. О табаке. [1849]
Но о табаке я должен сказать несколько слов. Давно ли в Петербурге только по слуху знали о сигарах, которыми торговал один только г. Миллер (на Адмиралтейской площади в доме Аверина, где и теперь его магазин), и за то получил прозвание: Cigarren-Muller. Сигары курили более англичане и едва несколько человек из русских. Папиросов даже не видывали в Петербурге, а пахитосы были в редкость. Первую табачную фабрику в Петербурге основал г. Шиль, на моей памяти, а после блистательного его успеха, г. Линденбаум и другие. Курили табак немцы, а из русских более военные, и курили табак привозной, гамбургский: вакштаф, Р. А., кнастер, отличной доброты и по дешёвой цене. Накурившись табаку нельзя было показаться в дамское общество. Надлежало проветривать платье, и сгонять запах с волос водою с одеколоном. Ни слухом не слыхано, не видом не видано, чтобы дама, особенно девица, курила табак!!! Мне и теперь подумать об этом страшно! Вдруг всесильная мода засыпала весь мир табаком. Теперь, почти от кормилицы – прямо к сигарке! Прежде курившие табак составляли исключение; теперь, напротив. Жуковский сказал: «Слава, нас учили – дым!» Из табачного дыма и в самом деле возникла коммерческая слава, великолепные палаты и миллионные капиталы, а табачный дым превратился в фимиам счастливцам. Есть ли один дом во всей России, в котором бы решительно никто не курил? Сомневаюсь! Теперь дарят дамам, разумеется родственницам или невестам, сигареты, как прежде дарили душистые букеты цветов. Старики покачивают головою и ворчат: o tempora, o mores (о времена, о нравы!), но ворчунов не видно в табачном дыму, и старое и малое курит напропалую!
Северная пчела. 1849
Честно скажу – это, считаю, самый удачный образец антитабачной пропаганды, который лично меня «вставил». А сколько с 1849-го года лет прошло ? Кстати, Фаддей Булгарин, которому от современников крепко «досталось на орехи» за исключительную лояльность, мог бы дать огромную фору советским и постсоветским, то бишь нынешним, как бы журналистам. Потому что работал.



Этника и лысина
Лет двадцать назад я довольно активно снимался в рекламе. Не для наживы, просто потому, что мне было забавно. Друзья тогда рекламу творили, а я, хотя и занимался иным вполне доходным народным промыслом, по мере сил в этом деле участвовал.
Рекламировал встроенные шкафы, для чего злодействовал в рваном тельнике, выбрасывая полированную рухлядь с третьего этажа. Еще какую-то невероятную хрень нахваливал, помню лишь, что ради этого пришлось сурово побрить голову наголо, даже унитазы однажды продвигал.
Моя обритая до блеска голова неожиданно понравилась. Внесли ее в рекрутский каталог. Впрочем, довольно часто приходилось слегка переформатировать внешность. Но не радикально. Радикальной трансформацией была именно бритая башка. Ее жадно жаждали рекламодатели!
Как-то летом пришлось экстренно сматываться с рыбалки, потому как срочно и на короткое время было арендовано некое помещение для съемок очередного рекламного ролика. Гримеры, увидев мою опухшую и искусанную комарами-оводами физиономию, пришли в восторг, потому что именно такую рожу им и нужно было сделать. Попал в образ, так сказать. Не помню, что тогда рекламировалось.
Многие рекламные образы вспомнить не могу, да и желания особого нет, настолько они были проходными и скучными, а вот одно произведение пришлось запомнить. Потому что самому понравилось, да еще проработало это творение рекламного искусства минимум пятнадцать лет.
Все началось с того, что утром звонок. Нужно подъехать, потому как время выбрало нас. Подъехал. Оказалось, что необходимо могуче раскрутить свежесозданное кафе «Вечера на хуторе». Меню в кафе сами понимаете какое – борщ, сало, холодец и самогон. Изысканная общенародная украинская пища. Все это искристо и с пампушками. И весь этот великолепный набор уже на столе. Но в варианте атрибутики для съемок. Аж в желудке засвербило. Тем более, что слегка с похмурца был. Спонтанно все случилось, потому не ожидал, что утром придется за руль присесть. Но бодун был фактически никакой, от силы нравственно-желудочный. Гайцы могли не беспокоиться. Так-то, кстати, я ни разу в жизни пьяным за руль не садился – принцип такой.
Пока меня вводили в образ, а специально приглашенные гримеры с киностудии приклеивали на мою сверкающе выбритую голову оселедец из волоса яка и усы, я возмущался по поводу того, что в изрядную объемистую бутыль с водой засыпали муку. От этого вода должна была помутнеть и изображать самогон.
Я с яростью и пылом уверял, что самогон – он чист, как моча младенца. Мне в ответ сыпались аргументы, что у публики сформирован устойчивый стереотип, созданный фильмами про самогонщиков и свадьбами в Малиновках. Таковы будто бы моральные устои нынешней урбанизированной публики.
Волосы яка на меня приклеили, я помахал мутной бутылью над столом с изумительными закусками, сделали сотню снимков. Холодец и сало съесть мне не дали. Тут же утащили всю эту снедь в зал. Вероятно, чтоб быстро клиентов накормить. Порадовать пищей ранних утренних посетителей кафе. Мало того, оселедец из волос яка с меня тоже сняли, потому что волосы яка нынче дороги. Отстоять мне удалось лишь шикарные усы. За беспокойство мне заплатили 500 рублей и я двинулся восвояси.
Возвращение домой было романтичным: еду по улицам Екатеринбурга, курю трубку и усы поглаживаю. И почти все встречные водители мне показывают большой палец, сигналят и всяко веселятся. Народ любит народную этнику, короче. По этому случаю заехал в гости к знакомой девушке-дизайнеру, которая, громко поржав, устроила мне дополнительную фотосессию.
Кафе с моим портретом стало популярным и даже элитарным. Особую пикантность добавила драка, устроенная в зале депутатами от популярного тогда ОПС «Уралмаш». Драка была скандальна, реклама была успешна. Более того, щит с моим портретом провисел (возможно, обновляли-подновляли) на кафе полтора десятка лет. Кафе иногда трансформировалось, формат меняли, даже в последние свои дни заведение обзывалось лаунджем, но плакат был неизменен. Мои друзья производили сэлфи под этим плакатом и направляли мне.
Закончился этот праздник жизни тем, что кафе свернули и на его месте появилась очередная «пятерочка». Но друзья и этому порадовались и слегка поиздевались.
Народ часто любопытствовал – сколько я на этом деле заработал. Гордо отвечал, что полтыщи. В те времена вполне хватало, чтоб на рыбалку съездить, да еще и бутылочку для того, чтоб на берегу у костерка уютно посидеть, приобрести. Вся реклама ушла в двигатель!


Душа и счеты

О чем думали, о чем мечтали наши прабабушки и прапрабабушки в двадцатом веке поведал альбом-песенник, составленный уже умершей жительницей уральского поселка Арти Агнией К.
Передо мной треть толстой разграфленной амбарной книги. Страницы ее заботливо пронумерованы, их 375... Это песенник. Его всю жизнь собирала женщина, которая, судя по последним датах на страницах этого документа, покончила счеты с этим бренным миром в середине или в конце семидесятых. А начала она составлять этот альбом 28 мая 1920 года, первую песню «Горькая доля» ей «подарила сокурсница».
К концу 60-х песенник был заполнен полностью, и вошло в него 183 песни. Самая длинная — знаменитая «Мурка». В варианте песенника убитой урками Мурке отдано ни много ни мало, а 33 куплета.
Часть стихов, видимо, характерных для такого рода альбомов, когда друзья и подруги дарили пожелания счастья, молодости, крепкой и сильной любви. Вот и пример:
«Нет вечно в мире
Ни счастья, ни горя.
Не знает никто,
Что нас ждет впереди —
Счастливая жизнь или тяжкая доля.
Живи, как придется,
Вперед не гляди!»
В альбоме указаны точные даты записи текстов. Песни и стихи с посвящениями заносились в альбом в любое время суток: и в 4 часа дня, и в полдень, и в час ночи, и в девять утра, когда 13 сентября подруга Лиза написала для владелицы песенника «Славное море, священный Байкал».
В отличие от альбомных стихов, песни исполнялись громко и публично, и, естественно отражали умонастроения людей 20-х годов. Никто же не будет петь о том, что не волнует никого. И пели люди в то время вот о чем...
О любви......представлено много традиционных и общеизвестных песен. Но есть и совершенно незнакомые, которые жили, видимо, очень недолго. Например, песня «Коломбина». Сюжет ее таков: в тихом провинциальном городке живет девушка Коломбина, беззаветно любящая Джона. Джон отвечает девушке взаимностью, но коварная подруга плетет интриги, в результате которых обе любящие души заканчивают жизнь самоубийством. При всей экзотичности имен героев песня настолько русская, что чувствуется — история как бы произошла в захудалом русском городишке.
Есть и известный сюжет о неравном браке, разлуке двух любящих сердец и пышном венчании в церкви. Здесь дело заканчивается без особой драмы, и покинутый любовник просто желает своему более жизненно зрелому сопернику счастья. Это, кстати, была «любимая песня папаши» владелицы песенника.
О революции...... никто в двадцатых годах не вздыхал, судя по песеннику. Следя по датам, можно заметить, что заботили людей дела больше сердечные и пели они душещипательные бытовые романсы. И содержание их пришло из дореволюционной России. Вот, например, просто сногсшибательный «Мотор» — переделанный из ямщицкой песни романс о тяжкой жизни таксиста, водителя «Мерседес-Бенца». Романс этот докатился до Урала, судя по всему из Петербурга, так как водитель летает на своем «моторе» по островам и развозит господ. И вот этот шофер, стоя однажды в артели (стоянка, надо полагать, такси), ругается с городовым из-за поборов и мздоимства, а тот записывает его номер в книжку. И тут уж:
«Дрожа от ненависти, злобы, я регулятор принажал,
И с третьей скоростью он смело на фараона набежал.»
Так «под колесами мотора нашел хамище смерть свою», а шофера ожидает приговор суда. «Прощай ты, Бенц мой легкокрылый, прощая веселый мой гараж. Прощай жена, прощай мамаша, я больше не увижу вас». Романс записан 5 мая 1921 года. И если чуть подкорректировать текст, вместо городового поставить слегка коррумпированного инспектора ГИБДД...
Есть в альбоме и официальные революционные песни, а есть и просто народные. Например, «Два брата» о трагедии крестьянской семьи, в которой один брат ушел к красным, другой к белым. Они встречаются в бою, и младший брат, что был у белых, убивает старшего, что был у красных, и «этот идол, свободы отступник, как ребенок, над трупом рыдал». А собственно гражданская война в песне описана без идеологических затей:
«Привезли пулеметы и пушки,
В бой идут беспощадно они.
И спалили огнем деревушку,
И заплакал несчастный старик.
Отобрали корову и лошадь...»
Особо ощущается в песеннике момент зарождения советской песни. Вот, например, этакий шедевр «Советская полоска»:
Раньше я пою, бывало, «как полосоньку я жала»,
И рыдаю!
Песни старые пропеты, я теперь сама в Советы
Выбираю!
Прежде пьяный муж вернется, подойдет, да развернется,
В ухо хватит!
Нынче мы народ свободный, как подам я в суд народный.
Штраф заплатит!»
Стоит предположить, что основным преимуществом советской власти в те времена для женщины стали выборы депутатов и возможность оштрафовать мужа.
А дальше пошли уже другие песни. Большинство их них вы знаете, в песеннике они датированы тридцатыми и сороковыми годами прошлого века и «списаны с патефона». И самостоятельное народное творчество сменилось трудами советского Союза композиторов и Союза писателей.
Владелица этого пожелтевшего от времени, пухлого песенника пронесла его через всю жизнь как дневник. И уже в старости она вспоминала своих подруг, друзей, близких... К текстам песен и стихов, написанных уже оставившими этот мир людей, она приписывает: «Вспоминаю и плачу», «Твой завет пронесла через всю жизнь».
Этот песенник-дневник — документ очень добрый и грустный. Это часть жизни человека в нашем бурном ХХ веке. И, кажется, что таких больше не будет. В наше время уже не пишут для души песни…

Здравствуй и прощай

Насчет агонии времен глобализма. Естественно, о чем же еще может рапортовать замшелый и разнузданный апокалиптик? Только о жизни.
Мы живем в эпоху агонии и апокалипсиса. Учитывая количество пальмового масла, с упоением поедаемого населением державы, надеюсь, с этим утверждением никто не будет спорить. С агонией все свыклись, к апокалипсису привыкли. Потому что это удобно, практично, патриотично и лояльно.
Но я не о разрешенной и холеной лояльности. Апокалиптично, конечно, поскольку напрочь убивает профессионализм, но пережить можно. Не совсем уж безнадежно. Не из такого дерьма вылазили. Я о преднамеренном убийстве целого мира. Самостоятельного и самодостаточного мира. Мира русской деревни. Когда-то уверенного в себе крепкого мирка. Общины трудовой. Стремительно вымирающей.
Русская деревня, согласитесь, весь бурный для державы ХХ век выживала за счет того, что была очень замкнутым, но высококоммуникабельным мирком с внутренними устоями и традициями. Мирок этот постепенно обгладывали, пинали, унижали и попутно заплевывали. Потому как не вписывался в планы социализации-индустриализации-урбанизации. Но деревня выживала. Оттого, что была востребована - жрать-то всем хотелось. Пресловутая колбаса «докторская» и дискуссии вокруг USSR-пломбиров до сих пор греют неокрепшие умы россиян лишь потому, что в ХХ веке деревня работала.

Нынешний век убил деревню окончательно. Потому как усилиями режима случилось эпохальное "импортозамещение" - потекли казеиновые реки и взбурлили берега из пальмового масла, а меню из ГМО стало гордостью нации и инструментом убеждения. Наступил долгожданный постмодернизм, попутно выяснилось, что деревня не нужна.


Деревня стала местом для выпаса и выгула хваленого постмодернисткого поголовья лояльных и успешных граждан. Со специально обученными гидами, баснословием и кейтерингом на выезде, самодовольной экзотикой на выхлопе. Пунктиком истерического выпячивания химерических проектов "национальной продовольственной безопасности" с попутным благостным распилом «инвестиций» и параграфом для охимичивания и охомячивания.
Доживающее свой век деревенское население вкупе с жалким поголовьем эмигрирующих урбанистов-неудачников медленно и верно из былых самодостаточных хозяев превращается в челядь и лакеев. Убийство завершено. Остались, конечно, отдельные точки сопротивления, такие, как Турнир косарей. Но жлобство все уничтожит. Пока же творится пафосный реквием и помпезная тризна с поминками по "домотканному кондовому селу".
Сохранились, естественно, какие-то заветные уголки не вытоптанной природы. Но лишь потому, что жизнь прожить – не поле обосрать. Попросту задницы до этих мест еще не дотянулись. Но то, что в обозримом окоеме…
Недавно побывал в урочище Минин Ключик на своей исторической родине. Знаковое место из моего детства. Ключик-родничок здесь был в таком замечательном маленьком срубике, и выдавал он чистейшую звонко-холодную воду. Изумительный сосновый бор, раздольная поляна, мягкая сочная травка, мягкий мох в подножьях вековых деревьев, черника- земляника-ягоды-грибочки-маслята - ну что еще нужно для доброго человеческого счастья?
В прошлом веке по выходным дням сюда стекалось окрестное население - предавалось пагубным страстям, курило, веселилось, пело песни и плясало. Звучали гармошки, гитары и даже патефоны. Пили самогон, бражку, водку, портвейн и компоты-морсы-квасы. Немудреной закусью угощались – шашлыки тогда были не в ходу, животинку по морозу кололи, тогда и мясом тешились.
Все эти атрибуты радостной и праздной жизни люди приносили с собой. Устраивали этакий «пикник а ля натурель», ничуть не подозревая о том, что создают модный посыл грядущей гламурной субкультуре ХХI века. При этом окрестное население радовалось жизни, радовалось бьющему из-под родной земли лесному ключику и поддерживало его в чистоте и порядке. Любило и не обижало. Мусор не поощрялся, пакостники осуждались.

Сейчас окрестному народу запретили бухать, курить и предаваться иным нездоровым вредностям. Массовые сборища лишь с бдительного разрешения и специального согласования, стихийный коллективизм возбраняется и наказывается. Самоволие чревато.
Близ Минина Ключика устроили какую-то лесосеку, вырубили как бы устаревший сосняк. Тяжелая техника вдавила родничок в родную землю, осталась от него лишь лужа-промоина. Такой вот порядок случился на земле уральской....
Но это про порядок, а не про утвержденные скрепы и устои. Сейчас, в это опять же традиционно тяжелое для державы время, когда вынужденные демонстрировать свою лояльность пейзанские бюджетники могут поправлять все, что прикажут и профинансируют, - кривые заборы, обвалившиеся курятники, покосившиеся дощатые нужники и прочую пышную атрибутику ХХI века - о главной приманке прожженных урбанистов, вкусной и здоровой деревенской пище, мечтать не стоит. Чтобы не разочаровываться. Ее нет.
Если есть, то для избранных. Селянам здоровая еда не по карману. Деревенские жители на рынках не базарят, а сделки пищевой цепочки ХХI века успешно ведут в сетевых лавках. По утрам, привлеченные скидками, бродят бабульки и перебирают губами цены. Казеиновая мешанка, пальмовое масло и латиноамериканская заморозка - вот что забивает чувство голода.
Чего уж греха таить – все мы греха не чураемся – я и сам люблю прогуляться вдоль витрин. Особенно приятен регулярный всплеск маркетингового креатива: сервелат «венгерский», колбаса «австрийская» - и все по «невероятно привлекательной цене». Со скидками для пенсионеров. Изыски Австро-Венгерской империи! Конечно, мадьяры, эту империю создавшие, произошли на Урале и чуть ли не в родных моих Артях, но знают ли они об этих продовольственных радостях? Бывали ли «белорусские продукты» в Белоруссии? Забавны вопросы и коллизии. Таковы останки пищевой радости.
Прочее - скука, тоска и апатия. Пограничное состояние и грань выживания. Повсеместная агония становится у населения второй натурой. А апокалипсис - чертой национального характера. Если от нации вообще что-то осталось.
На имитацию денег сейчас здоровья не купишь. На имитаторах можно только имитировать. Здоровье пока имитируют только в ТВ. Как, кстати, и невероятную продолжительность нашего существования. Обычные казусы статистики. Чтоб пенсию не платить и группу по инвалидности не оплачивать.
Потому, господа, не печальтесь. Радуйтесь своему существованию. Кормите детей и домашних животных ГМО. Кушайте сами. Наслаждайтесь вкусовыми добавками. Пейте смузи, в конце концов. Или чайный гриб. Потому что иного не дано. Чего-с изволите? Пожалте кушать-с! Предметы, похожие на еду, поданы.
Нужен ли вам вкус жизни, господа? Истинной жизни? К чему? И забудьте это мещанское приветствие "здравствуйте!". Не дразните сограждан здоровьем. Потому что для здоровья нужна здоровая пища. Из деревни, которой нет. Прощай, деревня!

Конец и бритва

Конец Света непременно случится. Но не пресловутый зомби-апокалипсис - это для молодежи и военнослужащих. Как воздаяние их эротическим фантазиям.
Конец Света будет техногенным. Держава, несомненно, будет упорно процветать - оброки на капремонт и мусор, пенсионная реформа и прочие оптимизационные благоустройства это наглядно демонстрируют. Вкупе с акцизами на табак и прочими демонами инфляции.
Поэтому каждый здравомыслящий человек, если в нем еще теплится мужественность и разум, вправе задать себе банальный вопрос - "А что делать-то будем?". Понятно, что выживать, тем более, что всю сознательную жизнь при увлекательном большевизме мы только этим и занимались. Иного и не предлагалось.
Но дьявол большевизма, как известно, кроется в деталях. Вот, например, такая мелкая бытовая мелочь, как вопрос брадобрития. Эта проблема, как известно, разнообразно решалась со времен стяжательской реформы Никона и старообрядцы за три века гонений в уходе за кожей лица изрядно понаторели. Не брились вообще и изредка подстригали бороду в частности. Потому что первозданный облик Божий того требует.
И если полыхнут суровые коммунальные беды (а как же иначе? - мы живем в геройском мире!) старообрядцы попросту не заметят безработицу электробритв и массовое закрытие барбершопов. В отличие от адептов коворкингов, пытающихся старательно имитировать брутальный гламур канадских лесорубов. А что случится с тружениками бюджетных организаций так совсем подумать жутко.
В старые времена, когда я жил в мегаполисе и вынужден был по утрам пользоваться лифтом, то непременно восхищался всеобъемлющей вонью тонкого мужского парфюма и пеной для бритья, застрявшей в ушах лифт-сокамерников. Понятно, конечно, что госслужащие спешно готовились к фейс-контролю и стремились своевременно очутиться за отведенными им столами в кабинетах.
В бюджетных и высокобюджетных сферах твердо устаканилось мнение, что небритость развивает страсть к алкоголю. И, паче того, силовики, - в их кругах щетина или использование бороды совсем не приветствуется. Ибо несоответствие уставу да и вообще вольнодумство. К тому же, ширится и толчками растет социальная прослойка, которая озабочена тем, что насчет небритости подумает друг. Следовательно, бритье определяет сознание.
Поэтому вопрос выживания в апокалепсическом социуме и главный вызов - своевременно побриться. Вопреки всему. Следовательно, нужно готовиться. То есть - овладевать искусством использования опасной бритвы.
Упражнения с опасной бритвой я наблюдал с детства. В те времена этот инструмент был обычным бытовым предметом и меня более интересовали другие атрибуты процедуры бритья - специальный маленький подносик со стаканчиком для кипятка и блюдечком для разведения пены. Чеканка какая-то была нанесена на все эти предметы, сцены охоты. Не помню, из чего это было сделано, вероятно - из мельхиора.
Дед садился за стол, наливал в стаканчик горячую воду из самовара, брал помазок, взбивал пену, брал в руки опасную бритву, ставил перед собой небольшое зеркальце размером в три пачки сигарет и начинал "скоблиться" - так он этот процесс обозначивал. Сначала плотно укладывал помазком круто взбитую пену на лицо, ждал немного, затем начинал двигать лезвием. Мне казалось, что он снимает бритвой мыльную пену, но в итоге исчезала и щетина. Пена вновь взбивалась в блюдечке-мисочке, вновь намыливалось лицо, вновь бритва шла по щекам. Я знал, что бритва очень острая, оттого и опасная. Намыливалось лицо раза три, также и бритва курсировала.
Брился дед с полчаса, не меньше. Тикали ходики с непременной кукушкой, в соседней комнате фоном бормотала радио, которое в те времена, похоже, вообще никогда не выключалось. В очередной раз сняв с лица слой пены, оглядев лицо в зеркало, дед вытирался вафельным полотенцем. Тем же полотенцем вытирал бритву (по ходу процесса он раз десять ее вытирал, освобождая от снятой с лица пены-щетины).
Затем обязательно вставал и правил бритву о специальный ремень, подвешенный к оконной раме. Ремень был пропитан зеленой пастой ГОИ. Как-то так случилось, что с пастой ГОИ я был в детстве знаком - надраивал зачем-то всякие блестяшки. Про вредоносный оксид хрома узнал позднее: во времена моего детства считалось, что вокруг нет ничего вредного, все окружающее полезно и здорово. Вероятно, так и было. Поправив бритву - это раз полста об ремень резко провести - он укладывал ее в специальный футлярчик с заграничными буквами, сливал из бритвенного набора мыльную воду, ополаскивал прибор и убирал все это хозяйство в небольшой сундучок.
В сундучке том хранились и другие сокровища - несколько ножей-финок, забавная цветастая жестяночка с рыболовными крючками, мотки лески, туго набитый табаком кисет и непременно десяток пачек махорки. В любом случае, залазить в этот сундучок мне строго-настрого запрещалось. Я с детства обожаю запреты.
Побрившись, дед обычно закручивал из газеты самокрутку системы "козья ножка", раскуривал ее, приоткрыв форточку или присев около печки, глубоко затягивался, выпускал дым тем самым легендарным коромыслом и говорил мне: - Вырастешь и тоже бриться будешь.
Дед мечтал, чтоб я вырос. Помню, в очередной раз вернувшись с утренней рыбалки - ловил он рыбу в пруду с плотика, спустившись с огорода по тропке около баньки-кузни - дед, выкладывая из садка пяток крупных изловленных лещей, рассказывал мне: - Часу в пятом молодые ребята на конях с ночного возвращались, заводских лошадок пасли. Остановились у купалки, с коней слезли, присели, закурили. Вот, думаю, ты вырастешь - тоже коней в ночное погонишь.
Покурив, дед тушил самокрутку на припечке и начинал заниматься "хозяйством". Так заканчивался волшебный для меня процесс. Кстати, "козьи ножки" дед курил постоянно, папиросы считал баловством или даже лакомством, употреблял их "на люди", "на выход".
Выход "на люди" у деда всегда составлялся торжественно. С собой на это событие меня он брал непременно. Как правило, маршрут "выхода" начинался с бритья. Но бритья уже в "барском" варианте - мы шли в парикмахерскую, которая дислоцировалась в поселковом Доме быта, на втором этаже.
В парикмахерской кудесничал Иван Иванович, освоивший мастерство брадобрея на фронте. Он лихо стриг ручной или электрической машинкой (под настроение) сначала меня "под польку" (это такая смешная прическа, где оставлялась челочка и больше нихрена), затем деда "под бокс". Потом он деда брил все той же опасной бритвой.
Брил с шутками и прибаутками, попутно потрунивая над дамами из женского зала парикмахерской. Делал это быстро, с невероятной сноровкой. Выбрив, непременно спрашивал: - "Освежить?!". От "освежения" дед никогда не отказывался. Освежевание состояло в распрыскивании с помощью забавной помпочки одеколона ("Тройной" или "Шипр" - по вкусу!). Перед "освежением" Иван Иванович всегда сначала прыскал одеколон себе в рот. Для свежести. Таков был его фирменный стиль.
Посетив парикмахерхскую, мы с дедом обычно передвигались в "чайную". Этот общепит располагался в бывшем здании уничтоженного большого Введенского храма. Храм был опоганен в 20-х годах прошлого века рьяными комсомольцами. По рассказам старожилов, участники разрушения храма катались с ледяной горки, засунув иконы под задницу. Многих, как уверяли старики, жизнь наказала болезнью и инвалидностью. Но в "чайной" всегда было опрятно и уютно.
Не знаю про выбор блюд - мне полагался чай и коржик, но дед исправно употреблял граненыч водки, закусывая народный напиток дымком той самой "праздничной" папиросы, которая с шиком извлекалась из здоровенного портсигара. Портсигар считался серебряным и выглядел чудовищно тяжелым. Хотя в те времена для меня все деревья были толще, а партизаны шире и гуще.
После "чайной" дед брал в сельпо кулечек конфет для меня и чекушку для себя. Чекушку обычно употреблял по пути к дому, двигаясь по плотине, чтобы, так сказать, получше обозначить "выход в люди". Хмелел, но не пьянел. Лишь пару раз его пьяным видел, запомнилось когда он, притомившись на покосе и парившись после косьбы в бане, до того сноровисто черпал ковшиком бражку из лагушка в предбаннике, что в одну кальсонную штанину обе ноги засунул. Так и скакал из бани в сторону дома, пока в гряду картохи не упал.
"Чин-чинарем!" - так обозначал дед наш с ним выход в люди. Людей хватало. Всегда встречались друзья-знакомцы, перебрасывались слова-беседы, короче все как у людей. Надо полагать, подобный выход можно считать процессом праздничного бритья.
И вот после всего этого попытайтесь доказать мне, что бритье опасной бритвой - это не стиль жизни и не способ выживания. Кстати, сегодня утром я вновь оттачивал навык использования этого жизненно-важного прибора, удачно побрился и ни разу не порезался. Вероятно старею.
А дед... Дед умер на восьмом десятке, скрутил его рак легких. Потому, вероятно, что кузнецом всю жизнь проработал в горячих условиях горячего производства. Его даже на фронт не взяли, забронировали, потому что таким кузнецом был. За сутки перед смертью, уже окончательно скрученный онкологией, он, как помню, скрутил свою обычную самокрутку. присел у припечка, выкурил ее наполовину и притушил. Через сутки, когда дед уже в гробу лежал, недокуренная самокрутка так на припечке и оставалась...
 
Мусор и пастораль

Мусорный оброк - вот несомненное кидалово. И все с этим покорно согласятся. Почему кидалово? А потому что никто, собственно, мусор не производит.
Мусор - это необходимый элемент в истерике потреблятства. Это упаковка приобретаемых товаров и продуктов. За все уже заплатил покупатель. Без упаковки сейчас ничего не продают и не предлагают. Платит и продавец, с которого собирают какой-то утилизационный сбор. А также производитель. Кто истинный владелец мусора - этого никто не разберет.
Заплатили все, но в конечном итоге за многократно оплаченный мусор платит еще и хозяин жилья. Не по-хозяйски это как-то. Оттого, что власти тупо не могут решить проблему мусора, и мусорный оброк - всего лишь плата за некомпетентность власти. Не более того.
Но народ готов платить- вот что главное. Потребитель любит платить. Потому радостно согласился за введение мусорного оброка. Потому что уже согласился с пенсионной реформой, с проблемой стабильного роста цен на все и на бензин в частности. И даже с навязанной пропагандой борьбой с употреблением табака. Кстати, с антитабачной кампании все и началось - запретили, никто не охнул, поняли, что никто и по другим случаям охать не будет. Публика продолжает с воодушевлением бродить по сетевым магазинам, скупать предметы, напоминающие еду, и радоваться стабильной бездарности власти.
Основной объем мусора, если вы заметили, составляют бутылки. Разномастные бутылки для всяческих градусных и безградусных напитков. Пьют все и все. Лишь вглядевшись в питьевой набор, выставленный на витринах, сразу приходит на ум простейшее и выгодное всем решение мусорной проблемы - единая стандартная многооборотная тара.
Стоит ли напоминать, что именно на стандартных бутылках в советские времена держалась и поддерживалась экономика множества советских семей. 0,5 и 0,7, чекушка и 0,8 - любой взращенный в условиях СССР ребенок виртуозно оперировал этими объемами. Пустая поллитра принималась в стеклоприемке за 12 коп. , и десяток сданных бутылок сулил набор детских радостей. От пресловутого пломбира до похода в кино.
Про взрослые удовольствия напоминать не стоит: лично я в ходе общажной жизни не раз проводил "операцию хрусталь", посещая пункт приема стеклотары с изрядными объемами посуды. Возвращение всегда было праздником. А то, что сведущие люди на обороте бутылок делали состояния... Вот где была школа бизнеса, господа! Это вам не успешные бизнес-тренеры.
И по поводу разнообразия употребления многооборотной стандартной стеклотары сообщу занимательную историю. В старые добрые советские времена, в ходе агонии СССР, мне довелось побывать на одной селянской свадьбе, почти случайно так получилось, ненароком. В качестве, честно скажу, свидетеля. Уточню сразу - свидетеля в ЗАГСе. Не буду про всю эту тусню свадебную и процедуры, потому как никому это не нужно. Сразу к теме.
Свадьба случилась почти вот в это же время, в сентябре, лето на закате, столы во дворе, яблоньки с яблочками над головой, закусь всякая и выпивка. Красота!
Пейзанская рапсодия и пастораль. И еще такая симпатичная девица, сестра новобрачной, младшая. Пошли мы с ней после стартового набора тостов за баню в огородец покурить и побеседовать о чем-либо интеллектуальном, потому как она в Перми или еще где-то на повара или там библиотекаря училась. Понятное дело, сошлись во мнениях.
А папаша новобрачной был человек не простой, а какой-то сельский прораб. И попутно заведовал какой-то бригадой наемных тружеников южных кровей, которые, как тогда было принято, какой-нибудь коровник на ферме строили. Ну и бригадир этих наемников какого-то черта пришел на ту сельскую свадьбу в самый разгар торжества. Ну и чего-то там случилось на почве интернационализма. Он как-то неправильно себя повел, а когда ему сказали, что незванный гость и хуже..., он начал купюры в 25 рублей рвать и метать. Короче, его слегка погнали и помяли при этом.
Я как-бы процесс этот не наблюдал, потому как был за баней. Но мне рассказали, когда мы из-за бани вернулись. И вот все хорошо, свадьба всяко бурлит и извергается, и даже вечер наступил. И за столами, что во дворе расставлены, остались одни ветераны войны и труда, и даже инвалиды. Потому как молодежь свадебная ринулась в поселковую дискотеку - обычаи такие народные. А я с ветеранами остался, поскольку сестра новобрачной решила пошуршать по хозяйству, маме помочь. И я это всяко одобрил - не к чему по дискотекам, когда водка-закусь-свежий воздух и девушка симпатичная. Баня опять же в огородишке.
И вот тут случился тот самый национальный казус - в калитку ломится целая бригада пьяных в гроб южных наемников с предъявой, что бригадира побили. Ветераны войны и труда свернули свои боевые партизанские песни, хвать костыли и отважно вскочили из-за стола. Но я как-то смекнул, что отваги ветеранской недостаточно, потому как южане в калитку ломятся сплоченно и агрессивно. Ну, думаю, это конец...
А коли конец все равно, то взял я со стола бутылку с водкой, глянул печально - полфлакона там как минимум, и выпил, встав в позу горниста. И с размаху врезал освобожденной тарой себе по лбу. Получилась первая розочка. Взял еще флакон, благо, на столе был огромный выбор, опять же втянул его из горла и опять по лбу - получилась вторая розочка. И пошел я с этими розочками к калитке. Пока шел - калитка опустела и наемники куда-то делись. Фома, как говорится, смел...
И вот за подвиг свой поимел от ветеранов почет и уважение, матушка новобрачной стащила с меня окровавленную рубаху (лоб стеклищем искромсал) и сунула ее отстирывать симпатичной девахе-сестренке новобрачной. Попутно деваху с глаз долой убрала. И покуда я принимал заслуженный почет и уважение от ветеранов, сидючи по пояс оголенный, мамаша эту деваху еще и пару раз коромыслом обучила жизни. В противопожарных целях, чтоб не ходила со мной за баню курить, - строгие тогда были на селе нравы.
И проснулся я рано утром в баньке, на полке. тепло, знатно, петухи орут, истома давит и трубы горят. Начал я из баньки выбираться - открываю дверь, а там в предбаннике овчарка на цепи. Но зато в полоске случившегося света от приоткрытой двери увидел, что на лавке в бане стоит ковшик с квасом, форменный граненыч, полный водки, и мисочка с капусточкой. Позаботились добрые люди. Присел я на лавочку, принял подношение, капусточку хрумаю и с собакой разговоры веду. Потом отошел душевно и еще прилег слегка...
Уже утром выяснилось, что заботливая мамаша, поучив коромыслом дочку и загнав ее домой дабы не баловалась, тихонько утолкала меня в баню спать и собаку там закрыла, чтоб не было у меня мыслей каких грешных.
Но вернемся к свадебному инциденту - те две 25-рублевые купюры, который бригадир наемников прилюдно порвал, собрали в кучку, и они утром на столе свадебном лежали. Ну я их себе и сунул в карман, а потом продал купюрные кусочки одному деятелю за червонец - объяснил, что в банке примут и дадут цельные деньги. В те времена на червонец можно было литр водки купить. Но это уже дня через три после свадьбы. Чтобы хулиганам не повадно было!
И эту историю я сначала любил рассказывать, но потом перестал любить. Потому как слушатели всегда после истории с интересом требовали, чтоб я бутылку об голову хлопнул. Ну и приходилось бутылки бить. А в те времена стеклотара, была стандартной, многооборотной и вообще денег стоила. Народ это понимал, но любопытствовал. Народу ведь зрелища подавай, зачем ему хлеб духовный...
Но вернемся к защите окружающей среды, то есть к мусору. Казалось бы, решение мусорной проблемы очевидно невооруженным взглядом. Но у тех, кто должен решать экономические вопросы, явно глаза не туда глядят. Что-то иное туманит взоры эффективных менеджеров.
Верните величайшее достижение советской экономики - многооборотную стандартную тару и окружающая среда вкупе с благодатной русской природой вас не забудут. Бутылки взад - вот что родина-мать требует!



Хтонь и зависть

Нищета как образ жизни. Инцест и «инстинкт смерти» - причины вырождения сел и деревень. Размышления на примере одной, некогда весьма благополучной территории.

За первое полугодие 2021 года в нашей большевистской державе было зафиксировано 3064 попытки самоубийств и завершенных суицида. Это на 43 процента больше, чем в 2020 году, когда произошло 2146 самоубийств с попытками. Так по статистике.
Считается, что виной этому загадочный психосоциальный стресс от современной цивилизованной жизни. Цивилизация с ее высококультурным уровнем и невероятной мобильностью, быть может, и создает панические атаки в мегаполисе. Но в наших уральских окоемах... Без гламура, конечно, не обходится, но не до такой же степени. Да и психиатров в местных больницах нет.
Средний Урал, Артинский район, Артинский ярус. Осенью в селе Пристань мужик повесился. 30 лет, семья, дети, долги. Считался предпринимателем. И вот очередной суицид. Местные эксперты похоронных дел считают, что достаточно частое дело. В причины, естественно, не вникают - своих ритуальных забот предостаточно. Впрочем, в причины давно уже никто вообще не вникает. Потому что нет в подобных событиях высокого пафоса и требуемого жизнерадостного оптимизма. Сплошная скорбь.
Скорби и без того хватает: учитывая, что с 1995 года население Артинского района сократилось с 45 тыс. до нынешних 27 тыс., ситуация угрожающая. Территория превращается в пустошь. Но незаметно, что кто-то обращает на это внимание.
Средняя зарплата по району – 14100 рублей в 2020 году. Но даже столь нищенское существование не позволяет утверждать, что Артинский район стал жертвой какого-то вседержавного или общемирового кризиса – население уже продолжительное время живет за счет бюджетных дотаций и пенсий, а власти планомерно увеличивают зарплату бюджетных тружеников. Ни о какой экономической рецессии или депрессии не может быть речи: кризис в район никогда не приходил и никогда из района не уходил. Кризис это норма. Местное население успело адаптироваться к условиям выживания.
Заметных качественных изменений в районе не было уже четверть века, с тех пор как случилась агония на градообразующем предприятии - Артинском заводе, и попутно прошел легкий совхозный катарсис. Рассветов не замечено, да и закатов тоже. Район стал устойчивой депрессивной территорией. Точнее - привычно-депрессивной. Нищета стало образом жизни. Живут же люди.
Поэтому связывать суицидальное обострение с экономической обстановкой крайне опрометчиво. Причины тяги к смерти явно иные. Кстати, считается, что уровень жизни и количество самоубийств не связаны между собой - так Швеция, одна из самых высокоразвитых и благополучных стран Европы - на протяжении десяти лет является одним из лидеров по числу суицидов.
Панические атаки - это для высокоорганизованных урбанистов. Истовым пейзанам, которыми, несомненно, являются жители Артинского района, до панических атак недосуг. Уральские селяне близки к природе, потому обратимся к мнению авторитетных исследователей природы человека.
Экзистенциалисты – народ столь же мрачный, сколько и оптимистичный. Альбер Камю считал, что «Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно». Серен Кьеркегор – «Повесься - ты пожалеешь об этом; не повесься - ты и об этом пожалеешь; в том и другом случае ты пожалеешь об этом. Таково, милостивые государи, резюме всей жизненной мудрости...».
Суицид – результат набора факторов. Очень глупо считать самоубийц людьми отчаявшимися и психологически слабыми, не сумевшими выдержать тягот и невзгод повседневной жизни или экстремальных ситуаций. Подобный подход отчасти культивировался православной религией (каждый должен нести свой Крест) и большевистской пропагандой (строить «светлое будущее» вопреки всему).
Австриец Фрейд в своей поздней работе «По ту сторону принципа удовольствия» заявил, что, конечной целью всей жизни является не удовлетворение фундаментальных биологических потребностей в выживании, а смерть. В основании «инстинкта смерти», считал Фрейд, лежит биологический механизм, общий для всех форм жизни. Каждый организм, размышлял он, стремится снизить нервное возбуждение до минимума. Смерть полностью снимает всякое внутреннее напряжение, и, таким образом, все органические формы жизни стремятся к смерти. А инстинктивное влечение к смерти проявляется в агрессивном отношении к другим людям.
Споры на тему "ликов смерти" будоражат образованную публику. Англичанин Дарвин, к примеру, вопреки фрейдистским раскладам считал, что инстинкты не обязательно направлены на поиск удовольствия и стремление избегнуть боли. Он думал, что более «вероятно, что инстинкты являются простой наследственной силой, не стимулированной ни удовольствием, ни болью». То есть, перевел тягу к смерти на генетический уровень.
Американец Лоренц, поддерживая Фрейда, утверждает, что определенные группы людей обладают особенно сильными инстинктивными установками из-за влияния своей наследственности. Предполагается, что для данных групп людей важно найти подходящий выход их внутренней агрессивной энергии. Например, утверждал Лоренц, высокая степень неприспособленности, неврозы и даже склонность попадать в аварийные ситуации, распространенные среди нынешних индейцев юта с западных равнин Северной Америки, являются следствием неспособности индейцев разрядить веками вырабатывавшуюся у них интенсивную тягу к агрессии. Также Лоренц полагал, что причиной серьезных разногласий и ссор, возникающих между людьми в отдаленной локальной местности, является изоляция от других людей.
Для условий Артинского района вполне подходят именно три вышеобозначенных суицидальных фактора: генетика, агрессия и изоляция.
По российской статистике у 6% покончивших с собой один из родителей был самоубийцей. А согласно мировой статистике самоубийств, существуют этнические группы, предрасположенные к суициду. К примеру, представители угро-финской группы демонстрируют очень высокий уровень самоуничтожения. Для Венгрии, например, даже характерна ситуация, когда мужчины и женщины пожилого возраста (после 50 лет) радикально завершают свой жизненный путь.
А сейчас немного местной хтони. Хотя власти ныне проявляют особое внимание к ксенофобии, осторожно замечу, что на территории Артинского района проживает изрядное число уральских мари. Причем, большинство из них проживает локализировано. Мари - это не просто угро-финны, кровные родственники создателей Австро-Венгерской империи. Они еще и дальние родственники североамериканских индейцев. А наука не отвергает высокую вероятность, что индейцы пришли в Америку с Урала. Это факт, не имеющий к ксенофобии никакого отношения. Но американец Лоренц, похоже, не зря про индейцев рассуждал.
Стоит также напомнить, что алкоголизм, который принято считать одним из наиболее рисковых мотивов суицида (алкоголь при жизни употребляло 60% самоубийц), имеет генетическую природу. Согласно российской статистике, алкоголики совершают около трети всех законченных самоубийств и четверть всех попыток самоубийств. Дополнительно к этому напомню, что именно у угро-финнов организм неохотно расщепляет алкоголь.
Территория Артинского района исторически была крайне замкнутой. Сказывалось отсутствие коммуникаций - до Красноуфимска 40 верст, до Михайловска - 20 верст, до Екатеринбурга - три дня конного пути, если еще с погодой повезет. Минимум дорог - минимум связей и минимум общения. А так как человек - существо стадное, то общаться приходилось внутри территории, то есть - население "варилось" в одном котле. Но есть и дополнительный фактор, существенно повлиявший на артинскую наследственность - особенности вероисповедания.
Близлежащий Михайловск отличался тем, что там население состояло из гамаюнов - православных сектантов, вынужденно закрывшихся от окружающего мирка. Впрочем, и население Артинского района особой открытостью не отличалось - старообрядческие традиции были крепки. Пристань и Сажино были оплотом местного старообрядчества. Но за три века соседнего существования старообрядческие семьи вынужденно перероднились, что вполне объяснимо.
Представители мари также особой общительностью не отличались и роднились промеж собой не выходя из деревни. Тем более, что сохранили языческие традиции и высокий уровень матриархальности. Стоит вспомнить хотя бы марийский обычай "сбегать замуж", до сих пор практикуемый. Немудрено, что облик артинских (уральских) мари существенно отличается от внешнего вида выходцев из Марий Эл – горных и луговых мари.
К ХХ веку, как получается, население Артинского района было опутано кровно-родственными связями. Если вдуматься, то все наиболее скандальные эпизоды гражданской войны на территории района сводились если не к межсемейным, но межклановым разборкам.
Большевистский режим еще больше объединил и породнил артинцев. Деревни уничтожались (зажиточная деревня Волокушино, где к началу советской власти гулял табун в 300 лошадей, например, напрочь исчезла), народ сгонялся в колхозы без права передвижения. Во время Второй Мировой погибло много мужчин, потому приходилось сближаться на оставшемся "человеческом ресурсе".
Поскольку собственность была ликвидирована, а времена были несытные, то практика кумовства и перекрестного родства была выгодной - межсемейное имущество объединялось, родственники жили в условиях "взаимопомощи". Следовательно - уже грянувший перекрестный инцест усугублялся. И вот такой долгий кровосмесительный процесс, как мне думается, стал причиной пусть дальнего, но перекрестного кровосмешения. Сейчас все это «аукается», в том числе и увеличением числа суицида.
Изоляция Артинского района продолжается, перспективная молодежь покидает территорию и возвращаться пока не стремится. Изоляцию стоит считать уже свершившимся и неодолимым фактором. При артинском территориальном раздолье численность постоянно проживающего населения неуклонно снижается, а средний возраст увеличивается.
Соответственно, возникает дефицит аффилиации – ограничена возможность и естественная социальная потребность заводить дружбу и испытывать привязанность, радоваться другим людям и жить вместе с ними, сотрудничать и общаться с ними, любить. Замещение добрых эмоций разве что происходит в соцсетях, но навряд ли разглядывание гаджетов снижает негативный эмоциональный фон. Быть может, даже провоцирует агрессивные импульсы – определенная дееспособная часть населения не может полностью удовлетворить свои амбиции. В нормальной ситуации выхлоп агрессивной энергии направлен на преодоление житейских трудностей, освоение окружающей среды, конкуренцию, повышение мастерства, на вполне здоровое удовлетворение стремления к власти.
Сейчас, когда многократно возросли внешние информационные потоки (качественной внутренней информации в Артях практически не существует), ущемление личностных амбиций граничит с хроническим самоистязанием. Границы «невозможности» слишком очевидны. Пустота всегда заполняется. И причины чреваты последствиями… Зависть давит.
Все проблемы от зависти. В том числе и суицид. Так удобнее считать. Уберите из сельской жизни тиктоки и прочие призраки из гаджетов, исключите ТВ-программы про "жизнь других" и все наладится. Лишь на это и остается уповать. Хтонь всех спасет!

Деним и винил

И снова Back in USSR. Знаете, как создавалась нынешняя культура, масс-культура, контркультура, субкультура, андеграунд да и вообще бизнес? На Урале все это делалось на Шувакише.

В 80-х годах прошлого века маленькая станция Шувакиш стала главной достопримечательностью Свердловска. Точнее – знаменитой стала огороженная сетчатым забором частично бетонированная площадка, расположенная в полукилометре от убогого станционного перрона. Там по выходным кипело отчаянное торжище, и лишь на этом вытоптанном миллионами ног пустыре можно было приобрести все то, чего никогда не было на витринах свердловских магазинов.
Как явление Шувакиш заблистал осенью 1977 года. Упаси Боже думать, что до того момента в столице Среднего Урала не было вещевых рынков – базарчики были всегда. В 70-х наиболее знаменитым из них была «визовская барахолка». Именно туда по выходным двигались чудовищно набитые людьми трамваи, пассажиры которых проявляли чудеса выживания и зачастую висели на всех деталях вагона, за которые только могла уцепиться рука человеческая.
В конце июня 77-го городские власти прикрыли столь бурный базарный произвол. Со свойственной для того времени непринужденностью: в разгар бойкой торговли невесть откуда возникли милицейские «воронки» с мигалками и мегафоны проурчали о прекращении действия «барахолки». Тем, кому что-то показалось непонятным, дисциплинированные и специально подготовленные парни пояснили более доходчиво – сапогами. К осени торгующая и покупающая публика двинулась в сторону станции Шувакиш.
Рождение новых торговых площадей произошло стихийно, без «указки сверху». Год спустя началось благоустройство – появился забор и прилавки, а затем и сборщики «дани» с талончиками на право торговли. Купить здесь можно было практически все – от антиквариата до почти что «бутиковых» западных тряпочек, упакованных в хрусткий целлофан с обязательным набором соответствующих наклеек-«лейблов». Сплоченные ряды торговцев и покупателей бодро шептали волшебные слова «суперрайфл» и «саламандра», стройные девушки в белоснежных трусиках примеряли под взглядом восторженной публики узкие свеже-суровые джинсы.
Продуктов питания не было, но пристанционные бабушки предлагали по умеренной цене картошечку и импровизированные бутерброды с салом и огурчиком. Выпивку чаще всего привозили с собой. Книги (обязательный дефицит по тем временам) в торговых раскладах присутствовали, но не слишком часто и обильно – пополнение личных библиотек обычно шло в другом визе, на станционной платформе ВИЗа. Особой погоды «книжники» на Шувакише не делали.
Шуршали полусогнутые «прессики» червончиков, полтинников и канувших в лету 25-рублевых купюр. Студенты, отдавшие все лето «целине», радостно расставались с заработанными яростным трудом деньгами, селяне, убрав урожай и сдавшие выращенный скот родному совхозу, скупали обновки для подрастающего поколения, выбравшийся из нефтегазовых окраин персонал буровых установок приобретал экипировку для надвигающегося круиза по крымским кабакам.
Существование этой барахолки полностью прикрывало проблему дефицита красивых и модных вещей, полыхавшую на закате советской власти. Исчез Шувакиш также стихийно, как и возник – в 1987 на смену ему пришли кооперативы, раскинувшие свои киоски в самом центре столицы Урала. Остались типично «шувакишские» легенды и своеобразная культура, взращенная под открытым небом на заплеванном бетоне этой барахолки.
Смело можно сказать, что все крупные состояния Екатеринбурга зародились на Шувакише. В начале 80-х «фарцовка» (то бишь, преследуемая законом торговля, она же спекуляция) была в молодежной среде занятием достойным и уважаемым. Студенты, занявшиеся этим промыслом, увеличивали свою стипендию, а сноровистые пареньки и девушки, оформившись на какую-нибудь тихую официальную синекуру с символическим окладом чисто «на хлебушко», зарабатывали на Шувакише дополнительно к окладу и на масло с икрой. Не у всех получалось, но рисковать многие пытались. Своеобразный бизнес-инкубатор.
До сих пор бродит среди нынешних бизнес-воротил забавная история о том, как влиятельный уже в нынешнем веке бизнесмен и даже политик ползал в грязной канаве с ведром советской монетной мелочи, чтобы укрыться от наезда жуликов. В то время он занимался сбором дани с посетителей Шувакиша.
Постоянные «бойцы» этого торжища отличались своеобразной униформой – летом фирменные джинсы, кроссовки и футболка, зимой – полушубок или пуховичок, мохеровый шарф и шапчонка из норки. В межсезонье гардеробчик разнообразил кожаный плащ. Центр столицы Урала всегда был наполнен одинаково одетыми молодыми людьми.
Навар на Шувакише создавался доступом к дефициту. Весьма часто источником «нужных вещей» были дедушки-ветераны, которым невесть почему выделяли талончики на джинсы и супермодные кроссовки. Бывало, и приближенные к профкомам родители, участвовавшие в дележе выделенной предприятиям импортной продукции.
Перепродажа этих вещичек шла на стартовый капитал, затем предприимчивые пареньки начинали самостоятельно вписываться в нелегальные бизнес-отношения. Наиболее удачливые вскорости начинали выезжать в Москву, где с переплатой скупали ходовой товарец небольшими партиями. Затем выбрасывали на барахолку. Когда дела шли хорошо, то партии увеличивались, а розничной торговлей занимались оплачиваемые помощники.
Если торговый умелец не влипал в историю, изрядные суммы зарабатывались достаточно быстро. Порой студент-завсегдатай Шувакиша приезжал на экзамен на новеньком авто, поражал воображение преподавателя блеском брильянтика, впаянного в могучую «гайку»-печатку и презентовал экзаменатору блок забугорных сигарет. Все это было добыто без помощи родителей. Стоит ли говорить, что наработанные на Шувакише навыки очень кстати пришлись к моменту зарождения в России рыночной экономики?
Шувакиш порождал собственный жаргон и взаимоотношения. Сотня рублей, к примеру, скромно именовалась «рубчиком», товар делился на «фирму» и нет, наглое жульничество и откровенный обман покупателя не приветствовались, поскольку откровенно преступные действия могли провоцировать и без того внимательных представителей правоохранительных органов.
В торговых рядах и набитых битком шувакишских электричках формировались своеобразные «клубы по интересам» и заводились знакомства, перераставшие в дружбу и деловые отношения. На Шувакиш ездили не только предприимчивые пареньки со всего Урала и соседних областей, но и представители южных республик вкупе с оборотистыми столичными людьми. Шувакиш отвечал на запросы самой требовательной публики.
Но на особицу были «пластиночники», тусовавшиеся на окраине торговых рядов. Активно шел обмен, кипела торговля виниловыми дисками, извлекаемыми из портфелей и «дипломатов». Формировалась музыкальная вкусовщина, объединялись единомышленники и адепты рок-направлений.
С пачкой пластинок в руках порой бродили крайне колоритные личности. Был, к примеру, некий здоровенный детина, из-за несчастной любви прослушавший несколько суток кряду творения любимой группы, из-за чего ставший постоянным клиентом психушки. Или задорный поклонник психоделики, вскорости выросший до самого молодого доктора философии на Урале. Будущий лидер самой известной уральской рок-группы бодро рассуждал о влиянии половых гормонов на творчество негритянских исполнителей. В общем, полная кунсткамера.
Велика вероятность того, что без Шувакиша Екатеринбург бы остался без своих нынешних музыкальных «визиток». Сейчас многие достижения блистательной уральской барахолки до сих пор скупо и бдительно хранятся в личных коллекциях.


Костылевка и Кокай

В реку Уфу, когда она течет по югу Среднего Урала, впадает множество речек с чудными именами. У каждой, конечно, своя собственная легенда, но я расскажу о своих личных историях, связанных с некоторыми из этих речек. 
И сразу о четырех небольших речушках, находящихся на левом берегу реки на расстоянии пяти километров. Кокай, Костылевка, Бургунда и Карагуз. Чистейшие, холодные аж зубы сводит, лесные речки. Летом отважный воробей и вброд перейдет, а весной, бывает, очень бойко разливаются. Заходит по весне в них хариус на икромет, даже летом пасется в бочажках, но пройти по этим речкам практически невозможно – русла-овраги захламлены валежником.
На Костылевку мы в моем детстве ходили с отцом ловить налимов. Обычно осенью, в октябре, когда уже открыта охота на боровую дичь, а вода в Уфе становится холодной и прозрачной. И рябчиков по пути можно было пострелять, и, наловив бредешком-недоткой в устье речушки живцов-гольянчиков, закидушки на налима поставить.
Выше Костылевки изрядная горка, с которой испокон века падали в речку здоровенные  каменюки. И среди этих достаточно массивных обломков твердейшего песчанника скрывался и охотился налим. Налим, если кто не знает, рыба очень древняя и, вероятно, поэтому бескостная и практически безчешуйная. Очень бесхитростная – забрасываешь закидушку, состоящую из лески, грузила и крючка, на который живец насажен, метров на семь от берега (дальше и смысла нет – налим под берегом в осеннюю пору стоит), да и ходишь ночью, проверяешь. С проверкой всю ночь по берегу бродишь и о камни спотыкаешься.
Проверять закидушки обычно ходили, когда костерок прогорит, дровишек в него подбрасываешь, и, пока валежник разгорается, идешь с ревизией. Подтянул закидушку, выбрал леску, если налим на крючке то снял добычу, крючки наживил, снова закинул, и к костерку, подремать на пихтовом стланике. Ставили обычно десяток закидушек, за ночь ловили дюжину налимов, довольно крупных, до двух килограммов весом. Сейчас такой налим в Уфе встречается редко: лет тридцать назад его начали весьма хищнически «долбить» во время нереста, в жгучие февральские ночи, на песчаных намывах ниже перекатов.
Долбят здоровенной свинцовой мормышкой с крупным крючком, на которого специально заготовленного по осени червя или кусочек рыбешки резаной насаживают. Постукивают этой мормышкой-«балдой» по дну, налим движется на звук и кидается на наживку. До полусотни налимов за ночь влегкую выдалбливают. По сути, откровенный налимьий геноцид. Выбивают и самцов, и самок. Некому икру отметывать, некому оплодотворять. Потому налима становится все меньше и меньше.
Я очень любил налимьи ночевки на Костылевке. Река шумит, по камням курлычет, на костерке котелок с чайком пыхтит, на прутках пара рябчиков жарится. Вокруг темнота несусветная – в октябре сумерки моментально сгущаются. Отец, как правило, распечатывал чекушечку водки, плескал в боевую эмалированную кружку, рассказывал разные истории.
Помню, к примеру, историю про деревню Кокай и Афоню, одного из последних ее жителей. Кокай, в общем-то, деревней не был, а был поселком лесозаготовителей, созданным во время войны. Поселок, как водится, поставили на одноименной речке и с названием населенного пункта не заморачивались. Просуществовало поселение два десятка лет, пока надобность была, потом жителям его предложили переселиться. Несколько человек осталось свой век там доживать. Среди них и Афоня.
Афоня был заядлым картежником и по вечерам зимой ходил играть в карты в поселок Усть-Югуш. По реке - по берегу десяток километров ходу. И будто бы Афоне в карты необыкновенно везло. Речь, конечно, идет не об астрономических суммах, но рубль-полтора он выигрывал – ставки были маленькие, на копеечки играли. И этих выигрышей Афоне на жизнь хватало. Зарабатывал, он, конечно, также и иными способами: весной сети ставил, летом сено косил, дрова пилить помогал, за пасеками присматривал. Кормился. Но до картежных игрищ был азартен.
Однажды зимнею порой он увлекся и припозднился. Глубокой уж ночью двинулся в свою избу на Кокай. И посреди дороги заслышал вой. Якобы увязались за ним волки. Будто бы стая за Афоней погналась. Было ли это на самом деле – неизвестно, но вероятно. Даже сейчас волки относительно вольготно гуляют. Вполне возможно, не было волков. Почудилось. Но у страха глаза велики, и Афоня лихо припустил по узенькой натоптанной тропке. Что такое тропка посреди леса, в темноте да когда вокруг сугробы – это надо испытать. Неловкий шаг и в снег по пояс. Успевай выкарабкивайся, да еще если волки на хвост наступают…
Бежал Афоня бойко. Страх и ужас обуял, не желал в зубья волчьей стаи угодить, потому очень шустро ногами перебирал. Запыхался, взмок, шапку в сторону бросил – авось звери замешкаются. Потом в сугроб полетели меховые рукавицы. Но все равно чудится позади поступь волчьей стаи. Вытащил из-за пазухи колоду карт, начал по сторонам разбрасывать. Раскидал, опять по тропке припустил. Бежит, прислушивается: не нагоняют ли? Слышит – мелочь в кармане бряцает. Залез в карман, вытащил горсть копеечек-пятачков-гривенников, все, что выиграл, на тропинку бросил. Надеялся волков запутать. Выскочил из леса на реку. Бежит, оглядывается – ночь хоть и безлунная, темная, но на снегу по льду реки, на чистотке, волков не видно. Хотя тропка вполне ясно проглядывается. Обнадежился, отдышался слегка, поднапрягся и добежал до своей избы. Добежал, прямо в двери – двора-то не было, а забор лядящий – запер дверь, подпер чем-то и упал. Отлежался, успокоился, придумал печку растопить, но руки трясутся. То ли от холода, то ли от испуга. От нервности, в общем. Растер руки, взял в непослушные пальцы коробок спичек с подпечка, чиркнул спичкой, бересту поджог – дровишки с растопкой заранее в печурку уложены были. Отогрелся, выспался, наутро, как рассвело, взял ружьишко и пошел по тропке, волчьи следы глянуть.
Следов не нашел, зато шапку и рукавицы обнаружил. А также карты, вдоль тропки разбросанные. Котомку с крупой-чаем-сухарями, необходимыми продуктами, взятыми в Усть-Югуше, тоже нашел, никем не растерзанную. Не было волчьей стаи, показалось. Но после этой истории Афоня ходил в Усть-Югуш обязательно с ружьишком. Умер в 70-х годах прошлого века, похоронили его на старом кокайском кладбище, на горке в пихтаре, как раз над речкой Костылевкой.      
Несколько деревянных домов стояли на месте деревни Кокай до средины 90-х годов прошлого века. В них летом жили косари или пасечники, которые вывозили пчел на широкие пойменные луга, покосы, расположенные близ деревни. Потом и домов не стало. Исчезла деревня. Окончательно. Даже луга роскошные никому не нужны.               

Бургунда и Карагуз

Я еще помню те времена, когда учитель - это было громко и гордо. Уважаемо. Нынче же случилась какая-то повальная и масштабная кастрация учительского авторитета. 

Даже авторитет - это уже изначально как бы обязательное прилагательное к криминалу. Отнюдь не про достоинство и харизму учителя. Жалко педагогов. В челядь превратились. Статистами в фарсах участвуют.
Они сейчас обязательно играют массовку во всех административных празднествах-торжествах. Сидят, пыхтят, слушают скучный бред про высокие достижения во всевозможных областях имитации кипучей деятельности. После чего грустно бредут домой. В самом лучшем случае - проверять сочинения своих учеников на тему "как я в тиктоках проведу грядущие каникулы?". Потому как бравурные сочинения чинуш на тему "какие невероятные рывки совершены" им не только проверять, а даже обсуждать не дозволено.
Потому педагогам приходится не столько учить, а продолжать учиться, учиться и учиться, как мавзолейский классик завещал. На своих и чужих фатальных ошибках. И в промежутках между основной педагогической деятельностью подрабатывать репетиторством. Втихаря, не суетясь. Чтоб концы с концами сводить. Такова трудная дорога к знаниям. А потому что кругом лояльность, господа! А лояльность, как известно, напрочь исключает профессионализм. По этому поводу вновь вспомнил грустную историю из собственной юности. Педагогическую трагедию, мягко говоря.
Четверть века назад удалось мне вырваться из города на природу. Сначала на исторической родине с отцом водки попил да в баньке попарился, потом решил отдохнуть на рыбалке. Дело было в начале мая, только-только снег сошел и половодье завершалось. На великий улов не рассчитывал, хотелось просто по берегам побродить, на лапнике у костерка переночевать.
До лесного сворота в сторону бывшего поселка Кокая меня по трассе довез отец. Договорились встретиться через пару дней, назначили время встречи. Километров пять по лесу, по разбитой колее, уже пешком – весной здесь не каждый трактор проедет. На горке у реки Уфы подошел к избушке, поставленной когда-то, когда еще совхозы были и коров разводили, пастухами для жилья во время летнего выпаса молодняка.
В избушке обнаружил веселую пьяную компанию – как понял, пара семей тоже решила оттянуться на весеннем приволье и оккупировала маленькую хатку. Женщины еду-закуску готовят, мужики налима на закидушки ловят да хариуса в «морды», верши-плетенки, перегораживая речушку Бургунду. Отдыхали уже вторые сутки: ночью налима ходили проверять, днем «морды» инспектировали. Пили популярный в те времена спирт «Ройяль» и отлично себя чувствовали. Предложили присоединиться, но я вежливо отказался и двинулся дальше.
Расчехлил удочку у тихой заводинки пониже речки Бургунды и очень удачно половил чебачков с крупной уклейкой. Азартная забава – забрасываешь червячка вполводы на границу мутной быстринки с уже осветлившейся от половодья тишинкой, поплавок пошел, подсечка, и тащишь изумленную рыбку.
Но дело шло к вечеру. Спать пошел в избу на Кокае. В избе оказалось вполне даже чистенько и солидный запасец дров – вероятно, рыбаки зимой оставили. Разжег «буржуйку», набрал в котелок чистой воды в речке, вскипятил чайку, плеснул в кружку крутого «купчика», изрядно отхлебнул напитка покрепче из алюминиевой армейской фляжки. Закурил, дымок чайком прихлебывая.
Вышел из хатки – душно стало, «буржуйка» лихо раскочегарилась, пока чай в котелке закипал, жара случилась неимоверная, почти как в бане. Вечер, смеркаться начинает. Весной сумерки приходят быстро. Тишина, птички еще не поют, лишь по реке трескоток идет – бревно какое-нибудь по затопленным кустам шарашится или льдина бережок шугает. Обычный природный звуковой фон. И тут чьи-то шаги по хлюпающей луговой грязи, чье-то покашливание.
Пригляделся  – еще один рыбак идет, в бесформенном брезентовом плаще да шапке-ушанке. Узнал рыбака – Никита Иванович, мой учитель, мой классный руководитель. Что ж, для всех места хватит.
В моих старших классах Никита Иванович преподавал черчение. И два года моим классом руководил. Был строгим и требовательным. Уважали его. Более того, он был ветераном войны, даже участником Парада Победы 24 июня 1945 года. Призвали в 1943, был разведчиком в отдельной роте армейской разведки, сержантом, заместителем командира взвода. Шесть переходов линии фронта, два раза с парашютом в тыл врага десантировался, орден «Отечественной войны», две медали «За отвагу», еще за взятие и освобождение городов. Дошел до Берлина. Но о войне не рассказывал. О войне он молчал.
Был заядлым рыболовом – этим в наших краях никого не удивишь. Охотниками, рыбаками, пчеловодами, грибниками, косарями и ушлыми краеведами были все. Мало того, что подспорье в хозяйстве, так еще и достойное развлечение. Но Никита Иванович был именно заядлым рыболовом, исходившим все окрестности вдоль и поперек с удочкой в руках. Пешком, естественно. Потому что дороги были лишь под конскую тягу. И потихоньку старался привить в нас, его учениках, тягу к походным приключениям. Помню, даже организовал пеший поход в урочище Кашкабаш, на бывшую каменоломню, где добывали песчаник, использовавшийся как точильный камень, и где впервые открыли Артинский ярус. Сходили, умаялись, но было весело и увлекательно.
Настолько нам понравилось, что в следующую весну, после первомайской демонстрации (на ней было обязательно присутствовать!) самостоятельно пошли практически в те же места с ночевкой и портвейном. Портвейн добыли ночью, выломав доску в подсобке общепитовского ларька, торговавшего спиртным. Но об этом знали лишь соучастники. Зато тащили этот портвейн чуть ли не все – каждому в рюкзак минимум по бутылке загрузили. Даже девицам. Шли весело, с предвкушениями и отличным настроением. Почти напротив Кашкабаша расположились, на противоположном берегу. Растаборились, костер отменный разожгли, дров натаскали – половодьем множество бревен с досками нанесло. Немудреная закуска, молодецкая мальчуганская выпивка и жеманные дамские прихлебывания из кружечек. Любовались на буйство половодья, тискали одноклассниц и ночевали в палатках. Наутро блевали, мутные с невероятного похмелья. Еле до дому дотащились. Но главное – дошли.   
Никита Иванович подошел к избе, узнал меня, поздоровались. Сбросил брезентовый плащ, поинтересовался:
- Сегодня пришел? Я тоже сегодня утром, до сворота на автобусе доехал, а днем по речке, по Кокайке ходил, думал язя найти. Чебачков половил, а язей не получилось. Переночуем.
Выпили чаю, потом водки, закусив белым крутосоленым салом с чесночком, хлебом да луком. Сидели, курили у печурки, разговаривая ни о чем. Так, о жизни, как где кто да что.
- А знаешь, почему речка называется Кокай? – спросил Никита Иванович. – По-марийски это значит тетя. Или даже крестная. Тут в войну лес валили в основном бабы. Они же его и вывозили на лошадях, а по весне плотами сплавляли. Ну, быть может, и назвали речку в честь какой-то тетки. Какой именно – я не знаю. Знаю одно – много здесь теток полегло от непосильной работы. Никого ж не спрашивали про здоровье. Силы есть – вали лес. Сил не жалели…
Водочка хорошо расслабила, да и мы, день бродивши по лесу и реке, изрядно притомились. Допив фляжку, легли спать на нары, устроенные вдоль двух стен. Нары вместительные – десяток человек, потеснившись, вполне уместится. Для бригады косарей явно затеяны были. Уговорились, что если холодно станет, когда печка прогорит – «буржуйка» все-таки – кто первым замерзнет, тот ее и разожжет.
Никита Иванович спал дюже крепко и даже мой храп (а мне не раз сообщали, что храплю я неслабо) ему явно не мешал. Разложил на досках свой ватник, закинулся брезентовым плащом да и проспал всю ночь. А я пару раз просыпался, печурку раздувал, дровишек подбрасывал, курил и даже чай кипятил. Ему это не помешало.
Проснулись утром, перекусили, чем Бог послал, чайку попили, решили ловить рыбку вместе, на Бургунде в заводинке. Весомым предлогом для этого стала моя алюминиевая фляжка: Никита Иванович сообщил, что есть у него еще три бутылька спирта, которые мы во фляжечке разведем. И это очень скрасит нам процесс. А попутно сообразим и более плотный завтрак.
Шли напористо – Никита Иванович размахивал фалдами своего брезентового рыбацкого плаща и погромыхивая сапогами-броднями очень резво двигался по кромке размытой половодьем полевой дороги. Я, одетый относительно легче и в коротких резиновых сапогах с трудом поспевал за ним. Полтора километра проскочили минут за двадцать.
Вот и устье Бургунды. Развернули удочки, насадили червячков и начали наперегонки дергать некрупную рыбешку – ельцов да чебачков. Подшучивая над активной рыбкой да периодически перевязывая крючки, когда оставляли их на затопленных кустах. Часа за полтора наудились от души. Никита Иванович предложил мне развести костерок, а сам надумал почистить рыбки на уху.
Скоро и костерок запылал, и рогатинки я вбил, и рыбка была почищена. Набили ельцами котелок, залили доверху водой, повесили над огнем. Я достал из рюкзака фляжку, Никита Иванович свои бутыльки. В трех бутыльках триста граммов спирта, как известно. А фляжечка 700 граммов. Есть, конечно, разночтения на этот счет – некоторые уверяют, что объем фляжки 750 граммов. Но это уже мелочи. В общем, вылили спирт во фляжку и долили водой. Никита Иванович взболтал ее со знанием дела, отложил в сторонку, чтоб напиток дошел до кондиции, пока мы кружки из рюкзаков вытаскиваем. Налив по четверти кружки, выпили. За победу. Потому что как раз в то утро было 9 мая. Я борзо поскакал к речке, чтоб зелье запить, а Никита Иванович отмахнулся от моего предложения поднести водички да закурил.
- Почему я сегодня строем не хожу да речи парадные не слушаю, спросишь? – проговорил он. – А потому что надоело. Война – она в душе, про нее слова рассыпают лишь те, кто в окопе не бывал. А с теми, кто бывал, мы сегодня вечерком посидим. Помолчим. Помянем. Каждый помянет своих, отдельно помянем всех, вспомним, тех, кто прошел, но не дожил. Наши парады всегда с нами. А те, кто еще хочет покрасоваться… Это их дело. Моя война всегда со мной. 
Посидели, покурили, тут и уха подошла – бросили в нее лучка, три крупных горошины перца да лаврушки. Навар разлили по кружкам, рыбьи трупики вывалили на крышку котелка плотной высокой горкой. Ели не чинясь – шумно прихлебывали крутой бульон, заедая его черным хлебом, обсасывали остовы упитанных крупных ельцов. По глотку отпивали разведенный спирт прямо из фляжки.
После такой прибрежной трапезы слегка разморило, костерок пылко грел да и солнышко немного баловало. Что, кстати странно, - на Урале почему-то всегда на День Победы погода отвратительная, то дождь, то снег.
- А знаешь еще что, - обратился ко мне Никита Иванович. – Я давно прощения хотел попросить у всех вас. Ну, помнишь ту историю…
Ту историю я отлично запомнил. Дурная, конечно, была история: весной в десятом (он тогда выпускным был, если кто не знает) классе по случаю 8-го Марта употребили мы дружеской компанией изрядное количество совершенно изумительного венгерского «сухарика». Тогда отчего-то на прилавках рислинг из Хунгарии в огромном количестве случился. Хороший, кстати, рислинг был. Пили днем, без девушек, потому что девушки должны были встретиться с нами вечером, и для этой встречи отдельная выпивка была припасена. Накидывались в суровой юношеской команде, что-то пытаясь доказать друг другу. Может быть, собственную взрослость. А накидавшись этим рислингом зачем-то выперлись на улицу, где одному товарищу поплохело слегка. И ненароком заметила нас из-за этого конфуза одна молодая учительница. Сдала, конечно…
Пришли мы в школу, а нам вопрос в лоб «Пили?». Сначала заведующая по учебной части, а потом и Никита Иванович. Припер он нас в школьной столовой к стенке и спросил – «Пили? Только честно! Чтоб я знал – больше никому не скажу!». Ответили честно. И после уроков нас на педсовет – и жесткое разочарование, уважаемый нами мужик нас сдал! После этого его терпели, но уже не уважали. На педсовете на нас обрушили какие-то кары, даже не помню, быть может «неуд по поведению», но это не важно. Значило что-то, но было не важно. Я запомнил то, что было на самом деле важно – сдал человек, которого мы очень уважали.
- Самому тогда было очень стыдно, - вздохнул Никита Иванович. – Меня завуч приперла – или донос, или снимем с классного руководства. А за это руководство денежки дополнительные доплачивали. Нужны тогда были денежки, очень нужны: дочь как раз институт закончила, вышла замуж и родила. По распределению приехали к нам и жили у нас. Дочь с ребенком, а зять… - Иваныч махнул рукой. – От зятя никакой помощи, даже дрова колоть не мог, расколет пару чурбаков и «не могу, спина болит». Сплоховал я… До сих пор стыдно.
… Вот так, ходил мужик на смерть не раз, а тут из-за угрозы завуча, коммунизмом озабоченной, слово свое не сдержал. Донос – дело очень поганое. Помню, когда служил на флоте, пришел к нам на корабль один деятель дослуживать после штрафбата. По пятому году в итоге служил. Вышли в море, поболтались возле Курил, вернулись. И тут начали нашего командира корабля особисты таскать. Поинтересовались, выяснили – таскают кэпа за то, что тот по пьяни стрельбой по нерпам развлекался. Выйдет на бак и с «калашникова» пуляет, словно кретин. И чего тюленчиков было бить -они милые. Сдал его кто-то. Кэп был, конечно,  придурковатый козел, но все равно неправильно это. Выяснили – сдал его этот деятель со штрафбата. Били всем кубриком. Я даже палец выбил на правой руке, за что потом добротной вздрючки от дивизионного связиста получил – нельзя радистам руки портить. Били жестоко. Потому, что предатель – это навсегда. Того мудилу тут же с корабля списали, куда-то в Совгавань отправили. 
А Никита Иванович вот с этим чувством двадцать лет ходил. Мы, конечно, полные идиоты, что напились да еще и на глаза училке попались. Спалились как дурачки базарные. Из-за этого весь сыр-бор. Быть может, некоторые из нашей компании уже и забыли эту дурь полудетскую. Но он ее помнил. Он слово дал.
И ему до сих пор стыдно. А мне стало стыдно за то, что я один из тех, что его подставил. Очень стыдно.
- Да ладно, Иваныч, - говорю, - дело прошлое. Мелочь житейская. Уже совсем мелочь. Забудь. Я уже позабыл. Все нормально. Спасибо тебе за все, доброму нас учил.
Допили фляжку. Никита Иванович засобирался – по времени как раз выйти с реки к трассе и немного подождать, когда екатеринбургский автобус в поселок пойдет. Вечером встреча с фронтовиками. 
- Я пока в гору через лес выйду, так совсем протрезвею, с мужиками посижу ну как огурчик, - прикинул он. – Возьми-ка еще один бутылек из моего походного НЗ. Выпьешь потом за День Победы. За войну, которая с нами.
Так я и сделал. 

Ветеран и лагушок


Вопреки расхожим мифам, самогонный аппарат не был обязательным атрибутом каждого крестьянского хозяйства. Потому что особой необходимости в нем не было.
Селяне с огромным удовольствием употребляли бражку разной крепости рецептуры. Потому что процесс изготовления бражки времени много не занимал, особых ресурсов не требовал, использовались все плоды недолгого российского лета. Собрал остатки яблок-ягод, что в заготовку на зиму не ушли, "зарядил" все это в бочоночек-лагушок и остается лишь ждать, когда бражка вызреет. Обходились без дрожжей и обилия сахара - слишком уж затратно. Для постановки браги собирали дикорастущий хмель.
Употреблялась бражка отнюдь не в огромных количествах, а в качестве угощения. Гости считали приличным прийти со своей бражкой. Меру знали, и гостили не дольше, чем могли. Потому что каждого наутро ждало свое хозяйство. Дела и заботы ограничивали время празднеств.
С бражкой ходили-ездили на покос. Помнится, у деда был пузатенький пятилитровый чайник с плотно притертой пробочкой. Как раз для косьбы. Помахал косой, смахнул со лба пот да и освежился бражкой из чайника, укрытой от солнца в тенечке или в струе родничка в недалеком овражке.
С этим же чайником дед выходил на различные гульбища-"массовки". Так назывались сходки на природе по случаю различных событий - от первомая до именин-крестин. Бражкой сопровождались компанейские выходы на природу.
Практически в каждой селянской семье имелись специальные лагушки-бочонки, в которых ставилась и доходила до нужного качества бражка. Изготовляли их умельцы-бондари под индивидуальные заказы- пожелания. Мастерство утеряно четверть века назад, уже тогда последние мастера жаловались на отсутствие необходимого материала. Каждая досочка для лагушка подбиралась и готовилась очень тщательно, структура дерева внимательно изучалась и очень часто заготовки отбраковывались в процессе работы. С учетом наплыва различных алюминиевых фляг или иных емкостей массового производства образцы бондарного искусства были слишком затратны. Ширпотреб убил и этот промысел. Те бочковые подобия, которые сейчас предлагаются, имеют право называться бочками. Но не более того.
Во второй половине ХХ века широкие семейные застолья начинались казенными напитками, но регулярно завершались бражками. Сельские свадьбы, особенно на второй день торжества, исправно украшались настойчивыми тетеньками, обходивших гостей с чарками-граненычами и чайничками все той же бражки. Иначе праздник становился слишком накладным. Размах и удаль приветствовались всегда, но и подход был хозяйский. Жить старались по средствам, а не по понтам-амбициям.
Сейчас изготовление бражки перешло на стадию банального изготовления сырья для процесса самогоноварения. Самогонный аппарат как чуть ли не последняя массовая отечественная продукция получил уверенный спрос и стал в индивидуальном хозяйстве столь же необходимым инструментом как топор. Или даже более важным подспорьем. Потому что слишком уж много хозяев и топором-то пользоваться не умеют. Навыки не почерпнешь в форумах.
И вот на фоне всех этих традиций и сведений вспомнилась криминальная история про лагушок. Эта история абсолютно провинциальная, без детективных изысков и кошмарных кровопролитных подробностей.  У моего доброго друга был дед Григорий.  Он был ветераном войны. Сейчас их осталось невероятно мало, а в те времена, о которых пойдет речь, ветеранов хватало.
Конец 70-х годов прошлого века. Ветеранам Великой Отечественной войны тогда начали оказывать активнейшее уважение и воспомоществование. Появилось понятие «ветеранские продуктовые наборы», талоны для ветеранов и специальные магазины для ветеранов. В этих магазинах по талонам продавался заветный дефицит. Обувь, чайные сервисы и даже джинсы. Конечно, ветеранам все это было чаще всего и не нужно, но очень нуждались в этом молодые члены их семей.С удостоверением ветеранов можно было приобрести мебель – диван там или шкаф. Даже холодильник или телевизор. В свободной продаже этих бытовых приборов зачастую не было. В итоге ветеранов стали сильно уважать – меркантильный этакий псевдопатриотизм прорезался. У родственников, которым ветеранские блага перепадали.
Дед Григорий тоже был ветераном. О войне он особо не рассказывал – призвали, обмундировали, погрузили в эшелон, а эшелон попал под бомбежку. Контузило. С контузией списали, потому стал ветераном, даже до фронта не доехав. Но в 70-х годах ему выдавали всякие юбилейные медали и наделили льготам фронтовика. Военкомат этим тщательно занимался и следил, чтоб ветеранов не обделили.   
Кстати, по случаю столь пристального внимания военкоматов выявлялись порой удивительные казусы. Даже скандалы. Лично я помню достаточно гнусную историю с одним ветераном, который считал своим долгом приходить в школы и рассказывать школоте о своих подвигах. Приходил, чаще всего, по различным праздникам, включая 8-е марта, затянутый во френч, на котором блистали ордена и медали. Орденов было много и достаточно весомых. За давностью лет и детской памятью не помню уж какие именно ордена, но солидные. И этот ветеран очень пафосно и заученно рассказывал ученикам про войну.
Согласно его сообщениям, он был накоротке с видными полководцами и маршалами, тонко знал смысл тактики и стратегии, смекалисто подсказывал военачальниками тонкости маневра и боевых операций. Любил рассказывать, как сбил в окопе из пулемета вражеский самолет. Иногда в рассказе он сбивал этот самолет из винтовки. Или автомата. Версий было несколько, но каждая версия завершалась тем, что к нему подходил легендарный маршал и лично вручал ему орден. Поскольку этот пафосный ветеран появлялся в классах постоянно и неуклонно, то  мы, будучи еще учениками начальных классов, услышав, что впереди «классный час» с посещением этого пафосного ветерана, спорили о том, про какой вариант сбитого самолета тот будет нам докладывать. Марки самолетов тоже варьировались.   
Но кончились эти воспитательно-патриотические выступления похабно: военкомат для подтверждения ветеранских льгот провел серьезную проверку всех ветеранов. И выяснилось, что у школьного завсегдатая ни орденов, ни медалей, ни заслуг нет вообще.  Оказалось, что был он заурядным писарем в глубоком тылу и присвоил себе награды, не нашедшие своих героев. Потому что герои погибли. Каким-то хитрым образом этот деятель безхозные награды сумел себе присвоить. Без приказа о награждении, конечно. В бюрократию, даже армейскую (или особенно армейскую), трудно писарю пробраться. На том и спалился. Не подтвердил военкомат его награды. И после этого охочий до самопочитания тыловой писарь вынужден был от позора подальше переехать куда-то вдаль, а оставшиеся члены его семьи замкнулись и чувствовали себя весьма неуютно.
Но дед Григорий тягой к пафосам не страдал и свою причастность к войне не афишировал. Не выпячивал. Но однажды контузия ему серьезно пригодилась. Потому что дед Григорий совершил убийство. Убийство примитивное, банальное и абсолютно бытовое.
Дело было так. Овдовел он рано, как только вышел на пенсию. И некоторое время жил одиноким пенсионером в небольшом доме с огородишком и плодово-выгодным садом. По каким-то соображениям (быть может, даже из нежных чувств) начала к нему заглядывать в гости соседская одинокая бабулька.  Сверстница, лет этак под шестьдесят.  Или чуток постарше.  Дед Григорий отвечал ей гостеприимством.
Одним из предлогов зайти в гости к деду Григорию было посещение бани. Не совместное с дедом Григорием, а раздельное. Мало того, что дед был отчаянный парильщик, и его махание веником на полке не всякий крепкий мужик мог выдержать, тем более - изрядно пожившая старушка, но еще влияла и вполне понятная экономия. Истопить сельскую баньку – это значит натаскать воду ведер с десяток, дрова сжечь и прочие физические усилия. Достаточно напряжно и затратно. И бабулька решила, что вполне уместно посещать баньку деда Григория после того, как тот напарится, не утруждая себя истоплем собственной баньки. Дед Григорий с этим согласился. И такая постановка дел стала традиционной.
Но был дед Григорий шутник и затейник. И как-то по осени вздумалось ему постучаться в дверь баньки, где бабулька мылась. Не просто постучаться, а дверцу распахнуть. Что старушке не понравилось. И взяла она тяжелый банный ковшик, прихватила из колоды горячей воды да и плеснула в деда. Дед взматерился от столь неожиданного поступка, выхватил из ее рук ковшик и тюкнул бабульку по голове. Насмерть.
Потом, поняв, что сотворил смертоубийство, не особо раздумывая, закопал ее тело в огороде – как раз картошку недавно выкопал – а одежонку всякую, что соседка в предбаннике разложила, в печке банной каменки и сжег. Соседку хватились лишь через некоторое время, обратив внимание, что из дому не выходит, сельпо не посещает. Дом посмотрели и не нашли. Сообщили о пропаже в милицию (тогда нынешняя полиция так называлась).  Милиционеры провели розыски, нагрянули и к деду Григорию, даже по огороду походили, вилами землю потыкали. Ничего не обнаружили. Претензий не предъявили.
Но через месяц дед Григорий не вытерпел, пошел в милицию и сам на себя донес. Сознался в смертоубийстве. Показал, где тело закопал и рассказал, как все было. Старушку схоронили, а деда Григория очень быстро направили в суд. Суд учел чистосердечное раскаяние и ветеранский статус деда, потому гуманно назначил ему наказание в пять лет. Соседки, собравшиеся в зале суда, услышав столь мягкий (по их мнению) приговор, долго возмущались: - Этак скоро всех старух ковшиками перебьют!
Вышел дед Григорий года через три – случилась очередная амнистия, которая, как тогда было принято, ветеранов войны обязательно коснулась.  Особо не скучал и не переживал, ущемленным себя не чувствовал. К тому же, пока он был на казенных харчах, в солидном объеме скопилась пенсия. Потому дед Григорий жил размерено и самодостаточно.  Столярничал и плотничал немного по просьбе соседей, огородничал и садоводствовал.  Завел даже кроликов, которым косил на полянке сено вверху своего огорода.  И, естественно, ставил бражку в лагушке. Несколько раз пришлось этой бражки отведать.
Как-то с его внуком выехали на рыбалку. Переночевали у костерка, утром удачно половили да и вечерком клев удался. Когда солнце поднялось, рыбка поклевывать перестала, начали домой собираться. И решили заехать к деду Григорию, рыбкой его на уху-жареху наделить. Заехали, поговорили,  дед решил нас бражкой угостить.  Помогли ему лагушок с бражкой из сеней вытащить. Расположились между кустами смородины в тенечке под разлапистой яблонькой. 
Наливаем в ковшик бражку да пьем. И приспичило меня спросить:
- А не этим ли  ковшиком бабульку захлестнул?
- Нет,-  ответил дед Григорий, - тот ковшик в суде остался, как вещественное доказательство.   
И начал рассказывать, как в лагере срок отбывал. Сидел в полном смысле этого слова. Сочли его старым и работами не напрягали. Особо мне понравился такой момент из его рассказа:
- А еще там паренек был молодой, только-только на пенсию вышел, так он очень огорчался и томился. Его закрыли за то, что комбикорм пропил, мешков пять на вино поменял, на ящик вина. Даже половину ящика с другом выпить не успели, их со двора пьяными и забрали. На два года определили…
В конце 80-х дед Григорий помер. Домик его достался внуку по наследству. Внук использовал его как дачу. Потом решил продать. Как земельный участок. Сам дом уже почти развалился, крыша прохудилась, сарай повалился. Разруха, в общем. Потому что в доме никто не жил. Бывали какие-то квартиранты, но все, как правило, были такие веселые, что соседи требовали от них избавиться. Как бы округу не спалили. Долго квартиранты не задерживались. 
Дом продали, а мне внук деда Григория на память подарил лагушок. Тот самый, из которого мы бражку не раз пили.  Обосновал подарок тем, что дед меня очень уважал. Уж не знаю за что.
Я поначалу считал, что лагушок – изделие деда Григория. Но когда решил его подновить-подреставрировать-подкрасить, выяснилось, что лагушок значительно древнее. А ободья, его стягивающие, сделаны из полосок толстой меди. Такие лагушки в конце 19-го века делали.
Сейчас этот лагушок стоит у меня в столовой. Как подставка под цветы, точнее – под пальму. А бражку на самогон я ставлю в двухведерных стеклянных бутылях. Удобнее. Хотя и не столь скрепно, как в лагушке.

Пафос и букет

Букет невесты - это тяжкая ноша в условиях отсутствия жениха на подступах к ЗАГСу . Поэтому иной раз не стоит рвать цветочки понапрасну. Тем более - тратиться на букет невесты. Нужно экономить. Обходиться без лишних понтов и бравурного пафоса.
И вот еще одна свадебная история. Дело было в Екатеринбурге в начале ХХI века. Закат так называемых "лихих 90-х" и становление "вертикали власти". Всеобщая стабилизация, мягко говоря. Несмотря на поступь стабилизации, жизнь продолжалась. Тогда еще не закрылись все возможные производства и не открылись на каждом шагу барбершопы. Вместо смузи люди пили водку. Людям хотелось жить просто и естественно. Быть может, даже семейно. Если получится, конечно.
И одна знакомая дама, прекрасная во всех отношениях, надумала выйти замуж на господинчика изрядно ее моложе. Господинчик, к тому же, был еще как бы адвокат, хотя всего лишь начинающий, без обширной юридической практики. Модно было тогда быть юристами, перспективной эта профессия считалась. Получил этот господинчик диплом. Насчет обретения юридического образования как такового - это неизвестно и неинтересно.
Короче - адвокат и вообще аморальный прохиндей. Немного так альфонствовал. Оттого что паразит. Но дамам старшего возраста это нравится. Гормоны разогревает, что ли. Или статуса какого-то придает. Респектабельность или даже фешенебельность организует. Предклимаксный гламур и все такое. Подали дама с этим юристом заявление в ЗАГС и готовятся к свадьбе в легком этаком варианте типа а ля фуршет на своей кухне в сопровождении завидующих подруг.
А в те захудалые времена для посещения ЗАГСа нужен был свидетель. Или не нужен - я уж не помню. Помню, что приглашен был специально, чтобы в ЗАГС отвезти, а потом к хате возвратить. Ну и радостную толпу изобразить с уханием и аплодисментами. Как-то так. Потому приезжаю поутряне, выбрит и немного даже чист, трезвый к тому же. Оттого что за рулем. За рулем я никогда не пью. Из принципа.
Захожу - а будущего молодого мужа нихера дома нет. И не ночевал. Типа - уехал в командировку куда-то в Кудымкар. Но скоро вернется. При этом постоянно по телефону телефонирует и рапортует, что на подходе. В ЗАГСЕ опять же время конкретно назначено и стрелка забита. Необходимо появиться и произвести свадебный обряд как того государство требует для скрепления семейных уз.
Ждать уже нечего. Поехали, короче, в ожидании, что молодой муж у ЗАГСа объявится. Так дама система "невеста" решила. Приехали, время наступает и берет за горло, а будущего мужа нет. И смотреть на часы бессмысленно - жених из часов не выпрыгнет. Не кукушка.
Вокруг ЗАГС, конечно, суета забавная - какие-то рокеры с байкерами на мотоциклах приехали, невесту с женихом в косухах привезли. Байкерская невеста вся в коже и белых колготках, явно умна и откровенно хороша собой. Заскочили, расписались, бумажку получили, на байк вскочили и умчались в хороводе единомышленников. Счастливчики! Повезло им, что жених не молодой начинающий и перспективный юрист, подающий неординарные надежды.
Дама пальчиками судорожно тыкается без остановки в телефон, ведет активные переговоры, находит компромисс, входит в изумление и недоумение и говорит мне - дескать, пойдем, вместо его и распишешься. Расписываться в брачных документах все равно кто-то должен. Государство так постановило. Ну я и пошел - все равно ж в паспорт никто не смотрит, ЗАГС, когда документы на свадьбу принимал, все проверил, на рожу жениха тем более. А я выбрит и вообще прекрасен внешне и внутренне. Дыханьем свеж и калом бур, как врачи требуют. Поэтому решительно выступил в качестве жениха.
Зашли, без лишней суеты изъявили согласие стать мужем и женой, расписались, где положено, взяли свидетельство про бракосочетание и свинтили оттуда. Понятно, что я под и не помню под какой фамилией подписался, но подписался очень коряво, даже стыдно было за корявость. Но почерк такой. Недетский у меня почерк. Давно уж отвык калиграфически писать.
Поехали взад. И этот свежеиспеченный муж все время названивает в телефон, рапортуя, что движется к ЗАГСу. Сообщили ему, что в ЗАГСе уже нечего делать, что его уже оженили и потому как свежеиспеченный муж двигай на хату. Там фуршет накрыт и водка есть. Приехали на хату, а мужа все нет. Зато есть водка-закусь и подружки счастливой невесты, пришедшие ее всячески поздравить с новым матримониальным статусом. Вопросы дурацкие задают: - А екало ли сердечко? А смущалась ли? И прочие телячьи нежности. Невеста мне в спину пальцем тычет. Чтоб чего не брякнул случайно. Молчу и пыжусь.
Муж этот альфонсирующий появился через пару часов, пьяный вхлам, понятное дело. Явно был у какой-то бабы и явно у бабы помоложе. Слишком это было очевидно.
Дальше не знаю, как события развивались, потому как на рыбалку поехали. Давно уж договаривались харюзков осенних половить и у костерка посидеть. По пути друзьям истории этой свадьбы рассказал, так они со смеху чуть с машины не выпали.
А прекрасная дама с этим альфонсом через месяц развелась. Не задалась у них семейная жизнь. И все понты… Нынешний человек живет ради понтов.


Межовка и Еманзельга

Хотите знать, где раки зимуют? Честно говоря, раки меня мало интересуют, потому как пиво я не уважаю. Предпочитаю более солидные напитки. Но раки обитают только в чистейшей воде. Потому что не идиоты. Это я вам точно скажу.

Лично для меня индикатором чистой воды была и остается такая замечательная рыба как хариус. Надо сказать, что в наших окоемах хариус то появлялся, то исчезал. Как раз в зависимости от состояния воды. В последней четверти прошлого века, например, в реке Уфе хариуса было относительно мало. Потому что в 70-х и 80-х годах в запале яростных пятилеток на поля в поисках невероятных урожаев начали сыпать огромное количество удобрений. Попутно производили мелиорацию. Особого смысла во всех этих происках не случилось, но такова была линия руководящей партии. Все как всегда делалось для "галочки". Ради бравурного отчета.

Впрочем, если в те времена выйти на уфимский перекат, встать по пояс в бурных струях и отпустить поверху леску с червячком, то выловить хариуса особых проблем не составляло. Главной проблемой (сейчас в это никто, вероятно, не поверит) была леска. На толстую леску (этак 0,3 - 0,4 мм) хариус не брал, а леску 0,15 мм клинского производства хариус успешно рвал. Если, естественно, чуток покрупнее попадался.

Для того, чтобы подобрать кусок правильной тонкой лески на поводок приходилось пользоваться микрометром - был, если кто помнит, такой прибор. И когда удавалось в стометровом мотке лески отобрать пяток метров без каверз-шероховатостей- заусенцев, то можно было считать, что невероятно повезло. Кстати, при этом поиске (метод проб-ошибок) стометровка клинской лески запутывалась в невероятную "бороду". Но так как была относительно дешева, то и хрен с ней. Главное - есть надежда отловить хариуса.

Однажды на Уфе в устье небольшой и чистейшей речки Межовка (называлась, скорее всего, по имени исчезнувшей там деревушки) мне довелось поймать поутряне с дюжину хариусов гр. под 400 каждый. С локоть длиной и более. Удача была оглушительной, обловил взрослых мужиков (мне тогда 12 лет всего было). Взрослые мужики моей удаче порадовались, сварили из моих харюзков изумительную двойную уху и запили ее водкой. Мне, естественно, даже маленькую стопочку не налили - чтоб не привыкал. Но радости моей границ не было.

В те времена ловить хариусов полагалось даже не на самой Уфе, а в ее лесных притоках, ключевых и малодоступных. На речке Еманзельге есть урочище Улаир. И там изрядная яма, которую в начале 60-х изладили геологи, которые искали нефть и газ, как положено. Нефть с газом нашли, но не в особо масштабном количестве. Зато яма (метров пять глубиной, метров в пятнадцать диаметром) оставшаяся от поисков методом взрыва, осталась. Еманзельга, как и полагается речке, эту яму оккупировала. Вскоре в в этой яме заселились очень крупные хариусы.

Поймать этих хитрозадых хариусов можно было лишь с помощью комплекса невероятных ухищрений. Потому что населяющие яму хариусы давно привыкли к тому, что появляются какие-то людишки и пытаются их изловить. Шумят, травой да сучками трещат, топочут, кидают в яму какие-то снасти и булькают. Поймать хариуса удавалось лишь единственным вариантом - тихо подкрасться к перекатику, который впадал в яму, протиснуть сквозь кусты длинное удилище (не запутав при этом на кустах леску) и опустить в воду крючок с кузнечиком, стрекозой или бабочкой.

Удилище, леска, крючок и наживка. И чтоб тишина. Если повезет, то хариус сядет. Если еще больше повезет, то ты его из ямы сквозь кусты вытащишь. Мне всего лишь дважды повезло, крупные были хариусы, гр. 700. Азарт был великолепный, до дрожжи и скрипа зубьями. Хотя, кстати, если просто тихо идти вдоль Еманзельги да кидать насадку в омутки за перекатами, хариусов десяток-другой всегда можно было изловить. Но небольших, гр. 150-200 в лучшем случае.

Сейчас, конечно, времена уже не те. Хариуса в Уфе успешно выбивают нахлыстовики. Умелый нахлыстовик на перекате - это как бочка с динамитом. А по ручьевым речкам лазить за хариусом как-то уже не особо...

В любом случае, хариус там, где вода чистая. И раки там тоже. И налимы. Чистая вода - наше достояние. Беречь ее надо. Как и природу. И планету. Да и саму жизнь нужно беречь.

Женьшень и пакрафт

Пакрафт, если кто не знает, это такая маленькая надувная одноместная утлая лодчонка. Невероятно компактная, легко упаковывается и свободно умещается в рюкзаке. Еще и на выпивку с закуской в рюкзаке место остается. И немного на прочие необходимые скитальцу вещички.

С пакрафтом я познакомился четверть века назад, когда мне в голову пришла очередная маленькая авантюра. Решил я осенью побывать в одной интересной деревне, а на обратном пути спуститься по Уфе да и рыбку половить. И при обдумывании-планирования этого путешествия вспомнился тот самый пакрафт, который я заметил в одном охотницком магазине. Относительно дорогое удовольствие, но, как ни странно, денежки у меня тогда водились. Приобрел, накачал дома эту лодчонку и решил, что вполне пригодное приспособление.

Авантюра состояла в следующем: добраться на проходимом авто до подступов к деревне Комарово, дойти до деревни пешком, пообщаться с местным народом, а затем сплавиться до ручья Карагуз, подняться в горку и на автобусе добраться до исторической родины, с отцом водку попить да в баньке попариться.

В те времена дорога до Комарова была на стадии создания. Конечно, действовала древняя дорога вдоль берега Уфы, но та дорога была для конской тяги и отважных тракторов. Для авто - если очень повезет. Но в средине 90-х решили изладить к деревне нормальную торную трассу, грунтовку. Один ловкий депутат пролоббировал - он дачу в таежной деревушке замыслил. Впрочем, именно так в державе все и строится. Особенно дороги.

В общем, две трети пути двигались по трассе-новостройке на УАЗике. Затем рюкзак на спину, спиннинг в руки, заправил сапоги-болотники и айда-пошел. До Комарово добрался часа через полтора.

Небольшая, запрятавшаяся в тайге на излучине реки Уфы деревушка Комарово была основана старообрядцами-углежогами в конце 19-го века. А особенно примечательна тем, что здесь в 1954 году охотник и крестьянин Степан Минеевич Сыропятов провел удивительный агрономический опыт. Выписал с Дальнего Востока семена, взлелеял суровую глинистую лесную землю и заложил первую грядку женьшеня. В своем дневнике он записал:" Я твердо верю, что женьшень может у нас на Урале размножаться и расти. И мне хочется сделать все возможное..."

В 1963 году он снял первый урожай корня жизни с лесных грядок, которые разбил в предгорье горы Латышской между речкой Курганкой и рекой Уфой неподалеку от деревни.

Так пытливый уральский мужик, сын одного из основателей деревни, старообрядца Минея Сыропятова, начал растить диковинку — женьшень. Корешки первого урожая настоял на водке (кстати, на спирту женьшень настаивать, оказывается, нельзя — теряются целительные свойства). Распробовал, учуял пользу. Начал чуть ли не массовое выращивание. Женьшень прижился. По заметкам Степана Минеича, ухода он требовал на Урале не больше, чем грядка помидоров. В 1975 году вместе с сыном Павлом заложил питомник женьшеня на несколько соток. Отдали его под “крышу” районного межхозлесхоза. Умер Степан Минеевич на 97-ом году жизни.

В конце прошлого века женьшень выращивала вся деревня Комарово. Практически у каждого местного жителя в огороде была грядка женьшеня. Корешок рос как морковка.

Вот насчет женьшеня я и хотел поговорить с сыном Минеевича, Павлом Степановичем, которому тогда было 87 лет. Поговорили, “уговорили” под разговор полтора литра женьшеневой настойки, сын первовыращивателя уральского женьшеня и глазом не повел. Судя по энергии Павла Степановича, дедушка на здоровье не жаловался.

Хотя род Сыропятовых и без женьшеня славился и телесной крепостью, и большой раасудочностью. Миней Сыропятов, дед Павла, отец первого уральского женьшеневода, в свое время 26 лет прослужил в Санкт- Петербурге в лейб-гвардии Павловском полку. По рассказам, был необыкновенно здоровым мужиком. Вернувшись со службы, продолжил родовую традицию — охотничал и крестьянствовал.

Сыновья и внуки пошли в него. “Внучок” Павел за свою чуть ли не вековую жизнь завалил 16 медведей. Не давал ему покоя пример папаши, который чуть ли не сорок “мишек” взял. Очень азартным охотником был Степаныч.

В те времена, в средине 90-х, женьшеневый питомник, заложенный Минеевичем, был еще в целости и сохранности. Но корни никому особо были не нужны. Пробовали продавать урожай фармацевтам, но спроса не последовало — штучные корни не в ходу, а на изготовление общепринятых косметических кремов используется женьшеневая биомасса, выращиваемая в заводских колбах. Правда, по оценке специалистов, эффект от использования ее скорее всего просто психологический.

Натуральный корень, правильно настоянный, дает совсем другой результат. Если оценивать эффект по тогдашней резвости Павла Степановича, регулярно употреблявшего женьшень, так оно и есть. Я, когда на эту тему с деревенскими мужиками разговаривал, так они сразу выдали свежую историю, будто бы в начале осени за околицей вроде бы обнаружили медведя. Дедок, говорят, как услышал, убежал в избу, схватил ружье — и туда. Но след “хозяйский” простыл. Огорчился, рассказывали, Степаныч. Напомню, 87 лет ему тогда было. Кстати, курил табачок, самосад усердно высаживал, да и спиртного не чурался. Хотя, напомню, из староорядцев.

Хотя, волне возможно, все дело в крепкой генетике старообрядческой семьи, да в здоровой уральской таежной природе, среди которой стоит деревня Комарово. Нервничать здесь было особо не от чего, каждый жил даже не за счет призрачной совхозной зарплаты или не менее эфемерной пенсии, а на подножном корму. У того же Степановича, к примеру, тогда было две коровенки да два теленка. Еще пара охотничьих лаек. И остальные деревенские мужики все время промышляли в тайге, на покосе да на рыбалке.

Про Комарово можно целую историю живописать. Но перейдем к пакрафту. Переночевал я тогда у Степаныча, поутряне раскланялся, поблагодарил за радушие, да и двинул на перекат. Рассупонил рюкзак, вытащил оттуда этот самый пакрафт, собрал-накачал его, веселки свинтил да вставил, зарядил спиннинг. Поставил сразу снасть на харюзка, потому что ниже Комарова у впадения в Уфу Латыша очень веселый перекат. Плавали-знаем.

Расправил бродни, уложил рюкзак, влез в лодчонку и вниз по течению. И как-то сразу осознал, что лодочка не слишком удобная: даже не в том дело, что места в ней катастрофически мало, а в том, что она на любое шевеление реагирует. Юрзать в реке начинает.

Но до первого переката доплыл вполне удачно, благо недалеко. Напротив Латыша посредине Уфы есть намытый островок, где я и выбрался на отмель. Сразу же осознал, что к обрывистому бережку на этой лодчонке пристать практически невозможно - чтобы из лодки выбраться, нужно, чтобы в твердь береговую она упиралась. Иначе попросту при перемещении всю лодчонку перевернешь, а барахлишко утопишь.

Побросал на островке спиннинг - тогда не было всяких прибамбасов типа сбирулино-бомбард, а вместо них я применял большой пенопластовый поплавок, утяжеленный свинцом. Ниже поплавка поводок и пара мушек. До сих пор считаю, что такая снасть уловистей бомбарды, потому что, сдается мне, хариус бодро реагирует на всплеск. Впрочем, как бы я не считал, но все равно использую бомбарду. Потому что удобней.

Половил с полчаса и очень удачно, полдесятка вполне приличных "хорьков" вытащил. Вычистил их сразу и присолил - закусь отменная. Потом переоборудовал спиннинг под обыкновенную блесну, серебристую колебалку грамм в десять. Покурил спокойно, взгромоздился в этот самый пакрафт и дальше.

А дальше были плесы. Вот тут-то я и хлебнул лиха. Небольшой ветерок встречный, легкая волна, а лодчонка неумолимо парусит. Постоянно нужно грести. Мало того, убедился, что рыбешку с этого плавсредсва не половишь - десяток раз махнул спиннингом, подцепил борзого окунька грамм на тристо.

И вот этот окунек был настолько боек, что чуть было не утащил пакрафт на средину реки. Просто лодчонка на каждое движение отзывается, поэтому и не особо крупный экземпляр начинает ею руководить. Ну как примерно если на ультралайт килограммового голавля подцепить - не знаешь кто кого поймал.

Окунька, конечно, вытащил, но решил, что больше спиннингом на плаву баловаться не стоит. А ежели покрупнее что сядет? Решил так - понравилось место, причаливаю, вылажу, облавливаю с берега и двигаюсь дальше. Но тут же возникла проблемка - бережки таковы, что не повсюду причалишь. То есть, от переката до переката, пропуская весьма смачные и заманчивые коряжники-омутки. Обидно и досадно. Но супротив современной зыбкой сплавной технологии не попрешь.

Так и начал сплавляться: доберусь до переката, выползу на отмель, вылезу из лодчонки (вскоре проклинать ее начал), разомнусь, покурю, покидаю спиннинг и дальше. Сплошные казусы и разочарования. Да еще одно крайнее неудобство - если, например, приспичило по нужде, то всяко нужно до очередной отмели терпеть, потому что даже на пологий, заросший кустарником бережок, если под бережком с мер глубины, хрен вылезешь. Всяко в лодку воды черпанешь. То есть - плывем и терпим.

Примерно в таком режиме сплавился я на злополучном пакрафте километров двадцать до устья речушки Серебровка. Уже под вечер дело было. Напротив Серебровки тогда стояла избушка, в ней и решил переночевать. Вытащил этот пакрафт на берег, сходил в избушку, растопил печку (дымила, кстати, невероятно), разжег костерок, чаек и уху из харюзков соорудил, водки слегка выпил да пошел на перекат спиннинг кидать.

И вот ради этого стоило помучаться - перекат просто кипел от хариуса. За полчаса десяток достойных экземпляров изловил и весь андреналин, который во мне сидел, выхлестал. Потом еще спустился на ямку ниже переката и пяток добрых окуньков извлек.

Переночевал в избушке, утром еще спиннингом помахал, но не особо удачно, и твердо решил - до ручья Карагуз пойду пешком. По маршруту, но другим путем. Собрал пакрафт и тропинками-дорожками, спокойно, не торопясь, не спеша облавливая все понравившиеся мне угодья.

Вот так с шутками и прибаутками проплыл я на на пакрафте два десятка километров. Был уверен, что больше в этот самый пакрафт ни за что не сяду. Но через год, летом, сплавился на нем от Михайловска до поселка Усть-Югуш. Конечно, с учетом обретенного опыта. К тому же, летом хорошо с пакрафта слезть да и рядом с ним в воде плыть. Вода-то теплая, все же не осень.

Труба и фото

Во времена СССР культ смерти был невероятно демонизирован. Нынешние старушки, закаленные в ту эпоху, именно поэтому тщательно складируют жалкие пенсионные рубли на свои грядущие похороны. "Чтоб все как у людей". Умирать в СССР было престижно.
В те времена в похоронном обряде обязательно наличествовали два обстоятельства: фотограф и духовой оркестр. Фотографов уважали и ценили, а от музыкантов из духового оркестра сторонились словно от проклятых. Потому что фотографы тщательно фиксировали процесс прощания с телом покойного, а музыканты своими упражнениями вгоняли похоронную процессию в тоску.
Фотографии с похорон вкладывались в толстые семейные альбомы, которые по семейным, профессиональным и общенародным праздникам обязательно демонстрировались гостям. Праздников было много. Поэтому собравшиеся у праздничного стола имели возможность полноценно и вдоволь налюбоваться мастерством фотографа.
На снимках было запечатлено, насколько глубоко страдают по усопшему участники похоронного обряда. Присутствующие восхищались эзотерикой и завидовали. Стоит ли удивляться, что координаты умельца-фотографа передавались из уст в уста, приглашения фотомастера катились как ком с горы, а популярность (вместе с сопутствующим гонораром) росла и крепла.
Мода на похоронных фотографов продержалась лет сорок, не более. Началось это увлечение в 30-х годах прошлого века, когда фотография была, по большому счету, для простого люда еще в новинку. А завершилась в средине 70-х, когда народ, похоже, осознал всю чудовищность этого ритуального гламура.
В это же время на кладбищах начал затихать и похоронный марш Шопена в вольных вариациях духовых исполнителей. По крайней мере, некоторые мои друзья, будучи музыкантами и подрабатывавшие "походом на жмура", тогда начали сетовать, что приглашений становится все меньше и меньше. Поскольку большинство из них было студентами, то похоронная практика существенно дополняла стипендию.
Резкое снижение спроса на озвучивание похорон друзья объясняли не собственной бесталантностью, а "народ уже не приветствует". Заказы к концу 70-х случались все реже и реже, а молодая околомузыкальная богема предпочла похоронным процессиям исполнительство "в кабаках". Эта тема была надежней и денежней.
Навряд ли стоит упоминать о том, что старое поколение духовых похоронных оркестрантов практически поголовно сбухалось. Потому что что помимо гонорара исполнителям полагалась водка с закуской. Или просто участие в поминках. А в те времена люди умирали довольно часто (конечно, не столь ежедневно и обыденно, как в наши суровые и героические времена), потому крепкий спиртной дух всегда сопутствовал творчеству похоронного оркестра.
Сейчас похоронный оркестр вымер как класс. Шопен больше не востребован. И, кстати, лично я, будучи молодым и жизнерадостным оптимистом, услышав в 15-летнем возрасте «Shine On You Crazy Diamond» от Пинк Флойд, решил, что именно эта композиция должна звучать на моих будущих похоронах. Готовиться к солидным жизненным событиям нужно загодя.
У меня с детства была жесткая аллергия на духовые оркестры. Причины на то были весьма существенные, не эстетские капризы какие-нибудь. Травма детства, мягко говоря. Дело в том, что слишком рано мне очень уж активно пришлось участвовать в похоронах. В шесть лет отца похоронили.
О том, что отец умер, мне сообщили в детском садике. Лето, мы играем на площадке, подходит какая-то тетка к воспитательнице и весьма громко спрашивает: - А покажите мне мальчика, у которого отец сегодня утром разбился. Воспитательница указала на меня.
Почему разбился утром, а я днем еще ничего не знал? Потому что детсад был круглосуточным – была в те времена такая форма дошкольного воспитания. Мама работала старшей хирургической медсестрой, поэтому очень часто или дежурила сутками, или вызывали ее на операцию в ночь-полночь. Круглосуточный детсад в ситуации со мной был довольно удобен. Меня, похоже, круглосуточность особо и не волновала. Привык, вероятно.
И в тот раз мама, почти как обычно, была на дежурстве в больнице. Рассказывала потом, что утром привезли какую-то деваху, пострадавшую при аварии с мотоциклом. Сообщили, что мужик, который с этой девахой был, насмерть разбился и «мозги на шесть метров по дороге прыгали. Потому что с лесовозом столкнулся». Мама помогала ампутировать ногу у пострадавшей. И лишь после операции ей сказали, что «с этой ****ью» был отец.
Насчет отца и этой «****и» - тут, кстати, довольно своеобразная местечковая история. Мама моя была не из местных, по национальности полька да, к тому же, еще и сирота. Из небольшой польской общины выселенцев-ссыльных, депортированных на Урал после восстания Костюшко. Мелкая польская шляхта, скорее всего, не более. Общину эту, естественно, старательно уничтожили в 37-ом, бабушка исчезла в 1941-ом. «Пошла зачем-то в Алапаевск и все…». Маму воспитывали люди добрые, деревенские, чуть подросла – поступила в медучилище.
Вот с такой биографией, не имея ни кола, ни двора, по распределению приехала в Арти. Красавицей была, да и отец тоже был видным парнем. Поженились и меня родили. Все бы ничего, но бабушка, мать моего отца, очень была недовольна снохой-бесприданницей. Потому что уже имела договоренность с родительницей той самой «****и», из семьи зажиточной и хозяйственной. А понаехавшая красотка-медсестра все планы расстроила. Но бабушка после моего рождения решила ситуацию поправить и активно сводничала. Результатом и была пьяная лихая утренняя гонка с «*****ю» на мотоцикле, закончившаяся аварией. Но эти подробности я, конечно, значительно позже узнал.
А тот день в детсаду был для меня шоком. Мало того, шок продолжился, когда вечером забравшая меня из детсада какая-то малознакомая тетка, взяв меня на руки, растолкала толпу, сгрудившуюся вокруг стенда ГАИ с фотографиями (оперативно тогда сработали!) утренней аварии. «Дайте мальчику на отца посмотреть!» - огрызалась тетка на недовольных агрессией зевак. Мальчик посмотрел. До сих пор этот синий стенд с десятком мутных фото помню.
На похоронах дед не отпускал меня с рук. Дед буквально выл. Любил моего отца и меня тоже. Но когда гроб опускали в могилу, поставил меня на землю. Я, вероятно, отошел немного в сторону. И в это время трубно взревел духовой оркестр. А прямо у меня над головой какой-то мудак ударил в тарелки. Жутко и гулко так – «Еблыц!!!». После этого не спрашивайте меня, отчего я духовые оркестры не люблю.
Хотя, конечно, духовые оркестры довольно правильный элемент культуры. Уходящей культуры. Звучали не только на похоронах, но и в парках. Создавали культурную среду и народные увеселения. Танцульки, в частности. Дарили людям праздник.
Были даже инструментом агитации и пропаганды. Очень забавная история на этот счет помнится: после Второй Мировой войны известный уральский сказитель Павел Бажов, будучи депутатом, решил посетить Арти и Красноуфимск. Для встречи знатного гостя к перрону вокзала станции Красноуфимск был подан заслуженный и очень известный в округе духовой оркестр от артинского заводского клуба.
Посещение округа знаменитым автором «Малахитовой шкатулки» случилось зимой. После бравурного исполнения встречного марша на красноуфимском вокзале музыкантам не нашлось места в машине – туда пришлось загрузить прибывшую с депутатом свиту. Депутатская свита – дело политическое. Политика важнее культуры, это все понимали. Особенно музыканты – люди, вне всякого сомнения, очень культурные.
Поэтому обратный путь до Артей протяженностью в 60 километров по заснеженной дороге, да и порой вообще по сугробам, музыкантам со всем своим инструментом наперевес пришлось пройти за три дня. Пешком, но, конечно же, попутно частенько останавливались «для сугрева». Избалованностью тогда никто не кичился. Да еще и провели танцы в клубе села Манчаж. Вот такие культурные, крепкие и закаленные были люди.
Один из самых легендарных оркестрантов того времени – человек очень невеликого роста, точнее – карлик, Юрий по кличке Фунтик спьяну замерз майской ночью в средине 70-х годов прошлого века в грязном переулке.
Юра Фунтик был фигурой фантастической. Когда я впервые увидел Фунтика, года четыре мне было. Он стоял в группке взрослых мужиков, курил и страшно сквернословил. Говоря по-русски, безбожно  и площадно матерился. Я был до крайности удивлён и будучи воспитанным мальчиком, ждал, что мужики ему немедленно напинают. Потом вдруг понял, что это взрослый человек, только очень маленького роста. Так и застыл с открытым ртом, не сводя с него глаз.
Жил он одиноко, у своей сестры в маленькой комнатке, скорее даже каморке. Полуподвал, одно махонькое оконце, грязное и тусклое, койка какая-то железная. Это мне однажды соседские детки продемонстрировали, очень любопытно мне было. Рассказали, что появляется он лишь вечером, только чтобы переночевать. Чаще всего удавалось увидеть его у входа в замызганную поселковую пивную – Юра Фунтик курил и пронзительно матерился. Папироса в половину его лица – это было контрастно.
«Трубач у врат зари» - The Piper at the Gates of Dawn – дебютный альбом Pink Floyd с Сидом Барретом, естественно, ни к советским похоронам, ни к кладбищенским фото, ни к Юре Фунтику никакого отношения не имеет. Разве что Юра Фунтик дудел на трубе. Зато именно Сиду Баррету и посвящена Shine On You Crazy Diamond.

Ложки и поминки

Как известно, на поминальных обедах не принято использовать вилки. В ход идут только ложки. Традиция сложилась с давних времен и наиболее логичное объяснение этому обычаю я слышал только от старообрядцев. Они считают вилку "бесовским изобретением". И покойному вследствие использования вилки на поминках "колоться будет". Бесы вилами душу ухватить попытаются.

Как бы то ни было, но поделюсь воспоминаниями из прошлой жизни, столь милой адептам движения Back in USSR. Не знаю как по всей державе, но в наших окоемах в совхозных столовых вилок не было вообще. Возможно, на случай приема каких-нибудь знатных партийных гостей вилки как столовый прибор в столовых имелись, но в обычных условиях наличествовали только ложки.
Быть может, таким образом труженики столовых поминали прежнюю досовхозно-доколхозную жизнь, но маловероятно. Просто селяне, комбайнеры и животноводы, вилками с детства не пользовались. Отдавали предпочтения ложкам. Да и, в конце-концов, вилки - лишняя посуда, которую тоже мыть надо. Лишние трудозатраты.

В любом случае совхозные столовые были прелестны. Не каким-нибудь развеселым дизайном или разнообразием меню (хотя и такое случалось), а громадьем порций. Порции были величественны - ежели котлета, то с тарелку величиной, ежели пюре - то с размахом и масштабом. Готовили не вычурно, но сытно, вкусно и чисто. Вопрос совести - в столовой же питались родные, родственники, знакомые и соседи, свои, селяне. Поэтому никто не желал опозориться.

И еще знатная дешевизна этих столовых обедов. На советский полтинник можно было наесться от пуза. Первое, второе и какой-нибудь компот или кисель. Первое обычно - наваристые щи, а для "желудочников" легкий молочный супчик. Второе - могучая котлета с тем самым пюре (чаще всего) или макаронами.

Каша, особенно гречневая, была крайне редко. Гречка в те времена была отчего-то в системном дефиците. А чтобы правильно изладить другую кашу нужно много времени, крупа должна разбухнуть, медленно вывариваться и каша настояться. Много мороки. Поэтому если не пюре, то макароны. Слипшиеся - не умели державе макароны правильно делать.

В любом случае, совхозные столовые были праздником жизни. Одно время мне пришлось достаточно бойко в этих столовых обедать, потому знаю и убедительно подтверждаю. Поездки по совхозам мне всегда нравились.

Работа была такая: проехались по хозяйствам, в столовой пообедали, с добрыми людьми поговорили и на радостях настрочили кучу репортажиков- штамповок. "И вновь пылит по дороге наш УАЗик (ПАЗик, МТЗ, Урал, ГАЗ или трактор К-750 - это на выбор), а зоотехник (агроном, ветеринар, осеменитель - дело вкуса) рассказывает о том, как в преддверии пленума (съезда, конференции, слета - это по погоде) удалось добиться невероятных успехов (надоев, отелов, урожайности, вывоза навоза на поля - это по планам пятилетки)". Согласно партийному курсу, короче. А курс был один - в светлое будущее. С разнообразными отклонениями. Как-то так. Просто и со вкусом. Со вкусом совхозной столовой.

Кстати, помимо совхозно-столовских обедов лично я любил попутно с разглядыванием полей и ферм посетить сельпо. Книжки можно было хорошие купить. Латиноамериканцы, например, пылились. Не какие-нибудь Дюма, чай.

Но вернемся к столовским ложкам. Ложки были только алюминиевые. Некоторые вычурно выгнутые. Но все мутноватые и попользованные. Потраченные губами комбайнеров. Впрочем, в те времена насчет брезгливости особого кокетства не было. Никакого жеманства. Ешь чем дают.

Насчет того, как есть. Понятно, что народ был прост и манерами не утруждался. Но иногда случались особенности. Была, к примеру, знакомая бригада электриков, которые монтировали по селам трансформаторы. Так те приезжали на обед со своими специями - черный и красный перец, горчица, даже уксус, все в специальных бутыльках. Такой у них был прикол.

А один знакомый, даже как бы коллега, имел привычку смешивать в совхозной столовой первое и второе блюдо в одной тарелке. Тщательно разминал эту смесь ложкой и азартно поедал получившуюся бурду. Посетители столовой поглядывали на него с опаской. Я сначала интересовался насчет необходимости такого процесса, но внятного ответа так и не получил. Будто бы "в желудке все равно все смешается". Что-то такое из области патологоанатомии, если кратко.

Чудаков всегда хватало. Столовых тоже. Тем более ложек. Сейчас в наших окоемах совхозные столовые вымерли как класс. Вместе с совхозами. Лет пяток назад в одном селе, тогда еще славившемся функционировавшей будто бы богатенькой агрофирмой, с удивлением обнаружил, что столовая давненько закрыта. Решил, что агрофирма уже агонизирует. Так и случилось.

Так что могу заверить вас, что ложки, особенно ложки в бывших совхозных столовых, это атрибут поминок. Поминай как звали.

Пятак и ваза

Наша жизнь тяжела как кистень - бьет с размаха увесисто в харю! Кистень, если кто не в курсе, это такой русский народный инструмент. Отнюдь не музыкальный. И не особо веселый. Глубинный народ пользовался этим инструментом в чрезвычайных и даже в глубоко трагических случаях. Вполне эффективно.

И по поводу чрезвычайного. Вчера в сельпо милая продавщица поведала мне презабавнейшую историю. С утра некий мужик (потрепанный жизнью и в летах) принес огромную груду пятаков. Не тех медных пятаков, которые так милы адептам движения Back in USSR, а вполне даже нынешних пятирублевиков.

Это, если кто еще не забыл, монеты в пять рублей. Уходят из нашей жизни монеты, стремительно уходят. Вместо солидных шуршащих купюр и отягчающей карман мелочи воцарились безликие карточки разнообразных банков. Быт становится электронным и электролизованным. Порой до омерзения.

Но про пятаки. Принесший пятаки мужик предложил поменять на более конвертируемые деньги, то есть бумажные, в купюрах и чтоб покрупнее. Конечно, подобное предложение было заманчиво - в сельпо нынче сдачи хронически нет, мелочь востребована.

Потому что бабульки, которые именно по утрам являются самыми ретивыми покупателями (во многих лавках для утренних пенсионеров весомая скидка), обычно оперируют банальными денежными знаками. Ибо предпочитают получать пенсию на дому, напрочь презирая банковские операции совместно с мобильными банками. Не доверяют нынешнему финансовому обращению, а до сих пор верят в шелест денег. Эти деньги и используют при покупках. Несомненный признак дряхлости, надо полагать.

Поскольку при наличных расчетах регулярно требуется мелочь на сдачу ( для бабулек незыблем принцип копейка рубль бережет"), то груда пятаков для сельпо очень бы даже пригодилась. Проблема в том, что, как объявил мужик, пятаков аж на 12 тысяч рублей. Специально и упорно заранее подсчитал. Но именно из-за 12 тысяч рублей продавщица сельпо пошла в отказ.

Не потому, что считать пятаки не хотела (на это дело рука набита да и развлечение все ж таки), а лишь потому, что в кассе на эту сумму денег все равно не было. Не настолько богато живет народ в окрестных окоемах, чтобы с утра в сельпо двенадцать тысяч денег приволочь. Предложила мужику произвести денежный размен в более бойких местах. В сетевых лавках, к примеру.

Вздохнул мужик, тяжко поднял весомый куль с деньгами (взвесить, сельповские собеседники, кстати, не удосужились и не полюбопытствовали) и потащил его в указанном направлении. Но все же успел рассказать, что собирал свою груду пятаков в течении нескольких лет. Специальную какую-то объемистую вазу для этого задействовал. О чем подобно и рассказал. В наших сельпо, как вы понимаете, ритм жизни весьма размеренный, спешка не приветствуется. Поэтому на разговоры всегда время найдется. Кто понял жизнь - тот не спешит. Не настолько и сложна наша жизнь, чтоб ее не понимать.

А собирать пятаки мужик начал еще лет семь назад. Тогда еще на несколько пятаков можно было купить пачку сигарет. А за четыре пятака - булку хлеба. Фундаментом затеи был старый постновогодний советский обычай - сбор монеток номиналом в десять копеек в опорожненную под елочкой бутылку из-под классического советского шампанского. В некоторых семьях это приветствовалось.

Монетку в горлышко этой бутылки засунуть было можно, а вот вытряхнуть обратно не получалось. И считалось, что если в течение года усилиями всей семьи бутылка полностью забьется монетками, то следующий Новый Год будет финансово обеспечен. Согласно легенде, десятикопеечных монеток вмещалось в этот сосуд на сумму то ли 80, то ли вообще 120 рублей.

На такие деньги можно было закатить очень шикарную новогоднюю пьянку. Тем более, что пресловутой инфляции в те времена не было. Про сумму не уверен - точно не помню, а лично совершить подобный опыт у меня никогда желания не было. Потому что цинизм преобладал и неверие в светлое будущее. Но главное в набивании бутылки монетами было то, что извлечь накопленное возможно было лишь при разбивании бутылки. Иначе никак.

А мужик вспомнил про этот обычай, разглядывая в свое время могучую вазу, дислоцирующую в прихожей. Ваза была бесценной - в лучшем случае издевательский мещанский китч, в худшем - китайское чудовище "эпохи Дзинь". Подарочный вариант из серии "даем тебе, боже, что нам негоже". Место в прихожке занимала, а толку от нее никакого не было и быть не могло. Зато было узкое горлышко, куда рука не пролазила. И решил мужик набить эту вазу пятирублевиками. Набил. Каждый вечер, возвращаясь с трудов праведных, доставал из карманов пятирублевики и сбрасывал в вазу. В итоге получилось увесисто и неподъемно.

И вот как раз оказия случилась: ездил с супругой на авто за предпраздничными покупками, а машина слегка сломалась. Ничто не вечно под луною, хрусть - и пополам. Ремонт небольшой, но запчасти да и работа мастеров денег стоит. А пенсию практически всю на покупки потратили, оставили на скудно прожитье. Потому мужик взял молоток да и разбил вазу. Монетки посчитал и решил их в купюры перевести. Не кошель же пятирублевиков в автосервис тащить - засмеют.

И вот утренний визит с тяжеленным кошелем пятирублевиков - это как кистенем по голове. В сельпо богатство принять отказались, нужно в следующую лавку волочь. Машина-то не на ходу, а как такую денежную тяжесть до очередной торговой точки тащить? В наших краях жизнь без авто невозможна...

Но, надеюсь, мужик выкрутился. Ко всему уже привычны: и серпом по яйцам, и кистенем по голове - не раз проходили и выдюжили. Потому привыкли к хроническому оптимизму.

Хотя, конечно, история с вазой, набитой обесценивающимися пятаками, - тот еще кистень. Слишком уж не вовремя на мужика проблемки свалились. Но такова наша жизнь пейзанская.

Моргенштерн и просрочка

У истинной старости два особенных признака. Первый это "экономика старушек". Очень жуткий надлом психики, созданный годами пережитого и нажитого. А второй несомненный признак - отношение к молодежи. Критически - снисходительное. По праву прожитых лет.

Чтоб было понятней, то немного о каждом признаке отдельно и даже членораздельно.

"Экономика старушек". Не буду повторяться, но большая часть российских пенсионеров существует на пенсию. Как урбанизированные пенсионеры, так и селянские. Мифы, про благость "бабушки в деревне" - слюнявая перхоть. Содержать живность и выживать за счет этого содержания уже минимум десяток лет критически невыгодно. Поэтому скотинку вырезали и сожрали, а картошка-морковка - уровень пропитания и дожития. Кстати, если прикинуть себестоимость картошки (вспашка огородов и прочие труды-заботы), то деревенский "второй хлеб" зачастую обходится дороже, чем в сетевых лавках.

Но вернемся к экономике. Бабушки откладывают выдаваемую им пенсию на похороны, на внучков, на непредвиденные кошмары. Остальное уходит на коммуналку, лекарства и чего-нибудь поесть. "Чего-нибудь" поесть нынче дороговато обходится, Поэтому старушки ходят из магазина в супермаркет и наоборот. Разглядывают скидки. Ищут дешевое. Тем и живут.

Уровень выживания на уровне инстинкта - вот "экономика старушек". Нищета, возведенная в норму, скупость, убивающая брезгливость. Употребление во внутрь дряхлого и изношенного организма предметов, похожих на еду, стало привычкой.

Исчезновение брезгливости, закуп откровенной гадости "потому что дешево" и тяга к складированию всякой дряни - несомненный признак старости. Уметь удобно и комфортно жить в нищете - вот чему научились старушки. И без разницы, какой у них когда-то был социальный статус. Все когда-то было. Сейчас плесенью покрылось.

О старичках не поминаю - не живут нынче долго старички. Чего о них рассуждать, старое ворошить.

Молодо-зелено. Старость начинается тогда, когда включается ностальгия по молодости. Хотя у многих этот процесс возбуждается не по дате в паспорте, а по разведению истерики Back in USSR. Многие адепты этого маразматического направления во время "Союза нерушимого" даже в пеленках не обозначились. Зато сейчас отъявленно ностальгируют. И это несомненный признак внутренней ветхости.

Истинно дряхлые старые люди свою молодость боготворят, а нынешнюю молодежь презирают и третируют. Потому что "все не так", зато "старые люди" (это которые прадедушки-прабабушки нынешних стариков) знали в жизни толк. Кстати, если б реально знали, то коммунизма бы не допустили.

Старости требуется постоянный выхлоп скопившегося внутреннего раздрая: вроде бы и жили праведно-работяще, но в итоге поимели кукиш на пальмовом масле. Такой вот естественный диссонанс. В итоге страдает нынешняя молодежь. Такова месть стариков.

Поэтому будьте молоды хотя бы в душе, господа. Даже когда вы заглянете в паспорт, а потом в зеркало.

Старость, собственно, это как кистень - древнерусский ударный инструмент. Или даже моргенштерн - это более сурово, потому как по-западному. С моргенштерном при Яне Жижке в вагенбургах партизанили. Сейчас вагенбергургов нет, есть только чизбургеры и мегаполисы. Потому что урбанизация.

Старость постучится к вам тогда, когда вы, перебирая просроченные дешевые имитированные консервы, неожиданно вспомните, что сегодня с утра на молодежь не ворчали. Будьте бдительны!

Храм и Вальхалла

Сейчас эти старушки увлеклись "нордической ходьбой". Собираются в условленное время в условленном месте, опираются на специально подобранные палки и ходят... Ходят кругами.
Им за 70, некоторым давно уже за 70. Еще десяток лет назад они столь же бодро посещали церковь, от которой практически всю свою жизнь активно и резво отворачивались. Потому что воцерковленность осуждалась.
Конечно, у каждой в доме хранились иконы и прочая православная атрибутика, многие носили золотые крестики на золотых цепочках, даже детей и внуков крестили. Но к религиозности все эти причиндалы никакого отношения не имели. Укоренившийся селянский обычай, не более того. Жили без церкви и вне церкви. Потом церковь разрешили и даже начали поощрять. Бабульки двинулись в церковь.
Церковь была для них клубом, точкой сбора, местом престижа и клубком интриг. Источником деревенских новостей. А еще щитом от одиночества. У многих мужья померли, так и не дожив до пенсии или лишь перешагнув за этот порог. Померли оттого, что много работали и много водки пили. Себя не берегли. Бабульки себя берегли. Но, схоронив мужей (а то и детей), почувствовали безнадежную ущербность. Ненужность и невостребованность. Попытались укрыться от этой щемящей беды в церкви. Не удалось.
Они ждали не обещаний Царства Божьего - за свою продолжительную жизнь обещаниями светлого будущего пересытились. Они ждали внимания к себе. Простого, душевного и понятного. Здесь и сейчас. Не дождались. Поэтому и охладели к храму. Никакого атеизма или отрицания. Простое бабье равнодушие. Не оправдались посулы и ожидания.
Сейчас сколотили свой клуб по интересам - стайку "бабушек-палочниц". Бродят пару часов по окоему, опираясь на лыжные палки. Специальные палки для скандинавской ходьбы им не по карману. Да и не надобны - к чему и зачем? Им же нужно пообщаться, кости старые тряхнуть, новости житейские перетереть, а не блистать понтами и атрибутикой. Понты - забава молодых.
У каждого своя дорога в жизни. Или тропинка. У бабушек сложился путь нордической ходьбы. Круг общения. Между собой и окрестной природой.
Каждый из нас идет в свою собственную Вальхаллу. Так как может и умеет. Бог рассудит. Бог разберется.

Звезды и полосы

Если начинаешь считать звезды и тычешь в них пальцем, обязательно попадешь этим пальцем в чью-нибудь задницу. На такую особенность еще Галилей с Коперником внимание обратили. А уж они понимали толк в астрологии.

Сейчас в державе звезд невероятно много. Сверхстарых и сверхновых. На редкость звездные времена. Кругом астральные тела - обычному человеку даже плюнуть некуда. Все звездят, а Бог рассудит.

Впрочем, в нынешние суровые и героические времена ничего необычного в звезданутости нет. Звездой может стать каждый. Каждый уже успел побывать звездой. Для этого как минимум нужно совершить какую-нибудь изрядную глупость. Попасться на взятке, совершить ДТП, сойтись с женой (или развестись - разницы нет), похудеть до безобразия (или разжиреть до кошмара) - обязательно продемонстрируют по ТВ. Невероятно широкий выбор насчет возможности слегка звездануть.

Это в прежние времена, столь милые сердцам истовых поклонников движения Back in USSR, чтобы стать звездой, нужно было получить какую-нибудь грамоту или стать делегатом очередного съезда. Чтобы все завидовали. Но и тогда грамот на всех хватало, съездов тоже. Каждому по заслугам!

А вспомнил про звезды я оттого, что на днях один старый и замшелый фанат ТВ полюбопытствовал у меня, что я в Новый Год буду рассматривать. Обычно я в этот период рассматриваю стакан и закусь, ну и дам, естественно. После чего благостно и с чувством выполненного гражданского долга спокойно засыпаю. Но чтоб товарищу угодить, сообщил, что постараюсь поглядеть на звезд 80-х.

И друг невероятно раздраконился: "Ты что ли этих старперов в те времена не насмотрелся!". Да я и тогда на них и внимания не обращал, других забот хватало, отвечаю. Насвистеть про этих персонажей ничего не могу, разве что "два кусочека колбаски", но этот мотивчик и нынче невероятно актуален, как сообщают в правительстве. Вот и буду наверстывать упущенное. Но товарищ меня не понял - но тут, как говорится на формат и цвет ТВ товарищей нет. У каждого своя каналья.

Пока мне не до современных веяний. А что поделаешь, коли я до сих пор всю музыку 70-х не прослушал. А если и вновь прослушиваю, то обязательно нахожу в ней новые тонкости. Вот, к примеру, "шизофреник 21-го века" (это KING KRIMSON, если что), нынче весьма пророчески звучит.

Вчера бродили с супругой по сетевой лавке, пытался какой-нибудь чай поядреней да покрепче выбрать, потому как люблю поутряне изрядно чифирнуть, подпустить этакого смолистого "купчика" под трубочку табачка. Но в наших палестинах и окоемах истинного пу-эра не бывает. И не по карману мне уже настоящий пу-эр. Потому взял "Olias of Sunhillow", это я так чай называю, который как бы по наименованию из солнечнополянных холмов. Дишманский и крепкий. А "Olias of Sunhillow", как вы все помните, это первый сольник Яна Андерсона, не того Яна Андерсона, который великий русский святой, а который вокалист из YES.

Кстати, все эти перечисленные ребята никогда особо не звездили, особенно в наших державных краях. Они просто делали эпоху. Культуру, мать ее! Ровно и спокойно. Starless, короче.

А насчет звезданутости... Жизнь не из звезд состоит, она земная. Она полосами идет. Белой полосой, а потом черной полосой. Иногда полосы меняются. Или затягиваются. А потому что такова жизнь, господа!
Вспомнилось вдруг, что 70 лет назад некий Самюэль Беккет, ирландскоподданный, написал преактуальнейшую пьеску. И мало того, вполне даже предновогоднюю, прямо-таки рождественскую.

Вот даже напомнить захотелось:

"Слышен пронзительный вопль. Владимир и Эстрагон, прижавшись друг к другу, замирают от страха. Входит Лаки с чемоданом, складным стулом, корзиной с едой и пальто; вокруг шеи у него веревка, конец которой держит Поццо. Поццо щелкает кнутом и погоняет Лаки, браня его на чем свет стоит. Эстрагон робко спрашивает Поццо, не Годо ли он, но Поццо даже не знает, кто такой Годо".

Уверен, господа, что все вы с детства знаете превратности и прочий сюжет этой великолепной пьески. И наизусть помните, как там все счастливо закончилось:

"Эстрагон и Владимир хотят повеситься, но у них нет крепкой веревки. Завтра они принесут веревку и, если Годо снова не придет, повесятся. Они решают разойтись на ночь, чтобы утром вернуться и снова ждать Годо. «Идем», — говорит Владимир. «Да, Пошли», — соглашается Эстрагон. Оба не трогаются с места".

ГОДО обязательно придет. А если не придет, то будем оптимистами и наконец-то поверим, что он придет!

Томный снег в наших лесах сегодня. Падает вальяжными пушистыми гроздями. Потому что зима. Было бы лето - шел бы проливной дождь. Будьте здоровы, господа! На себя надейтесь. Не фиг надеяться на врачей, синоптиков и шарлатанов. Шарлатаны до добра не доведут.


Стукачи и палачи

О мистике войны. Война оценивается в трофеях. И в последующей дележке ресурсов, аннексий и контрибуций. В наслаждении властью. Большевиков в России создала война. Она их вскормила смертью.
Точнее - Первая Мировая война. Понятно, что затеяли эту бойню те, кому это было выгодно. Но оставим все эти рассуждения историкам и всяческим модным коучам с реконструкторами да прочими конспирологами. Они, похоже, еще долго будут танатизировать и распомаживать это историческое событие, искать и называть тех, кто на этой войне нагрелся и вышел в плюс. Но для жителей России самый важный момент в том, что мировая война перешла в гражданскую. Ту самую войну, когда не только брат против брата, но и все против всех.
Большевики гражданскую войну выиграли за счет вовлечения в нее крестьян. Байки о том, что суровая Красная армия была рабоче-крестьянской - это всего лишь воспаленный бред упоротых адептов Карла Маркса. Откуда в России на переломе ХХ столетия могли взяться рабочие классы? Из люмпенов, отказавшихся работать на земле после отмены крепостного права и окопавшихся на местечковых мануфактурах? Из сезонных тружеников, которые полгода горбатили на малочисленных заводах и полгода пахали землю? Из романа Горького "Мать", в конце-концов?
Пусть даже на индустриализирующих единичных столичных предприятиях мастеровые и ремесленники перековывались в рабочие... Но все эти трудяги по сути своей были крестьянами и никак не подходили под фантазии про классовое расслоение знатных теоретиков марксизма. И жесткие рамки марсо-энгельсовского пролетариата этим крестьянам никуда не упирались.
Не были они потомственными пролетариями. Они были плоть от плоти искореженного кошмара русской черноземной Хтони. Именно Хтонь земли их кормила и поила, диктовала нравственность и  моральные устои с обычаями и традициями. И убийство было хтонической нормой для крестьянина. 
Запомните главное: крестьянин - палач с детства. С измальства крестьянин знает, что для того, чтобы элементарно выжить, необходимо систематически убивать. Убивать тех, кого лелеял и вскармливал, с кем игрался и веселился. Забой домашней живности для крестьянина праздник. Потому что отступает призрак голода. Смерть дарит сытость.
Поэтому крестьянин по природе своей не может бояться крови. И, сами понимаете, от убийства скота до убийства человека всего лишь один шаг. Сдерживает этот шаг лишь тот самый моральный кодекс, про который старик Кант сообщил. Если точнее - то закон общины, клана, тейпа или как хочешь это обзывай в зависимости от территории и национальности. В любом случае, для крестьянина убийство - это норма.
Всяческие сюсюканья на эту тему, подобные тургеневским "Муму", всего лишь сентиментальное брюзжание и хлипкая романтика декадентов. Меня лично с детства восхищает невероятно тонко прописанный момент в "Тихом Доне" у Шолохова, когда Григорий Мелехов косит траву и попутно рубит свежерожденного утенка. Крестьянин-казак, династическая "машина для убийства", испытывает эмоции и тонкие чувства, но плавно и без истерик. Такова жизнь.
Такова жизнь русской Хтони. Поэтому немудрено, что крестьяне помогли большевикам одержать победу в гражданской войне. Все эти "господа юнкера", бравые офицеры и восторженные салонные монархисты попросту не имели шансов. Разночинцы и образованщина, пусть даже упакованная идеалами и убеждениями, не могла противостоять привычному к тяготам, лишениям и смерти крестьянину от сохи. Блестящие деникинцы, отягощенными милитаристскими науками и передовым военным образованием, оказались бессильны против сеющих смерть тачанок Нестора Махно.
Бесспорно, что крестьяне участвовали в резне по обе стороны. Резня была безжалостной и кровавой. Победили те, кто был более кровав и безжалостен. Все те же крестьяне. Это и стало причиной их последующего уничтожения большевиками. То, что крестьяне для большевиков смертельно опасны, продемонстрировала победа Красной армии в гражданской войне. 
Любая война обречена на кровь и жестокость. Иного не дано. Рассуждения про "гуманные" варианты войны - это для слабонервных. И узурпировавшие победу в гражданской войне большевики начали планомерно уничтожать принесших им власть крестьян-палачей. Путем тщательного убиения крестьянской общины.
Всякие рассуждения насчет якобы идеологической подоплеки участия крестьян в гражданкой войне бестолковы и бессмысленны - всякому нормальному крестьянину в руки попала лишь парочка листовок с обещанием земли и воли. Листовки, без сомнения, были тотчас пущены на самокрутки. Откуда и какая идеология? Крестьянам всего лишь хотелось побольше земли чтобы сытнее прокормиться. Естественный хтонический стимул пустить кровь ближнему своему. Жадность решает все, в том числе и исход войны.
Война против крестьянской общины началась с раскола. Для начала большевики планомерно уничтожили анархистов как единственных реальных защитников общин и живьем закопали в землю идею анархии, то есть общиннного развития. Затем начали действовать стукачи.
Понятно, что стукачество было всегда и во все времена. Но не приветствовалось, особенно крестьянской общиной. "Доносчику первый кнут", "не выносить мусор из избы" и "слово не воробей", "нашел-молчи, украл - молчи, потерял - молчи" - канувшие в Лету нормы общинного сообщества. Стукачи в эти правила не вписывались, доносчик становился изгоем. Большевики возвели стукачей на пьедестал почета. 
Борьба с кулачеством, продразверстка и коллективизация - это дело рук стукачей. Навряд ли с этим будет кто-то спорить. А учитывая, что стукачи изначально были изгоями и неприкасаемыми для общины, то это еще и была кровавая месть со всей присущей для крестьян-палачей жестокостью.
Стукачи стали героями и победителями. Стукачество стало делом гламурным, удобным и выгодным. Стукачество поощрялось и вознаграждалось. Конечно, нет статистики (если есть, то очень глубоко и тщательно зарыта), но, надо полагать, что расстрельные команды в ходе кровавых репрессий. состояли как раз из палачей и стукачей. А затем участники расстрельных команд уничтожались палачами и стукачами. С малолетства привыкшими к крови крестьянами-изгоями-выродками.
Навряд ли стоит сомневаться и в социальном происхождении вертухаев и остальной челяди, холуйствовавшей у большевиков во время репрессий. Так ковались династии паразитов, для которых донос был и остается вопросом престижа. А также ступенькой в карьере.
Русская Хтонь выплеснула, а затем отторгла от себя орду мерзавцев и негодяев. Вероятно, это казусы эволюции. Но сначала нужно выжить среди этих пакостных казусов. Такова мистика русской Хтони в поступи жизни и смерти. 
 Победителей не судят. Во времена языческие и глубоко, надо полагать, варварские, бесспорно утверждалось, что за победителем стоят боги. Нормой были поединки. Выживший якобы был отмечен помощью высшей силы. Какой именно силы - никто не интересовался. Выжившего это уже не заботило, а мертвого... С мертвыми не надо разговаривать. Неизвестно, кто ответит.

Гражданская война в державе была битвой терроров. В поединке терроров победили большевики. Вероятно, поэтому считается, что "красный" террор был невероятно гуманным и заботливым, а "белый" террор" - злобным и изуверским. Хотя на самом деле террор был совершенно равнозначным с той и другой стороны. Равнозначным как по зверству, так и по издевательствам. Потому что не было сдерживающей силы.

Что могло сдерживать взбесившиеся крестьянские страсти? Государство, которого по сути уже и не было? Все или ничего, а о мертвых - или только хорошо, или опять же ничего. Царя с его семейскими уже расстреляли, а лидерам противоборствующих сторон не нужно было ничего кроме власти. Одним власть была нужна для подтверждения своих исконных прав на нее, а большевикам - для наслаждения контролем над ресурсами державы.

Для крестьян все эти расклады были абсолютно пустым звуком, полным "ничем". Про марксистские и прочие пропагандистские расклады поминать не приходится по причине совершеннейшего к ним крестьянского равнодушия.

Меня в свое время очень поражали утверждения агитаторов от КПСС насчет того, что в нашем окоеме "красные" боролись с лево-эсеровскими заговорщиками, бандитами-убийцами. Ну откуда вообще в наших краях могли завестись настолько убежденные левые эсеры, что ради своих убеждений ринулись кровью окрестности заливать? А старички, помнящие гражданскую войну, спьяну и шепотом рассказывали, что убивали из-за мести, дележки или других обид. Убивали "потому что власть разрешила". Доходчиво, просто и понятно. Бритва монаха Оккома.

Могла ли крестьян от кровопролития сдерживать Вера в Бога? Вероятно, могла бы, если бы не всеобщий аморальный шок от большевистского лозунга "Грабь награбленное, все дозволено!". Стоит обратить внимание на то, что для крестьян главным авторитетом в жизненном укладе была община. Авторитетам пришел конец.

Община действовала незатейливо, но была эффективна. И-за простоты и анархичности. Раньше в селе уважение на чем держалось? На жизни, на совместной работе, на взаимопомощи да поддержке. Знали – вот тот мужик всегда на помощь придет, в любом деле поможет, хозяйство у него справное да и за себя постоять умеет – потому человек достойный и уважаемый. Или, к примеру, врач-учитель, иной какой грамотный, опытный да рассудительный мужик. Священник владел веским словом. Таких авторитетных людей всегда поддерживали, к их словам прислушивались.

Но пришло время горлопанов, родства не помнящих, делов не знающих. Каждый за себя, когда нет сейчас ни головы, ни задницы. Впрочем, задница после Первой Мировой у всех одна, большая и общая. Хотя, казалось, можно было людей объединять большим общим делом, но пока есть что пожрать да выпить, да крыша над головой у каждого, то про общее дело никто не задумается. Зато предложение пограбить - вот где невероятный соблазн, особенно когда "власть разрешила".

И вот сейчас немного подробностей "красного" террора и богоборчества. Подтвержденные сведения о том, как в Красноуфимском уезде убивали священников.

Протоиерей Алексий Будрин (1861-1918) родился в семье священника, закончил Пермскую духовную семинарию и служил настоятелем Красноуфимского Свято-Троицкого собора. Всю свою жизнь был законоучителем и преподавателем церковно-славянского языка, а также заведующим Церковно-приходской школы. Кроме того, являлся Благочинным церквей Красноуфимского округа и был избран Пермским Губернским избирательным собранием членом Государственной Думы от Пермской губернии. Протоиерея Алексия Будрина арестовали в сентябре 1918 года. Очевидцы вспоминают, что это было в субботний день. Отца Алексия вывели из церкви прямо со службы, облаченного в белую ризу. Оттесняя оружием возмущенную толпу верующих, вышли за город к железнодорожным путям и на глазах у местных жителей несколько раз выстрелили в него. Тело святого страдальца привязали к распряженной лошади и пустили по стальным железнодорожным путям.

Иерей Александр Малиновский (1890-1918) окончил Пермскую духовную семинарию, с 1916 года учился в Казанской духовной академии, где ректором был архиепископ Антоний (Храповицкий). В свои молодые годы был активным церковным деятелем и сердечно заботился о благоустройстве прихода в селе Верх-Саксунское.

Поводом к аресту послужили его проповеди в сельской церкви. Сохранились записи фрагментов из одного такого обращения к прихожанам: «Миряне, - говорил отец Александр с амвона, - знаете ли вы, что делается сейчас в Петрограде и Москве? Там большевики в церквах и соборах ставят лошадей, ругаются над верой православной. Православные! Не допустим надругательства над нашей святыней, постоим за веру православную. Скоро опять начнется война, вновь затрещат пулеметы, загремят пушки, не допустим кощунства над православной верой!»

По доносу милиционеров, слышавших его проповеди, отец Александр был арестован. В момент своего ареста он находился в церкви, в алтаре с крестом в руках, вознося в последний раз молитвы пред престолом Божиим. Благословив свою паству, он пошел к выходу. Прихожане заполнили всю площадь, не давали красногвардейцам пройти и не отпускали своего батюшку. Но с помощью винтовок толпу оттеснили, а отца Александра увезли в Красноуфимск. В Красноуфимске отец Александр, уже арестованный, встретил своего брата по вере и подвигу иерея Льва Ершова, вместе с которым ему предстояло принять мученическую кончину. В ночь на 2 сентября священники были связаны друг с другом колючей проволокой, их избили и, по свидетельству их сокамерника, расстреляли «за городом в так называемом Холодном логу».

Иерей Лев Ершов (1867-1918) родился в старообрядческой купеческой семье. В 27 лет по искреннему убеждению в святости Греко-Российской Православной Церкви вышел из раскола и присоединился к истинной Церкви через таинство Миропомазания. Еще через два года он был рукоположен в священники. После этого отец Лев служил законоучителем и епархиальным миссионером, причем служение его на этой должности было настолько усердным, что ему многократно выражалась благодарность от правящего архиерея и вручались награды.

Арест отца Льва состоялся в воскресный день в августе 1918 года. Во время службы в храм ворвались красноармейцы. Оттесняя молящихся, они пробрались к алтарю и открыли стрельбу в его сторону. Солдаты начали выталкивать батюшку из храма, причем они тянули его за наперстный крест и бороду, увечили его, отталкивая прихожан штыками винтовок. Свою мученическую смерть он принял вместе с иереем Александром Малиновским.

Верующие позаботились о телах святых мучеников и, по-видимому, наскоро предали их земле рядом с храмом. В 1935 году Свято-Троицкий собор был закрыт, могилы погибших священнослужителей сровняли с землей, а позже на их месте был устроен автодром.

Со времен гражданской войны деревня фактически не изменилась. Но жизнь в ней сейчас еле теплится. Кряхтит и стонет век дожития. Стоит ли разговаривать с вымирающими?

Крестьянская деревня, выплеснувшая кровавую Хтонь, вполне заслуженно обрекла себя на истребление и вымирание. Получила от большевиков то, что заслужила. Таково было воздаяние большевистской власти, за поддержку "красного" террора и за подаренную им крестьянами победу. Настало время стукачей и палачей.
Язык мой - враг мой. Потому что у меня язык чешется обозвать так называемую гражданскую войну в бывшей Российской империи террористической. Первой Террористической войной. Потому что это была битва терроров. Более того, битва шла между православием и язычеством. Победил "Отец лжи".

Ничуть не считаю себя знатоком истории гражданской войны, хотя в детстве с удовольствием довольно объемный труд по этой теме прочел. Кстати, особенно увлекся и несколько раз перечитал парочку глав про повстанцев Махно. Но в любом случае понимаю, что сейчас подтянутся возмущенные читатели, которые будут старательно пояснять, что это была межклассовая война. И ссылаться на Маркса. Объяснять все мировой революцией и прочей расхожей схоластикой.

Хотя, как я считаю, в те времена учение Маркса внимательно изучал лишь один человек на всю Россию - Плеханов. Но он не был большевиком, да и очень вовремя умер в Финляндии. Иначе тоже бы стал жертвой красного террора. К тому же и с Марксом немалые проблемы, в частности по его оценке истории России. Всего лишь процитирую:

"Россия порождена и воспитана в противной и униженной школе монгольского рабства. Сильной она стала лишь потому, что в мастерстве рабства была непревзойденной. Даже и тогда, когда Россия стала независимой, она и далее осталась страной рабов. Политика России - неизменна. Русские методы и тактика менялись, и будут меняться, однако главная цель российской политики - покорить мир и править в нем - есть и будет неизменной. Московский панславизм - всего лишь одна из форм захватничества. (Карл Маркс, "Разоблачения дипломатической истории 18-го века", Глава IV (оригинал «Free Press», London, 1856-1857), репринт «Собрание сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса на английском языке» под ред. В.А. Смирнова, Б.Г. Тартаковский, т. 15, М., 1986).

В общем, та еще мировая революция и классовая недотыкомка с этим самым марксизмом. Остается лишь поминать ленинизм, точнее - большевизм, а еще точнее - атеизм. Атеисты, несмотря на все их теоретические выкладки и эстетские накладки, всего лишь неоязычики. И не более. Когда у человека нет Бога в душе, то кто его место занимает? То-то и оно! Иммануил Кант про это очень красочно живописал. Объявленным атеизмом, вероятно, и объясняется откровенная жестокость удальцов от красного террора.

Собственно, Красная армия была создана террором. Об этом, ничуть не стеснясь, сообщает Лев Троцкий, один из главных большевиков и создатель Красной армии. Вот что он писал в автобиографической книге "Моя жизнь":

"Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади. Царская армия распалась из-за недостатка репрессий".

Настоянная на терроре и репрессиях, Красная армия абсолютно оправданно противопоставляла свое внутреннее содержимое противнику. А противником была довольно изнеженная элита и крайне мутная образованщина. Достоевский в своей знаменитой речи о роли Пушкина очень резко характеризовал "…Пушкин первый своим глубоко прозорливым и гениальным умом и чисто русским сердцем своим отыскал и отметил главнейшее и болезненное явление нашего интеллигентного, исторически оторванного от почвы общества, возвысившегося над народом. Он отметил и выпукло поставил перед нами отрицательный тип наш, человека беспокоящегося и не примиряющегося, в родную почву и в родные силы её не верующего, Россию и себя самого (то есть своё же общество, свой же интеллигентный слой, возникший над родной почвой нашей) в конце концов отрицающего, делать с другими не желающего и искренно страдающего". И что эта образованщина могла поделать со спокойными, деловыми, расхристанными и отмороженными палачами?

Особенно тогда, когда власть большевиков  становится всепожирающей. По этому поводу уместно полностью процитировать письмо Петра Кропоткину к Владимиру Ленину: 
Владимир Ильич!
В «Известиях» и в «Правде» помещено было официальное заявление, извещавшее, что Советскою Властью решено взять в заложники эсеров из группы Савинкова и Чернова, белогвардейцев Национального и Тактического Центра и офицеров-врангелевцев; и что в случае покушения на вождей Советов, — решено «беспощадно истреблять» этих заложников.
Неужели не нашлось среди Вас никого, чтобы напомнить, что такие меры, — представляющие возврат к худшим временам средневековых и религиозных войн, — недостойны людей, взявшихся созидать будущее общество на коммунистических началах; и что на такие меры не может идти тот, кому дорого будущее коммунизма.
Неужели никто из Вас не вдумался в то, — что такое заложник.
Это значит, что человек засажен в тюрьму — не как наказанный за какое-то преступление: что его держат в тюрьме, чтобы угрожать его смертью своим противникам. — «Убьете одного из наших: убьем столько-то из ваших». — Но разве это не все равно, что выводить человека каждое утро на казнь и отводить его назад в тюрьму, говоря: «Погодите, не сегодня».
Неужели Ваши товарищи не понимают, что это равносильно постановлению пытки — для заложников и их родных.
Надеюсь, никто из Ваших товарищей не скажет мне, что людям, стоящим у власти, также не весело жить на свете; нынче даже среди королей есть такие, которые смотрят на покушение на их жизнь, как на «особенность их ремесла». А революционеры — так сделала Луиза Мишель — берут на себя защиту перед судом покушавшегося на их жизнь; или отказываются преследовать их, как это сделали Малатеста и Вольтерина де-Клер.
Даже короли и попы отказались от таких варварских способов самозащиты, как заложничество. Как же Вы, проповедники новой жизни и строители новой общественности, можете прибегать к такому оружию для защиты от врагов? Не будет ли это признаком того, что Вы считаете свой коммунистический опыт неудавшимся, и спасаете уже не дорогое Вам строительство жизни, а лишь самих себя.
Неужели Вы так поглощены настоящим, что Вам не приходит в голову, что Вы, коммунисты, — какие бы Вы ни наделали ошибки, — работаете для будущего; и что поэтому Вы не должны запятнать свое дело такими актами, слишком близкими к животному страху; что именно такие акты, совершенные в прошлом, делают так трудным и новые коммунистические попытки.
Я верю, что для лучших из Вас будущее коммунизма дороже собственной жизни. Один помысел об этом будущем должен заставить Вас отвергнуть такие меры.
Со всеми своими крупными недостатками – а я, как вы знаете, хорошо вижу их, – октябрьская революция произвела в России громадный сдвиг. Она доказала, что социалистическая революция не невозможна, как это начинали думать в Западной Европе. И, при всех своих недостатках, она производит сдвиг в сторону равенства, которого не вытравят попытки возврата к прежнему.
Зачем же толкать революцию на путь, который поведет ее к гибели, главным образом, от недостатков, которые вовсе не свойственны Социализму и Коммунизму, а представляют пережиток старого строя и старых безобразий, неограниченной всепожирающей власти?
П. Кропоткин. Дмитров (Москов. губ.)
21 декабря 1920».


Навряд ли стоит напоминать о расстреле царской семьи, как жертве красного террора, проще использовать свидетельства сенатской комиссии Рерберга, тщательно и юридически корректно исследовавшей злодеяния, совершенные большевиками в 1919 году. С приходом в Киев армии генерала Деникина комиссия произвела всю необходимую фиксацию. Желающие прочесть больше найдут отчет и фотодокументы в книге С. П. Мельгунова "Красный террор в России". Цитирую:

«...Весь цементный пол большого гаража был залит уже не бежавшей вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в десять метров длины. Этот желоб был на всем протяжении до верху наполнен кровью...В саду того же дома лежали наспех поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни...Тут нам особенно бросилось в глаза, что у всех трупов размозжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы... Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а...отрывались... Около упомянутой могилы мы натолкнулись в углу сада на другую более старую могилу, в которой было приблизительно 80 трупов. Здесь мы обнаружили на телах разнообразнейшие повреждения и изуродования... Тут лежали трупы с распоротыми животами, у других не было членов, некоторые были вообще совершенно изрублены. У некоторых были выколоты глаза и в то же время их головы, лица, шеи и туловища были покрыты колотыми ранами. Мы нашли труп с вбитым в грудь клином. У нескольких не было языков. В одном углу могилы мы нашли некоторое количество только рук и ног. В стороне от могилы у забора сада мы нашли несколько трупов, на которых не было следов насильственной смерти. Когда через несколько дней их вскрыли врачи, то оказалось, что их рты, дыхательные и глотательные пути были заполнены землей. Следовательно, несчастные были погребены заживо и, стараясь дышать, глотали землю. В этой могиле лежали люди разных возрастов и полов. Тут были старики, мужчины, женщины и дети. Одна женщина была связана веревкой со своей дочкой, девочкой лет восьми...» - (С.П.Мельгунов. Красный террор в России. Москва:1990, - с.127-128.)

И сейчас о закопанных заживо. Утверждают, что эта злодейская казнь применялась еще в Древнем Риме. Потом еще много где и достаточно часто. Скорее всего, это даже не казнь и пытка, а ритуал языческого жертвоприношения. Какому демону - это неважно. И демонов много имен, но суть одна.

Кстати, существует и описание проведение подобного ритуала марийцами - последними язычниками Европы. Согласно слухам (фольклор на эту тему иначе и не назовешь) обряд закапывания заживо случился ночью в 1920 году у села Сарсы Красноуфимского уезда. Цель обряда была "просьба об ограждении от большой беды". Надо полагать, от страстей Первой Террористической. Причем, жертва - мужчина согласился на проведение обряда добровольно и одетый в белые одежды самостоятельно лег в заранее выкопанную яму-могилу. Подтверждения этому событию не существует, только слухи-рассказы. Предполагается, что человеческая жертва была принесена Керемете.

Подобные жертвоприношения практиковались и в Азии, причем не столь и давно. В Кампучии, при Пол Поте. Вот цитата из обвинительного заключения народно-революционного трибунала:

"Забиты мотыгами, сожжены, закопаны живьём, разрезаны на части; они подвергались пыткам с вырыванием ногтей, были раздавлены гусеницами тракторов, брошены на съедение крокодилам, закопаны живьем. Маленьких детей четвертовали живыми, подбрасывали в воздух и насаживали на штыки, брали за ноги и разбивали головы о стволы деревьев, женщин насиловали и сажали на кол. Они закапывали людей заживо и сжигали тех, кого подозревали в оппозиции режиму; они постепенно срезали с них мясо, обрекая людей на медленную смерть".

Пол Пот, как вы помните, был марксистом. А начинал свою карьеру со службы учителя. Марксизмом проникся в Париже. Воплотил его на родине.

В любом случае, большевизм свирепствует уже целый век. И все мы заложники эры стукачей и палачей. Синдром заложника настолько проник в мозги многих из нас, что нет недостатка в "адвокатах Дьявола". Хотя чего еще ждать, когда в душе нет Бога?

Государство доносами крепнет. Любое государство. Вне зависимости от от среды обитания, обустройства и преобладающих форм собственности. Донос - это неукоснительная часть гражданского долга. Какое государство - таков и долг. А большевистское государство, навзничь отрицающее частную собственность, изначально доносами прирастало.

Потому как что такое частное собственность? Не будем лезть в экономические дебри, постараюсь объяснить просто и на пальцах, по понятиям, как говорится в пресловутой криминогенной среде. Частная собственность - это то самое "личное пространство", которого всем жутко не хватает. Особенно в мегаполисах. Это личностный комфорт и залог хоть какой-то, но свободы.

Любой, пусть даже самый наитворческий коллектив, без элементарного уважения к личности ("ничего личного - чисто бизнес!" - вот где кошмар тимбилдингового идиотизма) становится казармой и каторгой. А как в этих условиях, без наличия невероятной физической силы, звериных инстинктов и наработанного авторитета проще всего выжить? А проще всего именно доносительством. Начальство понимает толк в ябедах, потому как само из таковых. Кстати, именно поэтому в уже упомянутой преступной среде существует традиция-проверка "входа в хату". Выявляют потенциальных стукачей. Потому что жить хочется.

Поэтому стукачество в развивающемся и в развитом большевизме разрасталось, поощрялось и культивировалось. Стучали в "соответствующие органы", доносили по партийной и профсоюзной линии, сообщали о бытовом поведении и несоответствии внешнего вида. Громогласно доносили о неверном взгляде на жизнь (без учета "линии партии") и об уклонении от идеологического курса.

Способов и вариантов стукачества было множество, но - и главное! - всегда и везде стучали из личных шкурнических интересов. Для карьеры, премии, грамоты, улучшения бытовых условий, расширения жилплощади и профсоюзной путевки в дом отдыха. Поэтому рассмотрим наиболее популярные и поощряемые большевистскими властями кляузные схемы.

Бытовые доносы - спектр необычайно широк. От "вы живете не по средствам" до народного фольклора. За бодрое исполнение популярной частушки "На ..й-на ..й коммунистов, на ..й всех большевиков - только ходят по деревне, только грабят мужиков!" можно было ждать десяток доносов и поиметь полтора десятка лет отсидки как минимум и с конфискацией. "Калина-малина - ..й большой у Сталина!" - это уже расстрел. Мотивация бытового доносительства умилительно традиционна - "Пофиг чтоб у меня баня сгорела, зато у соседа корова сдохла".

Производственные доносы - здесь клубок страстей, состоящих из жалования, окладов, тарифов, разнарядок и продвижения в бригадиры и прочие начальники. От "тащи с завода каждый гвоздь - ты здесь хозяин, а не гость!" до обвинений в браке или явном нарушении технологического процесса. Изыскать вредительство в бурных завихрениях индустриализации - дело плевое. Так укреплялись ряды формируемого рабочего класса.

Общественное стукачество - для этих целей создавались разнонаправленные организации. Без сомнения, наиболее мощным по части доносительства было профсоюзное движение - активистам сыпались великие по тем временам льготы и блага.За это и донести не зазорно было. Попутно шла суета в различных "обществах книголюбов-знаний - охотников и рыбаков и прочих клубам по интересам". Обществ было много и интересов и доносчиков хватало.

Идеологические доносы - вот про это и упоминать тошно. От "павликов морозовых" до масштабных зачисток троцкистов-уклонистов. Но идеология - это такая штука, что назвался груздем - полезай в кузов "воронка". Все, кто лез в идеологию, знал что идет на подвиг. Стукачество - самый легкий способ совершить этот подвиг. Доносительство по партийной части было искренним и повальным подвижничеством. Коварным, омерзительно подлым, но все же сугубо шкурным.

Культурные доносы - это удел избранных.Поскольку народ культурой не блистал, то ехидный вопросик "с кем вы, мастера культуры?" был узконаправленным и персональным. Мало того, что трудилась механизированная цензура, но каждый коллега был потенциальным стукачем. Доносы оценивались тиражами, фильмами, премиями. И народным восхищением с попутным шиком квартирного обустройства. Было чем озадачиться.

То есть, доносчик в условиях большевизма - это не просто ретивый гражданин, яростно исполняющий свой долг перед государством, но это еще и преуспевающий (ныне принято говорить продвинутый и успешный) персонаж. Стукачи -это сливки большевистского общества. Те, на кого все равнялись. Примеры общенародных устремлений и общепринятые властители душ.

Понятно, что каждый из таких передовиков и прочих властителей всегда был целью или вероятнейшей жертвой доноса (зависть интригует уверенно!). А на каждого властителя был свой властелин. Но таков казус повальной холуйщины. Холуйщина кипела и взбыривала.

Большевики смогли создать прогрессирующую систему стойко регрессирующих членов общества. Те, кто пытается оценить получившееся, оперируют понятием "отрицательный отбор". Да не было никакого отрицательного отбора - попросту у людей изъяли костяк и фундамент жизненного уклада. Ту самую частную собственность.

А без нее человек превращается в хлюпающее дерьмо - ему и защищать-то нечего. Кроме голой задницы, на которую разрешением и благоволением начальства, штаны обуты. Вот и защищает свой зад подручными средствами, выбором не стесняясь. Так, как ему удобней.
Палачами не рождаются - их создает власть и сила. Палачами становятся от безнаказанности. Палач не более, чем высшая форма атеизма, - это, собственно, некий забугорный мыслитель Иммануил Кант сообщил, размышляя насчет моральных и аморальных принципов. Вероятно, этот просветитель считал, что коли уж он забугорный, то ему все дозволено. Но держава наложила свою волосатую руку на его историческую родину и о размышлениях Канта ускоренно забыли. Чтоб головы не морочил.
Но не забыли про Достоевского, который считал, что "атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестаёт быть русским”, который эту сентенцию в своем романе "Бесы" транслировал. Роман, конечно, пророческий (в державе все, даже случайно написанное, становится пророческим), но Достоевский и представить себе не мог, что большевики в нужный им момент попытаются использовать эту цитату с пользой для себя. Не понимал, бедолага, что цитата - всего лишь способ манипуляции, агитации и пропаганды.
Поскольку с палачами все понятно и глубоко омерзительно, то будем считать их большими бесами. А стукачей - мелкими бесами и недотыкомками (насчет этого великий мастер слова от "серебряного века" Федор Сологуб дивно и образно прошелся). Такая вот нынешняя державная "Муму": можно всех топить и молчать, а можно не молчать, а стучать, но тоже всех топить. Свобода выбора.
Чтобы добиться, чтобы подобная схема работала, большевики всего лишь навсего отменили частную собственность. А пресловутая частная собственность -это фундамент человеческого достоинства. Без частной собственности человек превращается в бесстыдную голозадую обезьяну. На эту обезьяну можно всяческие таблички или другие причиндалы вешать да приклеивать, но сущность остается прежней. Единственную частную собственность, которую большевики не сумели отменить, - присущую человеку способность мыслить. Этим человека Бог наградил. Покуда умеешь 2+2 складывать - остаешься человеком. Но не будем о грустном.
Фактическое отсутствие реальной частной собственности, унавоженное культивируемым атеизмом, создало уникальную общность, паразитирующую на стукачестве. Стукачество гордо называлось лояльностью. Впрочем, как в древние времена мудрствовал посконный русский народ, "хоть горшком назови, лишь в ГУЛАГ не сажай". Нелояльных туда и отправляли.
При этом прогресс большевистской регрессии, как ни странно, продвигался за счет выхолощенной элиты, причем элиты "олдскульной", созданной на традициях имперских времен или на останках этих традиций. Насколько таковые традиции были богаты и плодотворны, можно судить по реальным научным, культурным и техническим достижениям. Развитие шло на почве ностальгии. Но в любом случае, "часто оглядываясь взад, рискуешь увидеть лишь собственную задницу". Что и случилось. Таковы законы паразитизма.
При этом паразитизм благосклонно именовался патернализмом, прикрытый лозунгами "заботы о народе". У народа не было необходимости озаботиться собой самостоятельно, поскольку заботой о народе занималась партия, "сила народная". А у "силы народной", тех самых "семи нянек", как известно, "дитя без глаза". Точнее, с глазами, упертыми в ТВ. До определенного времени этого было достаточно. Страдающие патернализмом старательно мочились в пеленки, скроенные из портянок "нянек".
У любого материала есть свой запас прочности. Бахвальство насчет того, что "природные ресурсы масштабны и нескончаемы" на самом деле малоубедительно. Шестая часть мировой суши, доставшаяся державе в наследство после разрушенной империи, на самом деле богата и многогранна.
Настолько богата, сколько и положено быть богатой шестой части мировой суши. Не сверхмерно и не чрезвычайно, не так, чтоб испокон веку жрать и не нажраться, утробно чавкая. Но ресурсами нужно рачительно пользоваться. Распродажа сырья крайне чревата и сулит лишь несистемные прибыли. Изобилием и благоуханием не грозит. Особенно при малоубедительных человеческих ресурсах.
А у ресурсов людских культивировалось заурядное воровство. По системе "все вокруг колхозное". Для особо зарвавшихся, напомню, существовала борьба с хищениями социалистической собственности, но на культивировании повального воровства это не сказывалось. Тем более, что большевики изначально пришли к власти с демагогией "грабь награбленное!".
Кстати, за счет этого "награбленного" впоследствии прошла легендарная "сталинская индустриализация": зловредные капиталисты неумолимо поставляли в страну станки и целые цеха в обмен на зерно, сокровища царской казны, меха и другие реквизируемые у хозяев ценности. Обеспечивали державу специалистами и проектами. У знаменитого "Уралмаша" своими были только бараки. Но это уже об эстетике производства, хотя о производстве уже можно и забыть. Не прижилось.
Зато культ воровства прижился - занятие это для большевиков изначально было социально-близким, а в эпоху стукачей и палачей развилось и укоренилось. Воровали все, что плохо лежало, и все, что незазорно было украсть. Даже навоз воровали. При этом определенный процент в общем-то высоколояльного населения страдал за воровство чисто ради отчетности - отсидки за мешок рассыпанного на дороге комбикорма или за три пуда в азарте выловленных в озере сетями лещей были нормальным явлением. А народ осужденных осуждал лишь за то, что попались.
В державе дозволялось жить. В державе дозволялось исполнять свой гражданский долг. Разрешалось плодиться и размножаться. Иногда жрать от пуза. А ничего другого многим и не хотелось. Тем более, что державе другого не требовалось. Державе своего хватало.
А было ли это "свое" истинно своим, было ли это "свое" злом или добром - никого не волновало. Если кто-то сомневался, то для этого стукачи и палачи наличествовали в изобилии. Опора и оплот державы.
Поэтому завершим исследование палачества и стукачеста отъявленной белогвардейщиной:

Косари на лугу отмахалися острыми косами,
Завершён сенокос, ну а я невредимым стою,
И как в прежние дни, упиваюсь небесными росами,
Прославляю Тебя за любовь и за милость Твою.
(Сергей Бахтеев, 1921 год)





Мытари и каратели
Вся наша жизнь - мытарства да грехи. И это нормально, поскольку даже святые отцы православные давно и четко инструктировали сограждан насчет стойкости в преодолении различных соблазнов. Не воровать и не чревоугодить да не отдаваться кошмарам иных пагубных страстей.
Уверен, что население державы отлично знает толк в том, чего делать категорически воспрещается. Но упорно совершает и продолжает совершать всякие пакостные и поганые делишки. Вероятно, из-за природной грешности своей. По этому поводу остается лишь печально сквернословить, называя вещи своими именами.

Грешны мы все, господа, грешны масштабно и повально. Оттого, что так окружающая среда требует. Потому что окружены со всех сторон мытарями, то есть активными и пассивными сборщиками податей и прочих налогов. Заработал денежку - изволь отстегнуть в пенсионный фонд, хотя уверенности в том что, до пенсии дотянешь, кот наплакал. Купил хлеб - оплатил акциз, залил бензина - опять поделился акцизом, не поминая уж про табак, покуривая который заодно и обеспечиваешь немалой прибылью казну да злонамеренные транснациональные корпорации. Повсюду мзда и крючкотворство. Поневоле начинаешь жульничать и вредничать, пакостить по мере возможностей.

Но не будем о скорбном, вспомним о карательном. Карается все, что нелояльно. Карается напрямую или косвенно, мимоходом или между делом. Так принято в обществе общество такая ситуация вполне устраивает. У каждого свой кайф, как лет сорок назад пояснил мне правила жизни один отпетый уголовник. Свой кайф и у нашего общества.

Быть может, кому-то это не нравится и подобная ситуация кажется немного ненормальной. Но на всех не угодишь, особенно когда вокруг большинство и это большинство ликует-млеет от восторга. Вполне нормальные последствия большевизма.

Конечно, у отдельных недовольных случаются обострения морального неудовлетворения или какое-нибудь неясное чувство неловкости. Неуверенности в происходящем. Быть может, даже сомнения в незыблемости и тупиковости существования. Потому что счастья на всех не напасешься.

С подобными сомнениями нужно тщательно бороться. К примеру, надысь один товарищ порекомендовал для ощущения нормальной жизни дополнять все вокруг прилагательным словом "карательное". Словцо, похоже, меткое и удачное, поскольку подходит буквально ко всему. Начиная от медицины - а как звучит! карательная медицина! - до общественного, к примеру транспорта. Или, предположим, "карательная торговля" - так ведь "не обманешь-не продашь", так народная мудрость издревле трактует. А "карательная культура"... Хотя это уж слишком - ну кого могут покарать певуны ртом?

Но лично мне такое не по душе. Я попробовал все вокруг "карать" - не получается. С той же медициной я как-то не особо враждую, покуда не особо хвораю, разве что с доброго бодуна, следовательно - оголтело "карать" эскулапов здоровье не позволяет. На общественном транспорте не разъезжаю. Не барин какой-нибудь, проезд-то нынче дорог.

Поэтому я в обратку, на алаверды, остроумно-зарубежно говоря, на "карательную" словообразовательную лингвистическую систему предложил товарищу свою давнюю любимую схему - добивать все словом "эрзац". Эрзац, то бишь имитация, так, мне кажется будет утонченней и эстетичней.

Эрзац-хлеб, эрзац-водка, эрзац-кирзовые сапоги и эрзац-портянки. Эрзац-любовь и титьки набок. Товарищ пришел в восторг и согласился. Потому что так удобней. Эрзац-жизнь и никаких гвоздей! Точнее, и гвозди тоже эрзац. Все эрзац, туман и слякоть. Заметьте - я ни разу не употребил расхожее и горячо любимое общественностью понятие "дерьмо".

Так удобней терпеть. Все мы эрзац-терпилы. Даже мытари с карателями по сути своей все те же терпилы. От эрзаца потерпевшие. От того грешны и зловредны. Но Бог всех рассудит.

Паразиты и странники
Нынешние граждане державы очень любят различного свойства реформы и души не чают в реформаторах. Пенсионная реформа, мусорный оброк, гонения на ценителей табака - сплошной праздник тотального преуспевания и упругого благоденствия. По крайне мере, именно так рапортует статистика. Доверять статистике, конечно, не стоит, но некоторые люди доверяют даже ТВ. Как говорится, чем черт не шутит пока шайтан спит.

Зато в прежние и глубоко империалистические времена народ реформы не любил. Особенно на Урале. Вот, к примеру, знаменитая крестьянская реформа 1861 года. Казалось бы - вот оно, освобождение, все довольны, все свободны, гуляй где хочешь, но гуляй на свои, на кровные. Но именно освободительная крестьянская реформа очень подгадила как раз по кровным уральским интересам.

Уральцы, конечно, исконные каторжане, разного свойства ссыльные, отпетые сорвиголовы и полные отморозки. Потому как пассионарии - а иные здесь и не приживались. Это за бугром, в нынешних Америках понятие "фронтир" благородно, синематографично, стильно и пафосно, но на Урале такое бы не прокатило. На Урал люди двигались жить ради своих коренных интересов. Изрядная часть - согласно своим вероисповеданиям. Потому как раскольники, причем самого разного толка раскольники. От беспоповцев до голбечников. Вероятно, были и хлысты, но хлысты - слишком гламурно, это для жителей столиц забава.

Жили не без проблем, но уральские заводы развивались, земля обрабатывалась и сытно кормила. Потому что люди работали, умели и хотели трудиться. Причем - честно. Так было принято в те давние времена. И вот сейчас расскажу о некоторых старых уральских вольностях, которые идут глубоко вразрез с большевистской якобы фолк-мифологией дедушки Бажова.

Так вот, до реформы 1861 года уральские заводчане были освобождены от рекрутской повинности, пользовались бесплатно заводской землей и лесом, сенокосами, получали безвозмездно завозное продовольствие и лошадей. Кроме того, после десяти лет работы на заводе мастеровой получал в собственность усадьбу и небольшой земельный участок, а еще через пять лет ему предоставлялось право на пенсию. Подати за работников платил хозяин завода. Конечно, заводы были и частные, и казенные, условия варьировались, но обстановка в общем и целом была именно такой. Благодарность за освоение территорий. Такая вот общинность, господа... Анархия, если по-научному.

И вот в такой ситуации как на грех случилась крестьянская реформа, начальники разрешили быть свободными. А для этого нужно всего-то лишь подписать уставные грамоты, по которым горнозаводские крестьяне имели счастье выкупать свои усадьбы, пахотные леса, а за пользование сенокосными угодьями выполнять всяческие повинности. Если труженик не мог выплатить положенного выкупа, то он отрабатывал «свою недоимку» на заводе.

Обрадованные столь замечательной реформой уральцы (не все, конечно, но некоторые, даже многие) отказались подписывать уставные грамоты, отказались от своих наделов, бросили работу на заводах, да и вообще перестали платить подати. Слегка взбунтовались. За это их прозвали «неплательщиками». Особенно ретивых отправляли в Сибирь. Осваивать новые территории.

И вот тут появились "странники" - обстановка располагала. "Странники" никуда не исчезали, были они со времен никонианской реформы и служили ядром раскола. Бродили по селениям, рассказывали о пришествии антихриста и его связях с разнообразными властями. О том, что антихрист действует именно через власти, в том числе и через официальную церковь. "Странников" радушно встречали, внимательно слушали, старательно оберегали от властей. "Неплательщики" объединились со "странниками" и тихий бунт, замешанный на реформенном недовольстве, начал принимать жесткий религиозный характер.

Почему именно религиозный? А потому что "странники" утверждали, что Бог создал землю, леса и покосы, а также всю окружающую среду не для того, чтобы власти на этом паразитировали. Аргументы "странников" были понятны, слова доходчивы: "правда исчезла из мира, пришли последние времена, так как антихрист овладел миром, воплотившись в духовных и гражданских властях до царя включительно». Платить подати грех, так как они поддерживают «антихриста», то есть власть. Повиноваться ей нельзя, «ибо они установлены не от Бога, а от царя – антихриста». Под царем – «антихристом» они подразумевали императора Александра II, так как он «нарушил вечный закон, данный самим Богом и состоящий в том, чтобы все люди пользовались землями, лесами, покосами, полями и всеми угодьями – без всяких пошлин, без всяких налогов».

По сути, "странники" с "неплательщиками" создали религиозно-анархическую доктрину. При этот "странники» получили в среде «неплательщиков» в некотором роде ореол святости. «Странники на сей земле Господней, - говорили они, - кто с нами один совет имеет – того так называем». Протест выражался в форме пассивного сопротивления: при появлении сборщиков податей, «неплательщики» бросали дома и уходили в леса, отказывались являться на пункты выемки жребия для отбывания воинской повинности, убегали с принудительных работ, из мест ссылки.

Неизвестно, чем бы завершилось и во что бы разрослось это движение, но к протестующим уральцам решила присоединиться столичная образованщина и разночинщина. В частности, "Земля и воля", базирующаяся в Питере. В те времена среди образованщины стало модным "хождение в народ", естественно ради пропаганды и агитации. Есть сведения, что руководство "Земли и воли" предлагало ходокам в народ имитировать "странников", пытаться под них мимикрировать.

Затея, сразу понятно, крайне неудачная, поскольку напоминает опупелый гламур нынешних "поющих кокошников" да и прочих трепачей-"глубинщиков", размахивающих свежевыстиранными онучами. Короче, чуть ли свалка ряженых, считающих, что народ ждет с нетерпением очередной порции блудословия. В народ унесли брошюрки, а что народ сделал с этими брошюрками - неведомо. Искурил, вероятно.

Потом в каком-нибудь очередном Цюрихе прозвучал доклад о создании на Урале могучей подпольной организации, требующей немедленного финансирования. Революционеры, в особенности большевики, обожают финансирования и доклады. Провокация удалась, так как часть "неплательщиков" со "странниками" отправили в острог - уличили в незаконной агитации. До появления "народовольцев" с ними обычно вполне мирно беседовали и отпускали восвояси, ссылаясь на "непонимание реформы". Царский режим гуманизмом не страдал, но особенности уральской жизни принимал и понимал.

В любом случае "странники" с неплательщиками" создали вполне интересную теорию на основе Священного Писания: «Один лишь святой завет, – утверждали они, - обязателен сейчас для всех людей, для «сынов истинного Бога», - это бескорыстная любовь друг к другу и щедрая помощь меньшей, нищей братии, всем, кто в нужде и горе». «Надо жить, - говорили «неплательщики», - так, как жил Христос, который, когда ходил по земле, то никогда не гнушался, со всеми ел и пил».

Отвергали «неплательщики» и принцип частной собственности на природные ресурсы: «Бог сотворил и всякому человеку дал землю и лес… Бог дал землю всем без пошлин и без налогов». «Нас леса-то одолели, вишь со всех сторон обступили…Ведь Господь Бог небесный сотворил его…И всякий плод земной Господь сотворил и человека он же сотворил и сказал ему: пользуйся землей, водой, лесом и земными плодами…».

Движение "странников" и "неплательщиков" было сметено большевистской революцией. Большевикам теории уральских старообрядцев не были нужны. Им были нужны ресурсы державы. Да, кстати, единственный ученый, который озадачился выяснить и обобщить факты движения уральских "неплательщиков", был убит в большевистской тюрьме в Красноярском крае. Вероятно, большевикам он пришелся не ко двору.

Элита и картошка
"Кончилось время великих идей. Кончилось эра роскошных ****ей", - так в начале гламурного и потреблятского ХХI века заявила великолепная уральская рок-н-рольщика и тончайшая поэтесса Настя Берсенева. И зрила в корень с присущим ей чутким бурлеском. Элита борзо вымирает.

Глянем в корень и мы. Просто слегка попытаемся присмотреться. Речь, понятное дело, пойдет не о гламурных обрюзгших столоначальниках и в корень ядреного хрена остабильневших чинушах, а также прочих властителей державных дум с разнообразными хозяевами депутатских мандатов. Речь пойдет о людях, которые любили свою Родину и умели работать во благо ее. Таких людей уже нет. Потому что породу повывели.

Я всегда стараюсь делать выводы из событий, случившихся в родных окоемах, окрестностях и околесицах. Так мне проще, да еще и далеко ходить не надо. Поэтому расскажу одну убедительную историю. Историю одного краха.

В 1948 году, когда случилось трехлетие со Дня Победы, власть в Кремле не думала о понтовых парадных празднованиях этой даты и массовых патриотических шествиях, а заботилась о том, как прокормить людей. Банально так думала о важной стратегической задаче пополнить закрома Родины. В те суровые и героические времена почему-то считалось нормальным кормить людей настоящим хлебом, натуральным мясом и свежим маслом, а не ссыпать им в кормушку через сетевые прилавки всякое синтетическое дерьмо. И одним из обязательных условий власть обозначила развитие и расширение производства сельскохозяйственных кос, которых тогда в стране не хватало. Артинский завод пыхтел, но с разросшимися потребностями державы не справлялся.

Еще один завод по производству кос решили организовать в Пермском крае, в Усолье. Усолье тогда было одним из лагерных центров, потому как в тех краях добывался калий и прочая соль. Для организации производства и обучение процессу взяли мастеров с Артей. И, мягко так, предложили переехать нескольким артинским семьям. Примерно также, как 235 лет назад организовали переезд в Арти мастеров с Сатки .

Завод организовали, артинские специалисты производственный процесс наладили и им руководили. Задача кремлевских властей была выполнена в сжатые сроки. Потому что работали на свежесозданном косном предприятии "враги народа", рекрутированные с усольско-пермских лагерей. Репрессированный народ был зачастую с высшим образованием, имел рабочие специальности и обладал высокой квалификацией. Лагерный люд был производственной элитой и по производству соскучился. И кадры, как тогда было принято, решили все. Тем более, что условия были более благоприятнее, чем в соляных лагерях. Дело производства кос пошло.

Но просуществовал косный завод в Усолье лишь до 1953 года. Потому что умер Сталин, после чего случилась массовая амнистия. "Враги народа", получив амнистию и властное всепрощение, сообщили заводскому руководству, что "хорошо у вас, но хочется к семье, к родным пенатам", собрали фанерные чемоданчики с немудрящим скарбом и уехали. Кто на Дальний Восток, кто в Казахстан, кто в Повольжье, кто в Питер. И остался усольский косный завод без кадров, обезлюдел. Быстро захирел и свернулся. Артинские мастера вернулись в Арти, некоторые, которые в Усолье прижились и семьями обзавелись, там остались.

Такая вот история про элиту. История, быть может, мелкопоместная и узкоспециализированная, но убедительная. Элита - это вам не перхотью в ТВ трясти, миллиарды из бюджета осваивать, "порожняки гонять", базары разводить и "светских львиц" по особнякам трахать. Элита - это когда умеешь дело делать. Это профессионализм высочайшего уровня. Во всех областях реальной деятельности. Нет, похоже, в державе элиты. Извели и исковеркали элиту.

Элита - это не картошка. Хотя пришла пора подумать о картошке, господа! Погода к тому располагает. Понятно, что убитое с\х-производство никто не вернет-не воскресит, пальмовое масло закончится, а картошка... Картошка - она ж символ столетнего существования державы - "или весной посадят, или зимой съедят". Сакральный и истинно скрепный продукт. Надежда и опора. Раз нет элит, то на картошку будем надеяться. Так что, господа, готовьтесь сеять разумное, доброе, вечное. Вот где надежда и оптимизм.


Завод и надежда

О производстве. Многие, конечно, очень справедливо возмутятся - какого шайтана рассуждать о том, чего нет? Всем, конечно, давно уже надоели эти плюгавые персонажи в ТВ, которые с упорством дебилов упрямо несут словесную диарею насчет того, чего нет. И это вполне понятно и объяснимо. Но здесь вам не ТВ, господа, здесь, будем верить, идиотов поменьше.

Итак, насчет производства. 7 марта 1787 года на Урале создан Артинский завод. Начал строительство завода в 1782 году тульский купец первой гильдии Ларион Иванович Лугинин. Кстати, знатный купчина Лугинин был еще и самым первым мэром Тулы, и вполне, как ни странно, демократически избранным мэром - в голосовании участвовали лишь достойные туляки с солидным капиталом, никаких нищебродов и голоштанников.

Демократия, господа, - это когда у людей наличествует достаток и интерес во власти у людей есть. А также желание людей отстаивать не только свои шкурные интересы, но и интересы поддерживающих представителей общества. Бороться за интересы общинников. Впрочем, это уже не слюнявая охлократическая демократия, а вполне здравая анархия. Анархия - вот пусть и слабая, но последняя наша надежда. Так классик считает.

Ларион Иванович Лугинин не только возводил заводы, но и уделял пристальное внимание социальным отношениям, добившись отсрочки десятинной недоимки, а затем и освобождения заводов от платежа десятины на десять лет, чем облегчил жизнь заводского населения.

После смерти Лариона Лугинина в 1788 году дело продолжили его внуки Иван и Николай Максимович Лугинины. Также заводчикам Лугининым принадлежали ещё несколько предприятий на Урале, в том числе в Златоусте, Миассе и Сатке. Все они работают и в настоящее время. Фамилия промышленников Лугининых была незаслуженно забыта в советское время, но они по праву стоят в одном ряду с Демидовыми, Строгановыми, Турчаниновыми и другими родоначальниками уральской промышленности.

Поначалу Артинский завод был молотовым. Попросту две молотовые фабрики. Оборудование составляли восемь кричных горнов и восемь молотов, позднее были поставлены две кричных фабрики и один плющильный молот. Предполагалось построить еще и доменную печь, но найти поблизости месторождение железных руд не удалось и пришлось ограничиться только железоделательным производством.

Завод обладал значительными передельными мощностями, был хорошо обеспечен древесным топливом и гидравлической энергией, находился в двух верстах от пристани на судоходной тогда еще реке Уфе и мог отправлять продукцию удобным водным путем. Главными недостатками завода были: отсутствие чугуноплавильного производства, его оторванность от основных предприятий владельца Златоустовских заводов. Чугун для передела предприятие получало из Саткинского и Кусинского заводов, он доставлялся за 180–200 верст по зимнему пути гужевым транспортом, что значительно удорожало продукцию. Но работал вопреки всему. Таков Урал.

Завод до сих пор работает, и основная его продукция - коса. Не буду повторяться о том, что европейская цивилизация была создана косой, и именно коса позволяла бороться с истинным деспотом этого мира - ГОЛОДОМ.

В старые времена, господа, ГОЛОД не был теткой, а люди не были столь гламурными и не не жрали предметы, похожие на еду. Потому продукция Артинского завода - коса - была востребована.

Востребованность ее понимали вполне приличные люди и даже государственники: Павел Аносов, к примеру, лично над технологией производства косы корпит. И Аносов, к сведению, не какой-то там хрен с горы, а руководитель Златоустовского горного округа. Ученый и металлург попутно. Но это два века назад было. При других императорах.

А век назад власти империи (тогда еще империя была и даже теплилась реальная держава) произвели капитальную реконструкцию предприятия. Потому что предчувствие Первой Мировой войны висело. В те времена понимали, что солдат нужно кормить. И людей нужно кормить. Для того, чтобы быть уверенным в том, что будет что пожрать, нужен добрый инструмент. Коса. В те времена думали о еде, господа, и знали о Голоде. Чтобы работать или даже воевать, нужно есть. И наоборот.

Тогда еще большевики до власти не дорвались. Это сейчас коров всех сожрали, а тех, что оставили, содержат ради дотаций и серых бюджетных схем, а не для прокорма народного. Народ откармливают сатанинским импортозамещением. И у адептов смузи копошится мысль, что коса как бы и не нужна. Как и ее производство. Насчет производства косы, кстати, уже американцы показательно ткнулись: закрыли в средине прошлого века, сейчас как бы и очень надо, а уже нету.

Но у нынешней России свой путь - как начальник укажет, так оно и будет. Капризы уходящи и преходящи, господа, а быть человеком хочется всем и всегда.

Быть человеком - значит есть нормальную еду, пить нормальные напитки и курить нормальный табак. Употреблять то, что от Бога. Не то, что начальство требует, а минздрав не возбраняет. Вот для того и нужна коса - чтобы оставаться ЧЕЛОВЕКОМ.

Слава Богу, производство косы до сих пор сохранено. Будем людьми, господа! ЧЕЛОВЕК - это звучит. Бог создал ЧЕЛОВЕКА. А не лояльного холуя. Коса - это инструмент от Бога, господа!

Хазары и коса
История хазар не только тщательно замалчивается, но и никому не интересна. Напрочь не нужна. Своего добра хватает. Россиянцам вполне достаточно легенды о Вещем Олеге, который решил "отмстить неразумным хазарам". Прочим жителям обломков старого мира и развалин некогда великих мировых держав хазары неинтересны уже потому, что государственной религией у них был иудаизм. Такой вот вопиющий нонсенс и сугубо историческое фиаско, говоря по-научному.

Хотя хазары чуть ли не пять веков спасали Европу и христианство от исламской экспансии и делали это с превеликой пользой для собственного государства. А государство - тот самый Хазарский Каганат - было по тем временам очень развито и масштабно. Достаточно напомнить, что Каспийское море довольно долго называлось Хазарским.

О влиятельности каганата весьма красноречиво утверждает тот факт, что византийский император Константин Багрянородный (913-959 гг.) очень трепетно относился к хазарам. Настолько внимательно, что указал в "Книге о церемониях византийского двора" такую тонкость скрепления государственных посланий, что послания Римскому Папе и императору Запада несут золотую печать достоинством в два солида, тогда как печать на посланиях правителю хазар должна быть в три солида. То есть, властелин хазар значил для византийской внешней политики никак не меньше, чем какой-нибудь Карл Великий. И в любом случае весомей. В золотом исполнении.

Это про Константинополь, православную твердыню того времени. А в Персии (по тем временам очень влиятельная и изрядная держава) во дворце великого персидского шаха Хосрова Ануширвана (Благословенного) стояло три золотых гостевых трона специально для императоров Византии, Китая и Хазарии. Мало того, что обозначенные господа так и не удосужились посетить Персию с официальным государственным визитом, но золотые троны, предназначенные только для них существовали. В любом случае наличие этих так и не обогретых высокими задами драгоценных насестов очень символично.

Похоже, Хазарский Каганат был государством весьма влиятельным и настолько независимым, что мог позволить себе выбор мировой религии. Выбрал иудаизм. Хотя, надо полагать, представителей других религий хватало. К тому же хазарское начальство не гнушалось военными союзами и весьма активно вмешивалось в дела потенциальных противников. Хазарские царевичи и царевны (этого добра явно хватало по случаю традиций гарема) были желанными родственниками как у персов, так и европейцев. В Константинополь вообще своего ставленника сумели посадить.

О продвинутости Каганата в делах государственных рапортуют дипломаты того времени, которые, понятное дело, борзо шпионили. Утверждают о полусотне или даже сотне племен-данников, среди которых называют и русских. Сообщают об огромных городах и невероятно пышных похоронах военоначальников. В те времена умели позабавиться.

Да, и подати хазарские были (по нынешним временам!) неимоверно гуманны - всего лишь десятина. Но процветали торговля, производства и ремесла. О развитии ремесел и производстве достаточно упомянуть, что против персидских тяжеловооруженных всадников хазары выставляли свою кованную конницу. Удачно и победоносно.

В любом случае хазары были очень и очень солидны. Но коли уж всемирная история решила хазар намертво похерить и тщательно о них позабыть, не будем вмешиваться в установленные историками традиции. Если что-то позабыто, то значит так надо. Очень надо. Так было нужно.

Но есть достаточно щекотливый момент, который очень трудно обойти. Конечно, это не иудаизм, тут бурлят и горят свои догматические страсти, в которые лучше вообще не соваться. Но встает вопрос о таком любимом множеством народов инструменте как коса. Как известно, косу в Европу привнесли мадьяры, создав достаточно великую и могучую Австро-Венгерскую империю.

Без косы Европа бы попросту вымерла с голоду - скотинушку нужно кормить, учитывая не только аппетиты бойцов европейских армий, но и прокорм коней, на которых бойцы гарцевали. Ну, и селянам с пейзанами и горожанами был нужен прокорм. Начальство уходит и приходит, а кушать хочется всегда.

Мадьяры, которые по лишь им известным причинам надумали переселиться в Европу, были не только угро-финнами, но и данниками хазар. Наезжая на Европу, они вторглись сотнями тысяч отлично вооруженных и оснащенных конных воинов. Европейским монархам, за спиной у которых в лучшем случае был десяток тысяч бойцов, и противопоставить-то было нечего. Пришлось экстренно потесниться.

Существуют вольнодумцы, которые считают, что прокормить конного воина и его коня - дело просто. Будто бы лошадка травку пощиплет, а воин сожрет чего ему евонные боги послали. Но как-то такая фуражирская безнравственность и безответственность абсолютно не бьется. Чтобы воевать, тем более на чужой земле, нужно плотно кушать. Всем.

А если учесть, что сотню тысяч бойцов сопровождает еще несметное и несчетное стадо "живых консерв" - баранов с коровушками - то понятно, что после такого путешествия никакая трава уже не растет. Следовательно, второй сотне тысяч бравых воинов жрать будет нечего. А так не договаривались! Выручала именно коса в руках бойких фуражиров. Такой прием давно уже использовали при кочевьях. Попутно и европейских жителей косить научили.

Научили и изготавливать косу. Хазары помогли. Среди венгерских археологов существует направление, представители которого полагают, что мастера золотых и серебряных дел, трудившиеся в Х веке в Венгрии, были в действительности хазарами. А во главе мадьяр, мигрировавших в 896 г. в современную Венгрию, стояло взбунтовавшееся хазарское племя, известное как кавары, поселившееся вместе с ними на новом месте.

Хазары-кавары были известны как искусные мастера золотых и серебряных дел, у которых венгры, первоначально не такие умелые, переняли умение и навыки. Понятно, что мастера не ограничивались драгметаллами, а вполне бойко работали со сталью. А сталь - это не только доспехи с вооружением, это еще и коса.

При чем тут Русская коса? Ну вот так получилось - пришла коса с Урала в Европу с мадьярами, обосновалась и утвердилась в просвещенной Европе, спасла христианство от страха и голода. А сейчас вернулась на Урал. Последний завод по производству кос, выпускающий косы в промышленном режиме, находится на Урале. В Артях, на богоспасаемом Артинском ярусе. Такая вот замысловатая история.


Натюрморт и завтрак
У песика моего Марата случился день рождения. Милая меня, конечно, укоряла, что ничего вкусного на ДР Маратке не купил. И вправду не купил. Потому как в "Куендинском", где обычно говяжий собачий фарш покупаем, завоза свежего не было. И всяких говяжьих жилок-косточек тоже. Потому что рождественские праздники. И коровок в Куеде поэтому случаю пока не забивают.

Всякие псевдозоофильские изобретения, типа "кость для собаки прессованная из невесть чего", я принципиально не покупаю. Никому неведомо, что там под пресс идет. Раньше покупал у "местных производителей", которые по деревням мясо скупают, бычьи головы. Хорошая была штука: разрубишь на восемь частей ободранную коровью башку с огромными мертвыми глазами, упорно на окружающую среду глядящими, и на пару недель хватало. Кинешь кусок в здоровенную шестилитровую кастрюлю, варишь часа три, а потом еще крупы сыпанешь...
Очень наваристая каша для собаки получается. Я ее" холодец по-питерски" называл. Но не стало голов. Безголовые нынче бычки пошли. Потому что в Латинской Америке вскармливаются. Невыгодно, крайне невыгодно нынче селянам коровок содержать. А во всяких аргентинах коровки с бычками гуляют на свободном выпасе круглыйгод, пока им голову не отрубят, мясо заморозят да в Россию не отправят. Пусть и через океан, но для нас это дешево-сердито. Глобализм и постмодернизм это называется.

А с Маратом мы на день рождения отлично в лесу погуляли. Прекраснейшие погоды стояли: тишина и снежок на березках мирно лежит.

Но вернемся к жизни. Не собачьей, а человеческой. Или, быть может, уже псевдочеловеческой. Человек - это то, что он ест, пьет и курит. Так еще древние греки считали. А великий Фрэнк Заппа требовал, чтобы люди "не ели желтый снег". Грекам , надо полагать, снег был неведом, особенно желтый, поэтому они размышляли насчет пожрать. Потому что были глубоко античны.

И вот насчет пожрать, то есть слегка покушать. Есть в этом невероятно глубокий общенародный смысл. Насчет курения рассуждать не буду, так как по нынешним временам эта пагубная страсть жутко оппозиционна, а вот насчет чего бы поесть... Тут как мышка по дереву можно растекаться.

Народ пожрать любит и уважает. Народу во все времена подавай хлеба и зрелищ, иначе оскорбится и начнет буянить да бунтовать. Бунт, естественно, то еще зрелище, но еда высокодуховна и эстетична. Огромная куча художников массу картин насчет жратвы написала. Натюрморт называется. Яблочки какие-нибудь, окорок или курица и цветочки всякие. Красота! Или прочие "чаепития в мытищах": плотненькая дамочка чаек попивает и булочки всякие жует. Вот где счастье, простое и вкусное!

Но сейчас случились всякие новые веяния. Про имитацию предметов, похожих на еду, я не раз уже подробно описывал. Законом это не воспрещено, поэтому подделка еды и изготовление суррогатов, вероятно, богоугодное и душеспасительное занятие. В любом случае крайне выгодное, иначе бы этой пакостью не занимались.

Но, однако, дальше больше! Недавно попался на глаза чей-то то ли пост, то ли бизнес-план - нынче, когда вокруг всякие дистрибьютеры и мерчендрайзерами, толком и не разберешь. Короче, хотят создать специальный ресторан для избранных. А им мешают. Потому как (вот здесь уже цитирую!): "предлагаемая система вентиляции недостаточно продумана, а также необходимо увеличить количество биде в ресторанном туалете. Пищевые точки для вегетарианцев обязательно оборудуются весьма дорогостоящим вентиляционным оборудованием. Дело в том, что у вегетарианцев принято во время поедания пищи активно «пускать газы», чтобы облегчить процесс пищеварения, а наиболее продвинутые травоеды сразу же после еды делают промывание прямой кишки посредством банальной медицинской клизмы, которую постоянно носят с собой".

Я, признаюсь честно, человек весьма провинциальный и по ресторанам не хожу. Да и нет ресторанов в наших окоемах. Если есть какой-то общепит, то незатейливый - сидят себе люди, пьют что-нибудь да закусывают. Всяко бывает, если добротно водки на душу примут. Все мы не без греха. Но чтоб прилюдно газы запускать - до такого еще не докатились. Да и даже если не в ресторан, а просто в избу, набитую публикой, которая активно ветродуйствует и кишечником пованивает, не всякий разумный человек войти отважится. Разве что на партсобрание.

Но речь, понятное дело, идет не о провинции, а про столицу. И там, как обещают, "ресторан будет открыт. Рассчитывают на клиентов богатых и понимающих толк в еде. Разработано «русское меню». Например, беф-строганов из гречневой крупы и бешбармак с ананасом. А такое типичное российское блюдо как красная и черная икра будет готовиться из моркови с применением экологически чистых красителей. Рассчитываемая стоимость бизнес-ланча – $35 на персону, а ужин обойдется не менее, чем в $300. Создатели намерены победить клиническое российское мракобесие".

Понятно, что не по нашему селянскому карману такое баловство: $35
это ж почти полный бак бензина, месяц без забот жить можно, а $300 это вообще очень богатая и завидная пенсия. А что еще за такие деньги ветра из задницы и другие газы под нос запускали! Весьма специфичные плоды просвещения, считаю.

"Роза ветров", какая-то. Хотя в нынешнем мире невозможно жить без руля и ветрил. Точно знать, куда и откуда ветер дует, - вот основной навык современного человека. И залог успеха: недаром даже в фривольном средневековом обществе чопорные высокопоставленные дамы были увлечены искусством ветродуйства. Не чурались и царственные особы. Пускание ветров - это, оказывается, главный вопрос эстетики нынешней жизни. Правила хорошего тона и достойных общественных манер. Будто бы даже пытливые исследователи уже обнаружил на острове Шикотан старое японское поселение «мастеров пускания ветров». И обратили внимание общественности на необходимость возрождения этого старинного восточного искусства. А также на проблему качества современного гороха – непременного материала и надежного катализатора этого умения. Горох, господа, только качественный горох. И никакого ГМО-гороха! Природа не терпит имитации, особенно человеческая природа. Горох! - и вы поймете, откуда ветер дует.

Видимо, модно нынче так жить да нюхать, откуда ветер подует. Трэнд, как принято нынче утверждать. Впрочем, все знают что всякие диеты и прочие увлекательные занятия придумываются не из-за болезней от обжорства и другого гурманства, а потому что безделие и нормальной еды нет. Сожрали уже нормальную еду. Потому и едят всякую химерическую продукцию на завтрак, обед и ужин.

Наш завтрак, господа, был съеден еще даже не вчера, а уже давненько. Съеден коллективизацией и урбанизацией. Нынче на завтрак потребляйте постмодернизм. Или как там все это сейчас называется. Терминология богата и обширна. Образованщина услужливо словоблудит и холуйские смыслы из кишечников выдавливает. Такие вот котлеты, господа!

Толстой и Горький
Что "они курили?". Отнюдь не о несомненных достоинствах табака, хотя Толстой и Горький курили трубки. Кстати, Толстой бросил курить в 60 лет - если по нынешним раскладам, то в преддверии выхода на пенсию. Речь идет о банальном интернет-аргументе, весьма пошло и заезжено употребляемом в сетевых дискуссиях. "Что ты куришь?" - плоско восхищаются инет-зеваки в случаях, когда не могут понять суть обсуждения.

Но, похоже, суть того, что пытались обсудить Толстой и Горький в своих самых скандальных и жестких письмах, до сих пор никто не может понять. Или, попросту, не желает.

Большевики, например, эти сенсационные (до сих пор!) письма великих мастеров былой русской культуры абсолютно игнорировали и игнорируют. Хотя предмет обсуждения был и остается судьбоносным для державы. Это земельный вопрос.

 16 января 1902 года Лев Толстой написал письмо Царю-батюшке, которое начал очень жестким обращением "Любезный брат!". Крайне возмутительно по тем временам. Большая часть текста невероятна будоражаща и по нынешним временам, жутко крамольна, по сей день актуальна и жестко нелояльна. Но Толстому можно - он гений и, к тому же, гений уже умерший.

Через двадцать лет после Толстого Максим Горький также написал письмо. Обращался, судя по всему, к самому себе. Потому что хотя письмо и называлось "О русском крестьянстве" и адресовалось "люди, которых я привык уважать, спрашивают: что я думаю о России?". Письмо было опубликовано в Берлине в 1922 году, после чего "уважаемые люди" об этом письма старательно забыли. Опять же из-за ярой крамольности текста.

Но оставим крамольность на совести авторов, перейдем к главной проблеме писем - к земле русской. Приготовьтесь к тому, что будет "много букоф", так как русских гениев необходимо цитировать буквально. Поскольку письма размашисты и вольготны, то цитировать приходится крайне избирательно. И очень умеренно.

Начнем с Льва Толстого:

..."весь 100-миллионный народ в один голос скажет, что он желает свободы пользования землей, т. е. уничтожения права земельной собственности.

И вот это-то уничтожение права земельной собственности и есть, по моему мнению, та ближайшая цель, достижение которой должно сделать в наше время своей задачей русское правительство.

В каждый период жизни человечества есть соответствующая времени ближайшая ступень осуществления лучших форм жизни, к которой оно стремится. Пятьдесят лет тому назад такой ближайшей ступенью было для России уничтожение рабства. В наше время такая ступень есть освобождение рабочих масс от того меньшинства, которое властвует над ними, — то, что называется рабочим вопросом.

В Западной Европе достижение этой цели считается возможным через передачу заводов и фабрик в общее пользование рабочих. Верно ли или неверно такое разрешение вопроса и достижимо ли оно или нет для западных народов, — оно, очевидно, не применимо к России, какова она теперь. В России, где огромная часть населения живет на земле и находится в полной зависимости от крупных землевладельцев, освобождение рабочих, очевидно, не может быть достигнуто переходом фабрик и заводов в общее пользование. Для русского народа такое освобождение может быть достигнуто только уничтожением земельной собственности и признанием земли общим достоянием, — тем самым, что уже с давних пор оставляет задушевное желание русского народа и осуществление чего он всё еще ожидает от русского правительства.

Знаю я, что эти мысли мои будут приняты Вашими советниками как верх легкомыслия и непрактичности человека, не постигающего всей трудности государственного управления, в особенности же мысль о признании земли общей народной собственностью; но знаю я и то, что для того, чтобы не быть вынужденным совершать всё более и более жестокие насилия над народом, есть только одно средство, а именно: сделать своей задачей такую цель, которая стояла бы впереди желаний народа. И, не дожидаясь того, чтобы накатывающийся воз бил по коленкам, — самому везти его, т. е. итти в первых рядах осуществления лучших форм жизни. А такой целью может быть для России только уничтожение земельной собственности. Только тогда правительство может, не делая, как теперь, недостойных и вынужденных уступок фабричным рабочим или учащейся молодежи, без страха за свое существование быть руководителем своего народа и действительно управлять им.

Советники Ваши скажут Вам, что освобождение земли от права собственности есть фантазия и неисполнимое дело. По их мнению, заставить 130-миллионный живой народ перестать жить или проявлять признаки жизни и втиснуть его назад в ту скорлупу, из которой он давно вырос, — это не фантазия и не только не неисполнимо, но самое мудрое и практическое дело. Но ведь стоит только серьезно подумать для того, чтобы понять, чт; действительно неисполнимо, хотя оно и делается, и что, напротив, не только исполнимо, но своевременно и необходимо, хотя оно и не начиналось.

Я лично думаю, что в наше время земельная собственность есть столь же вопиющая и очевидная несправедливость, какою было крепостное право 50 лет тому назад. Думаю, что уничтожение ее поставит русский народ на высокую степень независимости, благоденствия и довольства. Думаю тоже, что эта мера несомненно уничтожит всё то социалистическое и революционное раздражение, которое теперь разгорается среди рабочих и грозит величайшей опасностью и народу и правительству".

И продолжает Максим Горький:

"В русском крестьянине как бы еще не изжит инстинкт кочевника, он смотрит на труд пахаря как на проклятие Божье и болеет «охотой к перемене мест». У него почти отсутствует - во всяком случае, очень слабо развито - боевое желание укрепиться на избранной точкe и влиять на окружающую среду в своих интересах, если же он решается на это - его ждет тяжелая и бесплодная борьба.

Тех, кто пытается внести в жизнь деревни нечто от себя, новое - деревня встречает недоверием, враждой и быстро выжимает или выбрасывает из своей среды. Но чаще случается так, что новаторы, столкнувшись с неодолимым консерватизмом деревни, сами уходят из нее. Идти есть куда - всюду развернулась пустынная плоскость и соблазнительно манит вдаль.

Человек Запада еще в раннем детстве, только что встав на задние лапы, видит всюду вокруг себя монументальные результаты труда его предков. От каналов Голландии до туннелей Итальянской Ривьеры и виноградников Везувия, от великой работы Англии и до мощных Силезских фабрик - вся земля Европы тесно покрыта грандиозными воплощениями организованной воли людей, - воли, которая поставила себе гордую цель: подчинить стихийные силы природы разумным интересам человека.

Земля - в руках человека, и человек действительно владыка ее. Это впечатление всасывается ребенком Запада и воспитывает в нем сознание ценности человека, уважение к его труду и чувство своей личной значительности как наследника чудес, труда и творчества предков.

Такие мысли, такие чувства и оценки не могут возникнуть в душе русского крестьянина. Безграничная плоскость, на которой тесно сгрудились деревянные, крытые соломой деревни, имеет ядовитое свойство опустошать человека, высасывать его желания.

Выйдет крестьянин за пределы деревни, посмотрит в пустоту вокруг него, и через некоторое время чувствует, что эта пустота влилась в душу ему. Нигде вокруг не видно прочных следов труда и творчества.

Усадьбы помещиков? Но их мало, и в них живут враги. Города? Но они - далеко и не многим культурно значительнее деревни. Вокруг - бескрайняя равнина, а в центре ее - ничтожный, маленький человечек, брошенный на эту скучную землю для каторжного труда.

И человек насыщается чувством безразличия, убивающим способность думать, помнить пережитое, вырабатывать из опыта своего идеи! Историк русской культуры, характеризуя крестьянство, сказал о нем: «Множество суеверий и никаких идей».

Это печальное суждение подтверждается всем русским фольклором".

Когда я готовил-собирал это эссе, то не покидало ощущение, что Горький и Толстой пытаются исповдоль полемизировать с князем анархии Петром Алексеевичем Кропоткиным. Как вы, конечно, знаете в 1901 году Кропоткин институте Лоуэлля, в Бостоне (это штат Массачусетс, США) провел курс из восьми лекций "Идеалы и действительность в русской литературе", которые затем легли в основу одноименного исследования. Исследования яркого, объективного и очень критичного. Образец не только литературной критики, но и русской словесности. Кропоткин, несомненно, незаслуженно забытый гений России.

Кропоткин отмечал " Ни в какой иной стране литература не занимает такого влиятельного положения, как в России. Нигде она не оказывает такого глубокого непосредственного влияния на интеллектуальное развитие молодого поколения". Но это было лишь начало прошлого (!!!) века. Впрочем, меняются календари, но не человек. Человек, если его не уничтожают, остается прежним. Если остается человеком. Так показала большевистская практика.

Кропоткин о Толстом и Горьком:

"Горький, подобно Толстому, чересчур честен как художник, чтобы «изобретать» такой конец, какого действительная жизнь его героев не подсказывает ему, хотя бы такое окончание могло быть очень живописным; кроме того, класс людей, который он так превосходно описывает, не обладает тою последовательностью, тою целостностью, которые необходимы, чтобы, являясь героями художественного произведения, они могли дать ему тот заключительный аккорд, без которого такое произведение не может считаться законченным и не будет совершенным.

 ...Одно лишь можно утверждать с уверенностью, а именно, что со времени Руссо ни одному человеку не удалось затронуть людскую совесть так, как это сделал Толстой своими произведениями, касающимися нравственных вопросов. Он бесстрашно раскрыл нравственные стороны всех жгучих вопросов современности, раскрыл их в такой производящей глубокое впечатление форме, что читатели его произведений не могут ни забыть этих вопросов, ни откладывать их разрешение: каждый чувствует, что какое-нибудь решение должно быть найдено. Вследствие этого влияние Толстого не может быть измеряемо годами или десятилетиями; оно останется надолго. Влияние это не ограничивается одной какой-либо страной. В миллионах оттисков его произведения читаются на всех языках, будят совесть людей всех классов и всех наций и производят везде одни и те же результаты. Толстой является наиболее любимым, наиболее трогательно любимым человеком во всем мире".

Со времен письма Толстого прошло 120 лет, со времени письма Горького прошел век. С момента публикации фундаментальной книги Кропоткина "Хлеб и воля" (1892 год) прошло 130 лет. О земельном вопросе в державе сейчас никто не помнит. Земля стала предметом спекуляции, "прачечной", но не основой сельхозпроизводства, о котором тоже навряд ли кто вспоминает. Голод стране больше не грозит - ради этого трудятся фермеры всего мира, сбывая через сетевые лавки радостному российскому населению еду. Или предметы, похожие на еду. Значит - нам так и надо. Мы торгуем ресурсами, господа!

Капище и чистота

Тема как бы не совсем богоугодная - но кто из нас не без греха? Особенно во времена агонии большевизма. Поэтому сразу и начистоту - речь идет не просто о классической и позабытой ныне баньке по-черному, а той баньке по- черному, которая до сих пор служит культовым объектом для целого рода последних язычников Европы. Марийцы баньку по-черному для исполнения своих обрядов предназначают.

Не буду говорить о марийцах из Марийской АССР, напомню лишь, на Урале живут восточные мари или черемисы. В основном в Башкирии и Свердловской области. На Урал попали они (согласно легендам, естественно) довольно незамысловатым путем - бежали от царского гнева.

Дело было как так: в прежние суровые и героические времена (а других наша держава и не знает!) у московских царей было принято воевать Казань. И понятно - ежели ты Казань не брал, то какой-же ты царь? Рюрикович какой-нибудь и не более того. Поэтому кто-то из царей (тогда они сплошь Иванами были) в очередной раз делегировал войско на взятие Казани.

Войско двигалось по Волге подобно нынешним туристам-сплавщикам - тут рыбку половят, там водки попьют и плывут дальше, распевая удалые русско-народные песни. Но тут из прибрежных лесов выскочили черемисы и посекли отважных воинов стрелами. Некоторый урон нанесли. Оттого воины решили Казань не брать, а свернуть экспедицию. Но, чтоб произвести царю правильный доклад, слега погоняли марийцев по окрестным лесам. Следовательно - вернулись с победой. Чего еще царю надо?

Но царю все же была нужна Казань - чисто для престижу. Поэтому на следующее половодье сформировали карательный отряд, чтобы зачистить берега от смутьянов, мешающих взятию Казани. Отряд прошелся по волжским окоемам и окрестностям, поистреблял черемис по мере возможности и освободил путь на Казань для очередного ее взятия.

В попавшие под зачистку черемисы переселились на Урал, от царского гнева подальше - даже в 16-ом веке пассионарии, осваивавшие новые территории, любили держаться в стороне от столичной власти. Сохранили свои посконные языческие обычаи и культурный слой.

Понятно, что в 17-ом веке до Урала рука Москвы все же добралась, отчего началась усиленная христианизация марийцев. Однако восточные и небольшие группы луговых мари христианства не приняли, у них до сих пор сохранялись дохристианские верования, особенно культ предков. Кстати, в ходу и двоебожие - икона Николая-угодника может служить еще портретом Большого Белого Бога. От себя замечу, что культ марийцев очень сходен культом североамериканских индейцев лакота, с которыми я активно дружу - так уж получилось. И это не удивительно - все они угро-финны, однако. Родство душ и тела, следовательно и духа.

Но вернемся к баньке по-черному. Мне в юности довелось переночевать в лесу в такой замечательной баньке, полуизбушке-полуземлянке. Осталась она на месте стертой с лица земли деревушки у реки Уфы. А походных условиях лучше ночевать не обязательно у костра, а имея над головой крышу, пусть и примитивную лубяную, травой заросшую. Для начала мы разожгли в печи-очаге огонь, потом сразу выскочили из хатки чисто из-за дыма: дымохода в печи не было, приток воздуха только через узенькое оконце в стене и приоткрытую дверь.

Печь-очаг - это изрядная куча крупных речных каменюг-галек, заботливо уложенных явно умелой рукой, укреплено это сооружение глиной. Правильная глина, когда хорошо и неспешно подсохнет, держится очень крепко и стойко - не зря в деревнях фундаменты домов делали на глине да песчанике. Но дымохода в привычном для нас исполнении не было явно принципиально, дым бодро валил из окна и дверей.

Печку отважно протопили, на это ушло часа три. Собственно, весь вечер. Попутно ловили рыбку в реке, между делом подкидывали дровишки. Старались выбирать насквозь просушенные на солнце сучья, которых на берегу после половодья было немало. Печь раскалилась чуть ли не до красна, жар в землянке случился неимоверный, отчего даже спать было некомфортно. Но жар костей не ломит. Боялись, конечно, угарного газа - крайне опасная штука. Потому хатенку основательно проветрили. Короче, жизнь удалась.

По сути, банька по-черному - это невзыскательная такая инфракрасная камера, где температура яростно культивируется. Эстетика в насквозь прокопченных стенах, наглухо пропахших дымом, тоже присутствует - эстетика есть во всем, особенно когда она жить помогает. Спали в этой избушке две ночи, на тяготы особо не жаловались. Даже как-то здоровьем окрепли.

И как раз про здоровье. Залог здоровья - это чистота, как известно. Побывав в баньке по-черному (веничком попариться в ней мне не довелось), да после этого основательно в речке ополоснувшись, другим человеком себя чувствуешь. Душе хочется петь, выпить самогону и потанцевать какую-нибудь ирландскую джигу. Душа становится нараспашку. И это очень задорно. Когда в человеке есть душа и она радуется - это невероятно хорошо. Но в юности я не понимал толку в душевных радостях, в чем ныне и каюсь.

Банька по-черному и нехитрое ее обустройство явно переходила поколениями как благая память и родовая гордость. Символ чистоты помыслов. Пару лет назад одна старенькая марийка спросила меня насчет пользования баньки по-черному. Скажу честно - все старенькие деревенские марийки поголовно травницы, колдуньи и ведуньи, знахарки и лекарки. Уж в этом точно не сомневайтесь. Сообщил ей, слегка кривя душой, что в баньке по-черному бывал и очень понравилось. Ну не объяснять же ей, что баня, оборудованная дымоходом, как-то значительно удобней. Старушка, услышав мой ответ, была довольна.

Не уверен, что точно значит для марийцев посещение культовой баньки, но, вероятно, как минимум очищение от шайтана. Дело в том, что множество рецептов исцеления и прочего ведического шаманства у луговых мари завязано как раз на этой самой бане. Культовое сооружение народной медицины и твердыня родовых устоев языческой веры, если кратко.

Но не буду вдаваться в подробности - это занятие специально оплачиваемых этнографов, историков и археологов. Хотя навряд ли сейчас им за культ баньки по-черному кто-то платить будет. Сейчас исторические заботы совсем иные. Не до чистых помыслов.

Одно скажу наверняка - всякие древние персиянские бытописатели, которые по шпионским своим заботам шастали вокруг степняков, невероятно врали, когда сообщали, что марийцы и башкиры пожизненно не мылись, ходили в неимоверно грязных рубищах и ели вшей, которые будто бы обитали на их телесах в огромном количестве. Вполне вероятно, у кочевников-степняков нечто подобное и практиковалось, даже Великая Яса такое не исключает (мыться в реках запрещено жестко и намертво), но чтоб башкиры и марийцы... Одним своим существованием банька по-черному это напрочь опровергает.

Долг и выбор

Эвтаназия - решение не простое, к тому же о возможности такого решения стараются лишний раз не упоминать. Нравственное табу европейской цивилизации и христианские догматы полностью пресекают излишнее обсуждение этой темы. Хотя в восточных культурах самостоятельный исход из жизни героизирован: достаточно лишь намекнуть на Японию и сэппуку.
Десять лет назад тяжело умирала моя мама и поэтому поневоле пришлось крепко задуматься насчет эвтаназии. Не вижу смысла грузить читателей этой тематикой - любопытствующие могут прочитать очень толковое исследование, сделанное Артуром Кестлером. Простым и доходчивым языком изложено, тем более, что Кестлер фактически создал движение за легализацию выбора конца жизни.
Но просто вынужден обратить внимание на одну странность - во времена СССР, в эру безудержного атеизма, эвтаназию абсолютно отрицали. Для большевиков-безбожников, абсолютно отвергнувших нравственные устои христианства и помпезно-массово отправлявших тысячи и миллионы людей на заклание ради тупых своекорыстных целей, вопрос эвтаназии был не интересен. Поскольку проблемы отдельно взятой личности для большевиков попросту чужды. Что такое жизнь отдельно взятого человека по сравнению с пресловутой мировой революцией?
Смерть ради коммунистических идеалов канонизировали и восхваляли, боевой дух поддерживали заградотрядами, трудовой энтузиазм закаляли беломорканалами, но самостоятельный выбор человека по завершению его собственной жизни презирали. Именовали идиотизмом, дуростью, трусостью или предательством. Но это в лучшем случае, обычно старались игнорировать и забыть. Чтоб иным неповадно было.
Считали, что решение подобных вопросов - сугубо прерогатива советского суда, строгого и гуманного. Лицемерная большевистская гуманность торжествовала. Ради этой гуманности можно было выставить на полигоне сотни людей, чтобы поглазеть, как на них повлияют случившиеся вблизи испытания ядерного оружия. Для пущего большевистского человеколюбия игнорировались профессиональные заболевания тысяч работников заведомо вредных производств. Так как от вреда, нанесенного какой-то отдельно взятой личности, порой случалась огромная польза социалистической общественности и другим народным массам.
Впрочем, не буду злобно кощунствовать - забота об отдельно взятом человеке все-таки проявлялась. Например, труженикам зловредных производств на обед полагался стакан молока (профсоюзы отслеживали, чтоб молоко непременно распивалось), а для поправки здоровья была создана целая сеть санаториев-профилакториев. Ныне все эти блага забыты и недоступны.
Но вернемся к мучениям жизни, от которой истомившиеся люди были порой не прочь бы и отказаться. Мучения сглаживали как могли. После второй мировой войны, например, появилось изрядное количество морфинистов - раненые подсели на эту заразу в госпиталях. Вернулись с фронта инвалиды, которым лишь морфий оставлял граммы надежды.
Так вот - еще в 60-х годах прошлого века медсестры посещали таких больных и делали уколы морфия. Но тогда в СССР не было наркомании и вопрос решался относительно просто.
Некоторым инвалидам даже удавалось выстонать-выклянчить-вымолить "последний укол". Знаю два случая - но это лишь то, что я знаю из разговоров со старыми медиками. То, о чем они не побоялись рассказать. Но помощь людям была оказана. Чтоб не мучились и не издевались над своими родными и близкими.
Врачей, которые поддержали выбор страждущих, родные благодарили. Не мздой и взятками, а добрым словом и взаимопомощью. Уважением и пониманием, поддержкой. Но тогда еще были времена, когда ценилось доброе имя - большевикам не удалось еще окончательно стереть общинные понятия империалистического бытия. Теплилась еще культура духовности.
И, казалось бы, отчего бы в то время в СССР не ввести на уровне закона вероятность эвтаназии? Атеизм, объявленный государственной религией, этому ничуть не препятствовал. Тихо и без лишней помпы разрешить людям выбирать путь жизненного исхода. Но, похоже, тогда еще власти заботились о мнении мирового сообщества. А мировое сообщество к эвтаназии до сих пор морально не готово.
Собак, кошек и других домашних животных усыплять не только разрешается, но даже поощряется. Домашние животные - это не более, чем "движимая личная собственность".
Человек, даже неподвижный уже давно и хронически, лишенный радости самостоятельного выбора, и невероятно уставший от возможности продолжать свою жизнь, остается гражданином державы. Несет свой гражданский долг. То есть, держава распоряжается его жизнью. До самого конца. Таковы законы державы.
На деле же жители державы, как известно, должны с самого детства. Это им никто не должен. Разве что после начала так называемого дожития (мифической пенсии, до которой еще суметь бы дожить), держава делает вид, что вспомнила насчет законопослушного гражданина. И тогда, как сообщают власти по ТВ, у гражданина начинается не жизнь, а лютики-цветочки. Сплошная резвость, сытость, бодрость, песни с плясками и никакой эвтаназии. Зияющее благополучие! Активное благоденствие и яростный гламур. Да, жизнь прожить - не поле обосрать.
Следовательно, кто в жизни кому и чего должен - это решать не нам. Не нам лично. Но хотелось бы очень верить в совесть и компетентность тех, кто имеет право на подобные решения. Хочется хотя бы верить...

Голуби и мухи

В 1900 году в Париже стрельба по голубям была официальным олимпийским видом спорта. По правилам соревнований, тот, кто промахивался два раза подряд - выбывал из гонки. Всего, в течение игры 166 стрелков из разных стран застрелили около 400 птиц.
Сейчас многие ценители природы назовут подобные забавы живодерством или, пуще того, зверством. Повальная любовь к живности нынче пересиливает былые жизненно необходимые когда-то страсти и даже профессии человеческие. К примеру, среди рыболовов развивается направление "поймал-отпусти". Чего уж про любителей голубей рассуждать....
Лично я к голубям никак не отношусь. Ну, бродят себе по улицам, воркуют. Многие сейчас бродят и воркуют, не только голуби. Но могу сообщить насчет голубей сразу три небольшие истории. Кулинарную, агротехническую и общечеловеческую, гуманитарную. А потом с вашей помощью попытаюсь сделать из этих историй вывод. В том числе и про голубей.
История первая, кулинарная. Ни для кого не секрет, что голуби всегда были пищей человеческой. Их ловили, стреляли и ели. Делали это с азартом и со всякими приправами. Потому что дичь.
Лично я впервые попробовал голубей в детстве. Соучастники уличной дурной компании, куда я входил, в одно лето сделали несколько удачных налетов на крышу одного учреждения, где во множестве ловили голубей. Сворачивали им головы , засовывали тушки в мешок, уходили с этим мешком в лес и там обдирали, потрошили и жарили. Даже запекали в глине. Порой неудачно. Как-то раз без соли. Но все равно съедали.
В любом случае, я убедился, что голуби съедобны. О вкусах, напомню, не спорят. Но с масштабным поеданием голубей я ознакомился в одном из средненьких уральских совхозов, куда во время уборочной кампании делегировали тружеников предприятий Свердловска. Тогда Екатеринбург был Свердловском, на уборку отправляли всех, кто под руку подвернется и без кого производство не встанет. Чаще всего представителей ИТР - инженеров и конструкторов. Тех, что помоложе.
Индустриальную образованщину разместили в сельском доме культуры недалеко от сельпо. Определили фронт работы и от работы никто не отлынивал. Одна бригада трудилась на местном зернотоке, где голубей было несчетно. И были они жирные-откормленные. Почти ручные, потому что наглые и людей презирали. Их тотчас, как только бригада приступила к своим обязанностям, начали отлавливать и поедать.
Ловили днем, днем же и потрошили, а ели темными уральскими вечерами. После работы. Точнее - ими закусывали. В сельпо феерически быстро исчезли запасы дешевой выпивки - как известно, человек отличается от животного прежде всего тем, что спиртное потребляет. Поначалу жарили на костре, а через неделю с родного предприятия для этих целей доставили какой-то уникальный автоклав. В нем голубей тушили.
Надо сказать, что голубей ели не от общего голода - в совхозной столовой городских помощников откармливали очень сытно, вкусно и дешево, а из-за азарта и урбанистической ностальгии по дикарско-охотницкой жизни. Романтика туманных дорог этакая.
Поскольку дом культуры, в котором дислоцировалась городская уборочная делегация, в прежние времен был сельским храмом и основная часть архитектуры сохранилась, то в пожирании голубей чувствовалось какое-то наглое язычество.
Местным населением пищевое пристрастие горожан вяло и неохотно осуждалось. Но так как с сельском клубе по вечерам также проводились танцульки-вечеринки для правильного досуга, то в трапезе активно участвовала и селянская молодежь. Распивали вино, ели голубей, дрались и плясали. Все как обычно и культурно.
И все бы ничего, но голубиные пух и перья вокруг бывшего храма летали. Интерьер окрестный портили. Долго еще перья летали, даже после того, как городские помощники, завершив уборочную кампанию, вернулись на предприятие. Да, кстати, а невероятный высокотехнологичный автоклав, который для тушения голубей использовали, горожане перед отъездом обменяли на самогонку. Потом соседи очень завидовали новому владельцу - очень уж в этом порождении технократии было ловко корм для скотинки запаривать.
История вторая, земледельческая. И опять же связанная с селом. Точнее - с сельской больницей. Как ни странно, но в прежние времена в каждом крупном селе существовала вполне современная больница. Оснащенная и просвещенная. Доктора были порой очень подкованные, а хирурги умелые. Опыт делает нашу жизнь качественной. Опыт и уважение - селяне во все времена лекарей уважают. Это потом уже все оптимизировали. Сейчас селяне с каждым чирьем ездят к черту на кулички, заморачиваясь обязательной электронной записью.
Периодически больницы ремонтировали. Перед закатом СССР модно было для этих целей нанимать халтурные бригады. Как правило, бригады состояли из южан. Неплохо зарабатывали, даже отлично. И вот на одной из сельских больниц нужно было заменить крышу. Прежняя, шиферная, прохудилась, решили сделать жестяную и оцинкованную. Наняли бригаду халтурщиков.
В поддержку этой бригаде выделили автомобиль - чтоб увез или привез то, что для выполнения халтуры требуется. Бригадир халтурщиков сразу же сообщил водителю, что из бригадного общака будет хорошую денежку доплачивать, лишь бы шофер был всегда под рукой. Точнее - не бухал и в запой не уходил.
Демонтировали шиферную крышу, а под крышей обнаружили толстый слой голубиного дерьма. Не помета, а именно дерьма. Потому как в дерьме все было по колено. Потому что голуби не один десяток лет зимовали под больничной крышей. Пришлось халтурщикам брать в руки лопаты и собирать дерьмо в мешки. Вот тут-то водитель и пришел восторг. Собирал все эти дерьмовые мешки, укладывал в кузов, затем, отправляясь до хаты на обед, домой отвозил.
Сваливал это дерьмо в огромную кучу. А по осени, убрав картошку, по грядам раскидал и распахал. Потому что южане его просветили, будто бы от голубиного невероятная урожайность получается. От куриного помета выделяется аммиак, который всю растительность убивает, а голубиный помет привлекает червей и другую подземную живность. Поэтому картошке голуби очень полезны.
И мудрыми оказались южане - не сразу, но через пару лет у шофера на огороде исключительно огромный картофель уродился. Причем, без червоточин - попутно голубиное дерьмо уничтожило еще и зловредного жука-проволочника. Радость шофера и благодарность голубям была широка и необъятна.
История третья, общечеловеческая
Это история про жуткое одиночество и трагедию жизни. На закате СССР Среднеуральское книжное издательство выпускало серию книжек для семейного чтения. Что-то такое банальное, назидательное и поучительное. Про всякие случаи и практики семейной жизни. И в одной из книжек было помещена сентиментальнейшая фотография - старенькая дама, сидя на лавочке в скверике, кормит голубей. Великолепное фото, удачный ракурс, все берет за душу - то, что нужно.
И в средине 90-х (это конец прошлого века, если кто помнит) с героиней этого фото довелось познакомиться. Дама на самом деле была героиней - прошла через войну, Победу встретила подполковником медицинской службы. Полевой хирург, огромный опыт операций в санитарных поездах. Тысячи раненых прошли через ее руки. Ее руки помнили сотни умерших. Руки, голова и сердце помнят все и всех. Душа тоже.
Дожила до пенсии. На пенсии голубей она кормила потому, что ее душа считала, что в них переселились души погибших бойцов. Так она поминала умерших. Кормила голубей до тех пор, пока могла выходить из дома. Но старость нарушила этот обряд.
Я познакомился с этой дамой, когда она уже несколько лет из квартиры не выходила. Поддерживали ее работники социальной защиты. Но в квартиру она практически никого не впускала. Только соцработницу. Одну-единственную. И вот эта соцработница сумела познакомить меня с дамой.
Чтобы попасть в квартиру, нужно было быстро-быстро пройти в дверь и моментально дверь закрыть. Плотно. Чтобы не вылетели мухи. Мухами была полна квартира. Для мух были расставлены на всех столах, шкафах, подоконниках и прочей мебели фарфоровые блюдца. В блюдцах был густой раствор сахара, мед ил и варенье. Блюдцев были десятки. Блюдца были повсюду. Мухи были тоже повсюду.
Женщина кормила мух, потому что считала их душами ушедших бойцов. Вместо голубей, с которыми жизнь ее разлучила. Нельзя было открывать форточки на окнах, потому что мухи могли вылететь и погибнуть. Нельзя было открывать дверь на балкон. И входные двери тоже нельзя расхлапывать. Вся жизнь ради мух. Вся оставшаяся жизнь.
Это все, что я знаю о голубях. Я не орнитолог. Поэтому о голубях судить не намерен. А о людях. Быть людьми - вот наша задача. Во всех проявлениях и казусах нашей жизни. Будем людьми , а Бог рассудит. Когда все пойдет пухом и прахом.

Оргазм и оргон

"Лучше нету зелья чем оргазм с похмелья", - гласит древнерусская народная мудрость. Но ученые прогнившей Европы и примыкающие к ним шарлатаны русских премудростей не знали, поэтому создавали различные теории и высокотехнологичные агрегаты. Такие как аккумулятор оргона.
Что такое оргон и зачем его аккумулировать? Если кратко, то был такой околонаучный персонаж Вильгельм Райх. И он уверял всех, что нас окружает не просто какой-нибудь бездушный, бездуховный и аморальный эфир, а специальная эзотерическая энергия, которую он называл оргон. Оргон - производное от слова оргазм. И будто бы это и есть наилучшая универсальная жизненная сила. И вот этот оргон создает все. В том числе и коммунизм.
Дело это было в жутком ХХ веке и люди еще верили в какое-нибудь светлое будущее. Поэтому находились незатейливые типчики, которые вкладывали в различные аферы не только жизненные силы, но и денежные средства. В коммунизм какой-нибудь или в мелиорацию. Или в беспроигрышную лотерею. Как вы, конечно, помните "Без лоха жизнь плоха" - так гласит еще одна древнерусская народная мудрость.
А в Европе публика верила в оргазм. Так их Зигмунд Фрейд обучил. Поэтому, Вильгельм Райх вполне успешно занимался своими изысканиями и даже впоследствии иммигрировал из Германии с США. Но продолжал считать оргазм "фундаментальным выражением психологического здоровья". А для удобства создал ""аккумуляторы оргонной энергии".
Так себе аккумулятор - всего лишь шкафчик, поролоном и алюминиевой фольгой оббитый. Или того круче - наглухо изолированная комнатка или кладовка, упакованная и унавоженная различными изоляционными материалами. Как бы сидишь в ней, наслаждаешься наглухо замкнутым пространством, а счастье тебя переполняет. Хоть песни пой, хоть онанизмом занимайся.
Для русского человека это непроходимая глупость: в державе, где треть публики уже отсидела в замкнутом пространстве, а треть готовится отсидеть, такой аккумулятор не более, чем "вечер в хату!". Не зря коренные обитатели тюрьмы клянутся "Век воли не видать!". Куда ты денешься с "подводной лодки"? Но за бугром у Вильгельма Райха нашлись адепты и последователи.
Его ученики начали создавать "аккумуляторы оргона" и, естественно, торговать ими - а что еще делать в "мире чистогана"? Хотя всем ясно, что абсолютная разводка и жульство на доверии, но вбили немного денежек в пропаганду и бизнес пошел. "Аккумуляторы оргона" активно продавались и становились непременным атрибутом стильного гламурного интерьера. Потому что нынешний человек живет лишь ради понтов и пафоса. Попозже, конечно, когда с налогами какая-то непруха случилась, производителей "аккумулятора оргона" обозвали мошенниками и шарлатанами.
Но популярность (и, естественно, денежный доход) бизнес на оргоне поимел. Использовался так же для избавления от похмелья и наркотической ломки. Вот тут, конечно, эффект несомненный - а куда ты из закрытого шкапчика денешься, сиди да охмуряйся пресловутым оргоном. Если, конечно, фляжечку для опохмелки с собой не прихватил.
Кстати, вероятно, потому и популярность была лихая - закрылся в шкафу, тихонько и вдумчиво похмеляешься, никто тебе не мешает, а потом жене и теще рассказываешь, что проникся оргоном. Но, надо полагать, в советских коммуналках такое бы не проканало - наверняка бы сосед с закусью в варианте плавленного сырка в шкафчик проник, а затем бы предложил продолжить. После продолжения шкафчик бы всяко разрушили. Поэтому, скорее всего, в СССР аккумулятор оргона не прижился. Хотя, кто его знает, что в Кремле происходило, велики тайны кремлевские...
Но не будем порочить прекрасную жизнь в СССР, вернемся к загнивающему западу. А на западе "аккумулятор оргона" стал элементом контркультуры и фрагментом тамошнего андерграунда. Про него писал Джек Керуак, завзятый битник, его использовал Сэлинджер, горячим сторонником его был Уильям Берроуз. Великолепная группа Hawkwind создала в 1971 году десятиминутную композицию "Orgone Accumulator" - вещь, поверьте, потрясающая. Оргонный аккумулятор предлагали использовать для борьбы с раком и другими болезнями. Но это все в прошлом.
Вернемся к недавнему державному настоящему. В начале 90-х, как вы, конечно, помните, в бывшем СССР случилась великая мода на экстрасенсов и колдунов. И поветрие это до сих пор не проходит, демоны и ведуны лишь ширятся, размножаются и снимают порчу. Шаманы бродят вокруг нас и пытаются дать нам в бубен. Сексотерапия процветает в самых неожиданных вариациях и трансвестициях.
Но оргон не прижился. Скорее всего, из-за все той же банальной нехватки квадратных метров и прочей нищеты да ипотеки. Не в бункере, однако, живем.
Зато вполне удачно в нашу жизнь вплелись различные "алюминиевые шапочки", магнитные браслетики, ворожейные медальоны да амулеты. Потому что места много не занимают, а доход исправно приносят.
В этих атрибутах эзотерического мастерства главное не их действенность или эффективность, а попросту их наличие. И цена - престижа и статусности никто не отменял. Чтоб глянул завистливый человек на персонажа и сразу проникся - "вещь дорогая, от сглазу хорошо помогает". Понятно, что успешный человек - к гадалке не ходи.
И это не удивительно - в державе, где процветает махровый геоцентризм и зреет маниакальный патернализм, а сатанинская приставка "бес" введена в письменность большевиками, оккультизм жиреет и пышнеет, пахнет и воняет. А все из-за гордыни да зависти. С тем и живем. Живем на пути к Апокалипсису.

 
Культура и понятия

Давненько заметил, что высокое руководство с не менее высоких трибун
сыплет пустопорожними фразами. Сейчас, конечно, не с трибун, а с ТВ, поскольку реальная связь с народом окончательно исчезла и всего лишь имитируется. И такая словесная эквалибристика стала нормой, которую невозможно перевести на русский язык.
Недавно уткнулся в очередной словесный поток очередного начальника. Средний руки начальничек, но очень глубокомысленно рассуждает. Методичку, вероятно, свежеполученную цитирует благодарной публике. Не спрашивайте меня про персоналии - это значения не имеет, поскольку вообще значения не имеет. Считайте, что некий хрен с горы.
И вот этот персонаж благолепно выдает (цитирую): "Вся история нашей страны буквально пронизана традициями, идеями и ценностями патриотизма".
Отчего-то меня это невероятно вштырило и я задумался. Так-то бы по обыкновению своему пропустил меж ушей эту фразу, но я как раз курил трубочку, а табачок к мышлению располагает. Потому что табак от Бога. И начал я как-то этот процитированный перл прокручивать. Фактически в дословном переводе – «Прошлое нашей страны буквально пронизано обычаями и значимыми понятиями». Даже специально в словарях погуглил.
И согласно словарям: слово «история» имеет два значения: рассказ о прошлом или название науки, изучающей прошлое, быт и жизнь народов. Тради;ция — набор обычаев и привычек. Идея – понятие или образ некоей реальности. Ценность — как название предмета, обозначающее признание его значимости. Патриоти;зм — нравственный и политический принцип, социальное чувство, содержанием которого является любовь к отечеству и готовность подчинить его интересам свои частные интересы. Патриотизм предполагает гордость достижениями и культурой своей родины, желание сохранять её характер и культурные особенности] и идентификация себя с другими членами нации, готовность подчинить свои интересы интересам страны, стремление защищать интересы родины.
Что означает, даже в переведенном с помощью словарей варианте, столь вычурный словооборот? А совершенно ничего! Потому что без обычаев и понятий никакая страна существовать не может. Само слово «страна» вмещает все эти вышеперечисленные громкие словечки.
И в нормальном, даже не литературном, переводе, это словоблудие должно звучать так: «У нас есть страна. Любимая страна». Простенько и со вкусом! Почему бы не напомнить об этом? Святое дело!
Да фиг с этим, ну, нагнал начальник туману и страху, так существует еще одна традиция, или идея, или там (какая уж разница!) непререкаемая ценность - «власть должна быть пышной». И для этого всякая мишура сгодится. Все нормально.
Но попутно вспомнилось про патриотическую гордость культурой. Нам есть чем гордиться! Потому расскажу о культуре вообще и широких народных массах в частности.
Трезвость и культура. Есть примечательная история на эту тему. Был один такой директор ДК (Дворца культуры, так сказать, районного масштаба). И бухал, конечно, как полагается. У меня много было знакомых директоров ДК, которые бухали. Это если муж ского пола. А если женского...
Но не будем о грустном, продолжим про культуру. Короче, бухал культурный директор. А тут горбачевские дела, перестройка и трезвость - наше все. И перестал он бухать сдуру, и стал трезвенником. Председателем общества трезвости. Его назначили, потому что бухать перестал. Так полагалось. Не пьет он совсем и надо ему всяких бывших собутыльников в общество вербовать. Чтоб галочки ставить как положено.
С собутыльниками заминочка вышла. Он им - "вперед за трезвость!", а собутыльники ему - хрен тебе в нос, будем и дальше бухать, по хрен. расстроился культурный директор, чувствовал себя уродом, наверное. Но тут у него дома газовая плита сломалась - горелку какую-нибудь спьяну залил, наверное, когда пил как нормальный руководитель культуры. Приехали к нему газовики - два персонажа. Слесари. Ковыряются, всяко матерятся и на жизнь сетуют. ну, а он им: - Мужики, вы пьете?
Мужики, понятное дело, обрадовались, один сразу же ему - дескать, я красное винишко и всякие портвейны вообще не пью, только водку! Ну, пошел этот директор ДК в комнату. Газовики к столу пристроились, табуреточки пододвинули, стопки глазами ищут, присматривают всякую закусь. А этот директор ДК выходит и выносит им две брошюрки насчет того, что пить вредно. Газовики тоже культурные были и даже на хрен его не послали, мирно ушли. Но посмотрели на этого директора культуры так, что тот на следующий день и запил. Такой вот культурно-когнитивный диссонанс.
Национальность и культура. Еще вспомнил про одного директора культуры. Тот был сельский такой директор, в селе с марийским национальным уклоном культуру поддерживал. А мои друзья тут как раз ненароком занялись культурным бизнесом - новомодное тогда еще видео в народ несли. И всяко впечатлениями делились.
Ну, я с ними в очередной культпросвет и напросился. Культуру в массы повезли в автомобиле "москвич". Они вдвоем, как заправилы шоу-бизнеса, впереди, а я, как культурный попутчик, втиснулся взад, рядом с телевизором офигенной по нынешним меркам толщины и дури. Этакие культуртрегеры, скромно говоря.
Ну, приехали в эту национальную деревню, там уже народ предвкушает и толкается и даже афиша висит - два каких-то фильма, комедия с боевиком, не помню, и третий - без названия, написано "оргия". Это директор сельского ДК позаботился. Ему понятно, отстегнули за доброту и помощь. Но он, будучи добрым человеком, припас еще жбанчик самогона - жуткий напиток, выгнанный из сырья на патоке, которой свиней и коров поддерживали.
Этой патоки было в те времена на фермах дофигища и все жители деревни такой штукой промышляли. Самогон пах резиной и каким-то дерьмом. Но пили. Вставляло. И вот дошло до третьего фильма. Селяне марийским языком как зарокотали "Оргия! Оргия!". Я даже слегка струхнул - хрен знает, какие у них моральные устои. Пошел, глянул зал - нет, спокойно порнуху смотрят, без экцессов.
И вернулся в кабинет директора пить этот самогон зловредный. Оргия кончилась, но селянские марийцы еще одну оргию потребовали. А мы с директором и товарищем, который не за рулем и мог пить, к директору в дом переместились.
Коттеджик такой, новенький. Совхоз подогнал как культурному руководителю. Пьем этот самый самогон. И приспичило, конечно, до ветру. Было двинулись во двор, но директор говорит - не хер, дома наличествуют удобства. И ведет в ванную.
В ванной, как полагается, стоит ванная. Больше ни хера, унитаза нет, да и места для него нет. Он и говорит - ссыте в ванную, все равно никто в ней мыться никогда не будет. Короче, мы долго, чуть не до утра сидели, пока марийцы оргиями не насытилсь. Еле тепленькие к тому времени уж были. А ванную насквозь проссали - потому как культура на селе превыше всего, не хер во дворе мочиться.
Потом товарищ от любителей оргий отбился, видео-"электронику" и ТВ в машину засунул, потом нас засунул и увез. Сельский директор культуры нас потом постоянно приглашал - понравилось ему общение с культурными людьми.
Вот такие истории. И очень приятно, как убежденно утверждал увиденный мною в ТВ руководитель, что "вся история нашей страны буквально пронизана традициями, идеями и ценностями патриотизма". Но, вероятно, такие глубокие мысли только для некурящих. Некурящие сейчас приветствуются, потому как доказали свою лояльность. Куда уж нам...
 
«Попаданцы» и коса
Ценители фэнтази отлично знают, что в державном новодельном сегменте этого направления первенствуют так называемые "попаданцы". Ниже их зомби, вампиры, колдуны, демоны и феи. "Попаданцы" удобны тем, что зовут к мечте. Мечта - тема бодрая и молодежная. А о зомби мечтать тяжко, о зомби мечтают лишь зануды и некрофилы.

Для тех, кто не в курсе: "попаданцы" - это такие специфические персонажи, которые в обычной жизни никакие не герои, лишь в самом лучшем случае обычные типчики с набором вредных привычек. Но чаще на старте бывают крайние неудачники, последовательные горемыки и прочие депрессивные элементы.

Волею обстоятельств они по глупости несусветной вляпываются в какую-нибудь хрень и "попадают" - хрень их перемещает в иные миры, в светлое будущее, другие времена, эпохи и цивилизации. Вот там-то и заканчивается их хроническая непруха. Манит и сияет геройское счастье.

Можно, конечно, порассуждать, что все это несомненный признак того, что молодежи невыразимо скучно, грустно, невостребованно и вообще тоска, свинтить из державы желательно, чтоб коммуналку не платить. Фаст-фуд опротивел и дамы не дают. Потому тематика "попаданства" столь массова и мила для публики. Но я не про это. Я про сугубо утилитарные вещи.

Начнем с такого обычного бытового прибора как бензопила. Дело в том, что по казусам жанра, "попаданцы" вляпываются во все тяжкие как бы случайно оснащенные какими-нибудь хитрыми приспособлениями. И начинают использовать завалявшийся у них набор инструментов с невероятной пользой для себя и своей карьеры. Бензопилой, к примеру, они пилят. Пилят много и ожесточенно, строят дома, бани, остроги, частоколы, засеки и другие хозяйственные постройки. Грады-китежи какие-нибудь и райские шалаши с фонтанами.

Но авторы, описывающие столь невероятные приключения, отчего-то забывают, что пилу нужно не только заправлять бензином (это иногда упоминается), но обязательно сдабривать бензин специфическим маслом. Не каким-нибудь расхожим машинным или моторным, а специальным маслом для двухтактного двигателя. А лучше конкретным маслом каждого отдельного сорта бензопилы. Иначе моторесурс моментально выработается и движок у пилы сдохнет навсегда.

Более того, цепь бензопилы нужно точить достаточно часто. Если цепь китайская, то после того, как куб-полтора без заточки напилишь, если "родная", то после напила в десяток кубов пила тормозит. И для заточки нужны всякие приспособления, достаточно хитрые и порой на электрической тяге. Но "попаданческие" авторы это отчаянно игнорируют.

А дальше перейдем к такому банальному инструменту как коса. Коса, как известно, нужна для того, чтобы косить пока роса. Без росы тоже можно косить. Без косы косить не рекомендуется. Завораживает невероятная простота и легкость, с которой "попаданцы" создают косы. Из всего, что под руку попадет. Коса нужна чтобы кормить скот. Без скота все с голода вымрут. И без косы тоже.
Мой любимый казус - изобретенная очередным автором коса как бы сделанная из дюралевого обломка от крыла какого-то самолета. Не знаю, что доброго можно сделать из дюралевого вторсырья, но только не косу. Косить такое "попаданческое" изделие в любом случае не будет. Но "попаданцев" это не останавливает.

Как ни странно, но вся "попаданческая" рать отлично знает про мечи, кольчуги и прочую доспешную атрибутику модных и гламурных в суровые героические времена мужских костюмчиков. И будто бы отлично знает, как выковать какой-нибудь невероятный меч или собрать из дерьма и праха изумительный арбалет.

Будто бы все эти "попаданцы" разбираются в свойствах стали и хитростях термообработки. Даже знают, из чего выплавить кричное железо, а затем создать из него высокотехнологичное холодное оружие. Но косу упрямо создают из отходов и попутных отбросов производства. По этому поводу хочу открыть авторам маленький секрет - косу делают из той же стали, что и сабли-шашки-кинжалы. Иначе коса не будет работать.
И процесс создания косы крайне сложный - даже в нынешних условиях продвинутых технологий необходимо произвести не менее двух десятков операций. Конечно, в былые времена в каждой передовой кузне были мастера, которые могли выковать косу. Но это были именно мастера, опыт которых ковался династиями и десятилетиями. Металл они тоже использовали правильный. Чуть ли не легендарный булат.
Впрочем, такие тонкости "попаданцам" не нужны. Им нужны героизм и свершения. Во все времена потребность в героизме была неимоверно высока. Сама природа требует героев, но волею обстоятельств откуда-то выплескиваются "попаданцы". Но сойдет и так. Потому что "пипал хавает". А бумага все стерпит. Электронная версия тем более.



Коса и футбол

Косьба, несомненно, спорт абсолютно народный. Впрочем, и прежде соревнования косцов были, но, в лучшем случае, общинные. Соревновались непосредственно на лугу, не отрываясь от работы.
Покос отнюдь не повод для кривляния и развлечения, на покосе нет места жаждущим избавиться от скуки бездельникам. Косари, которые за день десятину-полторы выкашивали, уважались и поощрялись. В любом случае, когда каждый день год кормит - вот тут не до спорта.
Футбол же изначально был веселым времяпровождением, забавой игроков и болельщиков. Незатейливым народным спортом. Покуда не стал модным и коммерческим. То есть массовым. Точнее - профессиональным. Ставки, реклама, билеты на стадионы, попутный бизнес. Затем ТВ сделало из футбола истерику.
Немудрено - мы живем в мире китча и бахвальства, в реальности выдуманных понтов и обожаемых гаджетов, в эмоциях идиотских лайков, подхалимских плюсиков и вожделенных бонусиков. Мы наслаждаемся имитациями и декорациями. Мы полностью зависимы от суррогатов эрзац-жизни. Мы пережевываем инфернальные фальсификации и примитивные подделки. И футбол пришелся по вкусу публике. Потому что все просто.
Просто жуй специальную "футбольную пищу", пей пиво, кричи кричалки, хворай, жирей, болей и фанатей. Поток страстей и визг азарта. Битвы фанатов и интриги прогнозов, сплетни о проданных и заказных матчах и нелюбовь к мнимым соперникам. Все, что нужно для счастья и полноты жизни.
Хотя по сути вся страна вынуждена не только смотреть, как парни вполне призывного возраста прилюдно в трусьях разноцветных по гладко выгазоненному полю бегают, но и обязана восторгаться этим. Тем более, что у нас, в сомнительно-футбольной державе в эти спортивные мероприятия вложены солидные бюджетные и прямо-таки государственные деньги, изъятые у налогоплательщиков. Вложенные деньги нужно как-то отбивать.
Но не будем завидовать и рассуждать о разномастных трусьях. Понятно, что дефилерование в исподнем на широкой публике отнюдь не вписывается ни в какие православные каноны, всенародные глубинные скрепы и державные указы. Не на пляже, однако, живем и выживаем.
Более того, как вы заметили, высокопоставленные государственные чиновники стараются избегать появления на публике в нижнем исподнем и выходить к народу в разноцветных трусах. Но усердием ТВ футбольная спецодежда игроков превратилась чуть ли не в обязательный образец массового подражания. Неведомо, куда катится нынешнее замечательное поколение юных россиян, всех этих одухотворенных хипстеров и подающих перспективные надежды веганов. Но таковы издержки массовых видов спорта.
Нет сомнений в том, что футбол и косьба очень тяжелые виды спорта, требующие умения, навыков и высокой физической подготовки. Обязательного таланта и интуиции. В косьбе - трудовых умений, владение несколькими инструментами и знание ремесел. Объединяет эти два вида спорта время года - лето. Но для косьбы русского лета вполне достаточно, а вот для футбола.... По результатам видим.
Для державного спорта косьба очень перспективное направление - остались еще мастера-косцы, которые могут потягаться с зарубежными представителями многочисленных зарубежных ассоциаций, федераций и клубов косарей. Продемонстрировать высокий уровень Русской косы. Но до сих пор не создано объединение державных косарей. Скорее всего, лишь потому, что министерству спорта это не интересно - косьба не требует миллиардных денежных потоков и притоков.
 Будем надеяться, что Федерация русской косы - всего лишь вопрос времени. Нашего времени, иного времени нам не дано.

Зуд и жужжание

Помнится, в прежние еще времена, чуть ли не в начале нынешнего столетия, в ТВ демонстрировался клип попс-мальчуганской группы под названием что-то типа интернациональное и химерическое. Точно название не помню, но в клипе эпатажные девахи ходили с триммерами по зарослям какой-то лаванды. Певуны утверждали, что дамы косят. Такое вот искусство.
Оставим мальчуганский задор на совести клипмейкеров и будем считать, что девушки с косами навевают на них скуку и тоску. Но горожан, надо полагать, невероятно радуют масштабные отчеты чиновников, в которых утверждается о наступательном и растущем объеме кошения газонов. При этом не один горожанин никогда не видел труженика коммунальных служб, активно помахивающего на газоне косой. Коммунальщики усердно жужжат триммерами. Но в отчетах отчего-то указывается, что газоны не отжужжаны, а скошены.
Чем отличается косьба от жужжания триммеров понятно, скорее всего, всем и поголовно. Мало того, что косьба - великолепная трудовая эстетика, но еще и занятие очень тихое. При косьбе слышится эпичная музыкальность, и шорох скошенной травы иногда чередуется с ритмичным напевом бруска о сталь при заточке лезвия. А звон отбиваемой косы - это чудо, легко спорящее с мастерским звоном колоколов. Про триммеры, особенно поутру, поминать не стоит - не приведи Господь.
Но не будем забивать головы поэтикой искусства и удалью шума городского, озаботимся ботаниками. Ботаники с биологами и прочими учеными господами уверяют, что от использования триммера городским газонам наносится невероятный вред. Итогом коммунального жужжания и зудящей триммер-деятельности становится лишь грязь и пыль. Страдают флора с фауной. И ботаникам нужно верить - ну не зря же люди учились.
Но страдания флоры с фауной никого не волнует - в отчетах это не укажешь, то есть "галочку" не нарисуешь и необходимые денежные объемы не освоишь. А триммер - дело весьма бюджетное. Особенно, если жужжат триммером с мая по ноябрь. Жужжат - и трава не расти. Жужжание - дело прибыльное.
Мало того - жужжат не только в городе, но и на даче по случаю выходных. Рачительные хозяева по утру с триммерами в руках подзуживают неупокоенных соседей. Обездоленные соседи в отместку выходят позудеть триммерами во второй половине дня, вместо былого вечернего звона или антикварного чаепития с самоваром. Месть триммером - это зловещее блюдо, которое подается с жужжанием.
 И это понятно всем, но в городах и пригородах жужжали и жужжать будут. Жужжать будут назойливо и пакостно. Коммунальщики будут жужжать не только потому, что жужжание выгодно, а еще и оттого, что исполнители жужжания в принципе не умеют косить. Так как обычно с триммерами в руках бродят представители тех окраин державы, где траву косить косой не принято. Потому что трава там не слишком буйно растет. И о таком добром инструменте как коса никому не ведомо.
А дачники, потребители и телезрители, будут жужжать оттого, что им так проще. И "цивилизованней". Потому что триммер для них рекламируют и утверждают, что триммер престижен. Триммер - это загородный гаджет. А гаджеты делают нашу жизнь все гаджетней и гаджетней. Жужжи и потребляй. Жужжи и не ври, что косил. Врать грешно.
То есть, если кто-то будет рассказывать вам, что в ходе Апокалипсиса появится всадник с косою в руке, не верьте россказням ушлых провокаторов. Это явные жулики. Всадник будет только с триммером. И будет зудеть адским жужжанием. Таков нынче постмодернизм.

Остро и звонко
Как известно, апрель начинается Днем дураков. Дураками держава славится. И дорогами, которые дураки выбирают. Дураки празднуют, ликуют и сыплют остротами уровня "у нас вся стена белая, а у них вся стена черная". Дураков не подвергнешь остракизму. На том дураки стоят и утверждают, что "дураков работа любит". Дуракам работа и труд чужды. Труд дурака чурается.

Зато у забугорных друзей, кстати, в апреле чуть ли не международный праздник - острый и звонкий день отбивки косы. Именно на старте апреля происходит. По этому поводу решил быстро напомнить об этом увлекательном процессе. Чтоб никого не перекашивало. Как раньше в народе говорили "готовь совню летом, а косу - зимой".

Сразу для умудренных опытом экспертов: способов отбивки косы необоримая масса не потому, что определенные методы лучше, а потому что трава в разных регионах иная. В отдельных угодьях и местах косы отбивают в варианте "пилы". Кто-то косит ковыль, кто-то камыш, кто-то луговое разнотравье. Или крапиву с лопухами. Все познается в сравнении.

Отбивка лезвия косы - обязательное условие подготовки к косьбе. Необходимое условие эстетики процесса. Но это очевидно для тех, кто уже обладает навыками косьбы. А для начинающих косарей нужно и объяснять, зачем вообще косу отбивать.

Вернемся немного вспять, в старые добрые ностальгические времена. Тогда покос был одним из этапов сельской страды. Семьи заготавливали своей скотинке корма на зиму. «Как потопаешь – так и полопаешь», - такова шуточная мудрость народная. И к покосу готовились еще по весне. С удовольствием.

Доставали из сараев косы, проверяли косовища и крепления. Обязательно отбивали лезвия. Затем, чтобы косить долго, энергично и непринужденно. Смысл отбивки лезвий в том, чтобы сделать режущию кромку тоньше. Чтоб резала траву как опасная бритва. Для этого использовали специальные наковаленки и методично, очень даже мелодично, простукивали лезвие молотком. Молоток был тоже специальный, ловкий для процесса отбоя. У каждого хозяина был свой инструмент, удобный и подручный.

По самой кромке режущей участи косы точными ударами делался удар, от которого, естественно, сталь лезвия слегка плющилась. Под такую вот ручную обработку попадает лишь собственно лезвие, 3 – 5 миллиметров шириной. Можно, конечно, расплющить и более размашисто, но это зависит от состояния лезвия и желания мастера. Мастер, как правило, руководствуется своим личным опытом. И наклеп делает именно такой, какой посчитает нужным. Строгих рекомендаций и инструкций не существует, да и быть не может. Опыт, верная рука и острый глаз – это все, что нужно. Удар должен быть именно такой силы, чтоб сталь лишь плющилась, но не рвалась. Иначе на лезвие случается зазубринка.

И вот десятками, а чаще сотнями таких ударов проходят молоточком по всему лезвию, плющат его, трамбуют. А потом выправляют-подтачивают брусочком. После добротной отбивки косить можно сутки, лишь лезвие наскоро подтачивая. Коса к работе готова.

Отбивали лезвия и на покосе, уже в процессе косьбы. Вручную покосы выкашивали семейскими командами, в пять, а то и в десять косарей – это уж сколько у вас родственников. А самый старший, самый опытный косарь, дедок пенсионного возраста, специально садился и занимался отбивкой и правками кос. Сидел на пенечке, около костерка-бивака, выжидая, когда к нему младшее поколение косу покалеченную принесет. А попортить на покосе лезвие косы – дело обычное. Или муравейник в траве попадется, или коряжка какая-нибудь, а то и пресловутый камень, который коса находит. Чинил и восстанавливал косы.

Сейчас, ввиду отсутствия крупной живности и повального вымирания села, ручная косьба не особо востребована. Поэтому коса используется чаще всего лишь для зачистки окрестностей огородов и дачных участков. Но отбивать косу все равно необходимо.

Современная коса выпускается практически полностью пригодной к работе. Об этом сообщает даже наклеечка на лезвие и толкуется в инструкции к инструменту. Но точить лезвие и отбивать его все равно нужно. Можно сразу, когда настраиваешься на косьбу, можно в процессе. А отбивку косы упрощает специальное приспособление –косоотбойник.

Для тех, у кого нет опыта и навыка. И не смущайтесь, если опыта и навыка нет – это дело наживное, приходит с годами. Косить нам не перекосить, господа!

Яблоко и трактор
Сегодня стало стильным и гламурным всуе поминать о державной коллективизации и о селянской индустриализации. Будто бы от этого напористого большевизма расцвела и запахла деревенская жизнь. Даже тракторы волшебным образом появились. Так вот, по поводу первого "Фордзона" в уральских окрестностях: расскажу, как умирала старообрядческая деревня Бочкари. Плесну, так сказать, немного Апокалипсиса.

На глазах умирала - последний дом вывез в 1969 из деревни Давыд Бессонов – потомок основателя деревни Филиппа, оставившего свое имя на Филипповой горе, что по дороге на деревню Волково. Трагедия Бочкарей – это и трагедия каждого жителя деревни, и трагедия России, потерявшей со смертью малых деревень невосполнимый пласт духовной жизни русского крестьянства. Каждая из деревень была самобытна, индивидуальна и самостоятельна. Поэтому и погибли эти деревни, не вписавшиеся в программы, директивы, кампании и решения пленумов исторических съездов. Не вписалась в марксизм и деревня Бочкари.
Когда появилась эта деревня – неведомо. Даты основания выселка Бочкари в архивах не нашли: в 1875 году в списках населенных мест Пермской губернии не значится, а по спискам за 1904 год выселок Бочкари появился. По спискам в Бочкарях – 14 дворов, население – русские, бывшие государственные крестьяне, всего населения – 105 человек, 52 мужчин и 53 женщины.

Народ, населявший Бочкари, был своеобразным. Большинство – прямые и косвенные родственники: по легенде старожилов-бочкаринцев, деревню основали две родственные семьи – зятя и шурина, ревнители «древлей веры», бежавшие от гонителей веры с северных российских губерний. И женились парни больше на невестах из своей деревни. Деревня жила замкнуто – на купленных у богатых марийцев и башкир землях хлеборобствовали и пасли скот. Деревня обеспечивала себя крестьянским трудом.

И жили в Бочкарях люди талантливые и даровитые, те люди, которых не хватало потом на просторной заросшей сосенками былой российской пашне. Обо всех не расскажешь, но все они – одного поля ягода, одной деревни жители. Деревни, которой не стало.
Потомок основателя Бочкарей Филиппа – Фирс Бессонов – славился трудолюбием и хозяйской сметкой. Жила его семья полностью на натуральном хозяйстве, были в семье и кузница, дававшая побочный небольшой доход, и знаменитый по всей артинской округе сад. В саду росло все, что только может на уральских землях. В саду поспевали не только ягоды, но и яблоки разных сортов. Управляющий Артинским заводом, бывало, приезжал в Бочкари с семьей, гулял по саду и имел право сорвать с ветки любое понравившееся яблоко. О саде Фирса Елисеевича остались лишь память да сорт местных уральских яблонь «фирсовский», который, как сказано в книге «Садоводство Урала», давно уж антикварной, выпущенной в 1966 году, «размножается опытниками отделением прикорневой поросли от маточного дерева в районе Красноуфимского куста».

Как воспринял рачительный бочкаринский крестьянин Фирс революцию – неизвестно, но революции – революциями, власть – властью, а крестьянин – он и есть крестьянин. Фирс Елисеевич взял да и развел после революции красный пермский клевер. Семена этого клевера тогда были дорогие, вот он и сделал деньги.

Удачное ведение хозяйства принесло в семью достаток, но Фирс Елисеевич останавливаться на этом не стал, а подумал и послал в 1923 году в Москву на первую Всероссийскую сельскохозяйственную выставку двух своих взрослых сыновей за поиском чего-нибудь нового, что в сельском труде сгодится. Дал старшему сыну наказ: «Иван, попадет что – бери, денег не хватит – бери в долг – рассчитаемся». Иван взял не что попадя, а трактор «Фордзон», в долг, под те же семена клевера. Когда трактор из Красноуфимска пригнал первый районный тракторист поляк Пилец, фурор был похлеще, чем тогда, когда первый спутник в космос запустили.

Артинские старожилы долго еще помнили этот трактор – и как пугал окрестный народ шум двигателя, и как Фирс, освоившийся с техникой, приезжал на тракторе, привязав к трактору конскую телегу, на базар в Арти. Так что, как бы не трубили историки от компартии о тяжкой жизни единоличника, но первый трактор в Артях был частный.

Технику Фирс Елисеевич любил и активно внедрял ее в размеренный бочкаринский быт. Активно экспериментировал и с новыми сортами, и с обработкой земли. К прогрессу крестьянин из Бочкарей пришел самоуком, с минимумом учебы, но все это, сдобренное природной сметкой и хваткой, давало свои плоды – дела хозяйства шли в гору. Обходились минимумом рабочих рук – только свои, семейные, найм только по нужде, по сезону. Сам работал и людей не жалел, снохи обижались – «загнал на работе». Имел Фирс Елисеевич крутой нрав – правду говорил в глаза, невзирая на чин и должность. Но говорил именно правду – многие ходили к нему на совет. За резкое слово на него не сердились – за тем и шли. Хоть прям и резок был, но отходчив и справедлив. Прямота, видимо, его и сгубила.

Покуда в Бочкари медленно, но верно подтягивалось наступление на крестьянство диктатуры пролетариата, хозяйство Фирса Елисеевича росло, появлялись новые сельхозмашины, трактор зимой работал на мельнице. Сын Иван стал трактористом. Старшим сыновьям Фирс Елисеевич построил дома рядом со своим домом. Почуяв неладное в крестьянской государственной политике, начал раздел хозяйства, поменял в 1928 году трактор на сруб дома в Волковской коммуне. Тут подоспели лихие времена раскулачивания. Каким образом Фирс Елисеевич попал под раскулачивание – неясно, но родственники говорят о следующей версии. В Бочкарях к тому времени образовался колхоз, собрали скот, инвентарь, разместить было негде – вот и решили воспользоваться домом Фирса Елисеевича. А может, просто под разнарядку попал крестьянин – экспериментатор. Особой роскошью дом Бессонова не отличался – доходы хозяйства уходили на развитие, а сама семья жила ничуть не лучше соседей – та же домотканая одежда, та же пища на столе. Попал под раскулачивание и младший сын Фирса Прокопий. Он только что женился, оставался в доме отца, и вместе с отцом был сослан в Сибирь.

Погнали крестьян на освоение Сибири. Выжившие до сих пор вспоминают собор в Тобольске, где собирали семьи раскулаченных – многие были с детьми – холод, болезни – дети погибали. А дальше – по Оби на баржах, в лес с топором да пилой – «осваивай Сибирь, эксплуататор деревенского пролетариата». Построили поселок Ростошь. Жительница Артей Анна Ивановна Ставинская, попавшая под раскулачивание в шестилетнем возрасте, жила с семьей Фирса Елисеевича в одном доме через стенку, вспоминает о нем как о высоком, крепком старике, который и в высылке оставался верным себе. Жил правильно, по-семейски. И в Сибири настигли уральского крестьянина длинные руки «диктатуры пролетариата» - в 1937 году обвинен по ложному доносу и расстрелян.

Так был уничтожен крепкий уральский крестьянин, вырублен корень, давший побеги целому роду Бессоновых. Разрушен дом Фирса Елисеевича, который был впоследствии школой, а преподавал в этой школе учитель Никита Бессонов, внук Фирса, сын тракториста Ивана. Вырублен и загублен знаменитый сад Фирса, исчезла и деревня Бочкари.
Деревня без людей долго не стоит. В каждой деревне всегда был свой корень, самый уважаемый и хозяйственный мужик, никем не назначаемый деревенский голова. Такие головы оказались не нужны, а потом ненужными, бесперспективными стали деревни. Погиб Фирс, погибла деревня Бочкари. Земля, возделанная и распаханная, перспективу потеряла. Стала невостребованной, как чиновники говаривали.

Табак и трубка

Немного о трубке. Той самой трубке для курения табака. Поскольку в связи с окружающей нас средой вопросов по этому поводу становится все больше и больше.
Поскольку опыта у меня довольно много (как я считаю), то приходится слишком часто выступать советчиком для тех ценителей табака, которые наконец-то решили отказаться от сигарет (и прочих, с позволения сказать, имитаторов) и мечтают перейти на трубку. Помогу чем смогу.
Уж извините, но начну не с той очевидной обыденности что курение трубки стало занятием более выгодным и привлекательным для любителей покурить. Начну с момента появления трубки. Чаще всего - это подарок.
«Ищите женщину!». Как ни странно, но к усилению позиций Pipe-курения эта избитая французская премудрость имеет прямое отношение. Дело в том, что прекрасная половина человечества стала весьма частым покупателем табачных лавок. Причем, дамы приобретают трубки, табак и атрибутику чаще всего не для личного употребления, а в подарок. И дарят благоприобретенное, естественно, мужчинам. И не только мужьям, любовникам и прочим партнерам, но и коллегам, в особенности и чаще всего – руководству.
То есть, если вы курите пусть даже только лишь сигареты, но при этом еще и возглавляете коллектив, отчасти женский, то рано или поздно трубка, табачок к ней, веерок-чистилка или набор ершиков вам будут презентованы. Если вы не особо разбираетесь в нюансах курения трубки, то будете просто рады подарку. А если в курсе темы, то еще раз наглядно убедитесь в том, что женщинам ни в коем случае нельзя приобретать абсолютно мужские предметы.
Дело будет даже не в стоимости презентованного вам набора (на дареное в зубы – не смотрят, а каждому руководителю – своя цена!), но в том, что подарок подобран согласно женскому вкусу. То есть, трубка будет непременно красивая и элегантная, но совершенно для собственно курения неудобная, табак обязательно с претензиями на повышенную ароматность (что говорит лишь о химических добавках!), а подставка для трубки – слегка вычурная. При этом сей джентльменский набор будет тщательно и любовно скомплектован как дарительницей (или группой дарительниц), так и продавцом- консультантом. Но консультант в табачной лавке обычно тоже женщина…
И подарок создан для того образа и подобия, который женщины желают узреть в вас – элегантного, представительного, романтичного и одновременно солидного господина. Надо сказать, что трубка этот образ вполне оправдывает, подчеркивает и усиливает.
Несомненно, мужчина, сытно попыхивающий трубкой, выглядит куда как достойнее нелояльного гражданина, нервно запихивающего окурок в пепельницу-плевательницу. Аромат трубочного табака, нежно стелющегося по кабинету (по нелегальной ныне курилке, на худой конец) никогда не напомнит застоявшийся сигаретный чад. А несколько легких затяжек трубкой лишь наполнит салон вашего автомобиля изысканным душистым букетом (и никаких «вонючек» для свежести!). Не стоит даже и напоминать о том, что женщина всегда обратит свой взгляд прежде всего на мужчину с трубкой, избрав лишь его из десятка отпетых курильщиков. Причем, будет смотреть на него именно как на мужчину.
Несомненно, есть в трубке нечто мистическо- фаллическое, корнями уходящее в первобытные мифы огнепоклонников. Именно поэтому женщина, выбирая подарок, уверено направляется к табачному ларьку.
Поскольку все вышесказанное относится более к области отношений полов, чем к предмету для курения, стоит обратить внимание на то, что для истинного курильщика трубка – дело, несомненно, интимное. Поскольку, это часть души вообще и дыхательных органов в частности.
В интиме важно все. Прежде всего – форма, качество и количество. Стоит отметить, что для нормального потребления трубок должно быть не менее трех, а лучше – семь, на каждый день недели.
Дело в том, что этот курительный прибор должен своевременно отдыхать, и курить беспрерывно одну и ту же трубку – занятие безвкусное и не благодарное. То есть, как минимум одна трубка из коллекции должна хотя бы сутки отлеживаться. Чтобы не потерять вкуса. Секрет табачного дыма, как известно, при курении трубки состоит в том, хотя этот самый дым и весьма концентрирован, но при прохождении через чубук охлаждается. И вот этим охлажденным составом нужно лишь наслаждаться, не особо стремясь загнать его в свои легкие. Но дым горчит, когда трубка не отдохнула или просто своевременно не почищена. А если желаете просто накуриться до одури – даже изрядно имитированный и стилизованный «Беломор» пока еще продается!
Далее о форме, которая, как известно, и определяет содержание. Трубка может быть длинной, «носогрейкой», средней дальности – это дело вкуса и изысков потребителя. Но пусть при всем этом она будет прежде всего качественной.
Желательно – фирменным номерным бриаром. То есть, изделием, созданным из знаменитого корня средиземноморского вереска, плотного, прочного и при этом курительный вкус имеющего. Формы курительных чашечек, изготавливаемых из этого материала, имеют несколько десятков классических очертаний: «яблоко», «груша», «Дублин», «бильярд», «бульдог», "горшок», «кладбищенский сторож» и даже «Вудсток».
Лучше подобрать чашечку небольшую, средней вместимости. Такую, чтоб вам хватило минут 10-15 на то, чтоб спокойно ее распробовать. И не стоит экспериментировать с прочими изделиями – особенно, с мощными сувенирными трубками, в жерло которых можно влить чуть ли не кружку пива. Кроме легкого кошмара и выжженной глотки такие эксперименты ничего не сулят.
Грешно гнаться и за навороченными трубочными «понтами» - всякими дьявольскими мордами, к примеру. Они крайне неудобны в обиходе, топорщатся и цепляются в кармане. Да и сама радость от курения при использовании таких предметов превращается в похабный плебейский нарциссизм.
Нужно отметить, что сейчас в вымирающих табачных киосках появились даже китайские трубки. Относительно дешевыми курительными приборами европейского происхождения еще и можно пользоваться, поскольку изготовлены они, как правило, из корня вишни или груши, а их изготовители понимают толк в курении трубок. И некоторые из них могут занять вполне достойное место в коллекции.
Но к китайским образцам нужно относиться с сугубой опаской – они отличаются не только крайне сомнительной запредельной дешевизной (иные стоят сотню рублей!), но и безвестностью материала (то ли приамурская ива, то ли монгольская сосна - в лучшем случае, еэели не заурядный пластик). Да и не имеют наши азиатские братья исторического опыта табакокурения, разве что старались в свое время дымить через трубку опиумом. Но курить трубку – совсем не значит курить бамбук!
И сейчас о главном – о содержимом трубки. Наконец-то трубочные табаки появились пусть не в изобилии, но широким фронтом. Хотя в провинциальных городках табачком разжиться весьма затруднительно.
Спектр табаков весьма широк, в среднем специализированном киоске их не менее 30 наименований. Обычная фасовка 50 грамм. Здравомыслящему курильщику парочки таковых упаковок хватает на неделю, что, кстати, обходится порой дешевле, чем курение сигарет.
Выбор табака полностью зависит от вкуса и денежной ориентации курильщика. Времена, когда набить трубку можно было лишь рыжим болгарским «Капитаном» канули в Лету. Сейчас рынок пока еще (!!!) насыщен немецкими, голландскими, датскими и ирландскими табаками. То есть, рассуждать стоит лишь о различиях «чистых», ароматизированных и соусированных табаков.
Лучше курить, конечно же, чистый – как ни странно, у простого табачка и запах тоньше, и вкус более приятен, поскольку в таковом меньше химических компонентов-ароматизаторов.
Более того, многие любители делают смеси из нескольких сортов табака. Иногда по собственной специально отработанной рецептуре, но гораздо чаще это случается по факту приобретения и засыпания табачка в герметичную баночку- табакерочку (кстати, еще один обязательный атрибут для курильщика).
Наконец, напомню, что набивать табаком чашечку трубки надо крайне заботливо и без спешки. Первая закладка должна быть произведена мягко, без особого нажима, следующую порцию нужно уже немного примять, а то, что укладывается сверху – пожестче утрамбовать большим пальцем. И тогда «заряд» быстрее раскурится, не будет затухать и станет тлеть плавно.
И, самое главное – не жадничайте, варварски глотая дым, а спокойно и мудро наслаждайтесь процессом.
В общем, попыхивайте себе в удовольствие. А если уж решили наконец-то перейти на трубку, то будьте упорны и искренни в своем начинании. Опыт приходит со временем, а время - лучший учитель.


Нищета  и пророки

И немного о нашей бесперспективной унылой жизни, вполне соответствующей не  менее унылой «линии партии». Той самой партии, которая на протяжении века нудно и уныло борется с нищетой. Потому что усиленно держится за власть. Всеми средствами.
 Как ни странно, но в нашей державе все, кто сумел включить мозги, считаются пророками. Пророки, как известно, изначально гениальны, потому попутно и слегка сумасшедшие. Для примера напомню о некоторых российский пророках.
Начнем с Владимира Соловьева. Владимир Соловьев не только напророчил панмонголизм и призывал к всеединству и русскому духовному возрождению, но был еще и отъявленным поэтом-хулиганом. По нынешнему раскладу, Соловьев был отпетым постмодернистом. Практически все поэты "Серебряного века" жаждали модернизма, то есть - попадали под натиск пропаганды Соловьева. А Соловьев умел убеждать.
Владимир Соловьев умер 13 августа 1900 года в имении князя Трубецкого, с которым был дружен. Умер невероятно истощенным - посты соблюдал истово и невероятно строго, очень много работал (оставил десять томов философских трудов), но сгубила, скорее всего, его мистика - неуклонная веря в силу народного средства терпентин.
Терпентином в то время называли скипидар. Скипидар с давних времен активно использовался во всякого рода медицине. Его вдыхали, скипидаром растирали кожу, с помощью скипидара изгоняли кишечных паразитов. Паразитов во все времена хватает.
"Комната, где он жил, обыкновенно пропитывалась запахом скипидара. Этой жидкости он придавал не то мистическое, не то целебное значение. Он говорил, что скипидар предохраняет от всех болезней, обрызгивал им постель, одежду, бороду, волосы, пол и стены комнаты, а когда собирался в гости, то смачивал руки скипидаром пополам с одеколоном и называл это шутя «Bouquet Solovieff», - так описывают скипидарное увлечение Соловьева. Скорее всего, с помощью скипидара Соловьев пытался отгонять бесов.
Прожив в Узком две недели, он умер в кабинете князя Трубецкого. Врачи обнаружили у него целый комплекс болезней наряду с изнурением организма. Но помогать было поздно. " За очистительный от бесов терпентин» Соловьев поплатился жизнью.
Скипидар получают путем перегонки смолы сосновых деревьев. До сих пор добавляют его в гигиенические и чистящие средства из-за уникального свежего запаха. Применяется он и в современной медицине. Но лучше всего, чтобы очистить организм и взбодрить легкие, бодро прогуляться по сосновому бору.
Дух леса укрепит понадежней, чем принимать лесную выжимку вовнутрь. Хотя, как известно, самое надежное средство против пакостных болезней - это не скипидар, а самогон. Не зря власти уже пытаются запретить рекламу самогонных аппаратов. Не мудрено - в паразитизме они знают толк.
Но не будем о печальном, вернемся к скорбному. Что успел сделать Владимир Соловьев за свои 47 лет жизни? Он успел создать весьма спорную и дерзкую теорию богочеловечества, доказывая, что вся история мировых цивилизаций движется к свободе. Хотя был отпетым этатистом и заклятым сциентистом, то есть сторонником сугубых правил и устоев, но фактически шел по одному пути с Князем Анархии Петром Кропоткиным, ярым антисциентистом и ненавистником этатизма. И не удивительно - к свободе множество путей, порой окольных и тернистых.
Работы Владимира Соловьева существенно повлияли на становление философии Николая Бердяева, братьев Трубецких, Семена Франка и Павла Флоренского. А поэзия... Даже на Блока Соловьев оказал изрядное влияние. "В белом венчике из роз впереди Исус Христос" - это, вообщем-то, откровенная "соловьевщина".
Для многих весьма слюнявых и достаточно жеманных "серебряных поэтов" Владимир Соловьев в конце ХIХ века был как Федор Чистяков для советских попсятников в конце века ХХ-го. Попросту говоря, хулиганил и ничего не стеснялся. Хотя при этом глубоко задумывался. Был откровенным фриком и панком того времени. Очень жестким панком.
Вот что он себе наэпитафил:
Владимир Соловьев
Лежит на месте этом.
Сперва был философ.
А ныне стал шкелетом.
Не считайте, что это  самый удачный некролог Владимиру Соловьеву. Мертвым некрологи не нужны. Им достаточно памяти. И память нужна живым. Очень нужна. Чтобы не совершать бездарных ошибок. В любом случае, самогон надежней и полезней скипидара, господа! А с фляжечкой самогона очень душевно прогуляться по сосновому бору и насладиться его очистительным духом.
Но отвлечемся от истинно народных напитков, перейдем к пророческому. Пророки были не только среди отпетых монархистов. "Будущее России во многом определится сроком пребывания большевиков у власти". В этом был уверен марксист Плеханов. Плеханов знал толк в марксизме. И в этом нет ничего удивительного - еще лет тридцать назад каждый житель державы знал толк в марксизме-ленинизме. В те времена обычному российскому обывателю и плюнуть было некуда - обязательно в марксиста-лениниста угодишь.
В те времена кипела партийная жизнь. Многие рассматривали в ТВ съезды КПСС и читали об этом в соответствующих партийных изданиях. Некоторые даже изучали различные "Полные собрания сочинений" - любой дорвавшийся до власти персонаж считал необходимым издать толстенный сборник своих обещаний и проповедей. Народ был вынужден это терпеть, читать и заучивать.
В итоге СССР была самой читающей и образованной страной в мире. Каждый отпетый пропойца мог уверенно рассказать, что наша цель - коммунизм. Но Плеханов не был марксистом-ленинистом. Он был просто марксистом. Оттого и умер.
Точнее, Георгий Плеханов, как известно, умер от туберкулеза весной 1918 года. В начале прошлого века, как вы помните, от туберкулеза умирали многие и предпочитали для своей смерти Финляндию. Вероятно, хороший там для этих дел микроклимат.
Но сначала вспомним о том, кем был этот самый марксист Плеханов. А был он отчаянным вольнодумцем и нелояльным активистом-общественником. Кое-чему даже успел Ленина обучить. Но после этого меж учителем и его недоучкой случились скандальные разногласия.
Плеханов считал, что собственность может быть в разных формах, а Ленин признавал только государственную собственность. Не просто государственную, а большевистско-государственную. Собственность на все, кроме, разве что зубной щетки и туалетной бумаги. Поэтому во времена СССР туалетной бумаги не было. Зубной пасты тоже. Много чего не было.
Но суть в том, что Плеханов все равно помер, а Ленин его пережил. Хотя и ненадолго. Скандал в том, что перед смертью в апреле 1918 года Плеханов успел оставить политическое завещание.
Некоторые считают это завещание фальшивкой. И неудивительно - сейчас имитируют практически все, особенно еду. Особенно настораживает, что в 1918 году большевики активно взаимодействовали с китайцами. А репутация этих господ общеизвестна.
Впрочем, весьма авторитетные эксперты считают завещание Плехановым подлинным. Тем более, что оно полностью сбылось и продолжает сбываться.
В завещание Плеханов крыл большевиков. Крыл жестоко, жестко, объективно и со смаком. Крыл и накаркал. Поэтому лучше завещание частично процитировать:
"Путь большевиков, каким бы он ни был, коротким или длинным, неизбежно будет ярко раскрашен фальсификацией истории, преступлениями, ложью, демагогией и бесчестными поступками.
Всё сказанное о большевиках - их тактика, их идеология, их подход к экспроприации, их неограниченный террор - позволяет с уверенностью утверждать: крах большевиков неминуем. Террор, на который уповают большевики - это сила штыка. Я допускаю мысль, что Ленин, опираясь на тотальный террор, выйдет победителем из Гражданской войны, к которой так упорно стремится. В этом случае большевистская Россия окажется в политико-экономической изоляции и неизбежно превратится в военный лагерь, где граждан будут пугать империализмом и кормить обещаниями.
Но рано или поздно придёт время, когда ошибочность ленинских идей станет для всех очевидной, - и тогда большевистский социализм рухнет, как карточный домик...
Будущее России во многом определится сроком пребывания большевиков у власти. Рано или поздно она вернётся к естественному пути развития, но чем дольше просуществует большевистская диктатура, тем болезненней будет этот возврат...
Страна не может быть великой, пока бедны её граждане. В богатстве граждан - богатство государства. Истинное величие страны определяется не её территорией и даже не её историей, а демократическими традициями, уровнем жизни граждан. Пока граждане бедны, пока нет демократии, страна не гарантирована от социальных потрясений и даже от распада".
Вот такой предсмертный плевок не только в наше будущее, но и в души населения нашей державы, господа. Это ж надо так сказать - "Страна не может быть великой, пока бедны её граждане. В богатстве граждан - богатство государства".
Всем известно, что бедность не порок, а богатство наше в бюджете. И впереди только светлое будущее.


Урок и будущее
 Вместо эпилога

"Надзирающая вгляделась в окно - серый рыхлый снег утрамбовывал хмурые шлейфы угасающего смога. Привычный пейзаж чуждого неродного города. Редкие прохожие, спешащие из одного учреждения в другое, яркие автомашины, замершие у обочины. Очередные трудовые будни. Вздохнула вяло и скучно, продолжила обучение:
... и лукавый. Плешивый щеголь, враг труда. Нечаянно пригретый славой... На эти слова обратите внимание. Именно так древний классик пророчески описывал большевиков. Но большевиков мнение классиков не интересовало - они были заняты распределением ресурсов страны, которой управляли. Они занимались не созиданием, а распределением.
В начале нынешнего века большевики посчитали, что создавать что-либо бессмысленно и излишне затратно, поэтому предпочли примитивный сбыт: начали продавать все, что можно, другим странам. Обменивали ресурсы на еду, одежду и технические атрибуты. Потребности в труде населения закончились. Наступил социальный паразитизм.
Вместо мастеров и умельцев начали действовать так называемые "продажники" - различные дистрибьюторы, мерчандайзеры и супервайзоры с менеджерами. Наименований для участников низшего звена этого рода деятельности было много, все названия были иностранными, демократическими, либеральными и пышными, но задача была одна - обменивать завезенные из-за границы предметы на банковские баллы и бонусы. Баллы и бонусы контролировали большевики.
Так создалось сословие челяди - прислужников и продажников. Челядь составила большую часть населения и радовалась распределению. Чтобы радости было больше, для населения организовывали праздники, демонстрируемые в ТВ. Имитация счастья была повсеместной.
Для проведения праздников собирали хронических бездельников, которые кривлялись, прыгали и исполняли незатейливые тексты о выдуманном счастье. Эти люди украшали свои тела и лица различными химическими составами, изменяющими физиологию. За что подобных персонажей прозвали лицедеями и лицемерами. Лицемеров было много.
Челядь и лицемеры не могли и не желали участвовать в технологическом прогрессе, а те, кто мог хотя бы как-то помочь в этом процессе, предусмотрительно заранее выехали за пределы страны. Поколение мастеров и умельцев вымерло. Поскольку процесс разложения стал необратимым, на помощь пришли старшие братья из Великой Поднебесной.
Надзирающая улыбнулась. - И на этом я заканчиваю свою ежедневную утреннюю лекцию, посвященную пользе труда. Сейчас вы перейдете в класс трудотерапии для младшего возраста, где вам и расскажут о прекрасном инструменте - отвертке. Помните - ваша главная задача в жизни состоит в том, чтобы высококвалифицированно овладеть ответственным навыком - процессом отверточной сборки. Будьте целеустремленными и настойчиво учитесь! Встретимся завтра.
Воспитанники покинули класс, а Надзирающая удовлетворенно улыбалась. Ей нравилась ее престижная, востребованная и уважаемая должность - заместитель руководителя специализированного автохтонного училища для малых коренных народов Урала. Потомков выродившихся русских на северной территории осталось совсем немного, всего несколько десятков миллионов, но все они обязаны работать на благо Поднебесной. Их нужно для этого учить.
Надзирающей пришлось не только в совершенстве изучить неудобный и запутанный русский язык, но и пройти спецкурс в Академии ассимиляции. А сколько было сложных экзаменов, испытаний и тестирований! Но, как утверждали старинные русские "инженеры душ", " овчинка стоила выделки" - такая работа в Поднебесной хорошо вознаграждалась. Да и твердая ступенька в карьере.
Надзирающая мечтала руководить на северной территории всей русской культурой - в далеком прошлом в этом угасшем ныне мировоззрении теплились очень интересные идеи и теории. Возможно, Поднебесная воспользуется этим наследием. Отличные перспективы должностного роста!"

Урал, Артинский ярус, п. Арти
 2019 -2022 годы.


ОГЛАВЛЕНИЕ

1.Честь и камень
2.Солнце и золото
3.Староверы и реформаторы
4.Сила и совесть
5.Мир и труп
6.Человек и «эпоха Дзинь»
7.Кровь и споры
8.Любовь и грусть
9.Хоррор и недотыкомка
10.Эволюция и тапки
11.Крещенье и коса
12.Фрэнк и Сьюзи
13.Совок и Zappa
14.Самовар и Апокалипсис 
15.Фейк и самогон
16.Дым и нищета
17.Этника и лысина
18.Душа и счеты
19.Здравствуй и прощай
20.Конец и бритва
21.Мусор и пастораль
22.Хтонь и зависть
23.Деним и винил
24.Костылевка и Кокай
25.Бургунда и Карагуз
26.Ветеран и лагушок
27.Пафос и букет
28.Межовка и Еманзельга
29.Женьшень и пакрафт
30.Труба и фото
31.Ложки и поминки
32.Пятак и ваза
33.Моргенштерн и просрочка
34.Храм и Вальхалла
35.Звезды и полосы
36.Стукачи и палачи
37.Мытари и каратели
38.Паразиты и странники
39.Элита и картошка
40.Завод и надежда
41.Хазары и коса
42.Натюрморт и завтрак
43.Толстой и Горький
44.Капище и чистота
45.Долг и выбор
46.Голуби и мухи
47.Оргазм и оргон
48.Культура и понятия
49.«Попаданцы» и коса
50 .Коса и футбол
51.Зуд и жужжание
52.Остро и звонко
53.Яблоко и трактор
54.Табак и трубка
55.Нищета  и пророки
56. Урок и будущее (вместо эпилога)