Суматоха поднялась в семействе Свистковых. Беда приключилась. Пропал глава этого маленького рода Петька- субтильный, егозливый человек. Исчез он, как лужица после дождя в солнечный день, растаял будто утренний туман. Случалось, он и раньше пропадал и обычно по четвергам. Выбил этот день, заявив, что надо ему отдыхать от семьи и хоть раз в неделю встречаться с приятелями за пивком в гараже. Машины он не имел, но гараж всё-таки был в наличии, уговорил жену в своё время приобрести. Хранился там старый трехколёсный велосипед сына Мишки. Выбил четверг, несмотря на недовольство жены, которая слегка посопротивлялась, а потом плюнула, решив, чем бы дитя не тешилось, лишь бы под ногами не крутилось и не создавало лишних проблем. Да и не до него как-то было, на двух работах вертеться приходилось, дабы худо-бедно концы с концами сводить. Она хоть и считалась женщиной слабой, и была не из тех, конечно, кто в горящую избу…, или коня на скаку… Не-ет! Но могла и за себя постоять, и за семью ответить, и за мужа пахать. Ведь толку-то от Петьки было немного. Нет, он ходил на работу, но нигде не задерживался подолгу. Короче, скакуном был. Как жаба по кочкам, так и он с одного места работы на другое перепрыгивал. И не потому, что искал какой-нибудь более престижный или денежный пост. Вовсе нет. Его просто выгоняли, заявляя, что у него не руки, а самые настоящие крюки, да и ещё растут не из того места. Петька удивлялся, разглядывая свои конечности. Руки как руки и из места нужного появились. Да. Изумлялся Петька. Тем более и жена то же самое несёт. А всё почему? Да потому. Ларчик-то просто открывался. За что Петька не возьмётся, то пожар случается, то замыкание, то потоп, а то и вовсе весь дом оставит без света. Так уж получалось. Не нарочно же! Одно ему хорошо удавалось, любил мечтать, прожекты разные строить. Задумал он как-то обзавестись сетью магазинов. А чего? Дело нужное. Но… Оказалось, денег надо много. Сунулся в банк за кредитом. Не дали, изучив послужной список. Жену Наталью попросил, но та только отмахнулась, да ещё и рявкнула, чтобы шел куда подальше, а куда идти-то не сказала, да и куда он пойдет из родной семьи. Потом хотел автомойку организовать и опять не вышло. Но Петька духом не падал, оптимистом великим был, продолжал строить планы.
И вот вдруг взял и пропал. День нет его, второй, а там и третий уже к концу подходит. Нет и нет человека. Наталья и забеспокоилась уже. В больницы сунулась разные, морги обзвонила, потом и в полицию обратилась. Нет его и всё тут. На работе прежней тоже нет, да и слышать о нем ничего не хотят, говорят, хорошо, что сам ушел. Наталья в истерике бьется, человек ведь пропал, какой-никакой, а муж всё-таки. Не чужой ведь. Поубивалась, поплакала, а жизнь-то продолжалась, нелёгкая жизнь. Везде успеть надо. Мишка тоже внимания требует. Двенадцать лет уже парню, а растет, как сорная трава в огороде.
А тут и утешитель объявился. Приятель Петьки Степан– одинокий, рукастый. Как умел уговаривал и уговорил вместе жить. А чего? Время –то идет. Летит даже. Вот и год минул с тех пор, как Петька пропал. Жизнь налаживаться стала, потекла размеренно, беззаботно даже. В доме всё отремонтировано, исправлено, ремонт хороший сделали. Наталья ушла с одной работы. Новый муж настоял, похорошела, улыбаться часто стала. Мишка тоже прилип к Степану, как к отцу родному. Радуется ему, учиться хорошо стал. От телефона было не оттащишь, а теперь… То на футбол вместе, то на рыбалку всей семьей. Не жизнь, а праздник для души. И всё бы ладно было да складно, если бы …
В один не очень прекрасный день, а с чего ему прекрасным-то было быть, коли ветер воет, точно волк голодный в степи, приплясывает, снегом окна-прохожих забрасывает. Вот в такой день в дверь позвонили. А на пороге нарисовалась соседка Марина, она же подруга Натальи. Она всегда и всё обо всех знала, а новостями готова была делиться со
всеми, имеющими свободные уши.
–Ты одна? – шепчет, загадочно поглядывая по сторонам.
–Одна. А чего ты шепчешь-то? –глаза таращит Наталья, а сама напряглась уже. Обычно подругу не уймешь, голосит, как кошка мартовская, а тут…
–Да новость у меня для тебя, – Маринка уставилась в лицо Наталье, боясь пропустить хоть одну деталь. Любой отголосок мысли печальной ли, радостной ли, отразившейся на лице визави был важен и нужен. Нельзя упустить ничего, иначе и рассказывать будет не особенно интересно.
–Проходи, – пригласила Наталья, – не на пороге же разговаривать. Чай будем пить и болтать. Я и тортик испекла.
–О-о, – Маринка любила тортики. Она даже на мгновение забыла, зачем пришла. Но Маринка не была бы Маринкой, если бы не вспомнила о самом важном. Вспомнить-то вспомнила, но решила повременить с сообщением. А то Наталья, огорчившись, еще передумает угощать. А торт пышный, воздушный так и сочился шоколадом, манил ароматом ванили.
Наталья споро налила чай, порезала торт и, подвинув чашку подруге, велела рассказывать.
–М-м, – мычала та, с наслаждением уписывая лакомство, – сейчас, – и потянулась за следующим куском, но Наталья быстренько отодвинула блюдо.
–Говори, а то больше не дам, – велела она.
–Я видела твоего…, – продолжая жевать, опять впиваясь взглядом в подругу, молвила Маринка.
– Я тоже Степана видела утром…И что с того?
–Да не Степана, а Петьку, – досадливо скривилась Марина, –Петьку видела!
–Интересно, – Наталья, забыв, что на диете, откусила от торта, –значит жив. Ну, я так и думала.
–Ты знала? –разочаровалась Марина. Рассказывать другим было нечего.
–Не знала, но так думала. И где ты его видела?
–А вот! – приободрилась подруга. Её информация всё-таки заинтересовала Наталью. –Выхожу я из магазина, а тут он с рыжей бестией воркует. Поцеловал её в щечку, – одним глазом Марина косила на Наталью. Другим с вожделением посматривала на торт, –взял сумки, а она… она-то повисла на его руке, будто муж он её собственный. Вот овца!
–А тебя…Тебя он увидел?
–Увиде-ел…, – радовалась Марина, –ещё как увидел! Сначала вздрогнул, глаза заметались, будто нашкодившие сороки, потом зашептал что-то этой, своей кикиморе болотной, и заспешили сразу. Но от меня ещё никто не убежал, – глаза подруги торжествующе сверкнули, – я догнала и спросила, как же он посмел бросить родную жену и ребенка. Вот!
–А он? – Наталья не заметила, что уминает уже второй кусок торта. Но это увидела Марина и, испугавшись, что ей будет мало, придвинула блюдо себе поближе.
–Он? – чавкнула подруга. –Он…Вот козёл! Сказал, что я ошиблась.
–Ну?
–Зато эта рыжая воровка, было видно, всё на ус намотала.
–Почему-воровка-то?
–А кто? –Марина даже поперхнулась из-за непонятливости Натальи. –А кто же она? Украла чужого мужа.
–Ну и ладно, – легко согласилась Наталья, – была без радости любовь, разлука стала без печали.
–Как это? – отвисла челюсть у Марины. –Ты не будешь возвращать его?
–Зачем? Да и развелась я с ним уже. Ты же знаешь. Теперь мой муж- Степан. И я вполне довольна такой заменой. Я только сейчас почувствовала, что я –женщина! И я счастлива! Мишка мой тоже вполне удовлетворен.
–Да-а? – разочаровалась Маринка. – И даже теперь Степана не бросишь? –дама тщательно скрывала, что только и мечтает заполучить нового мужа подруги. Уж очень ей приглянулся Степан. А чего? Чем она хуже этой заморенной курицы? У неё самой хоть есть на что посмотреть и, как говорят, за что подержаться тоже имеется.
–Бросить?!– вытаращилась Наталья. –Я похожа на сумасшедшую? Знаешь, есть пословица «от корма кони не рыщут, от добра добра не ищут». Вот и я не собираюсь менять лучшее на хорошее.
–Ничего себе! –Марина хлопнула себя по крепким бокам. – И даже морду этой рыжей стерве не начистишь?
–А зачем? – дернула плечиком Наталья.
–Ну ты, подруга, попросту бесстыжая!
–Это как это? Почему?! –опешила Наталья.
–Я специально до дому за ними топала, выследила… а ты…Ты-ы… Даже не хочешь в его глаза нахальные заглянуть… Да и в её тоже…
–А чего? Пусть пользуется… Я теперь добрая стала…
– Ну-ну, – пропыхтела Маринка, – только эта рыжая штучка всё равно ему харю-то намылит, – она довольно хихикнула.
–Вот как?
–Ну да, я проводила их… Почти до квартиры дошла. Для тебя старалась. Вот! А ты…, – она поджала недовольно губы и подавила печальный вздох.
Но Наталья, вот поганка, даже внимания не обратила на недовольство и печаль соседки, только потребовала продолжения рассказа. Чем несказанно обрадовала Маринку. Да и правда, если заинтересованность появилась, то…То не стоит терять надежду.
–Ну! Говори! –прикрикнула Наталья.
–Говори- говори…, –проворчала соседка и затараторила быстро-быстро. Вдруг эта тощая курица передумает слушать, – так вот, стала я спускаться по лестнице, а эта рыжая меня догоняет, так это бесцеремонно хватает за локоть и шипит, как змея гремучая:
–Рассказывай. Петр женат разве?
–Ну и рассказала ей и про тебя, и про Мишку, и про то, какая у вас семья была славная… Старалась для тебя. Подруги же мы. А ты…, – она опять сквасила физиономию так, словно муху проглотила.
Тоня, та самая рыжая бестия, познакомилась с Петькой случайно, столкнувшись у магазина. Так уж получилось, он помог ей рассыпать по тротуару яблоки, до которых Антонина была охоча. Ну, как водится, сам рассыпал, сам и помог собрать, а потом и до дому проводил сам. И, как уж положено, в благодарность, хозяйка чаем с шарлоткой угостила, а потом он зашлифовал всё предложенной домашней вишнёвочкой. Тепло так, уютно стало на душе у Петьки, разомлел совсем от внимания женского. А Тоня так старается, то бочком мягким зацепит, то наклонится невзначай так низко, что Петька просто тонет в её декольте. Ох уж эти женские уловки, колдовство прямо какое-то! Расслюнявился совсем мужичок, раскиселился, а Тонечка, знай себе, старается, чарами обволакивает, словами нежными уговаривает. Да и уговорила. Остался на ночь Петька, а там остался ещё на одну, потом ещё. Так и повелось. Славно так у Тонечки, мило, что и совсем бы остался. Никто его здесь не пилит, никто не мешает жить. Иногда куснёт только комариком нежным совесть, да и уснёт себе от забот Тонечки. Подумал-подумал Петька и решил жить с Тоней, пока живётся, а Наталье ничего сообщать не будет. Если не сладится, придумает что-нибудь, выкрутится не первый раз ведь. С работы прежней ушел, да и к этому не привыкать. Явление для него обычное. Так и стали жить –поживать. Тонечка счастлива. Замуж ей хотелось, детей завести, но положительных, в её понимании, мужчин не встречалось. А тут… Она была уверена, что сама судьба позаботилась о ней и подбросила хоть и не сазанчика, но карасика вполне подходящего. А в этот чудный день, когда они решили отметить годовщину совместного пребывания, Тонечка наметила сделать сюрприз –сообщить радостную весть о том, что её Петушок скоро станет папой. Все дни накануне Тонечка сияла, как начищенный медный самовар, но крепилась, ждала назначенного ею же самой торжественного вечера. И всё так удачно шло, и дошло бы до нужного этапа, если бы не эта малахольная особа, так нагло вторгшаяся в их с Петром идиллию. В тот же вечер она устроила Петру допрос. Тот вилял сначала, как трусливый заячий хвост. Твердил, что ошиблась тетка, обозналась. Тонечка тогда отступила, но не поверила, потихоньку подступало осознание всех размеров надвигающейся катастрофы. Оказалось, её любимый вовсе не только её, да и ребёнок тоже уже у него имеется. Оставаться одной, да ещё с малышом на руках вовсе не входило в её планы. Она уже наметила себе счастливую жизнь и вот так запросто не готова была отступить.
–Ну, раз он той семьи сбежал, значит ему там было не очень сладко, – справедливо подумала она, –он со мной, а значит, и совместному малышу тоже будет рад.
Приняв решение, Тонечка повеселела. А вечером после так полюбившейся Петром вишнёвочки молодая женщина наметилась радовать своего возлюбленного дальше. Ох, плохо знала она Петра. Ой, как плохо! Ну не любил он детей и совсем уж не желал ни менять подгузники, ни кормить… Да и вообще ничего не хотел. С существованием Мишки он смирился. Тем более, парень взрослый и без него как-нибудь уже обойдется.
Но человек предполагает, а бог располагает… Итак, сияющая, точно солнышко ясное, Тонечка, угостив друга милого, обняла его и шепнула:
–Нас скоро трое будет…
–Трое? Мы кого-то в гости ждём? Сегодня или завтра?
–Ох и глупенький ты у меня. У нас ребеночек скоро будет.
Петька, успевший сделать ещё один глоток из бокала, поперхнулся. Он подскочил с дивана. Ноги не слушались и он чуть не грохнулся. Казалось, или правда случилось землетрясение. Он покраснел от натуги и горьких дум, нахлынувших внезапно, чем испугал Тонечку.
–Как это? Зачем?! Я не хочу! – завопил он, топая. –Ты меня спросила?!
–А чего спрашивать? Сам должен понимать, что от таких игрушек дети рождаются, –резонно заметила Тонечка и отвернулась, сложив губки сердечком. Она знала, что за такие губки Петька готов всё простить и приступить к любимому занятию. Не зря же она для этого дня белье соблазнительное купила.
Но не тут-то было. Петька снова плюхнулся на диван, отвернулся и принялся сопеть. Всем своим видом демонстрируя недовольство.
–Ах, так! Вот и спи сегодня здесь! –смертельно обиженная Тонечка направилась в спальню. Она ждала и верила, что Петька одумается и окликнет. Даже дверь не стала закрывать плотно.
А Петька тем временем решал важную для себя задачу. Он категорически не хотел иметь детей больше, чем уже имел. А коли так пора возвращаться к Наталье. Петька слышал, как возится, вздыхает Тонечка, но после принятия важного для себя решения, она его вдруг перестала волновать. Он ждал, долго ждал, пока в спальне наступит тишина. И тогда, крадучись, стараясь ничем не шумнуть, пугаясь собственного дыхания, выкатился на улицу. Он с наслаждением вдохнул свежий, морозный воздух, потоптался, словно, не решаясь и … потопал.
В родном доме его, конечно, не ждали. Открыв дверь своим ключом, он нырнул в теплое, темное нутро квартиры, наполненное, казалось, сонным дыханием домочадцев. Не ведал Петька, что дом это уже не его, а жена принадлежит его другу. Не ведал… И потому, раздевшись, отправился прямо в супружескую спальню. Он отчего-то был уверен, что Наталья обрадуется, поднимется переполох, проснётся Мишка и повиснет на его шее. Если бы его спросили, почему он так решил, он не смог бы ответить. Вероятно, ему просто этого очень хотелось. Он только сейчас понял, как соскучился. Петька проскользнул в спальню и замер, прислушиваясь к гулкому биению сердца. А оно, ретивое, грохотало, точно барабан. Немного успокоившись, Петька двинулся к кровати и осторожно лег на самый краешек. Теплое, сонное дыхание коснулось его щеки. Петька повернулся и положил руку на бедро спящего, удивляясь, что Наталья еще больше похудела. На секунду ему стало её жалко.
–Ничего, скоро обрадуется, – успокоил сам себя и тихонько коснулся, как он считал, щеки. И тут же отдернул руку, не почувствовав прежней нежности кожи. Что за чёрт! Похоже на бороду. Поколебавшись, он еще раз потрогал. Сомнений не было, под рукой был клок волос. Но была надежда, что это все-таки женская голова, которая рассеялась, как только вспыхнул свет ночника. И теперь в легком полумраке Петька разглядел, что лежит рядом со Степкой, обнимая того. Крик уже готов был вырваться наружу, но мужчина усмирил его. За спиной Степки появилась женская голова.
–Ты что здесь делаешь? –Наталья всегда чутко спала.
–А он что? – прошипел Петька. Он бы и завопил, но опасался кулаков бывшего приятеля. То, что теперь они больше не друзья, Петька даже ни разу не усомнился.
Наталья накинула халатик.
– Тихо! –приказала она. –Не шуми. Идем.
Стараясь не шуметь, Наталья направилась к двери. Схватив Петьку за руку, она потащила его, как Винни Пух надувной шарик. И только войдя на кухню, она притормозила.
–Ну? Зачем явился? –Наталья так требовательно и гневно смотрела на бывшего мужа, что ему захотелось, как в детстве прятался от бабаек, нырнуть под стол. Но она была так хороша в эту минуту, что Петька невольно залюбовался. Исчезла, портящая её худоба, лицо посвежело, а после сна еще и приобрело нежный румянец. Из яркие, цвета гречишного меда глаз, казалось, вот-вот полетят искры, способные сжечь на своем пути всё и всех.
–К-как это? Я домой пришел…, – стал заикаться Петька. Не такая встреча рисовалась в воображении Петьки. Да, совсем не это видел, возвращаясь в родные пенаты.
–Да, что ты! – всплеснула руками Наталья. –Это больше не твой дом. Я с тобой развелась.
–К-как?! Ты не могла?!– вскричал Петька.
–Тихо! –велела бывшая жена. Ишь разорался. Ещё разбудишь всех, –и ехидно поинтересовалась, – отчего же не могла? Могла и смогла! – повысила голос Наталья. –Ты пропал и не подавал никаких признаков.
–Эх, женщина! – плюхнувшись на стул, пригорюнился Петька. –Ничего-то ты не знаешь, не понимаешь…
–Ну да?
–Да-да! Я ведь не просто пропал. Да! Меня похитили! – эта идея только что посетившая его голову, показалась Петьке просто замечательной. Вот оно! Именно то, что нужно.
–Интересная версия, – фыркнула Наталья. Она тоже уселась, подперев голову рукой и приготовилась слушать очередную сказку Петьки.
–Именно похитили! Иду я как-то вечером по улице…Домой шел.
–Долго же ты шёл, – встряла Наталья.
Отмахнувшись от неё, как от беспокойно пищащего комара, он продолжил:
–Иду я иду, значит… Уже подкрались сумерки. Я даже слышал, как они зевают. И мне внезапно отчего-то захотелось спать. Но… Вдруг до слуха доносится не то свист, не то жужжание. Я было подумал, что оса крутится или пчела…Но… вижу огромную тарелку. Она светилась голубым светом. Повисла, значит, недалеко от меня, а из него выходит инопланетянка.
–Рыжая?
–Чего? –споткнулся на полуслове Петька.
–Рыжая инопланетянка-то была? – насмешливо интересуется Наталья.
–Ах, не перебивай… Так вот… Берет меня за руку и ведёт к этой тарелке, а я, как будто под гипнозом, не сопротивляюсь. А там у них в этом корабле всё бело, стерильно. И инопланетяне вовсе не такие, как их изображают. Они, как люди. Только кожа серая, глаза выпученные…
–И рыжие…
–Ну да и рыжие есть… Привезли на какую-то планету. Там в скафандрах ходят все. Да. Анализы всякие брали у меня. Вот! – и добавил почему-то шепотом, – даже сперму. Представляешь?
–Ещё как представляю, – Наталья вздохнула, вставая, – трепло ты. Каким ты был, таким ты и остался. А теперь топай, утро уже. Надо завтрак готовить. Мои домочадцы сейчас проснутся.
–А я?
–Что ты?
–А я как же? Я тоже голодный…
–А ты иди туда, откуда пришёл. И быстро!
–Ну не-ет! Я-твой муж, а ты– моя жена! А там, – он ткнул пальцем в сторону Мишкиной комнаты, –наш сын. Или ты забыла?
–Это ты забыл, бросив нас!
–Так я же рассказал тебе! Э-эх! Не поверила… Ну, ты еще услышишь обо мне, узнаешь, что я правду говорил…
Раздавшийся звонок прервал его тираду. Наталья заспешила к двери, опасаясь, что сейчас этот звон разбудит домашних.
Она сразу узнала эту женщину, хоть и не видела никогда. Маринка описала её достаточно достоверно. Глаза дамы метали молнии, выбивавшиеся и-под вязаной шапки, рыжие волосы торчали будто рожки молодого козленка, пуговицы на шубке были застегнуты вкривь и вкось и от этого она пузырилась в разных местах, но хозяйка, казалось, этого не замечала. Дама выглядела бы забавно, если бы не сердитое выражение лица. Наталья невольно улыбнулась.
– Чего лыбишься? Где он? – гневливо поинтересовалась пришедшая.
–Кто он?
–Не виляйте хвостом, как голодный поросёнок! Вы знаете, о ком я говорю. Повторяю, где мой муж?
Дама напористо теснила Наталью от двери.
–Вы кто? И кто муж? С чего вы решили, что я его приютила и прячу. У меня свой имеется, – было ощущение, что она попала в какой-то водевиль.
– Будто не знаете, – дама умерила пыл.
–Не ведаю. Я и вас –то первый раз вижу. Вы явились в чужой дом рано утром, подняли шум…Ладно, – Наталья устало махнула рукой, –идите на кухню. Там сидит какой-то приблудившийся… Может ваш…
Тонечка, а это была, конечно, она, не стала дожидаться повторного приглашения. Просочившись в нужное помещение, она увидела Петьку, сидевшего с поникшей головой.
–Ах, вот ты где! –топнула Тонечка. –Сбежал от своего ребенка!
–Я это … сына навестить пришел…
–Сына?! Ночью?!– изумилась Тонечка. –Навестил? А теперь, марш домой. Ишь, чего удумал!
Так и вышли они в морозное утро. Ссутулившийся, будто под бременем тяжелой ноши, Петька и Тонечка с гордо поднятой головой.