ГЛАВА II
СЕРДЦЕ ТИГРИЦЫ
Поэтому он подчинился и последовал за дворецким в указанную комнату. Она находилась над той, где жила леди Персис. В ней дворецкий сообщил, что через двадцать минут подадут ужин.
— Графиня так поздно начинает ужинать? — спросил Джим. — Ведь сейчас уже десять часов вечера.
— Так ужинает весь Лондон, сэр, — ответил на это лакей, выходя из комнаты.
Оставшись один, Джим стал осматривать комнату. Она была большой, если не сказать огромной, по сравнению с теми в которых ему приходилось побывать прежде. Слюдяные витражные окна, обрамленные бархатными гардинами, высокие выбеленные потолки, украшенные золоченной лепниной, бирюзовые стены, разукрашенные необычными цветами и наконец кровать, которая подобно трону стояла в середине комнаты, — все это заставляло молодого человека стоять как изваянию с замирающем сердцем.
Вдруг среди тишины он услышал шум и какое-то металлическое позвякивание, заинтриговавшее его. Когда отворились двери, Джим обернулся и увидел двух рослых лакеев, в пурпуровых ливреях, которые внесли накрытый стол. Металлический шум, который так заинтриговал Джима, оказался позвякиванием серебряных блюд и приборов.
— Спасибо, друзья, — радушно сказал молодой человек, присаживаясь в кресло. — Присоединяйтесь: один с таким изобилием блюд я не управлюсь.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, — немного опешив, проговорил один из лакеев, — вы, несомненно, оказываете честь, предлагая нам с вами поужинать, но…
— Не стесняйтесь, не стесняйтесь, господа, — перебил его Джим. — Садитесь, располагайтесь, ешьте все что видите.
Лакеи в удивлении переглянулись и несмело, но в ногу приблизились к столу.
— Черт! Как вкусно! — проговорил тем временим Джим, уплетая утиную ляжку. — Никогда еще не ел ничего вкуснее. Это госпожа графиня так вкусно готовит?
На это слуги не сдержанно расхохотались.
— А что я такого смешного сказал? — чуть обидевшись спросил молодой человек. — Разве ее сиятельство никогда не готовит еду?
— Никогда, — подтвердил слуга, вытирая губы после выпитого эля.
— Да и на что это ей, если у нее повара свои есть? — проговорил второй.
— А чем же она занимается? — спросил с удивлением Джим.
— Ничем, — ответил первый. — Гостей принимает вроде вас.
— Или же проводит вечер в Уайтхолле.
— А что это такое? — не переставал изумляться Бакер.
— Ну вы, право чудак, если не знаете, что такое Уайтхолл! Ведь это ж королевский дворец. Между прочем самый большой в Европе если не в мире.
Джим почувствовал, как его щёки вспыхнули от стыда.
— И в качестве кого она там бывает? — осведомился он после паузы.
— В качестве статс-дамы ее величества Генриетты Французской.
— Вот оно что! — шепотом проговорил молодой человек и сник.
Между тем с ужином было покончено. Лакеи льстиво поблагодарили хозяина за теплый прием и, унося с собою стол, покинули комнату.
Снова оставшись один, Джим уже собирался ложиться спать, как вдруг в комнату вошел камердинер, неся в руках ночной колпак и шлафрок.
— Не угодно ли вам, сударь, чтобы я помог вам раздеться? — спросил он с поклонном.
— Что вы, сударь, — простодушно ответил Джим, — я не старик и не младенец, чтобы меня раздевали, так что спасибо.
Пожав в недоумении плечами, лакей ушел, и Джеймс Бакер остался один.
Так как осмотр комнаты был окончен, а сытость в желудке внушала Джиму желание как можно скорее уснуть, он, вздохнув, тотчас же принялся за свой ночной туалет, поставил, чтобы не остаться без света, одну из свечей на угол камина и с блаженной улыбкой улегся в самую мягкую и покойную постель, в какой ему когда-либо доводилось почивать.
Проснулся Джим свежий, как роза, озабоченный единственное тем, как там без него его матушка.
Завтрак, понятно, отнюдь не испортил его хорошего настроения, тем более в компании веселых слуг, рассказывающих удивительные истории.
— И тут, — с упоением продолжал свой рассказ развеселый лакей, — графиня Персис заметила, что где-то потеряла сережку и сообщила об этом лорду Пиму.
« Ничего, — галантно успокоил ее кавалер. — я разыщу пропажу и надеюсь, что в награду за это вы даруете мне первое звание рыцаря сережки». — И он пошел искать.
Вскоре все узнали о случившемся. Лорд Кэри хлопнул в ладони и громко объявил:
« Господа, судьба посылает нам возможность заслужить милость прекрасной графини. Неужели мы отстанем от лорда Пима? Кто отыщет сережку, тот будет весь вечер рыцарем графини и трубадуром ее красоты… Графиня, от имени всех кавалеров прошу вашего милостивого дозволения попытать нам счастья».
Лорды заглушили его слова аплодисментами и хвастливыми возгласами.
Госпожа графиня была довольна, что маленькое происшествие поможет гостям веселее провести время. Она одобрила предложение поэта – и тотчас начались рьяные поиски сережки. Пользуясь случаем, молодые люди искали то, чего не теряли, поближе к ножкам дам, что не особенно тех сердило, так как настроение у всех было веселое и игривое.
Вдруг лорд Кэри, который все время старался держаться поближе к лорду Пиму, показал пальцем в угол, где на особой ножки консоли стоит канделябр, радостно воскликнул:
« Да вот же она!», — и сделал вид, что бросается за сережкой.
Тут, друзья мои, должен вас предупредить, что мы приближаемся к кульминационному моменту.
В тот же миг этот надутый тщеславием лорд Пим с возгласом: «Ах, извините, извините!», как бешеный бык, кинулся в указанное направление. Он так разбежался, что поскользнулся и, взмахнув руками, растянулся на паркете. Падая, он толкнул ногами консоль, да так неудачно, что канделябр с грохотом свалился на бедного франта, и растопленный стеарин со всех десяти свечей закапал его и камзол и штаны.
В то время как лакей кончал рассказ, Джеймс Бакер так расхохотался, что спящая, тем временим, борзая вскочила на лапы и стала с беспокойством лаять. Она подумала, что в комнату кто-то вошел.
— И что же было дальше, дорогой Роман? — спросил едва сумев восстановить дыхание Джим.
— Ну а дальше, — продолжал свой рассказ развеселый лакей, — как и положено поднялась суматоха. Стали кричать испуганные женщины, некоторые бросились тушить свечи, другие подымать незатейливого кавалера ордена золотой сережки. Он встал сам, но выглядел ужасно нелепым из-за торчащих волос и перепачканного стеарином камзола, так что все рассмеялись, а юноши вскрикивали и чуть не падали от восторга. Даже сама госпожа графиня не могла удержаться от смеха.
« А где же сережка, мой милый Джон Пим? — спросила она, стараясь не смеяться. — Вы так ничего и не нашли?»
Лорд Пим только разводил руками. А лорд Кэри поклонился леди Персис, вынул из-за пазухи сережку и сказал:
« Вот она, графиня. Я нашел сережку прежде, чем мы начали искать ее. Надеюсь, вы простите мне этот преступный обман. Но поиски сулили столько забавных моментов, что я не устоял перед искушением. И право мы не обманулись, — добавил он, взглянув на Пима.
Тот наконец понял, что стал жертвой коварной шутки, и, подскочив к Кэри, вызвал его на дуэль. Но Кэри смерил его взглядом и, не выходя из себя, ответил:
« Во-первых, лорд Пим, советую вам отправиться на кухню и привести себя в порядок. После этого мы с вами можем и поговорить. А пока что я предоставляю этот конфликт графини Персис».
Остальные поддержали поэта, потому что всем уже надоело выпеченная грудь и преувеличенное уверенность Пима.
— Ну а чем же закончилась история? — спросил Джим, подперев щеку.
— Опозоренный Джон Пим так-таки вызвал лорда Кэри. Но и там потерпел поражение.
— Да.., — протяжно сказал молодой человек, — не везет бедняге Пиму.
— Не понимаю. Что в нем нашла госпожа?..
Не успел развеселый лакей докончить свои рассуждения, как дверь распахнулась и в комнату вбежал сам Пим.
Лакеи испугались и бросили есть. Перестал есть и сам Джим Бакер.
— Бездельники! Дармоеды! — Пим дошел до середины комнаты и поймал за ухо близстоящего лакея. — Я вам сейчас покажу, как объедать его сиятельство!
— Мы никого не объедали, господин, граф.., — попытался жалобно оправдаться слуга, которому драли во все стороны ухо.,— этот господин сам...
— Ты еще смеешь открывать свой рот, жалкий смерд? А ну-ка брысь отсюда и поскорей!
Те коротко поклонились и, не помня себя от страха, выскочили из комнаты. Следом за ними, опустив низко голову, медленно зашагала борзая.
-- Вот, ваше сиятельство, видали, какие бездельники, -- проговорил им вслед Джон Пим, вытирая об платок свои потные руки.
— За что вы их прогнали, сэр? — вознегодовал Джеймс Бакер, понимаясь с места.
— Лакеи не могут сидеть за одним столом с благородными дворянами.
— Но, я сам пригласил их. Они мои друзья.
— Они немогут быть вашими друзьями, они лишь ваши слуги.
-- Глупости, -- возмутился Джеймс, -- мне казалось, что каждый человек имеет право выбирать себе друзей по вкусу.
-- Тогда у вас дурной вкус, дорогой Джеймс Бакер, ибо лакеи, — плохая компания для класса людей, к которому мы относимся.
— И кто же для меня хорошая компания, позвольте полюбопытствовать? — спросил молодой человек, скрестив на груди руки. -- Не вы ли? Или может леди Карлайл, называющаяся моей матерью!
— Ну а почему бы и не я,-- с улыбкой сказал Джон Пим, -- ведь я же дворянин, а дворянин дворянину - брат.
— Ах, вот как! -- проговорил молодой человек. -- Ну, ну...
Сказав это, Джим вздохну, снял со спинки стула свою шляпу и, размахивая ей, вышел за дверь.
Удивленный таким поведением юноши, Джон Пим пошел за ним следом.
— Но, позвольте же, Джеймс Бакер. Куда же вы? — кричал ему он вслед, — Мы еще не договорили!
— Мне не о чем с вами разговаривать, сэр, — сказал не оборачиваясь и не останавливаясь Джим. — В этом я теперь убедился. Прощайте!
— Джеймс Бакер! Джеймс Бакер! — продолжал его преследовать Джон Пим. — Вы конечно же можете покинуть Лондон, но вряд ли это порадует леди Персис, когда она узнает, что вы уехали, не попрощавшись.
— Ничего. Переживет, как-нибудь.
В тот миг когда они спустились с третьего этажа на второй, то увидели на лестнице леди Персис. Она как раз спускалась вниз и обернулась на шум.
— Что здесь происходит? — спросила она.
— Ваше сиятельство, — жалобно обратился к ней Джон Пим. — ваш сын намерен уехать.
— Как! — воскликнула леди Персис, поднимаясь на несколько ступеней выше. — Это правда? Вы намерены уйти?
— Да, госпожа графиня, — ответил прямо Джим, хотя и опустил голову, — как правильно заметил ваш приятель между нами большое пространство. Я вам не компания, миледи.
Леди Персис с осуждением взглянула на Джона Пима.
— Боже мой, Джон! — всполошилась она. — Что вы ему наговорили?
— Ничего, — невозмутимо ответил Пим, — ровным счетом ничего, клянусь вам. Я только выгнал из комнаты слуг, вот и все.
На это возразил молодой человек:
— Для вас они может быть и слуги, сэр, — возразил на это Джим, — но для меня они друзья. Мне чужд ваш мир, точно так же как и я вам. Поэтому для всех будет лучше, если я покину вас.
— И куда же вы направитесь, позвольте осведомиться? — спросила леди Персис.
— Я уже говорил вам, что возвращаюсь к своей матери в Полпэрро.
— Но до Полпэрро путь не близкий. Как же вы намерены туда добираться?
— Эта уже моя забота. Дайте дорогу.
— Что ж, — сказала графиня не двигаясь с места, — я не стану вас задерживать Джим, вы можете уйти. Но прежде, прошу: возьмите на дорогу эти деньги. Они вам еще пригодятся.
Она протянула бордовый мешек до половина заполненный золотом. Видя что Бакер колеблится, она решила настоять:
— Ну берите же, Джеймс, не стесняйтесь.
Джим потребовалось много времени, чтобы принять решение, почти половину минуты, и пока он думал, а все остальные терпеливо ждали его действий, леди Персис сама вложила ему в руку мешок, горячо поцеловала его лоб и отстранилась. Опешивший Джим взглянул ей в глаза и быстрым шагом стал опускаться все ниже. Но на четвертой ступени он неожиданно остановился и поднял на нее глаза полные признательности.
— Спасибо вам, матушка, — сорвалось у него с языка, после чего он направился вниз, а леди Персис продолжала стоять на месте со странной улыбкой на губах.
— Прикажете догнать? — спросил Джон Пим, все еще стоявший рядом.
— За чем? — удивлено спросила графиня, неторопливо спускаясь.
— Ну как же,-- удивился Пим, -- разве вы не говорили, что он вам нужен?
— Говорила, — подтвердила графиня, — но не удерживать же мне его силой. Он взрослый молодой человек и должен сам принимать решение.
— То есть вы хотите сказать, что отступаете перед препятсвием. Вы, которая привыкла, что было так как она хочет, вы, которая не знает поражений. Признаться, я перестою вас узнаю, моя госпожа.
На это леди Персис хищно улыбнулась.
— Отступление — не признак трусости Джон, а простая уловка. Держу пари, что Джеймс Бэкер будет у меня сегодня вечером.
— То есть как это? Поясните.
— Скоро вы сами все увидите, — загадочно сказала графиня, беря его под руку.— Ну а теперь, идемте.
— Ну, госпожа графиня, должен признать, вы – настоящая хищница.
Графиня легко рассмеялась.