В лешего и прочих загадочных обитателей лесов и озёр я уверовал ещё в детстве, а окончательно убедился в небезосновательности своих подозрений на их счёт после одной из памятных охот на севере Вологодской тайги.
Часть 1: Леший
Было это ранней весной. Мы с друзьями стояли лагерем на протаявшей полянке, а вокруг – снега, снега… Правда, таяли они с громадной скоростью – не по-весеннему жаркое солнце грело нещадно, и вся тайга звенела и бурлила надувшимися от воды ручьями.
Охота сложилась удачно: тетерева, вальдшнепы и утки уже лежали в самодельных холодильниках, сделанных из кусков льда и снега. Но мне больше всего хотелось добыть весеннего матёрого глухаря!
И вот как-то под вечер мы с приятелем отправились на глухариную охоту к одному из дальних болот, показанных нам местным охотником. Как мы до него добирались по раскисшим снегам, болотным гатям и густым лесам – то отдельная «песня»! Но добрались-таки. На сам ток до утра не полезли, а решили заночевать в стороне, на самом краю болота в еловом острове. Сложили таёжный костёр – нодью, верно согревающий всю короткую весеннюю ночь. Почаёвничали, да и легли подремать. Охапка лапника под бок – вот тебе и вся кровать.
И тут, этой ночью, пока я, как шашлык на вертеле, ворочался возле нодьи, и состоялся тот самый, памятный мне разговор с местным Хозяином – Лешим. Началось с того, что я в полудрёме про себя обратился к нему, позвал что ли… А, чтобы убедится в том, что он меня слышит, попросил подать мне какой ни будь сигнал. И тут в абсолютной тишине (тетерева уже заснули, вальдшнепы отлетали до зари и потихоньку кормились на лужах) где-то сзади нас, в самом частом ельнике раздался резкий то ли крик, то ли плач, то ли вой, не похожий ни на какой известный мне дотоле лесной звук. Это было так вовремя, так уместно, что я даже не испугался, а только улыбнулся про себя, поняв, что меня услышали!
После этого я ещё минут пять читал про себя то ли просьбу, то ли какую-то охотничью «молитву», обращаясь к лесному собеседнику, извиняясь перед ним за свои грехи лесные – вольные и невольные (редкий городской человек не нагрешит в лесу против правил его!) и прося его послать нам удачу на утренней охоте за лесными великанами. И так, знаете, складно этот мой монолог тёк, что даже удивительно. Сколько потом я не пытался восстановить и повторить его, мне это не удавалось… В конце же я решил ещё раз искусить судьбу и опять попросил Хозяина дать мне какой ни будь знак в подтверждение того, что был услышан.
В этот раз я обратился к нему с личной просьбой. Дело в том, что дым от костра постоянно лез мне в глаза, как я от него не укрывался. «Если ты меня услышал, то, прошу, убери от меня дым. Пожалуйста!..», - взмолился я про себя. И что Вы думаете?! Менее чем за минуту дым изменил своё направление и потёк по склону вниз к близкому болоту. «Услышал!», - понял я и заснул счастливый.
Утренняя охота сложилась очень удачно и, конечно, не обошлась без «чудес». Ещё в темноте я услышал выстрел моего напарника. «Глухарь есть», - подумал я. Секунд через десять недалеко от меня в кронах елей раздался шум – какое-то тело пробило хвою и чуть погодя упало на землю. Я даже различил звук удара. Догадался, что Вова, скорее всего, лишь подранил птицу и она, отлетев от него, «дошла» только здесь – глухарь птица на рану крепкая! Лезть и искать его по темному не хотелось, тем более, что впереди передо мною маячил громадный глухарь, распевшийся на старой осине на самой опушке. Потому, я просто заметил место, где свалился Вовкина птица: «Рассветёт, тогда и найдём. Место чистое – никуда он не денется», - успокоил я себя.
Вскоре напарник опять выстрелил, но уже в совершенно другом месте - метров на сто, сто пятьдесят в стороне от первого своего выстрела. Скоро оттуда же раздались звуки возни, треск сучьев, какие-то вскрики – то ли удивлённые, то ли радостные и явно принадлежащие моему другу. Скоро и он сам появился на опушке, где я, сидя на поваленной ели, курил и поджидал его. Он вышел торжественно, держа в каждой руке по здоровенному глухарю!
«Ты что, одним выстрелом двух глухарей взял?», - обратился я к нему.
«Почему двух? Только одного...», - удивлённо ответил он.
«Тогда кто же там лежит?», - я указал рукой в другую сторону леса, откуда вышел я и где лежал тот самый, первый его глухарь, и куда я хотел предложить ему пройти, дабы найти птицу.
«Не знаю», - пожал плечами он, и добавил: «Ты, вот, лучше послушай, что со мной было!»
Первый глухарь действительно от него улетел после выстрела. Искать его он не стал, а пошёл дальше, где вскоре скрал ещё одну птицу. После выстрела глухарь упал. Вовка, по его словам, на секунду отвлёкся, а когда вернул взгляд, то забыл, с какой именно ёлки упала птица. Буквально побежав к месту падения, он стал рыскать вокруг деревьев, боясь потерять и второго глухаря.
«И тут… - он торжественно улыбнулся – выхожу я из-за дерева и вижу – лежит мой красавец! Да не один! Рядом с ним лежит ещё один! Я наклонился к ним взял обеими руками по птице и так и вышел к тебе! А?!! Чудеса!!!»
Долго мы сидели и думали, как такое могло случиться. И тут я обратил внимание на то, что ноги у одного глухаря были сухими, а у второго – мокрыми и холодными. Вот и отгадка: первый сидел на дереве, с которого Вова его снял, где и нашёл, а второй - тот самый, что упал неподалёку от меня - пришёл на ту полянку по снегу. Правда, от места своего падения ему пришлось пройти больше ста метров, преодолеть ручей и выйти на черничник, где он и упокоился рядом со своим собратом! Чудеса?.. Чудеса! По другому и не скажешь.
Тут я вспомнил о своём ночном разговоре с Хозяином и рассказал о нём приятелю.
«Теперь всё ясно! – заключил Вова – он тебя услышал, вот и привёл подранка, куда надо, вот и подложил его мне под вторую руку! Чудеса…» Мы ещё посидели на опушке, попили чаёк, покурили… Послушали глухарей, как-то особо дружно распевшихся этим утром по всему лесу… Сидели, улыбались, и только повторяли иногда; «Чудесааа…!»
Часть 2: Водяной
Возвращаясь с удачного глухариного тока, решили мы с напарником заглянуть на небольшое лесное озеро с красивым названием Большая Чемсора. Уток погонять. Оставив тяжёлые рюкзаки с глухарями и лишнюю одежду под ёлкой возле лесной дороги, мы углубились в лес. До озера недалеко – метров двести по визиру.
Скоро мы вышли на берег. Озеро красивое, лесное. Никаких берегов, только вот – лес и вот, сразу – вода. Утки на озере были. Пока они, потревоженные нашим появлением, пытались на кругах набрать высоту, три из них уже упокоились на воде. Мы стояли и размышляли, как до них добраться. И тут я решил потрогать воду рукой – сильно холодная-то или нет… Мелькнула мысль – не сплавать ли… Не успел я с делать и пары шагов к воде, как с виду прочная кочка перевернулась у меня под ногой и я как был – с ружьём, с фотоаппаратом головой вниз бухнулся в воду. Скажу сразу – вода была холодновата! Не мудрено, по затонам ещё плавали куски льда. Вынырнув, я услышал из-за кустов удивлённый голос Володи: «Ты куда?!..». Глубина даже около самого берега была приличной – только где-то в глубине я нащупал ногой какие-то ветки. Благо берег был рядом и я, подтянувшись руками за свисавшие кочки, буквально выполз на животе на мох. Главное было то, что ружьё я, слава Богу, не утопил! Да и фотоаппарат так и болтался на шее. Правда, сил его хватило лишь на то, чтобы сделать последнюю фотографию меня, мокрого, после чего он благополучно «сдох» навсегда.
Быстро поняв, что делать нам здесь более нечего и наскоро отжав мою верхнюю одежду, мы отправились в обратный путь к машине. Чем хорошо термобельё, даже мокрое: скоро оно согрелось и мне стало совершенно тепло, только мокровато. Но это уже мелочи.
Вот и машина. Рюкзаки с глухарями уложены в багажник и скоро мы уже пробирались по лесовозной дороге к лагерю, до которого оставалось километров пятнадцать. Через короткое время мы выехали на грейдер и покатили под гору. Там, в самом распадке, под дорогой была проложена широкая труба, по которой с шумом гремел полноводный весенний Долгий ручий. Подъезжая к этому месту, я по привычке притормозил – слева к самой насыпи подступало разлившееся Тимково озеро, и на нём часто можно было увидеть уток. Так и нынче – пара нырков спокойно плавала неподалёку. Проехав метров сто, я остановил машину. Мы с приятелем взяли ружья, и вышли, пытаясь скрасть уточек. Подкравшись, я выстрелил по резвящейся парочке. Одна уточка взлетела, а вторая осталась на месте, свесив голову в воду.
Мы уселись на насыпи, решив подождать, когда нашу добычу течение подтащит поближе к берегу. Но дрейф утки в нашу сторону остановил какой-то прутик, торчащий из-под воды. Решив отогнать тушку от препятствия, мы сначала стали бросаться камнями, а потом просто выстрелили, чтобы, уж, наверняка. И тут, к нашему великому удивлению, уточка ожила, и, не успела дробь хлестануть по воде, как она бесшумно исчезла под водой! Есть, есть такая особенность у нырковых уток – слышать они звук затвора и мгновенно реагируют, ныряя под воду. Поэтому наверняка их можно только в лёт! А на воде – замучаешься патроны тратить. Так и в этот раз: утка периодически всплывала и мы на двоих извели, аж, семь патронов, прежде чем она исчезла окончательно.
Не солоно хлебавши мы вернулись в машину и поехали к лагерю. За обедом мы долго рассказывали третьему нашему компаньону, который оставался дежурить в лагере, о своих сегодняшних приключениях, о разговоре с лешим, о чудесах на току с глухарями, о моём купании и о «бессмертном» нырке… Артём слушал-слушал, а потом сказал: «Всё мне ясно – с лешим-то вы договорились, а, вот, о Водяном Хозяине забыли! Вот он вас и наказал!»
Мы с Володей переглянулись и согласно закивали головами: «Точно! Водяного-то мы, дураки, забыли, не уважили, не попросили как положено… Вот и результат!» Потом ещё долго мы сидели за столом, на все лады перебирая случившуюся историю.
Ближе к вечеру решено было съездить на Чемсору, собрать подбитых с утра уток. Загрузили в багажник лодку, да и поехали себе. По дороге остановились у ручья, в месте нашей перестрелки с бедным нырком, достали бутылку коньяка и, спустившись по насыпи, вылили в воду значительную толику его, приговаривая извинения пред Водяным за своё невнимание и проявленное неуважение. Не забыв себя и сделав по приличному глотку ароматного напитка, мы ещё постояли, покурили, оглядывая гладь озера в смутной надежде разглядеть-таки уточку. Но нырка нигде не было видно. И только, когда мы встали и собрались подняться по насыпи к машине, Володя ткнул меня в бое: «Смотри!» Я повернул голову, куда он показал и, вдруг, увидел спокойно плавающую у самого берега битую уточку! Буквально в трёх метрах от нас, возле самой трубы! Мы подошли и достали её из воды. Потом медленно переглянулись и чуть ли одновременно выдохнули: «Отдал!...» Отдал нам Водяной уточку, услышал, должно быть наши извинения. Или коньяк по вкусу пришёлся… Кто знает… Но сей факт остаётся фактом.
«Чудесааа…», - уже привычно протянули мы с Вовой.
Дальше был наш поход к Чемсоре, где все три битые с утра утки были найдены неподалёку друг от друга в самом берегу, аккурат там, где утром меня Водяной искупал. Даже лодка не понадобилась. Но мы уже ничему не удивлялись – такой это был день! Полный чудес и обогативший всех нас новым пониманием леса, воды, тех неписаных законов, по которым живёт тайга… И, конечно, знакомством, хотя и заочным, с лесными Хозяевами: Лешим и Водяным!
Чудеса-а-а-ааа! )))