Глава XXXVII. Король
— Господин Кольбер, вы ничего не хотите мне рассказать? — спросил Людовик Кольбера, едва лишь он предстал перед ним.
— У меня много поручений от Вашего Величества и множество дел в связи с ними, — ответил министр. — Я бы избавил Ваше Величество от выслушивания скучной информации по этим рутинным делам, если бы Ваше Величество намекнули мне, какой именно вопрос из этого множества вызывает у вас наибольший интерес.
— Я поручал вам знать в любую минуту, где находятся господа д’Артаньян, Атос, Портос и Арамис, и по первому моему требованию сообщать мне эту информацию, — напомнил Король. — Я вас слушаю.
— В настоящее время эти четверо направляются в Париж, — ответил Кольбер.
— Эта информация недостаточно точна, — возразил Король. — Где именно они находятся сейчас?
— В настоящее время они покинули Обержанвиль и, поэтому в Париже они будут в ближайшие три-четыре часа, — ответил Кольбер почти наугад, поскольку он знал по опыту, что ошибочный ответ лучше, чем отсутствие ответа.
— Хорошо, мы это проверим, — согласился Король. — Позаботьтесь о том, чтобы, как только эти четверо прибыли в Париж, их немедленно пригласили ко мне в Лувр.
— Будет исполнено, Ваше Величество! — ответил Кольбер.
— Вы хорошо поняли смысл слова «пригласили», господин министр? — осведомился Король. — Я не сказал «доставили» или «приволокли силой». Я сказал «пригласили». Это означает, что указанные четверо дворян должны прибыть ко мне по доброй воле без каких-либо опасений преследований со стороны любых должностных лиц моего королевства. Вам не следует даже предлагать им почётный караул, чтобы они не сочли его за конвой. Они должны попросту получить устное приглашение к аудиенции, как если бы это были иностранные послы от дружественного с нами государства. Никакого насилия, никаких действий или слов, которые можно было бы счесть оскорблением их чести и достоинства. Вы меня поняли?
— Я вас понял, Ваше Величество, — ответил Кольбер.
— После этого приглашения за ними не должны следовать никакие соглядатаи или шпионы ближе, чем на пятьсот шагов, — продолжал Король. — Лучше было бы, если бы их вовсе не было, но я отлично понимаю, что для вас это невыполнимо. Итак, не ближе, чем на пятьсот шагов. И вот ещё что. При входе в кабинет Короля дворяне обычно оставляют свои шпаги. Так вот, никакой человек не должен предлагать им оставить оружие в моей приёмной. Единственное, что вам позволяется сделать, это подвести их ненароком к подставкам для шпаг, которыми они смогут воспользоваться, если сочтут это необходимым. Если же они решат зайти ко мне, не снимая своих шпаг, никто не должен этому препятствовать.
— Но, Ваше Величество, эта привилегия не распространяется даже на всех особ королевской крови! — пролепетал Кольбер. — Только Месье может…
— К чёрту Месье, — отмахнулся Король. — Я говорю об этих дворянах. Вы не должны пытаться отнять у них шпаги, поскольку им ни на единый миг не должно показаться, что их собираются арестовать, или хотя бы лишить оружия. Это важно. Я надеюсь, вы уяснили.
— Ваше Величество, всё будет в точности исполнено, — ответил Кольбер. — Однако…
— Что? — удивился Король. — Вы позволяете себе это «однако» в присутствии вашего Короля?
— Я хотел напомнить о безопасности Вашего Величества, — робко сказал Кольбер.
— Двадцать лет безопасность Моего Величества была на конце шпаги одного из них, капитана королевских мушкетёров. Двадцать лет он сам принимал шпаги из рук дворян, входящих ко мне, включая принцев, герцогов и пэров, — ответил Король. — Я не унижусь до недоверия к этому человеку. Если мне суждено погибнуть от шпаги д’Артаньяна, я покорно приму эту участь, однако, уверяю вас, такая смерть мне никогда не будет грозить. Ни при каких обстоятельствах.
— Но другие трое… — пробормотал Кольбер.
— Другие трое также никогда ничего подобного не сделают, — ответил Король. — В особенности, граф де Ла Фер. Впрочем, остальные тоже. Моя жизнь для них неприкосновенна, я убедился в этом на личном опыте. Кроме того, даже если вообразить, что кто-то из троих пожелал бы хотя бы как-то покуситься на меня, в присутствии д’Артаньяна никто из них не станет этого делать, да и не сможет, если бы и захотел. Капитана достаточно, чтобы удержать десяток заговорщиков, а его влияние на этих троих гарантирует мою безопасность свыше всяких мер. Господин Кольбер, ваше беспокойство о моей безопасности уместно всегда и везде, но только кроме данного случая. А пока эти четверо едут в Париж, скажите мне, господин Кольбер, как вы полагаете, по какой причине они сюда направляются?
— Мне это неведомо, Ваше Величество, — ответил Кольбер.
— А я полагаю, что они едут в Париж, надеясь встретить здесь лицо, о котором вы наводили справки вопреки моему запрету, и для того, чтобы защитить меня от любых неприятностей в связи с пребыванием этого лица в Париже, — сказал Король. — Теперь я хотел бы спросить у вас, как вы полагаете, господин министр, по каким причинам этот человек оказался вне сферы влияния этих четверых дворян и предпринял самостоятельно или по чьей-то инициативе путешествие во Францию?
— Я не знаю, Ваше Величество, — вновь сказал Кольбер.
— Не думаете ли вы, что причиной могло стать вмешательство третьих лиц, узнавших то, о чём им знать не полагалось? — спросил Король.
— Я этого не могу исключить, Ваше Величество, — сказал Кольбер.
— И откуда же эти лица могли узнать об этом, как, по-вашему, господин Кольбер? — спросил Король.
— Не могу знать, — снова сказал Кольбер, покрываясь холодным потом.
— Давайте-ка вместе порассуждаем, — продолжал Людовик. — Итак, вы направляете в Шотландию двух шпионов с поручением узнать всё, что возможно, об этом лице. И ровно через то самое время, которое требуется, чтобы посланным вами людям достичь Шотландии, этот человек покидает место своего пребывания, где он находился, полагаю, под тщательным присмотром этих четырёх дворян, и предпринимает сам или с чьей-то помощью путешествие во Францию. Вы не видите связи между этими двумя фактами, господин Кольбер?
— Я надеюсь, что между этими фактами нет никакой связи, — испуганно пролепетал Кольбер.
— Совершенно верно, вам надлежит надеяться на это, поскольку если ваша надежда не оправдается, и если я узнаю о том, что причиной прибытия этого человека во Францию является ваше неуёмное любопытство и неосторожность либо предательство двух отправленных вами шпионов, тогда мы поговорим об этом чуть более подробно.
— Я вас понял, Ваше Величество, — сказал Кольбер.
— Идите и приведите мне этих четверых дворян, господин Кольбер, — сказал Людовик, давая понять, что аудиенция окончена.
«Они не должны прибыть в Лувр! — сказал себе Кольбер. — Эти четверо обязательно выставят меня виноватым. Нельзя исключать, что причина, действительно, в поездке этих двух остолопов! Эти четверо никогда не должны встретиться с Королём. Никогда».
После этого Людовик посетил герцогиню де Шеврёз.
— Герцогиня, — сказал он. — В создавшейся ситуации я считаю своими союзниками эту шумную и скандальную четвёрку дворян. Я имею в виду вашего, как я понимаю, приятеля, графа де Ла Фер, а также вашего, по-видимому, бывшего приятеля д’Эрбле, равно как моего бывшего капитана мушкетёров д’Артаньяна и их общего приятеля, этого корпулентного барона дю Валона.
— Они всегда были друзьями Вашего Величества, — сказала герцогиня.
— Поверьте, герцогиня, не всегда, — возразил Людовик. — У меня были достаточные основания для того, чтобы казнить всю эту четвёрку, и, вероятно, если бы я это сделал, я бы об этом сожалел, но гораздо более вероятно то, что моя жизнь была бы более спокойной и безопасной. И поверьте, герцогиня, причин для такого решения у меня было достаточно для того, чтобы казнить каждого из них не один раз, а четыре или пять. Но это всё в прошлом. Мне кажется, я понимаю их мотивы, их образ мыслей и могу принять их. Во всяком случае, сейчас они мне нужны.
— Так позовите их, Ваше Величество! — ответила герцогиня.
— Это не требуется, они и без того направляются ко мне, — ответил Король.
— В чём же проблема? — удивилась герцогиня.
— Мне кажется, что на их пути могут оказаться препятствия, которые помешают им благополучно прибыть в Лувр, — сказал Король. — Я распорядился, чтобы господин Кольбер проводил их ко мне с максимальным почётом и безопасностью для них, но последний взгляд его, даже не взгляд, а фигура, то, как он втянул голову в плечи, уходя от меня, заставили меня усомниться в том, что мой приказ будет исполнен в точности.
— Если Король не может управлять своими министрами, что же может сделать старая вдова? — спросила герцогиня, явно напрашиваясь на комплимент.
— Вы, сударыня, отнюдь не соответствуете тому пренебрежительному названию, которое выдумали сами себе! — возразил Людовик, понимая желание герцогини услышать комплимент из уст Короля. — Вы, герцогиня, всегда были одной из первых красавиц при дворе, и до сих пор можете служить эталоном красоты и стиля.
— Благодарю, Ваше Величество, вы чрезвычайно добры, — ответила герцогиня, краснея. — Я могла бы, пожалуй, попросить моего кузена графа де Рошфор выехать к ним навстречу.
— Они уже недалеко от Парижа и ожидаются в ближайшие два-три часа, — уточнил Король.
— Граф де Рошфор по счастливой случайности собирался посетить меня в ближайшие полчаса, — ответила герцогиня. — Я немедленно отправлю его навстречу нашим добрым знакомым.
— Что ж, герцогиня, я благодарю вас! — воскликнул Король. — Я доволен вашей помощью.
— Не хотите ли марципанового печенья? — спросила герцогиня.
— Благодарю! — сказал Людовик, беря с вазочки два печенья, усыпанного марципаном, орешками и цукатами. — Они у вас как всегда великолепны.
(Продолжение следует)