Из моего окна слышен лай собак. Это суета внешнего. Выйти в неё мой каждодневный долг.
Из четырёх углов тёмной комнаты вышел бог и уселся посередине отрешённым, немытым ребёнком. Пересыпая песок из руки в руку он еле слышно ревновал: "иди, иди, если хочешь".
На улице вовсю светила наполненная пустотой ночь. Я был мёртв, и здесь и там. Но оставаясь внутри - я должен был ещё и принять то, что смерти нет.
А ужас есть. Бог ужасен. Любовь ужасна. Остаться ужасно.
Выйти вон - невыносимо.
Я закрыл глаза и шагнул.
Собаки кого-то драли. Кого-то, кто истошно вопил у меня перед самым носом.
Но я только сильнее сжал свой молитвенник. " Глупость и неведение" - золотом сверкало на его бархатной обложке. "Аминь" - ответили мне слева и справа мужские голоса.
Я почувствовал как они глухо расступаются передо мной. И оружие спокойно и нехотя звякнуло, отдаляясь.
Мои ноги почувствовали щебёнку. Звук летящего поезда и стук вагонов. Из ярких окон высовывались полуголые женщины и звали меня, смеясь. Их трихоботрии щекотали мне нос и уши и мои раздражённые песком глаза.
Я пустил слюну изо рта и помахал в другую сторону. Удаляющийся гудок прозвучал горном валькирий.
Но мой чёрный зверь побежал за ним, в надежде смертельно устать и наконец-то забыться. И конечно же упал, разбив себе голову, не совместимо с телом.
"Пришёл" - спросил я его, виновато возвратившегося.
"Дай мне, в конце концов, поспать" - огрызнулся бог.
В спальне бряцали оружием и женскими визгами звенели кубки.