Около полуночи Семён, проснулся в своём кабинете. В коридоре кто-то громко говорил за дверью.
- Да, уверен… взорвали в машине… ну конечно своими глазами видел. Нет Фимы…Понял. До завтра.
Шаги удалились от его кабинета. Голос Говоркова Семён узнал без труда. Да и то, о чем докладывал его коллега собеседнику, сомнений не вызывало. Семён сел в кресло, взялся за голову и тихо завыл.
В девять утра в дверь Семена постучали.
- Войдите.
Павел вошёл в кабинет следователя. На столе лежала пустая бутылка из-под водки, почти пустая банка с килькой в томатном соусе, куски хлеба. Дышать в кабинете было нечем: дым дешевых сигарет висел в воздухе.
- Здрасьте, Павел Аркадьевич, - Семён виновато опустил голову. Потом спохватился: открыл форточку, взял из-под стола мусорную корзину и одним движением руки сгреб всё со стола в неё.
- Здравствуйте, - Павел закрыл за собой дверь. – Семён Николаевич, сегодня в новостях сообщили о гибели того самого мужчины, которого я опознал по фото. Объясните мне: что происходит? Я так понимаю, что он был исполнителем? Я ведь правильно понимаю?
- Правильно Вы понимаете. Фима, тот самый, кто в числе таких же как и он отморозков, обстрелял ресторан, где погибла вся ваша семья, родные других людей, был всего лишь исполнителем. Ниточка к заказчику утеряна. Всё.
- Вы хотите сказать, что никто не понесёт наказания, за убийство людей.
- Никто. Никто! Вот такое у нас сейчас бл…ское правосудие. Всё. Я ничего не могу сделать.
На столе Семена завибрировал телефон.
- Привет, Олюшка, как твои дела?.. Да, любимая. Толкается?.. нет, я приеду и сам схожу. На твоём сроке никаких тяжёлых сумок… Все будет хорошо. Целую. До встречи.
- Извините, Павел Аркадьевич. Супруга.
- Да-да, я понимаю. Скоро отцом станете? Понимаю.
- Да, Павел Аркадьевич, Вы можете получить разрешение на захоронение. Дело закрыто.
Павел кивнул, развернулся и вышел из кабинета. На столе Семена зазвонил внутренний телефон. Он взял трубку и, слушая начальника, отвечал:
- Понял… иду.
- Разрешите войти, товарищ полковник?- Семён вошёл в кабинет.
- Так, Соболев. Закрывай дело по стрельбе в ресторане. Убийца понес наказание. Всё.
- А его убийство мы расследовать не будем?
- А его дело будет вести другой следовать. Говорков.
- Ах, Говорков… Что ж Вы творите? Кому Вы служите? Кресту? Васе Вольному?
Полковник уже готов был вышвырнуть из кабинета стоящего перед ним правдолюба. Он вскочил со своего места.
- Ты что себе позволяешь? Тебе на пенсию не пора? А, Соболев? Похоже, пора. А то ведь и уволить могу. Без хорошей характеристики, без дотаций. Сказал закрывать дело – закрывай! Не понял?!
Семён взял со стола чистый лист, ручку, сел за стол. Через минуту передал лист полковнику.
- Рапорт? Ну, как скажешь.
Семён молча вышел из кабинета.
- Семён, ты куда? – мужчину в коридоре окликнул его единственный добрый приятель по работе Рома Солнцев. Семён, не оборачиваясь, махнул рукой и вошёл к себе в кабинет, Рома вошёл следом.
- Ром, увольняюсь я. Не могу больше. Не могу даже видеть этих мразей в погонах, продавшихся браткам. Сил нет смотреть на этот беспредел. Это не милиция, это «отмывочная». Я людям уже в глаза смотреть не могу. Я сам на себя уже не могу смотреть - противно. Я даже не удивлюсь, если завтра или даже сегодня в новостях сообщат, что Фиму убили при задержании.
- Семён, а что делать? Ты же не попрешь один против всех. Тебя же и посадят, если не пришьют.
- Вот поэтому и увольняюсь. Всё, рапорт я уже положил на стол нашему начальству.
- Ну и куда пойдёшь?
- Да хоть сторожем в гаражи рядом с домом. Всё, бывай, Ром, пошёл я. Меня Олюшка ждёт.