Когда Серёжка родился, папка у него так обрадовался, что запил так - неделю протрезветь не мог.
Мама, увидев такую папину радость, даже сникла, если б знала, что так рад будет, решилась бы на второго чуть раньше.
Но старшей дочери было уже пять лет и родители решили:
"Как раз всё -"сперва нянька, потом лялька", как в народе говорят".
Маленькую Леночку мама спросила, когда у неё ещё даже животика видно не было - кого она хочет "братика или сестричку". Леночка посмотрела в окно, замерев с ложкой каши во рту, там подружку катал на велосипеде старший брат и сказала:"Братика!" Решив, что "братики" бывают только
старшие.
Но братик родился к Леночкиному удивлению крошечный и всё время плакал, так что мама больше не могла обнимать больше никого, кроме своего маленького сыночка Серёженьки.
Так его Леночка назвала, как у подружки. В надежде, вдруг всё-таки вырастет и когда-нибудь станет старшим?
Мама теперь пела ему колыбельные песенки и смотрела на него обожающими глазами.
А Леночка глядела, чуть не плача, стоя рядом, как мама кормит его, глаз с него не сводит и всё время улыбается ему.
Мама теперь всё реже читала ей книжки и рассказывала сказки на ночь, говорила:
"Ты уже большая, пора самой читать!" И когда Серёженьке исполнилось два годика, его уже спокойно оставляли одного с Леночкой.
Так у Леночки закончилось детство и началось детство Серёженьки.
Она кормила его, следила, чтобы он не залез под ванную, не порезался ножом, не съел спички, не зажёг их, не проглотил монетку, не схватил иголку, папину бритву, гвозди, не включил газ..."Выплюнь! Брось! Отдай! Нельзя! Не трогай! Иди сюда! Уйди отсюда!"
Постепенно и незаметно повелительное наклонение в жизни Леночки стали нормой. Ответственность за жизнь и безопасность не только свою, но и маленького братика придавили Леночку, как плитой.
Иногда целыми днями ей было нужно решать жизненно важные вопросы - накормить, посадить на горшок, умыть, успокоить, развлекать и воспитывать.
Так в свои неполные восемь лет она стала "маленькой мамой".
Вечером, когда приходили с работы усталые родители, она плакала от дневной нагрузки и выражала это как могла, ей хотелось чуть-чуть побыть
ребёнком. А родители считали её непослушной и капризной и порой в награду за трудный день который она едва осиливала, её ещё и могли наказать, если где-то за братом не доглядела.
Брат и сестра подрастали, она играла с ним в шахматы, в "Зорро", во все "его" игры, редко оставаясь наедине поиграть с куклами. Злилась и поколачивала его, привыкая к тому что она сильней, властней и старше его.
Когда Серёженька женился в первый раз, он почему-то выбрал сильную и властную женщину, хоть и моложе его. Она легко сопротивлялась и его маме и с золовкой на контакт не шла, все годы вплоть до развода.
"Приезжай срочно, я развожусь", - прислал брат Лене и она
сорвалась из другого города, бросив все свои дела, в надежде примирить их с женой.
Сразу после развода женился во второй раз, сказал только:"Привык быть женатым"
Вторая жена попалась "круче" первой.
Если золовка заявлялась, она, ничего не говоря, собирала детей и уезжала к маме.
Отношения браты и сестры постепенно сократились до редких и коротких звонков. Больше подробностями жизни другого никто не интересовался и не впускал в свои.
Своих мужей Леночка выбирала - привычный и понятный "тип".
Тех, кого была заведомо сильнее, образованнее, талантливее.
Заботилась, готовила, зарабатывала деньги, украшала дом, стирала, гладила - старалась. Потому что "надо стараться, тогда похвалят и полюбят" - засело
где-то глубоко с детства.
"Садись ешь! Иди умойся! Вставай на работу!" Повелительное наклонение и командный навык никак не отпускали и не давали возможности быть слабой, быть зависимой, беззащитной, не быть мамой.
Такие мужчины всегда охотно находились, наслаждались заботой о себе. Некоторое время.
А потом уходили к другим. Говорили на прощанье примерно одно и то же:
"У меня есть мама, ещё одна мама мне не нужна!"