Мы поднялись на чердак. Там нашли полно всякого хлама. Но я с удовольствием разглядывала всё, что мне попадалось на глаза. Особенно меня заинтересовал старый дневник. Нельзя читать чужие дневники? Чужие письма? Да. Но этому дневнику больше ста лет. Крайняя запись так датирована в нём. Просто задника на тетради нет, и видео крайнюю запись. Поэтому я и позволила себе подобную вольность. И в этой-то записи указано, что есть в тайнике связка писем. Мы с другом принялись искать эти письма.
На чердаке ничего не удалось обнаружить, не оказалось тех примечательных знаков, указанных в дневнике. И мы отправились по дому. То есть, Герман отправился. Я схитрила, увлекшись чтением дневника, который так и листала на ходу.
И усевшись на лестнице, ведущей вниз с чердака, глотала страницу за страницей. На фоне по дому шелестели шаги моего Германа, и иногда раздавался шум предметов, которые он случайно ронял во время этих поисков в старом обветшавшем особняке.
Но спустя какое-то время, сколько прошло я, конечно, не знаю, говорю, что была увлечена чтением дневника, но радостный возглас моего друга отвлёк меня от этого занятия. Я тут же подскочила и сбежала по лестнице вниз. Навстречу мне выбежал Герман. Мы обнялись от странной радости, как будто нашли клад золотыми монетами, будучи пиратами. Но для нас эти письма были гораздо большей ценностью, нежели золотые монеты. А уж тем более после того, как мы их прочли.
Найденные письма принадлежали сестре автора того самого дневника. Это её тайная переписка с подругой. Сестра написавшей дневник была писательницей. И издавалась под мужским псевдонимом. Поэтому о том, что она пишет книги, никто не знал, кроме посвящённых в её тайну сестры и подруги...
Так вот в письмах как раз раскрывается тайна псевдонима «Генрих Моранди».
Им оказывается была молодая графиня Вера Миронова. И романы «Белый цветок», «Холодный замок», «Музыка в лесу», «Солнечный день» и «Ненастное море» принадлежат ей.
Я зачитывалась письмами графини. И её дневник стал для меня просто невероятной находкой.
После нашего возвращения в город, мы с Германом отправились в старейшую библиотеку им. Державина, что расположена на окраине. Там нам удалось найти три книги Генриха Моранди. Но к нашему удивлению никто из работников храма книг не слышал ничего о том, что их написала девица. Может, мы и не совсем правильно поступили, но распространяться на эту тему ни с кем не стали. А отправились на поиски двух остальных.
«Музыка в лесу» попалась нам на книжном развале в одно из воскресений, когда мы с Германом после того, как нашли дневник графини, стали посещать подобные места. Так, что эта книга стала нашей. В отличие от первых трёх, что после прочтения нужно было вернуть в библиотеку. Но об этом позже, потому что пятую книгу мы искали невероятно долго.
«Белый цветок» долго не хотел, чтобы мы наконец его нашли. Но однажды утром, едва проснувшись и сделав себе чашку кофе, я полусонная с ароматным напитком в руках подошла к Герману, что сидел за ноутбуком у меня в квартире, во время наших поисков он часто оставался у меня после того, как мы засиживались допоздна, изучая форумы в интернете. Экран ноутбука ярко светился в ещё полутёмной комнате летним утром...
— Что ты смотришь? — обратилась я к Герману.
— Мне кажется, мы у цели. Посмотри... — развернул он ко мне экран ноутбука.
— Коллекционер редкостей... — прочла я. — Ну, и кто это? — делая глоток кофе, поинтересовалась я, пытаясь окончательно проснуться.
— Одна интересная особа, с которой мы переписываемся вот уже битый час, — улыбнулся Герман.
— И?
— И ничего, но книга точно у неё есть. И как я понял из нашего общения, она готова одолжить нам её, но пока не удаётся добиться, что для этого нужно сделать.
— Ты хочешь, чтобы я проговорила с ней?
— Да, — вышел из-за стола Герман, приглашая меня занять его место. Я села за ноутбук, и через полчаса мы договорились о цене, за которую книга окажется у нас на некоторое время.
Мы шли по городской улице. Солнце приятно пригревало и всё выше понималось над старыми домами, у купеческого здания булочной, что недавно восстановили, мы свернули за угол и нырнули под Кузнецкую арку. В самом конце улицы находился дом, куда нас с Германом пригласила загадочная Коллекционер редкостей.
Дверь нам открыла миловидная особа лет тридцати шести, одетая в бохо и увешанная разнообразными бисерными штуками. Мы прошли в комнату, больше похожую на музей книги. Коллекционер предложила выпить с ней чаю, и после разговора за чаепитием наконец принесла «Белый цветок».
После того, как мы держали в руках все пять экземпляров книг Генриха Моранди, я не помню, что ещё так вдохновляло меня однажды. Но так, как принадлежала нам только «Музыка в лесу», четыре другие книги мы в ручную скоптровали для себя. Не знаю, насколько это этично, но продавать их мы не собирались, поэтому, думаю, что не слишком уж большое преступление совершили. Совершили ли?
— Я люблю тебя...
— Что? — оглянулась я, думая, что ослышалась, когда Герман произнёс это, сидя на кухне, пока я готовила нам ужин.
— Я люблю тебя, — повторил он отчётливо, уже подходя ближе. Я смотрела в его глаза с недоумением. А он подошёл совсем близко и коснулся ладонью моего лица...