Глава 6.
Здравствуй, здравствуй живоглот.
Вопрос, заданный дедушкой Шмором, заставил лейтенанта Тламма задуматься. А ведь, действительно чёрт их дери, куда запропастились ещё двое рядовых? И, если уж, серьёзно об этом размышлять, то вспоминается некий фактик, которому Нонт Тламм до сих пор никакого значения не придавал.
- Чтоб меня… - выругался он с большим чувством. – Сержант, а ведь мы с тобой знатные ротозеи. – Шмор вопросительно глянул на офицера. – Ты сколько следовых ниточек насчитал, там, где мы первого мертвяка нашли?
Сержант, прикусил костяшку указательного пальца и уставился в туманную даль бесконечных болот.
- Три, - наконец родил он ответ. – Точно три. Того самого работяги, нашего прапора и солдата, что бедолагу на тесак насадил.
- Именно. Следов ещё двоих солдат, там вообще не было.
Взгляд сержанта Шмора замутился; он пытался вспомнить подробности.
- А… Аха-а… Теперь сообразил. Действительно – не было. Так куда ж они подевались?
Лейтенант Тламм промолчал. Откуда ему было знать?
- Бес с ними, - решил он после минутного раздумья. – Выясним позже. Сейчас двинем к лагерю геологов. У них расспросим: какого дьявола здесь происходит?
Идти по краю болота – дело не из самых простых. Это ведь не по морскому пляжу с песочком золотым прогуливаться. Места, подобные тому, где было обнаружено тело прапорщика, попадались не часто. В основном ноги вязли в непролазной грязище. Чего уж говорить участках подтопленных: хоть в плавь их пересекай. Приходилось обходить, петляя, наматывая на обувь многие фунты отвратительно пахнущей мерзости и отбиваясь от бесчисленного скопища летающих кровососов. До лагеря геологической партии топать было не так чтоб далеко – с милю, но эта миля далась военным с большим трудом. К концу пути оба взмокли, так, словно в зимнем обмундировании три часа парились в столичных общественных банях, и полностью истощили запас богатейшего своего сквернословия. Мундиры были расстёгнуты, и даже сняты; рукавами связаны на поясах. Кто бы мог подумать, что на самом деле они такие тяжёлые. Рубашки, итак свежестью не поражавшие, были мокры от пота, хоть выжимай. Но до цели они добрались.
Руководитель партии был человеком с головой: отыскал небольшую возвышенность: мелкий прыщ у основания большого холма, там и разместил людей и оборудование. Прыщ столь удачно вспучился из земли, что, не сползая с него, можно было начать ковыряться в боку его большущего собрата. Вход в штольню обнаружился рядом. Так же как и палатки, и оборудование и даже кухонная утварь, стоявшая на грубо сколоченных столах. Нашлось всё, кроме людей, гужевой скотины… и собак. Ни одной, охраняющей лагерь злобной псины рядом не наблюдалось.
- Нет собак?.. – дедушка Шмор взвёл курок ружья. Лейтенант тут же последовал его примеру. Как на болотах обойтись без чутких к запахам и звукам четвероногих? – И нет вьючных животных. Что здесь произошло?
- Оглядимся, - предложил Тламм.
Пройдя по месту стоянки и заглянув в каждую из двух дюжин палаток, они не обнаружили ничего подозрительного. Люди и охранявшие их животные просто исчезли. Испарись, словно их здесь и не было. Всё было на своих местах. Ничего не тронуто и не порушено. Версию с напавшими на партию лихими людьми, которая было всплыла в офицерском мозгу, Тламм отмёл сразу. Так, где же все?..
Зайдя в палатку начальника экспедиции, самую большую в лагере и с множеством столов, даже с письменным, Нонт внимательно осмотрелся. Ничего, ровным счётом, ничего не указывало на произошедшее здесь несчастье. А то, что с людьми случилась большая беда, лейтенант уже не сомневался. Всё в палатке было на своих местах; походная кровать аккуратно застелена, книги и дневники хозяина лежали идеально выровненными стопочками, письменные принадлежности были разложены на столе с излишней, как показалось лейтенанту, педантичностью.
- По ранжиру распределил, - указал он на них Шмору. – Аккуратист.
Но сержант не заинтересовался бесполезными для него бумагами. Он, не отрываясь, смотрел на стеллаж с геологическими образцами.
- Лейтенант, - в сильнейшем волнении заговорил он, - гляньте-ка сюда.
Нонт подошёл.
- Видите?
Сначала Тламм не заметил ничего, что могло бы вызвать такое возбуждение Шмора. Ну, образцы. Ну, камешки какие-то. Глина. А ещё нечто, очень похожее на шишковатые, неприятные видом образования – гиб не гриб, булыжник не булыжник. Неприятная на вид штука – тёмно-коричневая, пупырчатая. Этого, на разбери-поймёшь чего, среди образцов было с дюжину: размером от бусины и до вполне приличных – с голову придурковатого сержанта.
- Ну?.. – Нонт вперил в подчинённого суровый взор. – Что я должен здесь увидеть?
- Приглядитесь внимательней. Теперь подметили?
Лейтенант снова присмотрелся: ничего. Он с подозрением глянул на Шмора: не вздумал ли тот его разыгрывать? Если так, то он явно выбрал не то время.
- Шутки шутить взялся? – голос Нонта зазвенел сталью. – Здесь чёрте что происходит, а ты хохотунчика словил?
- Да нет же… - сержант протестующе выставил перед собой руки. – Послушайте меня. Я понял, что здесь искали геологи. Искали и нашли… вот это. – Он взял со стеллажа пупырчатое нечто и сунул его почти под самый нос лейтенанта.
- Убери, воняет отвратно.
- Да запашок у этой штуки не ах. А что будет, если его ножом поскоблить… Заткните нос. - И он вынул из ножен тесак. Несколько быстрых движений и палатка наполнилась зловонием.
«Как бы самому не опозорится», - подумалось Тламму. Совету сержанта он последовать не поспешил и теперь горько в этом раскаивался. «Шмору хорошо. Ему уже блевать нечем». Но то, что он увидел в следующее мгновение, заставило его забыть о вони и махнуть рукой на справедливые возмущения собственного желудка.
Из-под слоя грязи, толстой, как ореховая скорлупа, вдруг выглянуло и засияло всеми оттенками ультрамарина драгоценная сердцевина.
- Теперь поняли? – сержант говорил с придыханием. Было от чего волноваться бывалому ветерану. Сейчас он держал в руках булыжник, стоимостью соразмеримой со своим десятилетним жалованьем.
- Чародейская паста, - прошептал лейтенант. – Но как ты её рассмотрел.
- А… - махнул рукой Шмор, - когда-то служил в одной горной стране и попал на охрану рудника. Как считаете, лейтенант, могли наши парни потерять голову, разнюхав о том, что здесь добывают?
Тламм призадумался. Чародейская паста – субстанция странная. Камнем она точно не была. При желании, приложив усилия, её можно было намазать на что-то твёрдое. Но если основание встряхнуть, эта сияющая штука, тут же приобретала природную форму. Но ценность её заключалась вовсе не в метаморфозах. Паста была ценнейшим ингредиентом в чародейском искусстве. Даже без особой обработки она значительно усиливала мощь любого заклятия. Учитывая количество магов, проживающих в мире, спрос на пасту был огромен. И уж совершенно невозможно было переоценить значение месторождения для обороноспособности Валлонии.
Нонту не потребовалось много времени, чтобы оценить масштабы проблемы, рухнувшей на его плечи. «Год и семь месяцев… - простонал он про себя. – Всего ничего оставалось. А теперь, что?..» Не надо быть семи пядей во лбу, для того, чтобы догадаться – убийства и исчезновение геологоразведочной партии напрямую связаны с обнаружением чародейской пасты. Могли ли вояки очуметь от возможности разбогатеть, особо не утруждаясь? Дурацкий вопрос. Тут у кого угодно голова могла пойти кругом.
- Во что мы с тобой вляпались, Шмор? – тихо проговорил лейтенант Тламм.
- Подозреваю, что в очень большую кучу дерьма, лейтенант.
- Ладно. Торчать тут и чесать репу – не дело. Надо проверить шахту. Пошли. И… да… Раз уж ты эту дьявольскую штуку расковырял – суй её в карман. Остальное не трогай… во всяком случае, пока. Только… это… заверни её во что-нибудь поплотнее. А то запах…
К входу в штольню они приближались с великой опаской, понуждаемые к тому не только таинственным исчезновением людей, но и новыми следами, коих тут было в избытке. Шли они по левой стороне холмика, и было их зело преизрядно. Тламм, указав на них сержанту, глазами задал вопрос: узнаёт ли он все эти борозды? Тот, опытом сподобленный кивнул: как не узнать? Глубокие борозды, рядом кривулины, будто кто-то пытался морские волны изобразить. А ещё…
- Вот этих следов я не знаю, - одними губами прошептал Шмор.
Нонт тоже принуждён был остановиться. Туш здесь ползало туда-сюда, никак не менее трёх; расплывшиеся, с длинными гребнистыми хвостами. Головы у них размером с солдатский котёл. Соответствующая пасть; широкая, усеянная сотнями мелких игл-зубов. Существа малоприятные. Живоглоты, что с них взять. Но один след здесь явно выделялся. Хвост был. Только чёрт сожри лейтенантские потроха – раза в полтора длиннее и шире, чем у обычного представителя этих болотных хищников. Кроме того, туша оставляла за собой след не полный и прерывистый, будто её обладатель при перемещении, периодически приподнимал её над землёй. Что за невидаль? Всем известно – живоглоты свои уродливые, шишковатые головы поднимают только в момент атаки. Уж больно тяжелы у них головные части тел, а шей эти зверюги не имеют. Желудок с хвостом и зубами, иначе и не назвать. Но здесь было что-то совсем иное.
Тламм указал сержанту на отпечатки по бокам основного следа. Тот скривился, будто разжевал целую гроздь кислых ягод.
- Вижу. Наш приятель обзавёлся руками или чем-то очень на них похожим.
- Четырёхпалые. Ладоней почти нет. Внешние пальцы много короче остальных. В болотах такие лапы скорее помеха, чем помощь. На них не обопрёшься – только на тверди.
- На тверди, на тверди… - произнёс сержант Шмор. – Зато при таких когтях и живоглотовой мощи, лютый хищник вырисовывается. Может, того, домой – за подкреплением?
В свете новых данных, лейтенант Тламм тоже об этом подумывал. Исследовать шахту, конечно, нужно было как можно скорее; вдруг, там есть живые люди? Будет, кому рассказать, какого болотного лешего тут произошло. Но натыкаться на нового, ещё неизвестного хищника, Нонту тоже не хотелось. Он почесал под кепкой уже обозначавшуюся плешь и коротко скомандовал:
- В Порубежье. Соберём команду солдат и всех желающих в городе, человек в двадцать, и завтра - сюда. И плевать, что после того, как в городе узнаю, что здесь откопали, начнётся повальное сумасшествие. Отправлю магическую депешу в столицу: пускай тамошние толстозадые чинуши с этим разбираются. Валим отсюда, сержант.
Возможно, столь мудрое решение пришло на ум Тламму с минутным запозданием. Возможно, и наоборот, как раз вовремя. Позднее, когда Тламм с омерзением ковырялся в своих воспоминаниях, он так и не пришёл к определённому выводу. Но мысль, что в тот день ему вообще не следовало соваться к Великим южным болотам, не покидала его по гроб жизни.
С вершины холма они спуститься не успели, до того, как в тылу началось движение. Ни сержант, ни Нонт ничего ещё не услышали, но инстинкт солдатский – это не вымысел досужих писак, он существует. Словно ледяной ветер прошёлся по обнажённым человеческим спинам. Шмор чертыхнулся. Лейтенант с матюгами сплюнул и оба развернувшись к в ходу в шахту, упали на одно колено, вскинув винтовки. Там, уже почти выбравшись из подземелья на свет божий, кто-то беспомощно копошился.
- Человек?.. – с сомнением спросил Шмор у лейтенанта.
- Вроде бы… Раненый что ли?..
- Вот ведь, гадство! Не успели ноги унести. Придётся геройствовать. А оно мне надо?..
Лейтенант в тот момент полностью разделял досаду подчинённого. Несчастный сумел выползти из шахты полностью. Он заметил двух военных и начал слабо махать им рукой. Возможно, бедолага пытался кричать, призывая их на помощь, но никаких звуков, кроме хрипа ни Тламм, ни Шмор не услышали. Шахтовый рабочий – судя по одежде – был слишком слаб. Подбежав к бедолаге, Талмм сразу понял – почему. Правая нога шахтёра ниже колена, была превращена в мешанину кровавых ошмётков и мелко искрошенных костей. Жив он был только благодаря тому, что кто-то, а может быть и он сам - туго перетянул ногу брючным ремнём.
- Кто это с тобой сотворил? – вскричал Шмор и тут же понял, что сморозил глупость. Такие раны могли нанести только челюсти живоглота.
Шахтёр приподнял руку, указывая на вход:
- Там… - выдохнул он с хрипом.
- Кто там?.. – переспросил лейтенант. – Кто?.. Ещё кто-то живой или… - договорить он не успел, почувствовав на своём плече руку сержанта.
- «Или», летенант, «или».
В штольне, ещё не выбравшись из тени, но уже вполне ясно различимый, замер, сотрясаемый мелкой дрожью предвкушения атаки, живоглот. Тот самый – с руками. Болотные эти твари были не то чтоб невероятно велики, с медведя разве что, с большого такого, матёрого медведя, у которого по прихоти судьбы вырос шестифутовый хвост с острейшей пилой гребня по верху. Массивные существа с шестью маленькими немигающими, как у змеи глазками, живоглоты были грозой всех, кто надумал по глупости подойти близко к окоёму болот. Но этот экземпляр… Лейтенант достал из подсумка сразу три патрона и зажал их зубами. То же проделал и Шмор. Винтовка армейского образца – вещица не дамская, калибра вполне убойного, особенно если у тебя руки не трясутся и глаз верен. Однако Тламм, узрев габариты противостоящего им хищника, вдруг ощутил себя не то, чтобы совсем голым и безоружным, но, каким-то не очень одетым, разве что в трусах и с прутиком в руках вместо привычной винтовочки, коим только вершки у крапивы сечь. По всей видимости, с сержантом происходило тоже самое. Вид он имел бледный, далеко не героический, но и шагу назад не сделал. Шмор взял на мушку зобатого монстра:
- Ну, лейтенант, командуй…
- Сначала я. После того, как начну заряжать – ты. Потом уходим в сторону и палим по готовности. Начали.
Хлёсткий звук винтовочного выстрела вернул военным утраченную, было, уверенность. Живоглот, отведав свинца взрыкнул, и, быстро перебирая лапами, повлёк своё жирное тело навстречу обидчикам. Одной пулей его было не остановить. Сержант внёс свою лепту, ослепив чудовище на один глаз. Тламм уже успел перезарядить винтовку, остро сожалея, что сейчас с ними нет ни одного, пусть даже самого слабосильного мага; живоглоты к проявлениям чародейской силы восприимчивы – это их слабое место.
Хищная туша уже полностью выползла… Хотя, нет. Какое там выползла? Одним толчком массивных своих рук, живоглот выбросил себя встречь опасности. И тут же, ни секунды не медля, стегнул хвостом. Сержант, которому предназначался этот дар болотной бестии, успел отскочить, но выронил очередной патрон. Тламм это видел. Разрядив винтовку в зоб чудовища, он стал швыряться в него камнями, особо не выбирая, куда они попадают; главное – отвлечь внимание от Шмора и обеспамятевшего шахтёра. Тот уже не подавал никаких признаков жизни, убивая лейтенантскую надежду разузнать хоть, что-нибудь из первых уст.
Живоглоту попадание камней пришлось не по вкусу. Он повернулся к нахальному забияке и разинул безразмерную пасть. Нонт Тламм остолбенел: вся эта антрацитового цвета «пещера» была заполнена камнями с чародейской пастой.
- Какого… - начал он медленно.
Живоглот тряся головой опорожнял рот.
- Отомрите, лейтенант, - крик Шмора достиг офицерских ушей, возвращая того к жизни.
- Вот чёрт! – и Тламм выбросил отстрелянную гильзу. – Так ведь и сожрать могут.
Сержант чуть сместился в сторону, опасаясь попасть в начальство, и отчаянно рискуя, приблизился к живоглоту едва ли не вплотную. Ствол винтовки почти коснулся шкуры чудовища.
- Всё это для тебя, страшилка, - сказал Шмор, разряжая оружие в голову живоглота.
Тушу хищника качнуло в бок, но он всё ещё боролся. Только совместными усилиями людям удалось упокоить неубиваемую тварь, потратив на неё едва ли не два десятка патронов. Потом они долго сидели на земле, бездумно уставившись в болотную бесконечность. Радости от победы ни лейтенант, ни сержант не ощущали. Наоборот, их обоих снедала тревога. Всё было не так. Всё было до невозможности странным и совершенно необъяснимым. А растолковать, что к чему было некому. Или всё-таки есть? Искалеченный шахтёр тихонько застонал: – «Воды…»
- Жив, - устало проговорил сержант. – Хорошо. Будет тебе вода, приятель. Ты только не умирай. – Он отстегнул от пояса флягу и подошёл к шахтёру. – Пей. – Шмор опустился на колени и бережно приподнял его голову. – Что делать будем, лейтенант?
Нонт Тламм стащил с головы кепку и взъерошил порядком поределые волосы.
- Что-что?.. Сварганим носилки и потащим его к нашим лошадям.
Дедушка Шмор присвистнул. Что и говорить, путь домой не обещал быть скучным.