На стёртых до полукруга краях старых ступенек лестницы между вторым и третьим этажами сидела молодая женщина.
Бросился в глаза почти торжественный костюм – чёрная юбка, чёрный жилет с «золотыми пуговками», под ним белая блузка и чёрные босоножки на высоких шпильках. И всякие цацки, которые мы во время приёма больных обычно обозначали словами «из жёлтого металла».
Левая нога была вытянута на ступенях вниз, правая согнута в колене. Девушка повернулась ко мне.
- Я думала здесь вообще живых людей нет. – Утёрла белым платочком слёзы. - Помогите мне. Я сижу здесь уже минут двадцать на этой пыльной ступеньке и никого нет. Даже пыталась крикнуть, но никто не отвечает… Подвернула ногу, очень больно… Пожалуйста.
- Нет проблем, сейчас попробую помочь. Только не могу понять кто вы и откуда взялись? Это половина больницы вообще закрыта. Здесь никого нет.
- Я хотела навестить сестру. Мне сказали, что её ещё не выписали... Но, может, сначала мне поможете?
- Конечно. Подвернули колено?
- Да нет же! Стопу. Я и туфлю с неё сняла. Видите, могу поставить её только на пятку. А встать не могу.
- Понятно. На таких шпильках можно было подвернуть все три сустава одновременно – от стопы до бедра… Левую ногу чуть в сторону отодвиньте. Вот так. Я встану здесь. Вернее – присяду. Сейчас возьму стопу, - да не бойтесь! - а вы будете мне говорить, где больно, а где нет.
Аккуратно взял в руки затянутую в капрон ножку и осторожно ощупал. Деформации костей не видно, но отёк уже начинался. От небольших движений не вскрикивает. Может быть вывих? Надо делать рентген, гадать глупо. Михаил должен быть на месте и его готовящийся к утилизации старый аппарат вроде ещё работает.
Достал телефон, но в это время над головой послышался стук каблуков.
Совсем забыл про Нинку. Нет худа без добра. Если бы мы с ней не решили уединиться на половину часика в одной из пустых палат этого этажа, то сидеть бы этой бедняге здесь до самой ночи.
- Нинуль! Хорошо, что ты здесь оказалась! – Слава богу, что машинально не продолжил: «А ты что тут делаешь?» Она бы могла так ответить, что… - На этом этаже коляски должны быть. Прикати одну.
- Зачем? А это кто?
- Нина Михайловна! Это пациентка. Её надо срочно отвезти на рентген, пока Михаил не ушёл.
- У него плёнка кончилась. Он говорил, что…
- Ни-ну-ля! – повысил голос я. Что за симптом такой: стоит от безделья перепихнуться с медсестрой «по обоюдному согласию», как она начинает сразу командовать?! - Делай, что сказал и быстро, – продолжил я уже приказным тоном.
Набрал номер Михаила. Объяснил ситуацию.
- У меня остался последний большой лист плёнки. – ответил он. - А тебе нужен маленький.
- Разрежь на четвертушки.
- А вдруг потребуется большой?
- Кому? В больнице осталось человек пятнадцать. Сейчас ещё десяток увезут. Все обследованные и готовые к выписке. Оставшимся, уверяю, рентген уже не потребуется. А у меня здесь больная с острой травмой. Мишаня надо! Я уже везу её к тебе.
Перешагнул через здоровую ногу, по длине которой догадался, что стройность и красота не всегда совмещается с лёгким весом. Но уж до рентгена я эту красотулю должен донести. Больше просить всё равно некого.
Послышалась скрип колёс инвалидной коляски. Уже хорошо.
- Молодец, Нинуль. Разверни её ко мне боком и зафиксируй колёса, чтобы не поехала… Так. Теперь… Как вас зовут-то, страдалица вы наша?
- Агнесса.
- Редкостное имя. Означает «невинная и непорочная». Обнимите меня за шею левой рукой и посильнее. Ноги согните и держите вместе. И молитесь, «Невинная», своей богине… вроде Артемиде, чтобы я вместе с вами не грохнулся вниз. Тогда нам уже никакой бог не поможет. Из врачей здесь остались только гинеколог и терапевт.
Не без труда поднял девушку и стал подниматься вверх к коляске. От неё приятно пахло какими-то духами. Редкий запах для больницы. Шепнула мне:
- Зовите меня Инесса. Это одно и тоже.
Усадил девушку в кресло.
- Больную ногу поставили на пятку, но не дай бог ею задеть что-нибудь, поняли?
- Да.
- Нина, ты идёшь в перевязочную. Я говорил Марии, чтобы она пока там ничего не убирала. Как сердцем чувствовал, что пригодится. Пусть готовит всё, что потребуется для гипсовой повязки.
- А вы?
- А мы с Инессой будет кататься по страшным и тёмным коридорам как в фильме ужасов. Какое счастье, что рентген на третьем этаже.
- Кстати, оставили включённым лифт только на той стороне здания, - подсказала медсестра.
- Там мы и спустимся.
- И осторожнее, на полу в некоторых местах рваный линолеум дыбом стоит.
- Знаю. Иди сначала к Марии, а потом мне от тебя кое-какие лекарства потребуются. Всё ясно?
- Да, шеф!
- Тогда начинаем работать.
И я медленно, освещая дорогу фонариком от айфона, покатил коляску в сторону рентгеновского кабинета.
- За качество снимка не ручаюсь, - встретил меня Михаил.
- Ты хоть при больных так громко не говори такие вещи. Мне нужно узнать: это вывих или перелом голеностопа? Больше меня ничего не интересует… А где твоя Фёдоровна?
- Домой отправил. Пусть лучше грядки свои пропалывает, чем здесь стул просиживать.
- А как мы девицу на стол положим?
- Положишь ты. А я покажу, в каком месте должна находиться повреждённая стопа. Три проекции хватит, да?
Я подкатил коляску с больной к рентгеновскому столу в диагностическом зале.
- Инесса, - я невольно перешёл на «ты», - вставай на здоровую ногу, держись за стол и за меня… Так. Теперь больную ногу согни в коленке и постарайся положить на стол… Ну… Коленка-то у тебя целая! В чём дело?
- Юбка мешает.
- Подними её. Здесь никого кроме меня нет. Стесняться некого.
Она задрала узкую юбку так, что стали видны даже чёрные трусики, и подняла ногу на стол.
- Давай-давай, дальше её продвинь!.. Молодца! Теперь поступаем так. Я тебя крепко обнимаю и сажаю на стол. Здоровую ногу кладёшь рядом… Вот и всё. И лежишь, ждёшь указаний.
Вошёл Михаил с кассетой в руке.
- Смотрите внимательно, девушка. Вот на этот квадрат ставите свою стопу. За границу его чтобы стопа не выходила.
- Я не смогу её согнуть. Очень больно, – ответила Инесса.
- Михаил, - предложил я, - ей надо под спину что-нибудь подложить, чтобы она сидела. Тогда и стопу поставить сможет.
Натаскали кучу каких-то валиков и подушек, но усадили-таки болезную в нужную позу. И потихоньку-полегоньку я продвинул её стопу на нужный квадрат стола, который и будет облучаться рентгеновскими лучами.
Михаил предложил:
- Слушай, давай прикроем её фартуком. Тазовые органы надо закрыть, молодая ещё.
- Логично!
- А что вы такое тяжёлое положили на меня? – сразу встревожилась Инесса.
- Фартук свинцовый. Для профилактики. И стопой не шевелить, пока я не вернусь.
Мы с Михаилом вышли. Аппарат жутковато щёлкнул и секунды через две с таким же жутким треском выключился.
Я вернулся в рентгеновский зал. Инесса вопросительно смотрела на меня.
- Сейчас сделаем снимок такой же, но стопу придётся немного развернуть. Это называется прямая проекция с поворотом. Будет чуть-чуть больно. - Невольно погладил её ногу: - Надо будет потерпеть, Агнессочка. Всего три секунды.
Михаил вытащил использованную кассету, вставил новую. Обратился ко мне:
- Сам ей стопу повернёшь?
- Да, - не очень уверенно ответил я.
- Покажи. Не хватало мне последнюю плёнку зря израсходовать.
Я как можно нежнее взял стопу и чуть развернул в нужную сторону. Инесса вскрикнула и стопу удержать в нужном положении сама не смогла.
- Так дело не пойдёт, - заключил рентгенолог.
- Михаил, послушай меня. Ты идёшь к своему пульту и громко кричишь: «Раз, два, три». На счёт три её нога будет в нужном положении. Гарантирую. Делаешь снимок и кричишь «четыре, пять».
- А если она дёрнется или сама её выпрямит?
- Не дёрнется. Давай не будем терять время. Опухоль растёт на глазах.
Михаил вышел.
- Теперь ты послушай меня, лапонька. Ты взрослая женщина, тебе не пятнадцать лет. Что такое «потерпеть», объяснять тебе уже не надо. Договариваемся так: если я обращаюсь к тебе «Агнессочка», это, считай, сам Господь Бог тебе что-то говорит. Никакого сопротивления. А в обычных ситуациях буду звать тебя Инесса. Договорились?
- Да. А вас самого как зовут?
- Виноват, что не представился сразу, - произнёс я мягко охватывая её стопу. – Виктор. При живых людях – Виктор Владимирович.
Раздался крик Михаила:
- Вы долго там будете шептаться? Давай, выходи. Я включаю прибор.
- Я здесь останусь. Снимай со мной. Свои ладони я отклоню, снимок не заслоню.
- Ну если ты совсем с ума сошёл, то оставайся. Голову из-под лучевой трубы убери, дурень! Будешь теперь импотентом да ещё лысым. Начинаю считать: «Раз»…
Я медленно, но решительно повернул стопу Инессы в нужное положение. Услышал, как она тихо всхлипнула и почувствовал, как её пальцы впились в моё плечо. «Четыре, пять».
Медленно вернул стопу на место.
- Всё? – спросила Инесса, тяжело дыша.
- Нет. Теперь снимок в боковой проекции. Но это мелочи. Повернись на правый бок… Вот видишь, когда на боку стопа лежит, тебе не больно, да?
- Да, не очень больно. Вы опять останетесь со мной?
- Если ты уже решила, чтобы я окончательно стал лысым импотентом, тогда останусь.
Вошёл Михаил, поменял кассеты.
- Ты хоть не говори никому, что в зале при снимке оставался, - бдительно заметил он.
- А нам теперь и говорить некому. Начальства второй день уже нет.
- Стопой не дёргать. Лежать и не шевелиться, – эти указания были в адрес Инессы. - Потом ко мне: - Выходишь или ты с другого бока рядом с ней ляжешь?
- Хамишь парниша. Пошли.
Михаил взглядом кивнул мне в сторону её кружевных трусиков, которые виднелись из-под юбки, и улыбнулся.
Когда я вернулся после третьего снимка Инесса сидела, видимо, в самой удобной для себя позе: левая нога вытянута, правая согнута в колене и, ёрзая задом по гладкому столу, пыталась по возможности опустить подол юбки.
- Сейчас он проявит плёнки. Посмотрим, что на них и будем решать, что с тобой делать.
- Я могу слезать?
- Нет. Вдруг что-то надо будет переснять… А возможных мест твоего дальнейшего направления три: дом, больница в Питере и морг.
- Это у вас шутки такие?
- Инессочка, я думал, что ты уже привыкла к моей манере выражаться. Главное, что человек делает, а не говорит, согласна?
- Только частично…
Через несколько минут, рассматривая ещё мокрые плёнки, Михаил бурчал:
- Ну что здесь можно увидеть, если все приборы и оптика требовали замены сто лет назад? Даже писать не буду, тем более истории болезни у тебя нет. Уверенно могу сказать, что расхождения фрагментов костей нет. Это раз. Не очень уверенно могу предположить наличие трещины между медиальной лодыжкой и большой берцовой костью. Это два. И наверняка растяжение передней тарано-берцовой связки. Это три. Точнее тебе всё скажут, сделав МРТ. Что делать дальше, решать тебе. Давай, доктор, не тяни, лечи свою девушку. Теперь тебе и карты в руки.
Я, пожалуй, слишком быстро ворвался в диагностический зал, так как Инесса вздрогнула и сжалась в комок.
- Всё-всё-всё, Инессочка, морг отменяется. Сделаем пару инъекций, наложим гипс, а потом уже в спокойном состоянии и на своей территории будем решать, что с тобой делать дальше.
- Дальше у вас стояли дом и Питерская больница. Как я в гипсе поведу машину?
- Вот и первая тема для разговора нашлась. А пока поправляем юбочку, крепко обнимаем спасителя за шею и пересаживаемся в коляску. И – вперёд, к полному выздоровлению.
В своём кабинете на первом этаже, как никогда пустом, так как никто за помощью уже к нам не обращались, я постарался разместить Инессу как можно удобнее. Диван был жестковат, но главное – расположить больную ногу так, чтобы она была выше другой, тогда и опухоль будет образовываться не так быстро. Сбоку в ногах дивана поставил стул, на него кучу журналов и сверху шерстяное казённое одеяло. Опять возникла проблема с мини юбкой, но я прикрыл обнажившуюся ногу пелёнкой.
Сделал все необходимые противовоспалительные препараты. Разумеется, в ягодицу.
- Теперь, Инесса, решай, как будем лечиться дальше?
- А можно сначала выслушать ваше мнение. Какие варианты лучшие и какие возможны осложнения при каждом?
- Элементарно, Ватсон. Лучший вариант – прямо сейчас посадить тебя на специальную машину «Скорой помощи» с сопровождающим, который вёл бы за вами твой «Ауди». И попасть в первый приличный травмпункт в Питере, где имеется аппарат МРТ. Все проблемы были бы сразу решены. Если есть трещинка, но все койки у них заняты, то предложат лечение в амбулаторных условиях. Хотя несколько дней за тобой понаблюдать в стационаре было бы хорошо. Если перелома нет, а только растяжение связки, то скажут: «Твой доктор перестраховался, но к лучшему. В дороге бы всё равно трясло, а гипс хорошо фиксировал голеностоп. А завтра-послезавтра, если не будет температуры подходите, мы гипс снимем, наложим тугую повязку. Её сможете дома сами на ночь снимать, а днём наматывать».
- Какие в этом варианте трудности?
- Зависит от того, с кем ты живёшь?
- Одна.
- Такие женщины одни не живут. Не муж, так любовник какой-никакой должен быть.
- Это, если я правильно помню немецкий, Plusquamtperfekt. Так в чём трудность?
- Основная трудность – попасть в квартиру, перемещение по квартире и обслуживание себя. Машину за деньги можно и достать. Впрочем и сиделку или сидельца, который провожал бы тебя до поликлиники тоже можно нанять. Через пару недель будет прихрамывать, но ходить самостоятельно, надеюсь, сможешь.
- Если этот вариант мне не подходит, тогда какой?
- Можно лечить и у себя на дому, но должен обязательно наблюдать врач-специалист. Хотя бы через день и при условии, что температура спадает, а опухоль уменьшается. Что-то ухудшится, он сразу тебя отправит в стационар на дообследование. Трещину кости в голеностопе мы могли просмотреть.
- А чтобы не возвращаться в Питер?
- Тогда последний вариант. В моей квартире. Я живу один в Адмиральском доме и пока больницу не снесли ночую здесь. Дом у меня просторный, в коляске можешь спокойно въезжать даже в туалет.
- Почему дом называют «адмиральским»?
- Это длинная история. Позже я тебе перескажу, ты её должна знать, так как все жители его по-другому и не называют… Я буду приходить только принять душ и переодеться. И, разумеется, тебя посмотреть. Трудность в другом: кто тебя будет кормить? Это надо с кем-то из местных договариваться. Деньги у тебя есть?
- Разумеется.
- Тогда и мудрить нечего. Рядом с моим домом находится Пиццерия. В ней неплохой выбор блюд и всегда можно договориться о доставке. Пару раз в день тебе будут приносить в горячем виде то, что ты выберешь. И просить никого посторонних не придётся.
- А когда снесут больницу, куда ты денешься?
- Как куда? Вернусь домой. У меня имеется отдельная спальня, так что за свою «невинность и непорочность» можешь не беспокоиться.
- А работать где будешь?
- Вот это трудный вопрос. В Центральной городской больнице травматологическое отделение укомплектовано полностью. Но есть надежда, что перед Новым годом одна врач уйдёт. Ей уже за семьдесят, а у нас работа такая, что не только бумажки пишем. Они сами мечтают поскорее избавиться от неё. А осень поработаю грузчиком на железной дороге. Самое смешное, что оклад на «железке» обещают даже больший, чем я получаю, работая врачом.
- Если не будешь возражать, я бы хотела остановиться на последнем варианте.
- Считай договорились.
- У меня ещё просьба. Я же приехала навестить старшую сестру, но в таком положении… Мог бы узнать, когда и куда её перевозят? В какую больницу Питера?
- Легче простого. Диктуй её паспортные данные…
Через двадцать минут я уже «докладывал» своей пациентке, что её сестра после тяжёлого инсульта в сознание ещё не приходила, перевозить её в город не решаются, а переведут уже завтра с утра в реанимационный блок местной Центральной больницы.
- Какие у тебя вопросы остались?
- Никаких. Кроме одной проблемы. Может быть и с ней поможешь мне. В этот понедельник я должна появиться в вашей городской Администрации и представиться мэру в качестве направленного к нему нового заместителя по социальной работе.
- Ни фига себе! А мы то с тобой, как с простой смертной обращались, а не как с богиней. Прости нас. Но твоя проблема, к счастью, решаема. В понедельник позвонишь мэру и вкратце расскажешь о своей ситуации. Между прочим, мы с ним учились в одном классе. Только он был отличником, а я спортсменом. Но я уверен, что он в этот же понедельник приедет ко мне в Адмиральский дом, чтобы лично познакомиться со своим новым замом и решить вопрос об оформлении на службу.
- И такой друг не может тебе найти работу по специальности?
- Просить я не люблю и не хочу. И отношения у нас с ним дипломатические. У него была когда-то поговорка: с твоими способностями, Витёк, только вывихи вправлять. И он в чём-то прав. Свою работу я люблю. А поработать грузчиком пойдёт на пользу. Пяток килограммов, даст Бог, сброшу с живота. Хороший петух жирным не бывает…
- И долго мне у тебя жить?
- Пока не сможешь передвигаться самостоятельно. Владик, который мэр, наверняка уже выделил тебе служебную квартиру где-нибудь в центре. Так что решай сама, где тебе будет лучше… Кстати, если предложит служебную машину, не отказывайся. Город сильно вытянут вдоль моря, мотаться тебе придётся много. От твоего «властелина колец» останутся только рожки да ножки…
- От кого?
- «Ауди» так называют из-за его логотипа из переплетённых колец. А твою машину я всегда могу надёжно держать в гараже Адмиральского дома. Когда потребуется, всегда сможешь взять… Так что думай и решай. Человеку болезни на то и даны, чтобы у него оставалось время спокойно подумать о том, как ему жить дальше…
(Продолжение следует)
08.2023.