Занятное житие.
Эпизод 7. Вот моя деревня.
Предыдущий эпизод: http://proza.ru/2023/01/09/827
В углу бабушкиного огорода росла не молодая ивенка. Олег не мог обхватить ее ствол и на половину. Ивенка стояла в дальнем углу огорода. С одной стороны, почти касаясь ручья, вытекающего из ближайшей оттоки за домом тети Зины, с другой, с востока закрывая кроной концы последних грядок наших картофельных посевов на жирной земле луговины, где разворачивалась лошадь, когда пахали луговину осенью и весной. В прошлом году сильный ветер свалил один из мощных суков кроны, где ствол расходился на три толстых брата. Большой сук упал на изгородь огорода. Это было осенью. Весной, когда в мае приезжали сажать картошку отец с дядей Вовой Шаталовым с помощью двуручной пилы и топора распилили завал, срезали второй и третий тяжелые суки ивенки, восстановили изгородь, перепилив срезанные ветлы на дрова, поставив из нее, целую поленницу. Мелкие сучья сожгли на картофельных отрубях, вместе с собранным еще осенью бурьяном и подгнившей прошлогодней ботвой.
Потревоженная, сначала ветром, потом людьми, ива была естественным угловым столбом огорода, она росла уже за ручьем, протекающим внизу бабушкиного огорода, деля его на сам огород и маленькую луговину, сотки в три. Все лето, начиная с мая, Русаковы косили отаву в семиметровом промежутке от забора до ручья, и метра три от ручья до пашни, на которых уже в середине июня красовались и молодая морковка, и петрушка с укропом, и проклюнувшаяся капуста и… все остальное огородное снадобье, траву которого поедали все, кто приезжал к бабушке погостить, всё такое короткое, и такое красивое и вкусное деревенское лето.
Бабушка не хотела ивенку убирать совсем. Она так и продолжала стоять на своем месте, за май и июнь, сильно заросши молодыми длинными и стройными ветками, чуть ли не по всему своему стволу высотой более чем в три - четыре роста Олега.
Почти сразу по приезду в деревню мальчишка, решил исследовать эту ивенку. Подняться на развилку трех удаленных толстых ветвей оказалось не сложно, из-за торчащих из ствола разной толщины ветвей. Развилка дерева сильно заросла молодыми, длинными и тонкими ветками. Они образовывали зеленый шар. Внутри этого шара Олег вырезал густую заросль веток, и получилось, будто бы - гнездо… снаружи его не увидела бабушка, когда искала внука на обед, что парню очень понравилось. Когда делать было нечего, парень брал книгу, залезал в свое гнездо, и уединялся на страничках очередной повести.
Сейчас со страниц Александра Беляева с ним вела беседу голова профессора Доуэля. Ромка с огромным счастьем перечитывал эти книги, проглатывая их одну за другой.
В деревне разорили старую сельскую школу. Книги из школьной библиотеки были крайне редки, и крайне интересны, и при этом они никому не были нужны, валяясь у разоренной библиотеки, не нужной макулатурой, сдать ее здесь было не где. Они валялись варварски раскиданные в, невысокой исхоженной уже давно и недавно человеческими ногами, траве. Олег смотрел на пришкольную площадку с не понятным сожалением в сердце. В деревне оставались в основном старики, молодых полноценных семей было очень мало, а ребятишки из этих семей не были нацелены на чтение. Приезжие еще не успели разведать, что валяется на луговине перед школой. Если прошлый раз, так же будучи с отцом, Олег не придал этому значения, и лишь интерес отца позволил спасти пару десятков интереснейших, в последствии не раз перечитанных, книг.
Несколько дней назад прогуливаясь вечером, после слабого дождичка, который разогнал комаров, они с отцом на них наткнулись.
Через час Олег принес домой целый рюкзак книг, на следующий день – еще рюкзак. По всему мосту избы и на сеновале Ромка разложил влажные книги на просушку. А на лужайке, перед зданием старой сельской школы еще валялись кладези знаний, и люди на деревне не понимали их ценность, ведь купить подобные книги в магазине было практически невозможно, тиражи в то время в основном распространялись в библиотеки, и подобное разорение закрытой школы выглядело очень некрасиво. Интересовались ими только приезжие, удивляясь подобной беспечности и расточительству.
Прошло несколько дней.
В это утро отец в Ошейкино встречал маму с Вовкой. Из дома он ушел в десять часов, а автобус должен прийти к часу. От Ошейкино до Кушелово через лес ходу, вместе с Вовкой, часа полтора, значит ждать надо часам к трем. Начиная с этого времени, должна подъехать и тетя Шура. День был пасмурный, но дождь прошел только утром, остудить землю, которая пару недель почти не знала влаги, он конечно не мог.
Олег сидел в своем гнезде, не взирая на мокрую листву, и читал про то, как Доуэль любил слушать классическую музыку, что включала ему каждое утро мадам Лоран. Он вдруг оторвался от интересных строк книги и посмотрел в сторону Ошейкинского леса: «Е мое-то, а ведь мне надо поступать в музыкальную школу… Представь, говорил он сам себе, я играю на аккордеоне, а ребята все завидуют». Он щурил глаза, представляя себе, как все ребята удивляются и завидуют ему аккордеонисту, а он сидит на стуле, на улице, и все ребята, и все соседи смотрят на него… и Генка Фомин тоже смотрит на него с завистью, а дядя Саша Роднов говорит: «Молодец Олег!..» Потом добавляет проведя беспалой рукой по своей щеке, будто убирая не прошенную слезу: «Сыграй-ка, сынок… Катюшу!» Очнувшись от своих мыслей, опять напряженно посмотрел в далекий Ошейкинский лес, солнце в этот день с трудом пробивалось через облачное небо, но все равно было тепло, но свежо. Ромка захлопнул книжку. Еще несколько мгновений раздумывал, о чем-то.
Затем пристально и внимательно начал рассматривать красоту облачного дня с дождливым утром… рваные облака висели над скошенной луговиной, над Новой деревней за речкой, кусочек которой было видно слева под, построенными в этом году, пахнущими сосной, кладями, старые клади, справа от брода – снесены не были, по-прежнему стояли над водой страшной черной, после дождя, каракатицей. Белые и фиолетовые глазки картофельных цветов удивительно чисто, окунувшись в утренний дождь, блистали на картофельном огороде. Ручей наполнился свежей водой, и даже в зарослях осоки было видно, что он течет. Радость свежести и прохлады, после жарких недель, царствовала в природе, хрустально завораживая все вокруг и восхищая мысли Олега.
Он достал из кармана брюк блокнот, и быстро, иногда возвращая взор в свежесть окружающей зелени, буквально за минуты набросал четверостишья, а мокрые ивовые ветки с интересом заглядывали на листки его, зачёркнутого некрасивым почерком, блокнота:
Утром дождик прошел по лугам,
Заглянул в недалекий лес,
Мир как будто умытым стал,
Лес, от долгой жары, воскрес,
Облака порвались в небесах,
Солнце хочет на землю взглянуть,
Прорываясь в робких лучах,
До земли не успев долететь.
С листьев смыта каленая пыль,
Листья рады прохладе дождя,
Пыль похожа на книжную быль,
Быль в сомненьях прошедшего дня.
Но с небес испарится туман,
Растворится в лазури небес,
Будет жарко - Мир снова пьян,
Колыхаясь во взгляде чудес.
…
Утром дождик прошел по лугам,
Разбавляя горячий рассвет,
Дав надежду родным берегам,
Дождь ушел – в мире свежесть и свет.
Еще раз взглянул на ошейкинский лес, надеясь увидеть, идущих по дамбе пруда отца с матерью и братом – не удалось их увидеть. Затем глянул на пучные часы, стал слезать с ивенки.
Бабушка у двора мяла в ведре курам прошлогоднюю картошку.
- Может помочь, ба?.. - кинул Роман, проходя мимо бабушки, понимая, что в помощи он уже опоздал.
- Да я уж все замяла… Иди в избу, Бог даст дождь будет… Только бы наши успели вернуться.
Олег сел на лавку у стены дома. Куры не спеша прогуливались вокруг бабушки подбирая отскочившие кусочки вареной картошки, петух гордо, и будто бы, всех вокруг себя, защищая, перекидывал кусочек картошки ближайшей курице, по-своему гордо приговаривая свой поступок, задорно озираясь по сторонам – всели, увидели и оценили его заботу и поняли, как нужен всем - эдакий красавец.
……………………………………………
Кушелово… Старая деревня. Первое известное упоминание об этом поселении исходит с Екатерининских времен. Поверье говорит о том, что, когда мостили дорогу Москва – Санкт Петербург, которая шла через Клин, Тверь, Торжок, по приказу Екатерины, именно через Кушелово, Телешево (Теряевскую слободу), где и в те далекие времена стоял старинный монастырь, затем через Волоколамск, шёл окружной тракт из Санкт-Петербурга в Москву.
И однажды проголодавшаяся в пути царица, скорее всего совершенно случайно, ввиду длинных не обитаемых прогонов дороги, захотела поесть в местном трактире. Предложенная еда, обхождение хозяев, интерес к посещению поместных людей покорило, еще не успевшую стать великой, к тому времени, Екатерину. Она была настолько удовлетворена приемом, что решила остаться в трактире деревни на постой. А на следующий день, отъезжая в дорогу от души поблагодарила собравшихся селян за то, как она здесь «покушелово»… отблагодарив щедро хозяев серебром. Она много раз повторяла коряво это слово… «покушелово». До околицы провожала ее кортеж местная многочисленная детвора.
Так и прижилось это название Кушелово к старой глухой деревне, предыдущее название которой в истории не осталось, а новое закрепилось вот уже более чем, на два столетия.
…………………………………………………
Все успели прийти домой до дождя. Вовка спал на руках отца. Часа полтора обедали и пили чай, под шипение капели за окном и сопение Вовы. Все надеялись на окончание дождя, но похоже морось обложила пространство надолго. Тете Шуре пришлось уезжать, не смотря на дождик и образовавшиеся на дороге лужи. Еще полторы деревни ждали сегодняшнюю почту, и вода с неба не должна была этому помешать.
Продолжение: http://proza.ru/2023/01/10/527
22.12.2022
Русаков О. А.
г. Тверь