По грунтовой дороге ехала машина, в ней сидели четверо пассажиров.
– А верно ли, мы едем? – Спросил один. – Лес кругом.
– Навигатор показывает прямо. Значит, едем прямо, да здесь и не свернуть.
– Навигатору только доверять, он меня однажды завёл в тупик, еле выбрался.
– Нет, Миша, думаю всё же, мы направляемся верно. Мне Павлик сам прислал свою дислокацию.
– И, как он живёт в такой глуши? Как с трассы свернули, связь пропала.
– Нет, у меня вот только, что пропала. – Произнёс третий. – Хотел набрать Павла, не удалось, соединение пошло и резко прекратилось.
– Но, зато какой здесь воздух! Я в этих краях бывал давно, не сказать, что юным был, но давненько, давненько бывал здесь, но в основном не здесь, а в селе. Здесь дед Павла жил, он лесником был в то время. – Произнёс сидевший за рулём Валериан Тарасович.
– Не знал, что Паша лесник. – Удивился Миша. – У него же какое-то дело в селе.
– Нет, он не лесник. Лесом он не занимается, хотя лес, вероятно, тоже входит во владения их сообщества. Ответил Валериан Тарасович.
– А какое у Пашки сообщество? – Удивлённо спросил Михаил.
– Не у него, а у всех жителей. Ведь их село считается, купленным. Кто-то купил, а кто, того в глаза не видели, как говорит Павел. Никогда не бывал, всё общение по интернету и телефону и через юридическую контору. Георгич, через твою?
– Я не помню всех клиентов, но есть у нас инкогнито. Да, так, я по его просьбе, как раз и курирует село Павла и все предприятия в нём. Лес тоже в их владении.
– Ну, народ ободрали, как липку, по захватывали все земли русские. И когда кончится такое? Гнать всех надо, пусть народ правит. – Возмущался Миша.
– Павел прирожденный руководитель, вот и руководит здесь. А ты зря, Миша возмущаешься, на мецената, он и предоставил им самим справляться, только иногда вносит свои коррективы. Подсказывает. – Ответил Георгич.
– Пашка молодец! Молодость, всегда горы свернёт. Помнишь, Георгич? Хорошее было время, нашей молодости. А? Георгич? Как гостили у деда Михаила?
Спросил его Тарас Валерианович.
– Помню, ничего не забыто. Может быть, стоило в село заехать, вдруг Павел там?
– Он говорил, дома будет нас ждать.
– Хм, для Пашки везде дом, насколько я его знаю. Хоть палатка, хоть шалаш, хоть хибара, лишь природа была бы. Всему радуется, как ребёнок, особенно звёздам. И для чего надо было оканчивать академию, чтобы жить в такой глуши? Произнёс Миша.
– Думаю, всё же надо было в село. – Вновь произнёс Георгич. – Как, никак всё же он директор. В этом комплексе у него дел много, маловероятно, чтобы он дома был, такой неугомонный. Всё любить контролировать.
– Тебе, Миша, не понять восторга Павла. Думаю, всё же скоро закончится эта лесная дорога. Хм, а здесь ещё и через овраг ехать.
Ответил водитель, Валериан Тарасович. И, сбавив скорость, спускаясь по склону, и съезжал вниз.
– Вот и посмотрю на вашего Павла, что ты мне всегда в пример ставишь. Ах, какой он умный и трудолюбивый.
Произнёс ещё один молодой парень, Виктор, сын Валериана Тарасовича.
– Овраг? Откуда он? Ты. Валериан не той дорогой поехал. – Произнёс Георгич. – Раньше не было оврага.
– По навигатору едем. – Недоумённо ответил Валериан.
– А навигатор, как всегда заводит неожиданно не туда. Хохотали молодые парни.
– Это из села можно ехать по другой дороге, но тогда надо было ехать через село.
– Вот и надо было через село. В контору заехали бы. – Произнёс Георгич. – Чувствую, Павел там. Там сегодня намечался праздник.
– Откуда ты знаешь? О празднике разговоров не было.
– День села, у них всегда с испокон веков празднуется в этот день. Ты забыл, как мы попали в тот первый раз на праздник?
– Сколько лет прошло, Георгич, всё не упомнишь, но да, праздник был. Помню, и помню, как твои глаза горели счастьем.
– Перестань Валериан. Всё прошло.
– Прошло, но Пашке помогаешь.
– Помогаю, добрым словом помогаю, советом поддерживаю. А как же быть? С его дедом Михаилом друзья были, а на мальчишку свалилось горе такое.
Ответил Георгич.
– Овраг-то, какой глубокий. Бог мой, как Пашке не страшно в такой глуши жить?
Произнёс один и высунув руку, касаясь склона оврага.
– Виктор, осторожней, зачем руку высунул, мало ли, что случиться.
– Папа, да что случится? – Спросил юноша, но руку убрал.
– Ну, да, вон медведь сидит на склоне, Витьке сейчас руку откусит. –
Рассмеялся Миша. – Ладно тебе Валериан Тарасович, такая красота, а ты тихо едешь, на ходу можно цветочки сорвать. При хорошей погоде конечно всегда можно проехать. Но в слякоть, или зимой в метели, как тут проедешь?
– Миша, что об этом говорить? Значит, есть на чем ездить и в метели, конечно если ему это нужно. И потом, я же говорю, есть другая дорога.
– Но он живёт не один, как я понимаю, а сёстры как? – Спросил Валериан.
– А у него есть сёстры? Интересно, а сколько у него их? И как? Молоденькие? Хорошенькие? Поинтересовался Виктор.
– Две сестры. Одну я ни разу не видел, только знаю о ней, а старшую видел в её детстве. И только попробуй приставать к ним, голову отверну. Хотя, как я думаю, к одной из них не станешь приставать.
– А другая сама не даст себя в обиду. – Добавил, усмехнувшись Георгич.
– Да, я, что, пап, я и не думал, просто поинтересовался. А почему не буду? Спросил молодой человек недоумённо, что рассмешил всех.
– Увидишь, поймёшь. – Улыбнулся его отец.
– А я и не знал, что и сёстры есть, хотя я его знаю-то всего ничего, так просто знакомы. Один раз в горы ходили, да по реке однажды случилось с ним в паре быть. А так, просто иногда пересекались у общих знакомых в гостях, но мне было интересно с ним. Я бы с ним с удовольствием общался и ближе, но он не очень-то шёл на тесную дружбу. Всё как-то уходил от многих вопросов.
– Значит, были на это причины. Павел честный и никакого лукавства не терпит. Даже мецената своего тоже, но здесь зависит благополучие всего села. А работа ему нравиться. – Произнёс Георгич.
– Он столько знает о метафизики, я физик, а пожалуй я столько не знаю, чего он знает, и сколько я с ним разговаривал, он взахлёб рассказывал. И почему он не продолжил дальше? А ты, Георгич, хорошо знаешь их. – Спросил Миша.
– Достаточно, Павла с рождения, а вот с сёстрами Павла позже знакомился, и о них всё знаю. А метафизика у него просто хобби, интересуется этим, увлечение для души. А для реальности-то занимается в данный момент тем, чем занимается. Вам это не понять, молодёжь, живёте на всём готовым при родителях. –
Нехотя ответил Олег Георгиевич.
– Хобби? Не знал? Да, он столько знает, что профессора нашего за пояс заткнёт.
– Ты преувеличиваешь, Миша. – Спокойно ответил Георгич.
– О, а тут дорога очень узкая, если навстречу, что-то будет двигаться, не разъедимся в этом овраге. А там впереди поворот за оврагом. – Произнёс Виктор.
И словно услышав его слова, на дороге появился всадник. Лошадь летела на встречу и не думала останавливаться.
– Вот те, на!
– Тормози, Валериан, сворачивай.
– Пап, сворачивай!
– Тарасыч! – В три голоса кричали сидящие в машине.
– Куда? Куда сворачивать? С обеих сторон крутой склон, не въехать.
Произнёс побледневший водитель Валериан Тарасович, но остановился. А вот всадник и не думал останавливаться, а наоборот лошадь увеличила свою скорость, перешла в такой аллюр и в несколько секунд она уже летела над автомобилем. А сидящим в машине оставалось лишь закрыть глаза, но ничего не произошло, а открыв глаза, оглянулись, всадник уже далеко от них.
– Ох, вот это да! – В два голоса восхищённо воскликнули Михаил и Виктор.
– Да-а-а! Так и инфаркт тебя схватит, и не увернёшься от него, как подумаешь, что могло быть, не перепрыгни нас. Слышал даже, ветер засвистел над машиной.
– У меня чуть сердце не остановилось. – Тихо пролепетал Георгича, а в мыслях подумал. «Вот озорница!».
– Удивительно, но это оказывается всадница. – Заметил Миша, он быстро открыл дверцу автомобиля, вышел и с восхищением смотрел назад, не понимая, отчего его сердце так заколотилось. Какое-то неизвестное чувство возникло в его сердце, кроме восхищения.
– С чего это ты взял? – Спросил Георгич.
– Фигурка изящная, да из-под кепки по спине волосы струились.
– Амазонка! Колчана со стрелами не хватает.– Так же восхищением произнёс Виктор, он тоже вышел из машины.
– Фух! Эта амазонка, чуть инфаркта мне не стоила. Фу-у-ухх.
Выдохнул Тарас Валерианович, завёл двигатель, произнёс. – Садитесь, что уставились?
Молодые парни сели, и машина плавно тронулась, и поехали дальше по дороге. А Миша всё смотрел назад.
– Что ты там хочешь увидеть? Там даже пыли уже нет. Испарилась она.
Произнёс Виктор. – Что можно подумать было или не было. И что это было?
– Да ничего, просто удивительная девушка, и лошадь видать учёная. Вряд ли обычная лошадка сможет так. Здесь, что есть ипподром? Валериан Тарасович? Георгич, а ты знаешь?
– Такое больше смахивает на фантастику. Как в фильме. – Произнёс Виктор.
– Не знаю, когда мы бывали здесь, не было. Был только конезавод и то в запущенном виде. Но когда ещё это было? За столько лет могло всё измениться. Как-то этим не интересовался у Павла. Не многословен он. Георгич, ты знаешь, чем занимается Павел? Произнёс Валериан Тарасович.
– Генеральный директор. – Как-то нехотя ответил Георгич.
– Молодой слишком директор, удивляюсь им. – Произнёс Миша.
– Если смыслит в этом деле и руководстве, причём тут молодость или старость?
Ответил Георгич.
– Так то, да, согласен. – Ответил Миша.
– Ну, вот и приехали, кажется. Вот и дом Павла. – Произнёс Валериан Тарасович.
– А это его? – Засомневались молодые попутчики.
– Его, его. Я его узнаю, возле этой хибарки сколько раз фотографировались, она и тогда уже была хибарой, а Пашка тогда в селе жил. Надо же ещё не развалилась.
– Пап, а этот дом, хоть жилой? В него и войти-то страшно.
– Его. И навигатор показал, Павел посылал маршрут и вот ориентир, дуб. Всё тот же дуб, и местность та, деревья возмужали конечно. – Указал на огромный дуб, что своим видом закрывал дом.
– Да-а-а, в такой развалюшке и удобства вероятно на улице.
– И, как он здесь живёт?
– Георгич, а у него же сёстры есть, что так и живут в развалюшке?
– Нормально живут, он дом построил, это так, сёстры, думаю, живут в селе, там же оставался родительский дом. Он должен же, дом построить. Или в другом месте? А собственно, не знаю.
– Ты так странно отвечаешь, Георгич. Чувствуется, ты знаешь всё, но не хочешь говорить почему-то. И где новое строение? – Удивился Миша.
– Да-а-а-а! А ты, пап говорил, Пашка развернулся, и зажил припеваючи, осталось невесту найти и жениться.
– Он не жениться, пока сестёр не определит. Да и невеста, как он однажды говорил, очень ещё мала. А другой ему не надо. – Ответил Георгич.
– Что, вообще нет девушки? Он, что монах?
– Монах, не монах, а ты слышал, когда-нибудь о настоящей любви?
– А есть она? Надо же! На вас посмотришь…. Сомневаюсь. – Произнёс Виктор.
– Чтоб ты понимал в этом. – Ответил ему отец и шлёпнул его по мягкому месту. – Открывай багажник, вещи доставай.
Виктор взял большую сумку и первым подошёл к калитке и открыл её, шагнул, но грозный рык заставил его остановиться. Виктор посмотрел вперёд, возле калитки сидела огромная овчарка. От неожиданности он замолчал, а собака подошла совсем близко, понюхав его и вновь тихо зарычала.
– Витёк, ты чего звуки нереальные издаёшь? – Спросил Миша.
– Да походу, нас здесь встречают. –
Тихо и растерянно произнёс Виктор и осторожно, мелкими шагами стал пятиться назад, рукой вцепившись в калитку. Калитка также плавно закрывалась.
– Что там? – Спросил, подходя к калитке Георгич.
– Там? Там волкодав. Даже два. – Тихо ответил Виктор.
– Что-то Павел не говорил о волкодавах. Какие волкодавы? – Удивлённо спросил Георгич, заглядывая поверх калитки во двор, и увидел возле калитки огромного пса с высунутым языком, но мило улыбался своим собачьим оскалом, и к нему не спешно из-за кустов вышел ещё один. Точно такая собака, породы «Московская сторожевая»
– А-а-а, эти милые собачки хорошие охранники, уж точно в дом не пустят. Как выросли-то.
– Они тебя знают? Спросил Миша.
– Знать-то знают, но не пустят без хозяина.
– И для чего развалины охранять? – Недоумённо спросил Миша.
– Что же нам делать? – Спросил Георгич, иронично улыбаясь. – Связи так и нет ни у кого?
Все ходили с телефонами, набирали номер Павла, но не могли поймать связь, антенны вроде и появляются, и начиналось соединение и связь пропадает.
– Ну, вот, как можно здесь жить? Я не могу без связи, и мне постоянно интернет нужен. – Не вытерпел, вспылил Виктор.
– Да прекрасно можно жить, ты посмотри, какая здесь красота, какой аромат. Пахнет хвоей, посмотри, какие красавицы растут.
Георгич развёл руками вокруг, большую поляну окружали ели и сосны, и были словно сказочными, одинаково пушистыми и ровными, словно гордясь своими пушистыми лапами, и макушками тянулись к солнышку. Стояли ровными, без искривлений, будто были искусственными, но излучали жизненную энергию, которую не возможно было не почувствовать.
– Да-а-а, тут ничего не скажешь, воздух здесь изумительный.
Произнёс Миша, и пошёл мимо дуба вдоль ограды. Вдыхая живой кислород и посматривая на ограду. Там, за оградой, он временами видел в просветах кустов, шла одна из овчарок, и видать зорко следила за Мишей.
И вдруг, пройдя ещё метра два, он увидел сквозь кусты чубушника огромный дом. Что в изумлении остановился, подошёл к самому забору, не смотря на тихое предупреждение овчарки, всматривался. Дом стоял в глубине и из-за кустов его не разглядеть, но наконец-то Миша осознал, что видит и громко произнёс.
– Нашёл, нашёл строение новое. И, видать, оно огромное, целый терем или дворец, отсюда не разглядеть, а туда сторожа не пустят.
– Но, как же они без связи здесь живут? – Спросил Виктор. Мне срочно интернет нужен, очень срочно.
– У них, вероятно, есть какая-то связь, которая им нужна, и им достаточно. Не пыхти Виктор. – Произнёс Георгич.
И так они постояли, походили вдоль обширного забора, обросшего кустарниками и деревьями, издали посматривая на дом, вернулись, посидели на скамейке, что вкопана возле дуба, подождали минут двадцать, и Георгич предложил.
– И что сидим? Что ждать? Едем в село, узнаем, может Павел там. Да и должен быть там, если праздник у них. Отчего ты, Валериан, решил, что он здесь.
– Так он мне сам ещё неделю назад выслал маршрут, и говорил, будет ждать дома.
– Всё верно, мы и должны были приехать ещё неделю назад, но приехали сегодня.
– Но у нас планы были изменены.
– А теперь у Павла изменены. Так, что едем. Едем в село, и там хоть связь есть, можно дозвонимся Павлу, если нет его там.
И они поехали назад той же дорогой. И только подъезжая к оврагу, Георгич посетовал, что надо было другой дорогой ехать. Въехали в овраг, и вновь неожиданность. Навстречу ехал мотоциклист и на большой скорости.
– Бог, ты мой, и, что за испытания сегодня у меня?
Простонал Валериан Тарасович, и хотел остановить машину уже вначале подъёма, но мотоциклист въехал на боковой склон.
Но по всей вероятности видно, случился не верный манёвр, что-то пошло не так. Мотоцикл сильно наклонился, едва не потерпел крушение, но мотоциклист уравновесил, и, прибавив скорость, перепрыгнул в буквальном смысле, через машину на другую сторону, приземляясь задним колесом, вильнул, но равновесие удержалось, и с ревом вылетел из оврага.
Миша вновь выскочил из машины, чувствуя в своём сердце ли, или глубоко в сознании, что это он сам совершил такой прыжок на мотоцикле. Он почувствовал, как ладони его рук сжали рукояти руля, всё его тело затрясло мелкой дрожью, как от тряски. Нога резко переключает скорость. Он почувствовал это в буквальном смысле, что посмотрел на свои руки и ноги.
– Бог мой! Здесь, что лесные экстремалы повсеместно водятся? –
Вновь простонал Валериан Тарасович. – Так и сердцу моему конец придёт раньше времени.
Остальные сидели тихо, не проронив ни слова,
– Миша, ты, что? Не нагляделся ещё? – Спросил его Георгич. – Садись, поедем.
Георгич уже сидел за рулём, заменил расстроенного Валериана Тарасовича. Тот сидел на заднем сиденье и жадно пил воду из бутылки. А Виктор, порывшись в его кармане, нашёл упаковку каких-то лекарств и положил ему в рот таблетку.
– Это надо же такое на такой короткий период времени, мне два испытания, два недоумка перепрыгнули на ходу через нашу машину.
– Сиди тихо пап, успокойся.
– По-моему, это девушка.
С каким-то восхищением с задержкой дыхания произнёс Миша.
– Точно и, по-моему, это была одна и та же девушка. –
Тоже с восхищением произнёс Виктор, при этом прощупывал пульс у отца.
– Я тоже это заметил. – Произнёс Миша, не понимая, что с ним случилось. Сердце стучит так, как будто чего-то ожидает и его ожидают перемены.
– Какие здесь русалки водятся. – Произнёс Виктор. А раньше были? В вашей юности были? Пап? Георгич?
– Какие русалки? Это целая ведьма. Она меня чуть до инфаркта не довела.
Как-то вяло произнёс Валериан Тарасович, он уже почувствовал облегчение, лекарство почти мгновенно растаяло под языком, и вдохнул полной грудью.
– Ну, пап, какая же она ведьма? – Возразил Виктор. – Скорее уж очаровательная ведьмочка. Такая живая, энергичная.
– И умная. – Добавил Георгич, он загадочно улыбался и качал головой.
– Скорее всего, бесшабашная, безрассудная. – Добавил Валериан
– А ты, Миш, что молчишь? Какую характеристику нашей незнакомке дашь? Спросил Виктор.
– Не знаю. Наверное, свободолюбивая, чувствуется, свободой дышит.
Так в разговорах о не обычной незнакомке, которая словно, как в мистических фильмах появлялась из ниоткуда и пропадала в никуда.
– Интригующие моменты, ты веришь в мистическое, Миш? – Спросил Виктор. В сегодняшнем времени почти всех интересует мистика, надо подбросить такой сюжет кое-кому. Есть у нас на кафедре один, он собирает и расследует разную мистику. Он будет доволен.
– Савельев, что ли? – Спросил Валериан Тарасович.
– Да, он, уж он совершит что-нибудь, типа короткометражки.
Въехали в село, проезжали по главной улице
– А село-то изменилось и очень, даже, так и не узнать. Народ действительно стал жить лучше, как и хвалился Пашка. Дома-то, какие стали строить. – Произнёс Валериан Тарасович.
Проезжая мимо одного дома чуть притормаживая, Георгич посмотрел на дом, там стояла пожилая женщина. А Валериан спросил.
– Интересно в доме Олега кто-то живёт? Или там сестры Павла оставались? Ты не знаешь? Георгич?
– Нет, точно не знаю.
Ты же больше общался с Павлом. И вроде в село часто приезжал в село.
– На объектах только бывал, и общался, не затрагивая ничего прошлого, Валериан, но, кажется, бабушка Павла какая-то живёт, то ли родная, то ли нет. Кто-то по отцовской линии.
– Слышал я, от общих знакомых, скандал был какой-то, знаю, они с ней не ужились, и Павел жил у деда с сёстрами. Вроде так. Произнёс Валериан.
– О скандале слышал, и её помню, женщина не сносная, всех доставала, невестке больше всего. Одного деда и боялась. А я тогда целый год прожил у деда Павла, мы с Олегом оставались как бы друзьями, но дед Михаил предложил жить у него. Но случилось, то случилось, ничего не вернуть. Уехал, а уж через, сколько лет узнал, что Павел один с сёстрами остался.
– А что же не приезжал?
– Приезжал, Валериан, приезжал, а-а-а, не хочу вспоминать, мне пришлось уехать, а потом в каком состоянии я их застал. Но, что говорить, у них сейчас всё хорошо. И я рад этому.
– Так ты всё же, знал его сестёр? – Спросил Миша.
Георгич вначале ничего не ответил, и лишь подумал. «Что скрывать, всё равно узнают. Надо бы Валериану тоже рассказать, но как? Не придумал ещё». И после молчания с минуту, ответил.
– Знал. Малышками знал. Сейчас, наверное, и не узнаю. «Опять слукавил, и для чего? Что-то внутреннее моё не даёт открыться им. Вероятно рано».
Думал Георгич, подъезжая к центру. Здесь царило веселье.
– И центр изменился. Красиво в селе стало. – Вновь добавил Валериан.
– Ну, отчего же не измениться ему? Народ работает прилежно, премии есть не только людям, а и общие, так на общие и строят, да меценат помогает.
– Он, что отсюда родом, что ли? И не хочет, чтобы знали о его миллионах?
– Это мне не известно, Валериан. – Чуть поморщившись, ответил Георгич. – Помогает, значит, люди заслуживают это.
– Возможно, не спорю, возможно, и работящие, если судить по тем временам, то да. В то время, какое развитие было, хоть по тем временам руководитель был не восторг, даже уважать не за что.
– Павел совсем другой. Олег не только, как руководитель, но отец был никакой.
– Да, с родителями Павлу не повезло. Ты не знаешь, где они?
– Не имею представления. Может, и в живых нет, что ты хочешь, года-то какие были, лихие девяностые.
Они нашли место, где можно поставить машину, стоянка была большой, но почти вся заполнена под праздник и машины, которые были, стояли далеко от площади. Вернулись на площадь уже без машины, спрашивали о Павле, но никто вразумительного им не отвечал.
– Здесь где-то. – Отвечали одни, другие лишь пожимали плечами и разводили руками, показывали в гущу празднества.
Телефон Павла был вне доступа, или молчал, отвечал автоответчик.
– Приехали в гости называется. – Ворчал Валериан Тарасович.
Георгич с Мишей подошли к самому крыльцу местного клуба, где звучала музыка. И молоденькая девушка пела песню «Ах, зачем эта ночь». И Георгиевич остановился, стал, слушал, затем вдруг лицо его изменилось, побледнело, что ли и он с каким-то удивлением и с восхищением смотрел на девушку,
– Георгич, что это с тобой? Первый раз песню, что ли эту слышишь?
Спросил его Миша.
– Нет, Миша, не первый, много раз слышал.
– А что же ты так бледнеешь и удивлённо смотришь?
– Девочка поёт, так, как будто сама пережила эту ночь, страстно и с надрывом, что-то знакомое звучит в её голосе, и в лице мелькает что-то такое необычайное.
– Что, Георгич, дочь признал? Воспоминания полезли? Тихо произнёс ему на ухо Миша, и рассмеялся.
– Нет, для дочери она маловата, если я и оставил здесь дочь или сына, то должны быть старше, но младше Павла.
– А ты оставил? Георгич? – Тихо на ухо хохотнул Миша.
– Миша не приставай с вопросами.
– А что такого? Я заметил, мы, как въехали в село, ты сам не свой стал. И даже Тарасыч. Покуролесили вы, видать, здорово, что боялись ещё приезжать.
Хохотнул Миша.
– Ничего удивительного, Миша, немного разволновался, молодость вспомнилась.
– Ага, и похождения свои. Поди, всех девушек с ума свёл. Представляю тебя молодым, если ты сейчас огого. А вот до сих пор не женат, отчего, неизвестно.
Тихо смеялся Миша.
– Не говори глупостей, Миша. Просто сильно село изменилось, что и не вспомнить. Сопоставляю прошлое и настоящее. Удивительным стало село.
– Ну, ты же сам говорил, какой-то меценат инкогнито есть и помогает.
– Да, есть, я точно знаю, и он присылает проекты, и средства, застройщиков, мастеров и прочее.
– Паша, как-то однажды, говорил, хоть разочек хочется ему посмотреть на него. Такие богатства шлёт, а сам только иногда по телефону, и то несколько раз, разговаривал.
Вставил слово Валериан Тарасович.
– Что удивительного? Человек делает своё доброе дело, помогает людям и, оставляя свой след на земле, не хвалится этим. Я считаю, он верно делает,
– Может, и верно, обычно трубят на каждом углу. – Произнёс Миша.
– Есть, которые и трубят.
– Георгич, признайся, оставил здесь след в виде живой души человеческой?
– Я не уверен, что оставил, вряд ли, Миша, нет. С одного раза редко получается живая душа.
– Ооо, Георгич, ещё, как получается, ты лучше поищи, вдруг сейчас встретишь похожее на себя лицо. – Вновь хохотнул Миша.
– Что мне искать и так знаю, нет. – Ответил Георгич каким-то потухшим голосом, и обратился к рядом стоящему молодому человеку. – Скажите, вы не знаете, Павел Богданов здесь?
– Павел Олегович? Он был, но отлучился, срочно в район выехал. А зачем он вам? Если о делах говорить, то уж не сегодня. Что же не позвонили? Вы с проверкой что ли? Что так не вовремя? И ездят, и ездят, людям работать мешают. –
С досадой произнёс человек.
– Постойте. – Произнёс Георгич, но тот человек его не слушал, продолжал выражать недовольство.
– Праздник у нас, а его вот опять вызвали. Не могли потерпеть, а знали, что праздник. А какое отношение они все к нам имеют, районный контроль? Ну, проверка, так проверка, замучили нас с проверками, и что выискивают, у нас всё чисто. Отчёты во время отправляем, но мы уже привыкли к этому. А вам пока можно с Алексеем Юрьевичем поговорить, с замом, а я приготовлю документацию. Идёмте уж, я ведь сейчас замещаю бухгалтера, поговорим в кабинете, не здесь же, Сейчас позвоню Павлу Олеговичу. Недовольно говорил тот человек.
– Постойте, Нет, нет. Какая проверка? Мы гости. – Удивился Георгич, он еле вклинился в тираду недовольства этого человека.
«Интересно, кто может проверять, если всё веду я. Районная налоговая? Так вся документация в порядке. Разобраться надо» Мысленно думал Георгич.
– Мы друзья Павла. В гости приехали, а дома его не оказалось. –
Продолжил Миша, он увидел недоумённый взгляд Георгича.
«Наверное, не отошёл ещё от узнавания дочери, а тут снова. – Мысленно смеялся Миша. – Вот тихоня Георгич».
– Всё верно, сегодня праздник, никто дома не сидит, но хоть и праздник, а Павел Олегович неугомонный, весь в делах. Хороший руководитель. Но он будет обязательно, здесь же Анюта, а значит, кто-то из них будет здесь обязательно.
– В каком смысле, кто-то из них?
– Ну, или атаманка наша, сорвиголова, или Павел Олегович.
– Простите, а сорвиголова, это кто? – Спросил Миша.
– Как кто? Надежда, сестра его. Она здесь где-то. С утра точно видел её.
– А почему сорвиголова? – Спросил Миша человека назвавшего бухгалтером, а смотрел всё же на Георгича с усмешкой.
– А вы её, что не знаете? Бесшабашную атаманку. Совсем, что ли?
Удивился, разговаривающий с ними, мужчина, видя, как Миша покачал головой, в знак отрицания.
– Мы очень давно не были здесь, а с Павлом встречались не у него дома, только знаем, что есть у него сёстры. – Ответил Георгич, а Миша вновь усмехнулся.
«Ну, Георгич, снова темнишь, надо выведать у тебя, как-то всю правду, а то всегда туманно говоришь о Павле. Много знаешь, но молчишь».
– А-а-а! Значит, ещё узнаете.
– А Анюта, где? Покажите нам её? – Дрогнувшим голосом спросил Георгич, а Миша рассмеялся, подумал. «Ну-ну, Георгич, не знает он, покажите ему. Врёт и не краснеет».
– Так вот же она. Поёт и играет.
И он указал на импровизированный подиум, что сделанный рядом с крыльцом красивого сельского клуба, где за электронным пианино сидела девушка хоть и красивая, но в инвалидном кресле, продолжая петь, она полностью увлечена игрой на пианино и пением. А внизу возле клуба танцевал народ. Девушка закончила петь, откатилась на коляске от пианино, её сменил другой певец, звучала музыка, танцевал народ. И друзья Павла не заметили, как появился он сам.
Он быстрым шагом с радостной улыбкой подошёл к девушке, поднял её по талии, приподняв нал собой. Затем опустил её так, что их лица стали на одном уровне, почти соприкасались, сместил ладони к спине, прижимая её к себе, и стал танцевать с ней, там же на подиуме, и что-то ей шептать, а девушка счастливо улыбалась.
– Павел!? Георгич, смотри. – Произнёс Миша.
– Вижу. – Ответил Георгич, с умиленной улыбкой смотрел на танцующую пару. –
Молодец, красиво ведёт в танце.
– Вернее, скажем так, несёт. – Тихо рассмеялся Виктор, с удивлением с каким-то пренебрежением, даже отразилась гримаса на лице, спросил. – Пап, ты о ней что ли говорил, что не заинтересуюсь ею?
– Да, о ней. – С печалью ответил Валериан Тарасович
– Интересно, и что это сёстры у Пашки с дефектом? Одна какая-то сорвиголова, другая вообще инвалидка. То-то он не хотел знакомить нас с ними.
Говорил Виктор, и чувствовалось, он не любил Павла, а может и терпеть не мог, из-за того, что отец его постоянно ставил Павла ему в пример.
– Виктор! Не смей! – Тихо, но строго произнёс Валериан Тарасович. – Чтобы я больше не слышал. Не смей даже мыслить дурно и насмехаться.
– Что такого я сказал? Это действительно так. И не приглашал нас к себе в гости из-аза этого. Стеснялся, что ли?
– Павел! – Громко позвал его Георгич.
Павел, повернулся, увидел своих гостей, улыбнулся, одной рукой держал сестру, другой помахал им рукой, произнёс.
– Мы сейчас подойдём.
Посадил девушку в кресло и покатил к краю подиума. Георгич, а за ним Миша быстро подошли к подиуму, приняли коляску, поставили на землю, Павел спрыгнул с импровизированной сцены, и они обнялись с Георгичем.
– Я вас ещё неделю назад ждал. Приветствую вас друзья мои. Знакомьтесь сестра моя, Анечка.
Миша с удивлением смотрел, как Георгич целовал руку девушки и с каким-то трепетным умилением смотрел на неё, Мише даже показалось, что у Георгича вот, вот выступят слёзы.
«Ну, точно дочь его». – Подумал Миша и чуть слышно хохотнул.
Перезнакомились, Павел спросил,
– Останетесь до конца праздника? Здесь, у нас развлекательного много.
– Да, что мы праздников не видели? – Ответил Валериан Тарасович. – Если вон молодёжь, Михаил с Виктором захотят.
– Мы тебе звонили, а возле твоего дома не ловится связь.
– Связь ловится у нас только в доме и то когда кто-то из нас дома находится.
Ответил Павел, заметил удивлённое лицо молодых гостей, добавил.
Дядя Олег нам такую роскошь подогнал. Спасибо дядя Олег, нам это очень нужна такая техника. Анечка порой одна дома.
– Поэтому две сторожевые? – Спросил Миша. – Они здорово Витька напугали.
– Да? Ну, извини Витя, извини, а собак у нас, четыре. Две значит сидели в засаде.
Рассмеялся Павел.
– Зачем тебе столько собак? – Удивился Валериан Тарасович.
– Так получилось, люди выбрасывают, Наде жалко, всех тащит домой, потом правда устраивает в добрые руки, но этих оставила. Хорошие сторожа получились и верные.
– Георгич, а ты оказывается партизан. – Вслух сказал Миша и в мыслях подумал.
«Конечно, для дочери сделает всё. Интересно, она признана? Надо выпытать у него, стратег, блин, великий, и правда, партизан. – Рассмеялся Миша. – А девочка красавица, только вот инвалид. И повезло же Павлу иметь такую судьбу».
– Тогда поехали, сейчас Алексея предупрежу, что меня не будет и у меня гости. Дядя Олег, вам Анюту доверяю.
Миша внимательно следил за выражением лица Георгича, видел, как оно осветилось радостью.
«Вот подпольщик!» Внутренне хохотал Миша.
И вскоре они въезжали в просторный участок окружавший дом. Ехали из села по другой дороге, которая была на много короче и ровная, хоть и не асфальт, но без всяких оврагов и рытвин.
И собаки, все четыре, при Павле были добродушные и дружественно смотрели на гостей, потихоньку стали обнюхивать каждого, и при словах Павла «Это друзья» завиляли хвостами. А вскоре и вовсе потеряли интерес к ним, Лишь крутились возле Анюты.
Дом был большой и добротный двухэтажный, без излишеств, которые так любят в сегодняшнем времени строить богатые люди. Но с балконами, с верандой с одной стороны и террасой заканчивающей крылечком, с другой стороны.
– Ого! Вот это домина! Удивился Миша. Зачем тебе такой огромный дом?
– Здесь, испокон веков была земля дедов, даже домик ещё сохранился, правда, не тот, что был когда-то. Этот строили прадеды с маленьким ещё дедом, чтобы было, где жить, когда сожгли всё. Поэтому мне захотелось увековечить. И потом, это же для семьи, нас трое, когда пойдут дети, а затем и внуки. Чтобы всем место хватило, и чтобы, где бы ни был кто-то из нас, а всегда возвращались домой.
– Глубоко смотришь, Павлик. – Улыбнулся Валериан Тарасович.
– А как же, дядя Валериан. Пора восстановить.
– А говорят, что в скором будущем ничего не будет материального и мир наш измениться. – Произнёс Виктор.
– Возможно, не спорю, мир измениться, но явное везде явное, хоть и в других измерениях, и даже там, в нави есть своё явное. Просто выглядит по-иному.
Продолжился осмотр дома, большого участка, где с трёх сторон почти вплотную к забору стоял лес. Приготовили покушать и сидели на террасе за большим столом и разговаривали.
– Надя, когда возвращается? – Спросил Георгич, когда уже стало довольно темно.
– Сегодня же праздник, а он может и до утра продолжаться. Молодёжи у нас много, пусть веселятся, все заслужили, так, что когда вернётся, одной ей известно.
– Ты не волнуешься? – Спросил вновь Георгич.
– А отчего волноваться, Надя взрослая девушка. – Ответил Павел.
Через какое-то время гости разошлись по своим отведённым комнатам на втором этаже. Миша сам напросился в одну комнату с Георгичем. Уж очень ему хотелось всё-таки выведать у Георгича о дочери. Он чувствовал, и по виду Георгича было видно, что Анна его дочь. И поэтому сам предложил ему.
– Георгич, не возражаешь? Я с тобой в одной комнате поселюсь.
– Миша, у нас достаточно комнат на всех, дом большой, строили с запасом.
Поспешил сказать Павел.
– Для чего, Павлик, лишнюю работу девочкам доставлять, у вас домработницы ведь нет. Поместимся, тем более комнаты просторные и спальные места есть.
– Нет, конечно, у нас в помощь всякой техники много, Надя всех чужих отсекает.
– Что ревнует? – Спросил Миша, улыбаясь.
– Кого? А-а-а-а, ревнует, дом ревнует, не меня. Не любит посторонних пускать в дом. Рассмеялся Павел.
– А мы? Нас не заревнует? – Спросил Валериан.
– На папиных друзей это не распространяется. Она вас знает только лишь по рассказам. А с тех пор, как наша няня уехала, так мы сами справляемся с помощью техники.
– Да уж, осмотрел я всё у вас, техникой дом оснащён прилично, у миллионеров, наверное, так нет. Произнёс Валериан.
– У миллионеров тоже много всего, но в основном там всё для престижа, дядя Валериан, и они в основном клининговой службой пользуются, а мы нет и нам эта техника вся необходима. И для уборки и для кухни и прочая. Мы ведь ещё и работаем, дома не постоянно бываем. – Ответил Павел.
– Да я и не спорю, Павлик. – Извинительно произнёс Валериан.
И вот все разошлись, а Павел перешёл в столовую, сидел ещё с ноутбуком, работал, и ждал сестру. Несколько раз отвлекался от своего занятия и звонил по телефону, но сестра была вне зоны доступа.
– И где её носит?
Через какое-то время послышался звук мотоцикла, но видать ещё за калиткой заглох, послышалось радостное повизгивание собак, тихий говор Нади.
– Наконец-то прибыла. – Тихо произнёс Павел, не отрываясь от ноутбука.
Послышались тихие шаги и тихий голос спросил.
– Павлик! Пав, ты где?
– Здесь я, в столовой.
– А почему ещё не спишь? – В комнату влетела Надя.
– Тебя ждал. Где тусовалась?
– А, как всегда, в селе. – Ответила радостная Надя, – Анютка спит?
И не дожидаясь ответа, даже с каким-то удовольствием потирая ладошки кричит. Приглушённо, шепотом, но кричит.
– Павлушенька, восемьсот, и скорее.
– Что восемьсот?
– Ну, не глупи, Павлик, тысяч естественно.
– Нет. – Строго ответил он.
– Павел, ты обещал мне.
– Нет. У меня их просто нет.
– Как это нет? – Повысила голос Надя. – Есть, ты просто давать мне их не хочешь.
– Не кричи, тише разговаривай, у нас гости, и они уже спят.
– Какие ещё гости?
– Друзья наших родителей, они и мне друзья.
– Мне всё равно, кто там, наверху спит или нет, мне нужны деньги и я их получу.
– Я уже сказал, нет у меня таких денег. Все деньги вложены в дело.
– У тебя вложены, а мне? Я тоже хочу вложить. Пав, не ври мне, есть деньги, на общем счету есть. Там и мои, а ты этот счёт заблокировал для меня. Почему? Что я такого сделала? Ведь там много есть, Пав.
– Есть, но те деньги для Анюты.
– Тогда кредит.
– Какой ещё кредит? Об этом даже разговоров быть не может. – И увидел умоляющие глаза сестры, продолжил, как можно строго. – Нет.
Надя прыгает на диван, где сидел брат, пружиня на коленках, держит брата за плечо и тормошила его.
– Отпусти моё плечо, больно, впилась своими ногтищами. – Закрыв ноутбук, и отложил в сторону, взял сестру за руки.
– Надя!
– Павлик, я тоже работаю и не плохо зарабатываю и призы были денежные, всё на общем счёту, а ты заблокировал. Имею право купить себе, что хочу. Я бы и сама взяла это кредит, так ты всё мне заблокировал. Я верну всё, Павличек, скоро соревнования, а мне подготовить его ещё надо. Я обязательно выиграю и получу первое место.
– Нет, и оставим этот разговор.
Послышался шум лифта, и через минуту въехала на коляске Анюта.
– Опять вы ссоритесь
– Анечка, извини, разбудила тебя?
– Я ещё не спала, тебя ждала. Кушать-то хочешь?
– Нет, я перекусывала в селе, там всего вкусного было навалом. А вы, отчего не остались, я вас там искала, как приехала с ипподрома. Пав, дай мне денег.
– Нет, уже сказал, слово своё не изменю, хочешь на соревнование, пожалуйста, и у тебя прекрасный скакун, самый лучший.
– Павличек, но я влюбилась в того красавца. Ты же его видел, хочу владеть им, а не просто любоваться издали. Пока его ещё не купили, Павлушенька.
– Нет.
– Ах, так? – Надя вздёрнула подбородком, сузила глаза и с цинизмом сказала. Тогда…, тогда, тогда я заведу себе толстого старого мерзкого любовника. Вот так-то Павлушенька. Такой вот кошелёк с ушками, и он мне купит. А я буду рыдать по ночам от омерзения, а тебе будет стыдно.
Надя говорила быстро, размахивала руками, казалось ещё чуть, чуть и она заплачет. Но присутствующие знали, Надя никогда не плачет и даже в детстве не плакала.
– И вот, что ты несёшь такое? Надежда? При малышке-то.
– Не такая она уж и малышка. А я серьёзно тебе заявляю, есть у меня на примете такой кошелёчек пузатенький.
Анюта хихикнула, произнесла.
– Павличек она это сделает, дай ей, сколько она просит.
– Я ей сделаю, так отстегаю ремнём с пряжкой, что забудет про всё. И Принца забудет.
– Ха, ещё посмотрим, кто кого отстегает. Тоже мне воспитатель.
И Надя соскакивает с дивана, ринулась к входной двери, Павел мгновенно хватает её за руку.
– Куда? Ночь на дворе.
– А ночью легче отдаваться, морды противной не видно.
– Только попробуй, выйди из дома.
– Любимые мои, братик, сестрица, давайте жить дружно, как же у нас теперь всё хорошо. Павлик, Наденька шутит.
– Пфффыы! Да вот ещё! Я не шучу. – Фыркает Надя, сверля глазами брата.
– Наденька, нельзя же вот так….
– Льзя! С ним так и надо.
– Тьфу, дура! Надька вернись! Надежда! Голову оторву. – Громко крикнул Павел. Но Надя выбежала, хлопнув дверью, и вскоре громко взревел мотоцикл. А Павел тише добавил, услышал, как по лестнице сверху кто-то спускается.
– Ну, вот всех разбудили.
– Отдал ты бы ей деньги, сколько просит. Что их жалеть?
– Анечка, не жалко, но эти деньги отложены, на крайний случай, тебе скоро снова в клинику, а вдруг не успеем ещё скопить. Обстоятельства могут быть разные.
– Павлик, там намного больше, чем потребуется в клинику.
– Пусть будут. Пусть взрослеет, пора ей девушкой становиться, ей замуж скоро, а она, то на лошадях скачет, то на мотоцикле виражи выделывает, да ещё кулаками машет.
– Замуж? Наденька? – Улыбнулась Анюта. Это должен быть необычный молодой человек. Ты же знаешь её линии и её сны.
– Знаю. И что? Пора ей, а она ещё всё, как атаман верховодит своей бандой. И потом нечего ей потакать. Взяла моду, каждый каприз её исполнять.
– Что у вас здесь происходит? – Спросил Георгич, заходя в столовую.
– Надежда буянит. Что всех разбудили?
– Нет, Миша повернулся на другой бок и уснул. Красновы повидимо тоже, раз не вышли. А мотив бунтарства?
– Требует принца купить. А я не хочу деньги выдёргивать из дела, а те, что есть, Анюте скоро понадобятся.
– Ну, а, что не сказал? Посмотрели бы, откуда можно вытащить. Так у вас там уже хорошие проценты набежали. Можно уже брать.
– Нет, дядя Олег, нечего ей потакать. Ишь, выскочила, надула губки свои алые.
– И красивые, помню, у неё красивые губки в детстве были.
– Конечно красивые. – Умиленно ответил Павел.
– Но она куда-то поехала на мотоцикле, как я понял. В ночь, а ты отпустил.
– Хм. Ты попробуй, удержи её. На её выкрутасы, даже Унибор снисходительно смотрит, и не хмуриться, лишь улыбается.
– А, если, что случиться? Хулиганья в наше время кругом полно.
– Куда она денется, проветрится, поносится по лесным дорогам, да вернётся. А хулиганьё? Какое хулиганье? Дядя Олег? Хулиганьё само от неё отлетает, как теннисные мячики от бетонной стены. Рассмеялся Павел. – Она девчонка умная, но настоящая атаманка. Как была разбойницей в детстве, так и осталась, да ещё в «Святогоре» занимается.
– Давно я её не видел вживую, красивая видать стала. – С нежностью произнёс Георгич
– Красивая, даже очень. На маму похожа, копия. Вот только не завидую тому, кому она достанется, такая-то непокорная. Это вот уж точно не в маму.
– Что ты, Павлик, это ей ещё не встретился тот, который станет для неё всей вселенной, и для которого она будет всей вселенной. Не волнуйся, вот в этом я уверен, у неё будет полная гармония в любви.
– Это я понимаю, больше всего её интересует внутренний мир человека. И тем более, она не видит здесь у нас, или в районе, себе подобных. Даже среди институтских нет. У неё просто так, ровные товарищеские отношения. Не видит она там для себя никого. Это я точно знаю
– Что дневник её читаешь? – Лукаво спросил Георгич.
– Ага, у неё почитаешь. А как же? Я её просто очень хорошо знаю. С рождения она на мне, изучил её. Мы же с ней на одной волне, она, как дочь мне. Всё в нас одинаково.
– Как это, всё одинаково?
– Да всё. Только пол у нас разный, а вот с Анютой они совсем разные.
– Они и не должны быть похожими, кровь у них разная. Смотри, Анюта уснула.
Уж тихо добавил Георгич, увидев, как Анюта склонила голову набок и подперев рукою, спит.
– Анечка, заснула, родная моя, давай я тебя провожу, и все спать пойдём.
Дядя Олег, о чём вы? – Спросил Павел, выкатывая коляску из комнаты.
– Павлик поговорим, как-нибудь наедине. Я тебе расскажу, то, что не успел рассказать твой дед, и возможно отец, пора знать правду, хотя бы тебе.
– Правду? Ты уверен, дядя Олег, что я её не знаю? Я её знаю, не полностью может быть, но ладно, расскажите, а я сопоставлю, что знаю, до чего сам додумал, и что мне рассказывали раньше. Мне ведь и Файна кое-что рассказывала, а потом Унибор. Правда от того не очень-то вытащишь, что касается нас. Хорошо до завтра, Анюту уложу и сам пойду, лягу. День был трудным. Да ещё Надежда. Дядя Олег, ты так приезжал редко. А почему? Почему вы редко приезжали, а когда приезжал с девочками ещё реже виделся, а только со мной и то по делам? Вот и этом доме ни разу не был.
– Был. Ты, что, забыл? Несколько раз был.
– Да, но в те раза девочек дома не было. А в детстве мы вас так ждали, как отца родного ждали, особенно девочки, я то уже всё же, большой был.
Павел лукаво улыбнулся, а Олег смущённо.
– Я рад этому Павлик. Но я бывал, хоть редко, но бывал. И это всё расскажу и почему была с вами одна лишь Файна, а я лишь мимолётом. Павел, а о кошельке она, это… как? Серьёзно?
– Нет, дядя Олег, не волнуйся, это она меня позлить, и ведь знает, что её Анюта поддерживает, вот и пользуется. А в основном она умная девочка.
– А я волнуюсь за неё, Павлик.
– Наденька себе такого не позволит, дядя Олег. Ты же её тоже знаешь.
– Давно не видел, могла измениться. Детство, юность одно, сейчас она взрослее. Ты пока гостям не говори обо мне, ну, что я давно знаю вас, Миша всё хочет выудить информацию. Пусть узнают позже, постепенно.
– Хорошо, дядя Олег.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.