Неделю спустя после неудачных судебных разбирательств воровство на делянке стариков возобновилось. Пенсионеры держались на сердечных каплях, крепко помня, как их защитил Закон, и дед решился на отчаянный поступок! Поздно вечером он взял вилы, отстегнул цепь от ошейника Альфы, погладил её по голове и твёрдо сказал:
- Пойдём, Альфа, в дозор. На тебя вся надежда. Больше суд вершить некому над нашими грабителями!
Альфа сразу настороже подняла уши и оглянулась на лес, словно с поразительной точностью сообразила, на что ей следует идти. Старик взял её за ошейник, и они тихо исчезли в сумраке надвинувшейся ночи.
- Ты, Альфа, молчи и лежи рядом, - поудобнее умащиваясь в кустах напротив огорода и поглаживая овчарку по загривку, шептал ей дед. – А когда я скомандую, тогда хватай злодея покрепче и держи, пока я не велю отпустить! Можешь его для острастки и покусать маленько. Надо же прохвоста как-то поставить на место.
Выполнит его команды собака или нет, старик не знал, так как овчарку никаким приёмам никто никогда не обучал. Альфу просто взяли, как отменного сторожа для охраны дома и хозяйства. Но сейчас, как ни странно, собака тихо залегла рядом и никуда не рвалась уходить. Будто поняла всё до единого слова надеющегося на неё обобранного и оскорблённого хозяина.
В ночь дед не спал, вглядываясь в темень и вслушиваясь в ночные шорохи. Альфа спокойно лежала под его боком, положив морду на лапы. Наконец старика сморило, и он незаметно провалился в крепкий сон. А часа в четыре утра он услышал тихое злобное рычание Альфы и её напряжённое шевеление. Сон сдуло, как ветром! Дед вскинул голову и в сером тумане рассвета сразу же ясно увидел знакомую фигуру, которая орудовала над картошкой. Гнев негодования вмиг стёр всякую нерешительность! Старик приподнялся на руке, другой рукой указал на вора и громко скомандовал дрожащей от нетерпения и злости собаке:
- Альфа, фас!!!
Овчарка пружиной выпрыгнула из засады и с грозно оскаленными клыками с рычанием ринулась на вора! Тот перепугано вскрикнул, бросил мешок и сломя голову бросился удирать прочь с огорода. По пути он налетел на высоченный плетень, но вскарабкаться на него не успел. Альфа нагнала грабителя, с разбегу прыгнула ему на спину и, крепко вцепившись в штанину, стащила с забора! Затем повалила его с ног и остервенело начала трепать и кусать всё, что попадало под её зубы.
- Ай!!! Ой!!! Помогите!!! Спасите!!! Пошёл вон!!! Пошё-оооол!!! – отбиваясь от огромной собаки, не своим голосом на всю округу завопил Петро и бухнулся под плетень жалким комком.
Тут подоспел дед с вилами и с брезгливостью в кипящем оскорблении крикнул:
- Ну что, засранец, напросился?! Я тебя предупреждал, что по-своему с тобой разберусь?!
- Убери собаку, гад!!! Убери пса!!! – заорал Петро.
- Альфа, фу! – скомандовал дед, и собака тут же послушно разжала зубы и отступила, продолжая свирепо лаять.
- Я тебя посажу!! – напустился Петро на деда и пожалел!
Старик так отходил его черенком вил, что черенок сломался пополам! И как только вор пытался подняться, на него тут же кидалась Альфа.
- Я больше не буду!!! Не буду, де-ееед!!! – наконец благоразумно взвопил Петро, поняв, что ЗАКОНА ОБИЖЕННОГО ему не одолеть!
- Обещай мне, поганец, что не только на мой огород, но и на другие никогда не залезешь!!! – занёс над ним вилы разъярённый старик.
- Обещаю, обещаю!!! – весь трясясь, искренне приложил Петро кулаки к груди.
- Обещай, что устроишься на любую работу и прекратишь своё пьянство, воровство и тунеядство!!! – разошёлся дед.
- Обещаю!.. – зарыдал Петро.
- Вот теперь иди и заявляй на меня в свою милицию! У тебя там заступников полно – все твою поганую руку пожать не брезгуют! – в сердцах отшвырнул дед обломанные вилы и с горящей болью в душе бросил: - Только попытайся кому-нибудь объяснить, за что ты так крепко поплатился!
Петро сидел, сжавшись под плетнём, и только ревел, как самый последний сопливый пацан.
- Альфа, рядом! Пошли домой, – устало позвал дед, взяв овчарку за ошейник.
Они ушли прочь по тропе, ни разу не оглянувшись.
продолжение след.-----------------