ГАЛАТЕЯ
За дверью сквозь завывание вьюги слабо донёсся вой волков. Собака, единственная из четырех оставшихся в живых после смертельной схватки с хищниками, навострила уши и поджала хвост. Хромая собака доживала свой век в маленькой охотничьей избушке вместе со своим хозяином. Она давно уже не ходила на охоту, но преданно поднималась с места каждый раз, когда видела, что Федор берётся за ружье, ковыляя, выходила из избушки, останавливалась около высокой, расщепленной когда-то грозой, сосны и долго смотрела вслед человеку, который был для неё единственной опорой в короткой собачьей жизни.
- Что, старушка, страшно? Вот то-то, - сказал хозяин, поглаживая её по голове, - да-а, досталось нам тогда, - задумчиво произнес он, в тысячный раз вспоминая тот роковой день, когда его ружье давало осечку за осечкой, - Если бы не ты… Ну не переживай, у них тоже Новый Год на носу. Повоют, да уйдут. А вот нам с тобой некуда деваться. Так и будем сиротами праздновать.
И в это время снаружи послышалось чьё-то тяжелое топтанье, а вслед за ним распахнулась никогда не запираемая дверь, и в то, что было одновременно и сенями, и единственной комнатой, вошел незнакомец, который был засыпан снегом и держал в руках лыжи. Он стряхнул с шапки и валенок снег и только тогда поздоровался с хозяином.
- Иду в Кривую Балку, всего замело. И вот…лыжу сломал. Как угораздило? Теперь не дойти.
Это был крепкий мужчина с мрачным выражением лица, скрывающимся в густых зарослях черных волос. Он покосился на собаку, но тут же успокоился, видя, что она и не думает трогаться с места. Здесь, в глухой тайге, чужие люди не ходят, и потому она целиком полагалась на чутье хозяина. Федор протянул руку нежданному гостю и сказал собаке:
- А ты говоришь, сиротами… Вот и гости потихоньку собираются. Издалека? – обратился он к незнакомцу, - Сам бог послал вас. Отпразднуем, потом, если погода позволит, и пойдете в свою Балку. Лыжи могу предложить вам только короткие. Когда-нибудь вернёте. А ваши починю. Будут, как новенькие. Садитесь…
Гость сел на скамью и оглянулся. У противоположной стены полутемной комнаты, едва освещаемой коптилкой, стояла маленькая, только что срубленная зеленая елочка, украшенная гильзами и бумажными пыжами. К запаху хвои примешивался соблазнительный запах заячьего рагу. Хозяин оживленно хлопотал у печки и накрывал нехитрый стол, ставя на него бадью с квашеными грибами, еще одну алюминиевую кружку, миску и кладя около гостя деревянную ложку с удивительно красивой резьбой.
- Сейчас, сейчас. Уже почти готово. И что это вас в такую погоду в Кривую Балку понесло? Далековато. Да и волки балуют…
- Я там живу, - сказал незнакомец, умалчивая, откуда он туда направлялся, - Какая ложка красивая… Редкая в наших краях. Не ваша работа?
- Моя, - Федор показал рукой на полку, висящую за елкой, - тут у меня много, чего красивого. Хотите посмотреть?
На полке стояло несколько деревянных фигурок, отшлифованных заботливыми руками хозяина. Там были изображения животных, каких-то мифических созданий и удивительно нежные и грациозные фигурки женщин.
- Я сейчас редко режу, глаза уже не те, да и охота много времени отнимает. Так, летом, что ли, на солнышке… А раньше оторваться не мог. Какой сучок ни увижу в лесу, все он мне женщину напоминает. Было время, когда я ужасный голод по женщине испытывал. Я тогда и в доме чаще прибирать стал, как будто она вот-вот войдет. А откуда ей появиться в нашей-то тайге?
Вот строгаю ее, полирую, и она совсем родной становится, даже теплой. Обласкаю ее, налюбуюсь, а потом долго с постели на эту полку смотрю, так что иногда мерещится, что она и впрямь
оживает. Была у меня любимая фигурка. Я её Галатеей называл. Самая, пожалуй, красивая. Ножки стройненькие, спина, как у лебедя шея, руки божественные, и
волосы… Так ухитрился её волосы вырезать, что хоть расчесывай. Очень любил её, и вот канула куда-то. Уже несколько лет найти не могу. А куда ей в доме деваться ? Пять шагов вдоль, пять поперек…
Ну ладно. Выпьем, чтобы в Новом году никаких напастей не было, да и на боковую, пожалуй. Я вам здесь постелю.
Коптилка замигала, угасая. Новый год наступил неслышно, как будто его и не существовало. Федор быстро провалился в сон, верная собака долго еще возилась на своей подстилке из оленей шкуры. Заснул, было, и гость. Но что-то мешало ему погрузиться в сон полностью. Он слышал раскаты грома и шум дождя, почти физически ощущал прилипшую к телу промокшую одежду. В уши ударом хлыста врезалась молния. Небо раскололось, а вместе с ним и сосна, осколки которой разлетелись в разные стороны. В ярком свете молнии мелькнуло что-то, похожее на избушку.
Да-да, все было почти так же, как сегодня, только в доме никого не было, хотя печь еще была теплой. Можно было даже обсохнуть. А хозяин так и не появился…
Гость потихоньку встал, оделся, прихватил предложенные лыжи и, тихо скрипнув дверью, выскользнул в стихающую непогоду.
Собака лениво, не вставая и не открывая глаз, постучала хвостом об пол.
А гость шел к себе домой, туда, где на убогой, самим им сколоченной этажерке, стояла удивительной красоты фигурка, которую, оказывается, звали Галатеей.
;