Море слов сокровенного смысла полно,
Этот смысл я читать научился давно.
Но когда размышляю о тайнах Вселенной,
Понимаю, что мне их прочесть не дано.
Авиценна (Абу Али ибн Сина)
Историческая справка. Полное имя Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, в латинской транскрипции известен как Авиценна (Avicenna). Родился 16 августа 980 года в селении Афшана, что близ Бухары. Умер 18 июня 1037 года в городе Хамадан. Средневековый персидский ученый, философ и врач. Длительное время был придворным врачом саманидских эмиров и дайлемитских султанов, некоторое время был визирем в Хамадане.
Авиценна (Абу Али ибн Сина) принадлежит к числу величайших ученых Средней Азии. Философ и медик, естествоиспытатель и математик, поэт и литературовед, его имя стоит рядом с бессмертными именами великих мыслителей человечества.
По данным ученых Авиценна написал более 450 трудов, из них до нас дошли около 240. Ибн Сина оставил огромное наследие: книги по медицине, логике, физике, математике и другим наукам. Труды Авиценны написаны в основном по-арабски и фарси. Они охватывают, помимо философских дисциплин, химию, геологию, грамматику, поэтику, историю, мистику.
Одно центральных мест в трудах Авиценны Ибн Сины занимает «Книга исцеления» («Китаб аш-шифа»). Это многотомник который включает в себя следующие науки - логику, математические науки, физику и метафизику. К основным философским трудам ученого относятся также «Книга указаний и наставлений», «Книга знания» («Даниш-намэ»).
Среди трудов Авиценны по медицине наибольшее влияние на ученых Востока и Европы в течение нескольких столетий имел «Канон врачебной медицины».
На арабском и персидском языках сохранился ряд поэтических и литературоведческих произведений Ибн Сины. Авиценна писал и прозаические литературно философские произведения. Многие из них известны нам –«Трактат о птице», «Живой, сын Бодрствующего», «Саламан и Ибсал», «Повесть о Юсуфе», а также труд по литературоведению «Об искусстве поэзии».
Ибн Сина был учёный, одержимый исследовательским духом и стремлением к энциклопедическому охвату всех современных отраслей знаний. Философ отличался феноменальной памятью и остротой мысли.
1033 год, город Исфахан, дворец эмира Ала ад Давла. Да будет благословен славный город Исфахан, да здравствует величайший из великих воителей эмир Ала ад Давла. Его победоносное войско вновь возвращается из похода. Военная добыча исчисляется сотнями груженых верблюдов. Все труднее становится отыскать нерадивого соседа, что осмелился бы перечить эмиру Исфахана.
Не молод уже эмир, но в близи своей столицы все же пересел из мягкой повозки на боевого жеребца. Его подданные из соседних кишлаков стягивались к дороге, что бы пасть ниц и показать господину свою преданность и любовь.
Уступая дорогу пышной кавалькаде всадников, караван бухарских купцов отворотил в сторону. Погонщики, положив верблюдов, с любопытством наблюдали за движением войска.
- Диву даюсь! – молвил один из бухарцев. – Вот ужу лет двадцать как мне не приходилось лицезреть лик светлого эмира Ала ад Давла. А он все в одной поре. Гарцует на своем арабском иноходце, словно молодой джигит.
- В этом нет ничего удивительного! - в тон ему молвил другой погонщик. – Видишь, на том верблюде следует седобородый старец в белоснежной чалме похожий на имама. В молодые годы я не только знавал его! В славном городе Бухара, он излечил меня от страшного недуга, и только благодаря ему, я радуюсь многие годы каждому прожитому дню.
- Как же имя столь достойного старца? – заинтересовались остальные.
- Имя его Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина. Когда Абу Али ибн Сина излечил в Хорезме правителя, его стали называть - князем врачей. Сейчас он придворный лекарь эмира Ала ад Давла. Оттого эмир счастлив, ведь ему можно не бояться за свое здоровье.
Еще долго войско славного эмира шло мимо бухарских торговцев.. Лишь к вечеру последний отряд миновал отдыхающий караван, оставив его позади изрядно покрытого слоем пыли.
После тяжелого перехода, приятно растянуться на мягких курпачах рядом с достарханом сплошь заставленного яствами. Особенно когда вокруг родные надежные стены. Многочисленная прислуга ловит каждое движение эмира, стараясь предупредить неудобство правителя, а приближенные любое слово, мельчайшие изменение взгляда, лица, чтобы сгладить недовольство, вставив похвалу или комплимент.
- Отчего я не вижу Тимура!? – удивился эмир, заметив наконец отсутствие сына.
При этих словах все присутствующие замолчали, стараясь предоставить другому возможность держать ответ.
- Отчего Тимур не поздравляет с возвращением своего отца? – более строго спросил эмир, взглянув на первого визиря.
Не смея более молчать, тот пролепетал чуть слышно:
- К нашему глубочайшему сожалению лучезарный Тимур ад Абдельшах ибн Ала болен. И по причине своей болезни не в силах предстать пред своим батюшкой.
- Что с ним? Надеюсь ни чего серьезного?! - В голосе эмира появилась тревога.
Лица придворных, только что выражающие восторг и подобострастие, резко поменялись. Теперь то были маски скорби и глубочайшей тревоги. Это до крайности встревожило эмира. На самом деле, за ворохом врожденных и приобретенных за жизнь недостатков таилось трепетное отношение к сыну. Это отношение можно назвать настоящим отцовским чувством, тем более, что мать Тимура, несравненная Азиза, покинула этот мир весьма рано, оставив о себе самые лучшие воспоминания.
Не дожидаясь ответа, светлый эмир Ала ад Давла вскочил на ноги и так же быстро зашагал в покои сына. За ним, шлейфом, потянулись ближайшие ко двору вельможи и визири всех мастей.
Надо отметить, что Ала ад Давла, занятый государственными делами, впрочем как и другие эмиры, уделял воспитанию сына крайне мало времени. Да и то сводилось к обычному присутствию принца на торжествах, приемах, охоте и других дворцовых мероприятиях, где сын, глядя на отца, якобы перенимает опыт правителя.
Может оно и так, спорить не будем, но душевное состояние, и внутренний мир мальчика оставался далек и недоступен для светлого эмира.
Тимур рос умным, чувствительным мальчиком. Среди дворцового сада в окружении сказочников, позже поэтов и музыкантов прошли годы его детства.
Сейчас это был юноша, стройный, сильный телом с красивым ликом. Он твердо освоил дворцовый этикет, ответственность наследного принца, сохранив при этом чистую ранимую душу.
Как и всякого принца любопытство влекло его за стены дворца, и как должно тому, тайно от всех, переодевшись обычным горожанином, он стал изредка проведывать городские улицы.
Надо заметить, что те годы для Исфахана были цветущими. Счастливое правление эмира Ала ад Давла принесло богатство и спокойствие, жизнь была сытной и веселой.
Любопытство все чаще тянуло принца в город. Во время последнего похода эмира, пригляд за принцем был крайне слаб. Не более, чем посещение обязательных занятий. Вот и зачастил Тимур в город. Там и подцепил по всему свой недуг. Мало ли в городской грязи всяческой инфекции!
По началу стал молчаливым, затем гаснуть, а потом в аккурат к приезду эмира и вовсе слег. Что тут говорить! Не уберегли няньки дитятко!
Тимур лежал на белоснежных пуховых подушках, похудевший, белый до прозрачности. Казалось, что он спит.
- О мой любимый сын! – возопил эмир. – Зачем я оставил тебя одного без пригляда. Где этот негодный Шафхад, коего обязанностью следить за принцем и не допустить всякой скверны?
Стража тут же вытащила Шафхада из толпы испуганных приближенных и бросила на расправу к ногам Ала ад Давла.
- Что приключилось с принцем? – спросил эмир строго насупив брови. - Давно ли он хворает и что говорят лекари?
- Мой лучезарный господин! – забормотал скороговоркой слуга. – Вот уже пятый день минул как принц отказался от пищи, лег на подушки и молчит. Лекари сбились с ног, охрипли от споров, но не могут определить причину болезни.
В этот момент принц чуть приоткрыл глаза, обвел взглядом присутствующих и остановился на отце. Полные печали глаза, подернутые искоркой слезинки, казалось сами вопрошали эмира.
- Сынок, поведай нам! Что тебя гложет? Как нам помочь тебе?
Слезы текли по щекам грозного воителя, и не было сомнений в глубине отцовской печали. Но глаза принца промолчали. Устало закрылись веки, и юноша снова погрузился в сон.
- Сию минуту приведите ко мне Абу Али ибн Сина! – воскликнул эмир, хватаясь за последнюю надежду.
- Я здесь господин, - вышел к нему придворный лекарь и поклонился.
Это был ученый муж уже преклонного возраста. Не зря его прозвали князем врачей. Изучены все возможные научные труды. За плечами личный огромный опыт наблюдений за пациентами. Что тут говорить, принцу достался лекарь лучший из лучших. Его труд - «Канон врачебной науки» по сей день пользуется вниманием медиков всего мира.
- Сию минуту приступай к лечению! – строго распорядился эмир Ала ад Давла. – И помни в твоих руках судьба Исфахана, и собственная жизнь в том числе!
Ибн Сина приблизился к постели больного. Внимательно осмотрел его. Щупал, давил всячески. Долго размышлял. Лишь когда терпению эмира подходил конец произнес:
- Полагаю, что болезнь принца имеет не телесное происхождение, а всякий душевный недуг сложен своими таинствами. Несомненно, принца гложет тоска. Она может быть смертельна от безысходности. И причину этой тоски должен поведать сам больной.
- Но он молчит! – загалдели все. - Словно потерял дар речи!
- А коли принц молчит, то говорить будет его сердце, - загадочно молвил Али.
Все замолчали, в ожидании дальнейших пояснений.
- Наблюдая за пациентами, я определенно заметил, что организм реагирует на всяческие внешние воздействие. К примеру, если сообщить больному, что у него горит дом, или скажем, что жена от него сбежала, то непременно можно заметить, что дыхание и сердцебиение несколько изменятся. У некоторых оно ускоряется, а бывают случаи, что и вовсе пропадают. Эту особенность организма я и собираюсь использовать.
Весь двор был поражен услышанным. Теперь во всех уголках дворца только и обсуждали величие знаний и мудрость князя врачей Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина. Да и как тут не дивиться коли лекарь заявил, что диагноз больному принцу установит по чуть заметному дыханию и сердцебиению, причем поставив против того, собственную жизнь. Таковы были обычаи того времени.
Уже было отмечено, что принц Тимур в результате строгого дворцового воспитания твердо освоил дворцовый этикет, ответственность наследного принца, сохранив при этом чистую ранимую душу.
То, что произошло с ним в городе, не вязалось с этими понятиями ни коим образом. Он даже заставил презирать себя и вынес себе смертный приговор. За то, что он стал виновником собственного позора и тем опозорил древний род правителей Исфахана, юноша обрек себя на смерть.
В силу природной робости, он посчитал смерть от голода, самой безболезненной. Лежи себе на подушках, спи вдоволь и умирай потихоньку. Все кругом плачут, жалеют его, занятие вышло даже не скучное. Принц был честным юношей оттого и голодал честно.
Когда возле больного появился дворцовый лекарь Ибн Сина шел уже седьмой день голодовки. Юноша был слаб, но в сознании и полной памяти. Его твердость в желании покончить с собой было очевидным, и вмешательство требовалось незамедлительное.
Со стороны все казалось весьма странным. Ибн Сина расположился возле больного и держа руку на пульсе стал беседовать с принцем. Точнее болтать и спрашивать различные глупости. На что пациент отвечал абсолютным молчанием. Но так казалось со стороны. На самом деле разговор шел и весьма результативно. Сердце юноши предательски реагировало на вопросы. При малейшем волнении пульс и тонус сердцебиения менялись. Этого было достаточно.
Перебрав все районы Исфахана, лекарю удалось выяснить, что тайная причина недуга находится в ремесленной махале города. Это сотни ремесленников их семьи и подмастерьи. Сам он слабо представлял этот рабочий квартал, и было удивительно, как принцу довелось там побывать.
Лекарем тут же были посланы стражники с приказом отыскать самого старшего по возрасту ремесленника.
- Этот человек должен родиться в той махале и знать всех ее жителей, - строго наказал Ибн Сина.
Перевернув весь район стражники отыскали такого. Им оказался старый портной, уроженец Исфахана по имени Закир Акя. Этот ремесленник знал всех жителей своей махали, и мог рассказать многое о каждом.
Допрос принца продолжался. Теперь без умолку болтал Закир Акя. Он явно получал удовольствие от такого к себе внимания. Ибн Сина лишь сдерживал его красноречие направляя и удерживая в нужной теме.
Казалось, именам не будет конца. Ибн Сина диву давался, сколь многочисленны ремесленники в городе Исфахане. Ослабевший юноша казалось дремлет, и ни как не реагирует на происходящее. Но Ибн Сина по малейшим изменениям сердечного ритма все замечает. Кругами он водит рассказчика, путает старого ремесленника, ни хочет раскрывать тайну до поры. А между тем картина становится очевидной, приобретая новые детали и краски. Уже к вечеру старый Закир Акя был отпущен за ненадобностью. Так он и не понял, чего хотел от него услышать хитрый лекарь.
Конечно, юный Тимур влюбился! Имея много свободного времени, юноша, переодевшись горожанином, стал проводить его в городе. Из праздного любопытства он часами бродил по улицам Исфахана порой попадая в самые удаленные и глухие его уголки. Ни раз он оказывался в самых неприятных и даже опасных ситуациях. Но будучи сильным и смышленым принц всегда с честью выходил из этих переделок, при этом получая огромное удовольствие. Обычно так и бывает когда подростки оказываются без внимания взрослых.
В тот злополучный день все складывалось ни так. В поисках приключений принц бродил по городу до обеда. Но обстоятельства ни складывались и он, изнывая от жары, укрылся в тени узких улочек случайной махали. Здесь проживали ремесленники, и скоро, более от безделья, его заинтересовали многочисленные, яркие поделки, выставленные на продажу.
Так принц попал в лавку резчика по дереву. Он давно подыскивал подарок для отца, а тут красовались тонкой рабаты, затейливо инкрустированные нарды, шахматы и прочие неизвестного назначения вещи.
В лавки никого не было. Тимур взял в руки шахматную фигурку под названием слон и стал ее рассматривать. Он никогда не видел такого забавного зверя. Принц знает, что в сказочной Индии много слонов. Отец даже обещал привести этого зверя из похода. Но ему все не удается. При переходах через пустыню, или горы слоны гибнут.
Длинный хобот и огромные смешные уши развеселили юношу и он засмеялся. Тут неожиданно раздался приятный голос.
- Не смейтесь! Прошу вас! Так действительно выглядит слон!
Тимур обернулся. Перед ним стояла девушка, совсем юная, легкая, изящная.
- Один купец, из Персии, что берет наши изделия, показал мне рисунок, где изображен этот зверь. Рисунок цветной, и все там подлинно нарисовано. Цветы, что у его ног, прямо как живые!
Девушка продолжала говорить дальше, и ее слова превращались в музыку, и принц слушал ее мелодичное звучание и любовался необычайно милым личиком девушки.
Это продолжалось достаточно долго, но для принца оказалось мгновением. К сожалению, а порой и к счастью всему есть конец. В лавке появился отец, дочь отправил заниматься делами, а принца выставил на улицу, так как у покупателя не оказался в кармане ни одной монеты.
Позже Тимур наведался в лавку, и все же купил злополучного слона, но девушку более не видел. С той поры он и захворал.
Принц, конечно был скромным юношей и не опытным в делах любви, но причина его смертельного недуга крылась ни в этом. Мимолетное, волшебное видение разбилось на мелкие осколки в одночасье. Ведь принцы не могут жениться на простолюдинке! Это позор ему и всему роду на многие века! Его потомки не будут эмирами Исфахана! Эти каноны чести, внушенные отцом и оказались теми ядовитыми червями, что безжалостно грызли невинную душу принца.
Ибн Сина нашел злополучного слона рядом с ложем больного. Когда он взял его в руки, Тимур вздрогнул всем телом и даже попытался вернуть обратно, но Ибн Сина был непреклонен.
- Я добьюсь разрешения эмира на твою женитьбу с дочерью ремесленника! А ты должен мне пообещать, что в точности будешь выполнять все мои лекарские назначения.
Юноша был слаб до такой степени, что нашел силы лишь на одно слово.
- Фатима, - прошептали губы, а взгляд выражал не только согласие, но и огромное желание жить.
Прежде всего Ибн Сина наведался в лавку резчика по дереву. Ремесленник сразу признал в высоком госте главного лекаря Исфахана, и всячески старался услужить ему. Он даже позвал свою дочь Фатиму и оставил с ним под честное слово наедине.
Как придворному лекарю для Ибн Сины это было делом чести. Он обследовал девушку и признал ее вполне здоровой, что бы стать матерью наследника престола. Затем он взял пульс девушки и полюбопытствовал.
- Помнишь ли ты юношу, что купил эту фигурку слона?
На этот вопрос девушка зарделась лицом и, от неожиданности, потеряла дар речи. Пульс забился до такой степени, что Ибн Сина с удовлетворением отметил:
-У девушки отличные сосуды, и сердце выше всяких похвал. Другую, на ее месте, всяко бы удар хватил!
После этого он покинул лавку, оставив Фатиму в глубоком смущении. А ремесленника вовсе озадачив до крайности, заявив, что имеются виды на замужество его дочери, и без ведома лично его Ибн Сина ничего не предпринимать. Для верности он оставил в лавке стражника с четким указанием.
- Всех женихов гнать прочь!
Теперь предстояло замкнуть цепочку, и последним звеном был эмир Исфахана Ала ад Давла.
Эмир, как отец и воспитатель, конечно был далек от совершенства. Денег на сына не жалел, ну а сам сторонился этих забот считая недостойными своего высокого статуса. Он ограничивался лишь проповедью устаревших канонов чести и высокородности. Чистоту крови он превозносил до небес, считая в глубине души, что все необходимые поправки и исключения внесут собственно сами обстоятельства, или сам человек в силу своего характера.
Но он любил своего сына. Не было сомнений, что приключившаяся хворь, есть следствия душевных переживаний. Сейчас эмир ожидал лишь окончательное заключение своего придворного лекаря и готов был к самым невероятным обстоятельствам. Достопочтенный Абу Али Ибн Сина ни раз уже доказал свою верность эмиру, свой ум, и высочайшие познания в деле исцеления человеческой души и тела.
- Пресветлый эмир! Мне удалось определить причину болезни наследного принца! Но спасти Тимура не просто. Мальчик крайне слаб, а его истерзанная муками душа ждет лишь мгновенья, что бы оставить измученную голодом плоть.
При этих словах эмир вздрогнул. Мысль, потерять сына была не выносима. Сейчас он был готов на все ради его спасения. Ибн Сина это почувствовал сразу и тут же решительно произнес.
- Принц влюблен в девушку из простого народа. Ее отец ремесленник, резчик по дереву. Будучи уверенным в невозможности своего счастья, Тимур обрек себя на смерть. Его решительность и воля достойно восхищения, это достойный наследник престола.
- Если известна причина! Почему ты здесь, а не возле больного? Почему ты не приготовил свои чудодействующие средства и не лечишь принца? Ты хочешь сказать, что у тебя нет лекарства от его недуга?
- Надо определиться с источником недуга, - продолжил лекарь, но его оборвал эмир.
- После определимся и с девушкой и ее отцом! А сейчас немедленно приступай к лечению!
- Так не будет! – твердо произнес Ибн Сина. – Прежде вы должны сообщить сыну о своем согласии на брак с этой девушкой! Только тогда мое средства окажет лечебное действие!
Только сейчас эмир Исфахана Ала ад Давла осознал до конца суть проблемы. Иначе, Ибн Сина не посмел бы столь дерзко разговаривать с ним.
Надо отдать должное эмиру! Тот не стал терять более времени, и решительно зашагал в покои принца.
- Тимур! Сын мой! – молвил эмир и на его глазах навернулись слезы. – Кто бы ни была твоя возлюбленная, я приму ее всем отцовским сердцем, как собственную дочь. И коли она предназначена судьбой тебе в жены, то знай я даю на то благословение.
После этих слов эмир зарыдал и слезы капали прямо на принца. Рыдали и все присутствующие вельможи. Прямо скажем, не виданное до сей поры зрелище. Еще никогда дворцовые стены не видели слезы у столь высокопоставленных лиц Исфахана.
Отец был услышан. Влюбленное сердце принца тут же отреагировало волнующим ритмом. Ибн Сина был доволен, и среди рыдающей публики его улыбка казалось лучиком надежды.
Князь врачей Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина на этот раз превзошел сам себя. Он назначил лечение: давать истощенному юноше один раз в неделю блюдо под названием ПАЛОВ ОШ пока не восстановятся силы.
Все были поражены столь не ведомому и сложному лечению. Лишь эмир будучи, весьма любопытным человеком, настоял на том, что бы лекарь открыл ему тайну рецепта.
Ибн Сина был вынужден согласиться. Он надеялся, что эмиру ни хватит знаний и способностей, что бы охватить этот многолетний труд.
На этот раз он просчитался. Эмир оказался весьма талантливым учеником. У него хватило даже терпения, что бы пройти весь курс приготовления ПАЛОВ ОШ.
- В названии ПАЛОВ ОШ я заложил главную тайну рецепта. – Начал рассказ Ибн Сина. – Рецептура так сложна, что название служит подсказкой и исключает возможность ошибки. Это сакральное слово состоит из начальных букв всех продуктов, входящих в его состав. Очередность тоже соответствует технологии приготовлении.
Эмир тут же пересчитал количество букв.
- Восемь!- воскликнул он, и на его лице отобразилось крайнее удивление с легким оттенком недоверия. – Мои кулинары лучшие в мире! Они готовят самые изысканные и сложные блюда! Более пяти составляющих я ни разу не наблюдал.
- Сейчас убедитесь сами, - недовольно буркнул Ибн Сина.
- Первая буква П, что означает пиёз (лук). Берем крупный, сочный, репчатый лук и режим его полукольцами. У лука будет время раствориться в блюде, а пока пусть немного обветрит. Лук известен в медицине. На ряду с вяжущими свойствами, он обладает способностью очищать разрежать и открывать закупорки.
- Далее идет аёз (морковь). Эту лучше нарезать мелкой соломкой. Она должна превратиться в мелкую крошку. Приготовленная морковь легко переваривается, успокаивает рези в кишках и сильно гонит мочу.
- На третьем месте лахм (мясо). Лучше всего баранина. В питании человека мясо основа. Берем только постное мясо. Жирное мясо опускает желудок. Мякоть режим крупными кусками, и кидаем в раскаленный олио (жир), что к этому моменту уже потрескивает в казане. Жир предпочтительно взять курдючный, только немного, вытопив его в хлопковом масле. Лук, морковь и мясо лучше взять равными частями. Теперь сыпем вет (соль).
- Как только мясо зарумянится, наливаем в казан об (воду), и варим сей зирвак на малом огне.
- Теперь очередь за последним компонентом - шалы (рис). Зирвак есть подлива для закладки риса.
Это было потрясающи. Ничего подобного эмир еще не видел. Готовя рис всегда и везде заливали его водой. А тут, Ибн Сина тщательно промыв рис, высыпал его в некий булькающий зирвак. И произошло чудо. Через час на блюде горкой красовался ПАЛОВ ОШ. Сыпучий, перламутрово-желтый рис, и нежные, сочные куски мяса благоухали так, что заставили даже принца повести носом и открыть глаза. Начался курс лечения.
Прошло время, принц окреп, женился на любимой девушки, и жили они долго и счастливо. ПАЛОВ ОШ получил широкую известность и стал любимым блюдом многих народов Азии.
Ибн Сина умер неожиданно, от тяжёлой желудочной болезни, что приключилась в военном походе. Помочь он себе не смог. Его тело привезли в Исфахан и похоронили в мавзолее эмира.