Алина любит прогулки по городу. Просто гулять в свободное время. Без цели, по разным далёким и близким улочкам . ЗабегАть в уютные кафешки - чашечка хорошего кофе, пироженка с орехами. Так, чисто для души. По частному сектору гулять ей особенно интересно: другой быт, неизвестный ей образ жизни. Дымят трубы на крышах, во дворах гавкают разные Тузики и мурлычут кошки. Сады-огороды, почтовые ящики на калитках. Как будто жизнь здесь замерла на уровне прошлого века. Вроде и город, но как-то по-другому. Все друг друга знают, в гости ходят, коллективно улицы свои облагораживают. Если свадьба или, например, разборка бытовая- вся округа участвует. Алину тянет сюда именно потому, что здесь больше между людьми открытости, простоты в отношениях. Практически отдыхает во время своих прогулок от напряженной жизни большого города. Даже друзей себе там завела - разных стариков да старух. Иногда продукты подбросит, сорняки в огороде повыдергивает. Душевно поболтает. Сама здесь другой становится: кроссовки, джинсы, ветровка, бейсболка и никаких тебе фирменных шмоток, шпилек или салонных мэйкапов.
Особенно скрепились у неё отношения с Петровичем, мудрым лысым дядькой, одиноким, молчаливым, нелюдимым. Соседи и возраста его не знают - живет здесь бесконечно. Вроде дети есть, где-то за тридевять земель. Но к Петровичу никогда не приезжают.
Алина часто подсаживается к нему на скамейку, что рядом с забором дома. Скамейка такая радужная - каждая досточка выкрашена в свой яркий цвет. А на спинке - резной самодельный петушок! С Петровичем Алина может просто молчать подолгу. Или по детски лопать пломбир в вафельных стаканчиках. Однажды Петрович спросил ее: «А вот какие у тебя самые счастливые воспоминания?».
Алина застыла от неожиданности. Много было радостей, много счастливых дней. Может, когда в институт поступила? Или влюбилась в первый раз? Нет, больше, когда во второй - уже повзрослее была, что-то понимала в отношениях. Хотя по прошествии лет этот фрагмент жизни не казался ей самым-самым. Аааа, может, когда в Стамбул попала, в командировку, со своим начальством. На переговоры с поставщиками. Эта поездка была необыкновенной: столько ярких встреч, эмоций, открытий! Она и по прошествии многих лет дёргает себя за ухо - не сон ли то был?
Впечатления от командировки не вмещаются ни в одну ячейку в банке памяти Алины. Стамбул - город, который каждый день напоминает тебе, что избитая истина «Счастье есть!» - есть! Возможно, жить здесь нелегко. Но для туриста всюду сплошная радость - от архитектурных красот, вкусного, наполненного запахами восточных специй, воздуха, до бесконечного многообразия гастрономических изысков, душевной музыки, бесконечных торговых рядов.
В том марте погода слегка шокировала понаехавших в Стамбул туристов. Холодно, ветрено, свинцовые тучи во всё небо. Приезжие в многослойных одеждах - надето всё, что нашлось в дорожных сумках. Вид тот ещё - без признаков пола, моды, национальной принадлежности. И вдруг солнце от горизонта до горизонта, радостный щебет птиц, переполненные уличные кафешки. Ура-ура! Счастье и вправду есть! Долой тёплые свитера, сапоги и куртки! Да здравствуют белые одежды - легкие футболки, джинсы, комфортная обувь!
Алина вспоминает свою прогулку на площадь Таксим. Довольно популярное место для туристов - множество отелей, дорогих магазинов, кафе, ресторанов. Но не только этим славится Таксим.
Площадь - место политических мероприятий, официальных церемоний, митингов, пикетов. Эта тема Алину мало интересовала во время прогулки по историческому району, больше хотелось наблюдать за жизнью.
Вот турчанка вышла на дорогу, установила турникеты и начала раскладывать коврики прямо на проезжей части. Ковриков много, очень много. Ровненько ложатся друг за другом - пятница, священный день для верующих. Кто не смог подойти в мечеть к нужному времени- вот, пожалуйста, совершай обряд прямо на дороге. Протяжный голос муллы из ближайшей мечети оповестит верующих о начале намаза. Только в чистых одеждах, с чистыми помыслами, с истинной верой.
А чуть подальше продолжается обычная городская жизнь. Старушка продаёт корм для голубей, которых в Стамбуле великое множество. Жарятся каштаны. Тусуется молодежь. Звучит восточная музыка. Множество чипированных собак и вальяжных кошек. Горланят голодные чайки - ждут свой перекус из ближайшего кафе.
Из множества туристов выделяются арабские группы. Чаще всего - целыми кланами: бабушки-дедушки, родители, дети, родственники. Главный мужчина всегда идёт впереди. Он - авторитет. Его слово - решающее. Арабские мужчины удивительно нежны со своими детьми и жёнами. Идёт, например, семейка: мужчина такой элегантный супермен в дорогом костюме, богатые ювелирные украшения, шлейфом изысканный парфюм. Белый цвет подчеркивает его главенство во всех сферах жизни.
А рядом дети, красиво одетые, счастливые, весёлые, хорошо воспитанные. И жена - вся в чёрном, даже руки в чёрных перчатках, ни миллиметра открытого тела. Как тень следует за своим мужчиной в темных, как эта самая тень, одеждах. Лишь узкая щелочка-амбразура. Словно острой бритвой резанули по темному дорогому полотну. Тонкая прорезь для таких же жгуче-чёрных восточных глаз.
Алина невольно остановилась на кромке широкого тротуара. Она-то вся в белом. Так продиктовала прекрасная погодка. А тут такой контраст!
Забегая во все магазинчики подряд чисто из спортивного интереса в одном из них она слегка оторопела. Оказалось, это очень дорогой ювелирный салон. У входа менеджер приветливо встречает гостей, умело вычисляя в первую же минуту, кто перед ним: любопытный соглядатай или потенциальный покупатель. Независимо от статуса вошедшего гуляки менеджер предлагает подойти к столику с разнообразными турецкими сладостями и свежевыжатыми соками. В планы Алины вовсе не входила покупка драгоценностей с именными сертификатами и множеством ноликов на ценнике. В связи с чем она не осмелилась воспользоваться предложением отдохнуть в бархатных креслах, что в чайной зоне, и направилась к выходу. В огромном тамбуре ювелирного салона заметила арабскую пару, по всей видимости муж и жена. Мельком подумала - как эти женщины живут в своих чёрных одеждах, такие бесправные, наверное, несчастные, прям рабыни.
Ранее в одном из путешествий Алина уже встречалась на расстоянии вытянутой руки с женщиной в чёрном. Они буквально столкнулись в узком проходе между музейными залами. Глаза в глаза. Алина словно провалилась в бездну. А там… Пронзительный бархатный взгляд и едва уловимая улыбка. И то ли сочувствие к европейским одеждам, то ли жалость к свободе женщины славянской внешности или превосходство - как можно понять все нюансы женского счастья?
И вот теперь в Стамбуле. Такая же женщина. Недолгая перестрелка глазами с Алиной. Словно две важные шахматные фигурки на одном поле - чёрная и белая! Появился красавец муж в белоснежных одеждах. Нежно поправил ремешок от сумки на плечике жены, что-то сказал на ушко, спрятанное за многочисленными чёрными драпировками женского одеяния и протянул жене прозрачный пакетик с красивой бархатной коробочкой внутри. Женщина каким-то особым движением склонила голову- не столько смиренно, сколько благодарно. Её муж - повелитель, хозяин, любимый и любящий, с улыбкой во всё своё холёное лицо, нежно, почти тайно, дотронулся до руки супруги - у арабов не принято публично выражать свои чувства. Похоже, он тоже очень доволен новой покупкой и не скрывает этого.
Вся сценка на улице Стамбула длилась всего-то несколько минут. Две женщины за эти мгновения так много поведали друг другу, о счастье, о свободе, богатстве и любви. Молча, одними глазами. Алина незаметно улыбнулась и помахала арабке ладошкой, как по секрету, будто ей тоже нельзя публично выражать свои эмоции. И получила приветливый ответ - лёгкий взмах руки в чёрной перчатке. Кажется, они поняли друг друга!
Алине понравилась эта живая миниатюра: никто никому не позавидовал, не осудил, не приврал. Две женщины из разных миров встретились неожиданно и неожиданно разошлись. Тогда она подумала - зачем той даме новое украшение? Публично не сможет в нем нигде красоваться. Подругам показать тоже нельзя при таком строгом дресс-коде. Муж и так о кольце знает. Будет оно лежать в дорогой коробочке и дуться от собственной важности. Эх, что понимает Алина в этой восточной богатой жизни женщин, как кокон укутанных в многослойные чёрные метры…
Странно, почему вспомнился этот стамбульский сюжет. Вот именно сейчас, после общения с Петровичем? Никакой он не самый важный рассказ, никакой не значимый, не судьбоносный. Поди пойми, что там творится, в закромах человеческой памяти. Не рассказывать же об этом старику! Ничего не поймёт. Человек из прошлого века. Лучше принесу наш любимый пломбир, будем лопать его и просто молчать. Кстати, молчать с ним очень даже интересно.
А тем временем Петрович свою думку думал. Вспомнил себя пацаном. Шаровары такие темно-синие, с начесом внутри, плотные, внизу собраны на резиночку. Почему-то материал назывался чёртова кожа. Прочный очень. Если на гвоздь не напорешься, можно носить долго, пока не вырастешь. Потом мама новые сошьёт. Зимой у детей валенки, а «на выход» - китайские бурки. Белые, с коричневой кожаной аппликацией. Ну это уж просто нереальная красота. Только в буфет поставить да любоваться ими. А не в гости какие-то ходить. Потом братику младшему достанутся, жили-то без шика. Как говорили родители - от зарплаты до зарплаты.
Однажды шёл он со школы, валенками снег утрамбовывал. Ранец на спине подпрыгивает - чернильницу бы не перевернуть! А впереди огромная труба, которую строители скинули здесь несколько лет назад для важного объекта. Объект «заморозили», а труба осталась, размером чуть ли не в рост мальчишки. Никак не обойти трубу: все пацаны лезут туда, возвращаясь из школы домой.
Каждый раз это был экзамен на смелость. В трубе всегда темно, холодно и просто страшно. Залезаешь, полусогнувшись, передвигаешься по кривому дну, балансируя из стороны в сторону, а снаружи мальчишки кричат в эту мрачную пропасть : «У-ууу! А-ааа! З-ззз!». И барабанят палками по верху. Ужаснее испытания невозможно себе представить! А отказаться - никак! Тогда ты трус и бояка, и маменькин сынок, даже если и лет тебе уже десять. И ты вправду ещё маменькин сынок, любимый ею бесконечно. Сколько миллионов часов проходит, пока ты там один на один со своей крошечной детской судьбой. И вот он, долгожданный свет! Конец вражеской трубе, в которой столько шарфиков потеряно, варежек и шапок. В закоулках которой столько спрятано пацанских слез и страхов, и заклинаний самому себе: ты храбрый, ничего не боишься и вообще самый смелый в мире мальчик! Друзья с таким же крошечным жизненным опытом, как у тебя, встречают из трубы героя, одобрительно хлопают по плечу, дергают свежеиспечённого храбреца за белую кроличью ушанку: «Ну ты молодчик! Не боишься ничего! Не трус!».
Переполненный гордостью за себя самого ты мчишься домой, напрочь забыв про полученный тройбан за классную работу. И уже ничего на свете не страшно, даже мамино недовольство этой случайной тройкой.
В один из буранных деньков, вспоминает Петрович, он заметил подо льдом монетку. Решил поднять, а она вмёрзла в лёд. Ковырнул пальчиком - никак. Ногами попытался сбить ледяную корку - не вышло. Палкой стал сбивать, линейку из пенала достал - ну не выскакивает и всё! Дяденька прохожий остановился, видит - мальчик изо всех сил ковыряет лёд. Понял ситуацию и предложил ему свою монетку из кармана. Не прошёл номер, нужна именно та, подо льдом. Мужчина достал ключ, ковырнул им лёд и вытащил монетку на поверхность. Радости мальчика не было предела. Со своей монеткой он помчался в хлебный магазин, купил булку хлеба и скорее домой. Удивленной маме протянул хлеб и так по хозяйски сказал: «Вот, я сам хлеб купил. Серый, целый килограмм, за 20 копеек! А монетку во льду нашёл. Она там меня ждала!».
В тот день дома было по особому тепло. Мама рассказала про монетку папе, к обеду нарезала именно этот замечательный «кирпичик». Все хвалили старшего сыночка за такой сюрприз. А он чувствовал себя взрослым и реальным героем.
… Петрович удивился своему воспоминанию. Сколько раз он потом в своей взрослой жизни приносил домой хлеб. Такой же серый или вообще всякий разный и более вкусный. Что ж такого в этом особенного.Но вспомнился именно тот
сюжет из далекого детства. Так живо всё увидел - льдинку с монеткой, своё желание её достать без всякого плана на дальнейшее. И почему-то хлеб. Серый, один килограмм. За 20 советских копеек. Такие вот дела.
Как рассказать об этом Алине, человеку другого века? Что она поймёт из его рассказа? Про трубу. Про ледяную монетку.
Может, лучше просто помолчать, сидя с ней вместе на садовой скамеечке? Душевно так. Не пытаясь что-либо понять. Молчание бесценно. Петрович это точно знает.