/Юродивые ХХ века, гл.38/.
Считаем ли мы, что сторожевые собаки-самки
должны охранять то же самое, что охраняют
собаки-самцы?
Платон. «Государство»
Но мы отвлеклись от любви. Господа из КП считают укрывание уставшего от бурь житейских Обломова под крылышком вдовы Пшеницыной, возложившего на себя заботу об Илье Ильиче и самого Илью Ильича, верхом страсти. «Было в идеале женшины-борца и бомбометателя нечто болезненное, как и в самом отрешении от быта, семьи и уюта». А как же, в конце концов, обстоят дела с женским вопросом в самой КП? «В особенности сейчас, когда целый ряд недоношенных литературных поросёнков издают такое хрюканье около женщины и так невыносимо запачкали её образ», -- ставит животрепещущий, словно журналистка, попавшая в грязные лапы боевиков в предчувствии неизбежного и довольно приятного конца, вопрос доношенный и даже половозрелый литературный хряк Вася, вслед которому в эту литературную щель устремились одичавшие стада литературных вепрей.
А другой литературный хряк, набравший к этому времени ощутимый вес в КП, отвечает ему: «Мол, всякая революция озабоченно увязывается с женщиной-«эмансипэ» и обобществлением женщин. Во всяком случае, половыми болезненного вида из КП, которые почему-то не способны воспринимать мир иначе, чем озаботившись половым вопросом.
Это не совсем так. И, прежде всего, потому, что обобществление женщин применялось не только для разрушения общественного строя и государства, но и для их укрепления. В Вавилонии при шахе Кеваде (488 – 531) начал проповедовать свое учение некий Маздак, склонивший на свою сторону самого Кевада. Царя можно понять: в 491 году Иран постигла засуха, ставшая причиной недорода. То, что не погибло от засухи, сожрала саранча, живое олицетворение либерализма.
Шах Кевад, как и несколько позднее Горбачев, приказал открыть государственные закрома, но это не смогло предотвратить волнений: царям надо уметь не только открывать закрома, но и наполнять их. В этих условия один из вельмож по имени Маздак задолго до Ленина предложил на основе своего учения о «царстве света» и «царстве тьмы» всеобщее равенство благ, т.е. «военный коммунизм», продразверстку и обобществление жен. Подданные восстали, бунтовщики проклятые, против освобождения женщин; им не понравилась коммуной вздыбленная Вавилония.
Тогда, взяв власть в свои руки, маздакиты развернули террор почище якобинцев и ЧК, вместе взятых. Страна раскололась на красных (точнее, черных) и белых, появились свои махновцы, казаки, «зеленые» и началась резня. В частности, раскололись на два стана тамошние евреи; глава вавилонских евреев Маар Зутра собрал военные силы и оборонял еврейские поселения в течение семи лет от верных правительству войск, пока не был захвачен и убит. Как обычно, период ослабления узды, оттепели, сменяется закручиванием всех закруток; на смену Александру II приходит Александр III и начинает вешать.
Царевич Хосрой собрал войско из обиженных противников обобществления женщин и в 529 году повесил Маздака, словно деникинцы Марусю, а его сторонников закапывал в землю живыми, словно красноармейцев из продотрядов. Только что в топках паровозов не сжигали, да и то только потому, что паровозов ещё не было. Уцелевшие маздакиты бежали за границу, словно военные моряки с мятежного «Потемкина». И всё это за 1400 лет до возникновения большевизма как политического течения, до восстания селян в 1905 морячков в Свеаборге.
КП потешается над великим критиком, думавшем, как она считает, что туманные мысли в голове у тургеневской героини – это к революции. (Кстати, эти туманные представления КП не более туманны, чем те, которые посещали Василия Великолепного в отхожем месте: «Что за мысль? Откуда? В чём она состоит? Туман. Огромный туман. Но от него ; моей постоянной печали», - исповедовался мыслитель, не всегда понимавший, о чём и чем он мыслит).
При ближайшем рассмотрении, однако, оказывается, что туман в голове присутствует скорее у самого г.Вирабова, напускающего в этом вопросе туману с таким усердием, словно дымовую завесу ставит. Над своими умственными способностями. Впрочем, слава богу, что хоть туман-то имеется, раз уж самого великого критика почитать не удалось.
А Добролюбов пишет, что женщина просто «не хочет поверит, что он (Обломов) был так бессилен на добро» (Её отталкивает прежде всего эта разновидность бессилия), словно сотрудник КП, понимающий добрые дела исключительно с точки зрения покупки пузыря водки «не у мордоворота, а у бабки», поскольку его представления в этой области несколько туманны.
Ольга, хотя и числиться в разряде тургеневских героинь, но «ищет возможности устроить счастье вокруг себя, потому что она не понимает возможности не только счастья, но даже и спокойствия собственного, если её окружает горе, несчастия, бедность и унижение её ближних» (Добролюбов). Все те условия, при которых ребята из КП только и могут ощущать своё величие: смотрите, завидуйте.
Может быть, у Ольги и туман в голове, но не до такой степени, чтобы иметь дело с мужчиной, не способным самостоятельно штаны одеть, не говоря уже о том, чтобы их снять в нужное время. Тем более иметь от него детей. Чем взваливать на себя самого г.Обломова и заботы о нём, умная женщина «находит гораздо более удобным самой опереться на крепкого и здорового мужчину» (Писарев). «Жалко его, но это не религия милости, а религия Натуры» (Розанов).
По этой причине Обломов стал первым из лишних людей, от которого убежала приличная женщина; до той поры они сами от них убегали. Обломов, Базаров и Розанов обречены на дур, хотя и по разным причинам. На то же самое обречены, к сожалению, и наши борзописцы из КП, имеющие, как выясняется, самые туманные представления как о женщинах умных, так и о порядочных, которых можно перепутать с «эмансипе» только в тумане исполнительности.
Кстати, французское слово «эмансипе» заменило чисто русское, которое, хотя и описывало явление с гораздо большей точностью, вышло из употребления в силу развития утончённости среди лакеев. Это новое явление, обозначаемое древнеславянским словом, склонно пить, курить, материться, отдаваться без лишних слов, за исключением древнеславянских же, и двинуть ближнему в челюсть не всегда стройной ножкой. «Мужчины балдеют», -- уверяет г.Вирабов, как человек, привыкший довольствоваться в отношениях с женщинами малым. Он, чувствуется, от всего балдеет. По сравнению с ней обруганная курсистка, единственная вина которой состояла в том, что она могла оказаться умнее Василия Премудрого, – агнец божий.
Да-с, господа, прошли те времена, когда Добролюбов возмущался неравноправием женщин: «Невеста, выходя замуж, знает, что будет уже не первым предметом ласк своего мужа… Но боже мой! Если жених узнает то же самое о своей невесте! Какой шум подымется! Она навеки опозорена». Справедливости ради отметим, что ещё святитель Златоуст возмущался «законами, которые жен прелюбодействующих влекут в судилище и подвергают наказаниям, а мужей, которые имеют жен и развратничают с служанками, оставляют без наказания». Пусть земля горит под ногами Начальников, развратничающих со своими секретаршами!!!
К чести господ из КП, они воплотили заветы великого критика в жизнь еще до того, как принялись его ниспровергать и оплёвывать. Теперь сотрудник КП, вдевая кольцо в нос сестре по перу, знает, что возмущаться нет смысла: он у неё не первый предмет ласк. И что ещё печальнее – не второй. Тут как в международных соревнованиях: стоит смириться с тем, что ты не первый, как тут же оказывается, что ты уже и не последний. Поэтому всё происходит без шума, словно при стрельбе с глушителем.
Теперь нетути такого безобразия, что «мужчина хвастается своей победой, а бедная девушка должна скрывать свой стыд» (Добролюбов). Ныне девушка предъявляет свой стыд, словно пропуск при входе в родную редакцию – в развёрнутом виде, подробно рассказывая, как её мочалили от Калининграда до Чукотки все, у кого было хоть немного свободного времени в нетрезвом виде, от нанайских мальчиков до грузинских старцев, а сидящий рядом муж предпочитает кропать статейку об отношениях гг.Писарева и Добролюбова с женщинами, нежели слушать, насколько его предшественники были изощрёнными в постели. И помалкивает. Поскольку молчание – знак согласия. С тем, что есть время собирать камни и есть время бросать их в неверных жён. Угадайте, какое время мы сейчас переживаем.
Это ж только отсталый король Германарих мог приказать привязать за супружескую измену первую русскую женщину, имя которой стало известно благодаря этому потомкам, к хвосту такого же дикого, как и он сам, коня и пустить в чисто поле. Слава тебе, Сунильда, первой вставшая на путь борьбы за права женщин! Иван Грозный, «познав ея недевственну», утопил жену в проруби вместе с санями, упряжью и совсем уж ни в чём не повинной кобылой, а Базарову единственный поцелуй, наложенный на свежие губки Фенечки, стоил поединка с Павлом Петровичем, который, по мнению Писарева, также был к ней неравнодушен.