После утомительной поездки в соседний город я возвращалась домой. Поравнявшись с местным гастрономом, поняла, что изрядно устала и моё изнеможение просто необходимо “заесть” чем-нибудь вкусным.
Я зашла в магазин и, прохаживаясь между стеллажами с товаром, не могла определиться, что в моём теперешнем состоянии можно отнести к категории “вкусное”.
– Мясной отдел … Не хочется мне мяса, хоть я и мясоед! Да и дома полно мясных продуктов, несмотря на рекомендации этих злонравных докторов о пользе овощей-фруктов и о вреде мяса, – рассуждала я, забыв о своей профессиональной принадлежности к эскулапам.
– Овощи-фрукты … Яблок и груш у нас полно: яблоки из своего сада, а грушами с превосходными вкусовыми качествами угощает сосед. Бананов, винограда, апельсинов-мандаринов не хочется, вот если бы в продаже были абрикосы или персики, да-да, особенно персики, – вспомнила я новеллу О. Генри.
– Так, молочные изделия … Не люблю я их, каждый раз заставляю себя есть творог, молоко – только для овсянки, сливки – для кофе, кефир и мороженое – летом, сыр – тоже редко, нет, ничего меня здесь не привлекает! – равнодушно прошла я мимо камеры с молочными продуктами.
– Ага, сладости-вкусняшки ... Нет, они тоже не прельщают меня, – лениво посмотрела я на выставленные кондитерские изделия.
– Увы, не удастся “заесть” мой трудный день путешественницы. Промаешься так весь день, а в родном посёлке и утешить свою душеньку нечем! – разочарованно заключила я.
Уже направляясь к выходу из гастронома, увидела холодильные камеры с рыбной продукцией:
– Брать свежемороженую – надо ожидать, пока она разморозится, а ещё и разделывать надо, руки потом не отмоешь, рыбный запах ведь долго сохраняется. Мне бы что-нибудь готовое, чтобы не возиться, а сразу съесть! – соображала я, разглядывая витрину.
Небольшая коробочка с пресервами из сельди привлекла моё внимание:
– Симпатичная на вид селёдочка, но уж очень маленькая ёмкость, тут-то и есть нечего! А больше и нет ничего, только копчёная сельдь в вакуумной упаковке, а копчёности – вообще сплошной вред! Пожалуй, возьму-ка я эту аппетитную сельдь в золотистой заливке. Муж равнодушен к рыбе, а мне одной – хватит! – определилась я с выбором.
По пути к кассе я положила в корзину ещё какую-то мелочовку.
Продавец-кассир пробила стоимость моих покупок, а пресервы уложила в полиэтиленовый пакет, пояснив при этом:
– На всякий случай, чтобы не протекла упаковка!
Дома я с трудом открыла небольшую коробочку. Вспомнив предупредительность продавца, грешным делом подумала:
– А не с истекшим ли сроком годности моя покупка? Уж очень любезна была кассир!
Изучив этикетку, успокоилась: до окончания срока годности сельди оставалось более месяца.
И тут я впервые обратила внимание на цену: четыре рубля пятьдесят четыре копейки!
Во мне проснулся исследователь: я подробно изучила надписи на упаковке.
“Пресервы рыбные. Сельдь атлантическая. Филе-кусочки в масле с пряностями Солнечная. Масса нетто 0, 2 кг. Масса рыбы 0, 130 кг”.
Произведя простейшие математические расчёты, выяснила, что килограмм филе сельди, упакованной кооператорами в коробочки, стоит почти тридцать пять рублей!
– “Золотая рыбка”, – подумала я и попыталась выяснить причину заоблачной цены на изделие местного комбината кооперативной промышленности.
– Возможно, для приготовления продукта были использованы дорогие приправы или какое-то экзотическое масло для заливки пресервов, – предположила я.
Наличие мелкого шрифта на этикетке не помешало мне изучить состав рыбного “деликатеса”, если судить по его цене.
Сельдь была заправлена маслом растительным, солью поваренной пищевой, созревателем с душистыми травами для сельди, смесью пряностей и несколькими пищевыми добавками.
Горькое разочарование постигло меня: я не нашла ответа на вопрос, что за редкостная сельдь была в маленькой невзрачной пластиковой коробочке?!
– Может, пресервы изготовлены из рыбы, добытой “Заслуженным работником рыбного хозяйства Российской Федерации”, а за почётное звание, входящее в систему государственных наград России, как известно, нужно платить? Вот и платит потребитель за уникальную рыбу, выловленную профессионалом самого высокого уровня!
– А может, ещё живую атлантическую сельдь быстроходным воздушным лайнером доставляют от берегов Северной или Южной Америки или даже Антарктиды, в Беларусь, для которой проблема йодной недостаточности всегда была актуальной? А какой продукт лучше рыбы или морских водорослей, лучше восполняет дефицит йода в организме? Вот потому кооператоры, радеющие за здоровье народа, оплачивают и рыбу, и труд рыболовов и лётчиков, и топливо, и амортизацию пароходов и самолётов …
– Да и у кооператоров Беларуси архисложная задача: нужно обработать сельдь, в баночки упаковать, заливку-заправку приготовить, напечатать и приклеить этикетки, правильно рассчитать цену товара! Неподъёмный труд, его ведь тоже надо оплачивать! – подытожила я свои раздумья.
И пребывала бы я в счастливой неосведомлённости, если бы не муж. На следующий день в близлежащем продуктовом магазине он купил две крупные селёдки пряного посола без головы, заплатив за покупку шесть рублей; в чеке была обозначена стоимость одного килограмма продукта – девять рублей.
Разделывая солёную рыбу, я мысленно произвела несложные расчёты:
– Из одного килограмма вычитаем примерно двести граммов отходов, восемьсот граммов делим на сто тридцать, получается шесть с небольшим остатком. Шесть баночек пресервов можно изготовить из одного килограмма сельди атлантической.
Я не стала претендовать на звание местечкового Адама Смита* и высчитывать относительный показатель экономической эффективности продаж продукции комбината кооперативной промышленности.
И так понятно: не в убыток себе работают местные кооператоры.
*Адам Смит – шотландский экономист восемнадцатого века, основатель классической политэкономии.
PS. Развесная селёдка отличалась от «деликатесной» отменными вкусовыми качествами.