Бабочка из прошлого. 37. монахи леи

 

За  алтарной частью храма, метров через пятнадцать начинался пологий склон холма, на котором размещался храм. Неподалёку от него стоял Джон. Алексей подошёл к нему и увидел у подножия холма, метрах в пятидесяти, красивую поляну, на которой находились люди в воздушных чёрных одеждах.
- А что вы делали, когда подошли к священнику?- Спросил Джон.
- Не понял, когда?
- Ну, когда вы к отцу Якову подошли.
- А, ты об этом? Я попросил благословения. Я его и у отца Николая просил.
- А зачем?
- Так принято у православных. Всё важное в жизни делать с благословения священника. Если есть такая возможность.
- А, примета такая? Мы что, не можем сами решение принять?
- Мы можем, но священник смотрит на все с высоты Святого писания. Поэтому мы и в приметы, и разные суеверия не верим. На всё воля Божья.
- А на что благословил вас отец Яков?
- Просто благословил. Со священством это бывает вместо приветствия.  Священник сразу видит, с кем разговаривает. С единоверцем, или с неверующим. Опять же, это проявление нашего уважения к священнику.
- И руку целовать нужно?
- Не руку, а край рукава ризы. Хотя многие прихожане целуют руку. Руку человека, который посвятил свою жизнь служению Богу. Они ведь служат до конца жизни. Пока ноги носят. А если жена умрёт, не дай Бог, то батюшка обязан уйти в монастырь.
-Это ещё попему?
-Жениться второй раз ему нельзя, а служить в церкви может только женатый батюшка. Вот монахи, те вообще не женятся. Они не живут среди мирян. А в монастыре совсем другая жизнь.
 Друзья стали потихоньку спускаться, и через пару минут уже были внизу. К ним сразу подошли два человека в одеждах как у леев, только чёрных. Друзья представились. Люди не сказали, как их зовут. Вместо этого один из них сказал:
- Нам сообщили о вас, поэтому мы вас ждали.   Если вы не против, пойдёмте посидим и поговорим. Расскажем как мы живём, как служим.
Алексей кивнул, и они пошли на середину поляны где их ждали ещё несколько леев монахов с которыми они тепло поздоровались. Алексей и Джон присели и зависли  прямо над травой. Леи, а это были они, но в чёрных одеждах,  сели на траву. Они не зависали в воздухе подобно тем леям, которые жили с Альфалеей. Но было такое чувство, будто их тела на траву совершенно не давят. Будто сидят они на самых кончиках травы, а она была сантиметров 15 в высоту.
- Вы заметили это? - Услышал Алексей мысль кого-то из леев.
- Да, - ответил он, - а почему вы не зависаете в воздухе?
- А мы и летать не умеем, как все леи. - Несколько леев вытащили из под своих одежд маленькие деревянные крестики на верёвочках.
- Все православные  леи носят кресты, а с ними  летать не получается. Если снять крест, то можешь использовать силу гравитации, а с крестом  нет. Поэтому мы, и крестов не снимаем, и не летаем.  Наше растянутое во времени безсмертие здесь тоже не действует.  Мы служим и каждый из нас ждёт обретения смерти. Вот только трава под нами не приминается. Видно мы слишком лёгкие для неё.
- А много ли вас здесь служит Господу?
- 125 человек. А 57 из нас уже вернулись в своё время и  покоятся на монастырском кладбище. На крестах только  крещённое имя и дата смерти. Больше ничего.  Чтобы не позорить причастностью к якобы безсмертию фамилию своего рода. Некоторые просят ничего не указывать. Только кресты.
- Как в старину. На кресте писали только имя, а перед ним "рб", раб Божий. А где вы служите?
- Мы здесь и служим. Когда служба бывает в храме и нас зовут, мы поднимаемся туда и участвуем в службе. В храм не заходим. Молимся у входа.
- Как "плачущие"?
- А это ещё кто?
- Да, мне рассказывали, что в старину, те, кто по под страхом смерти отрёкся от Христа, не заходили в храм, а стояли у его дверей и, со слезами, просили входивших помолиться за них.
Леи призадумались, но ненадолго.
- Да. Нас именно так и можно назвать. Мы в храм заходим очень редко, если отец-настоятель позовёт к исповеди, причастию, или миропомазанию. А так мы, во время службы, стоим перед храмом. Только мы не плачем .- Ответил один из них.- У нас слез нет.
- Плакать не обязательно слезами. Сердцем, душой переживать.
- Ну, с этим у нас всё в порядке. Если бы мы могли плакать, у нас бы слезы не просыхали.
-А отец настоятель, что вы скажете о нём?
- Сам отец Яков очень прозорливый человек и часто бывает, что на исповеди кого-то из леев не благословляет идти к причастию. Мы не знаем,почему, но мы ему полностью доверяем. Он наш настоятель и духовный наставник.
- Он же ещё очень молод. - заметил Джон.- А в сравнении с вами...
- С нами его вообще сравнивать нельзя. -Резко перебил Джона кто-то из леев.- Если бы любому из нас, хоть десятину того, что есть у него в душе, да ещё когда мы были такими молодыми как он.  Мы бы не дожили до такого позора.
- Но вы же ведёте достойный образ жизни. Помогаете людям. -Не унимался Джон.
- Это смысл нашего покаяния. А смысл жизни это вера. Но это сегодня. Раньше смысл жизни был другим. Постыдным. Мы построили небольшую часовню, здесь. - Говоривший лей показал рукой в сторону леса, - а отец настоятель освятил её и пожаловал нам две иконы, Спасителя и Богородицы.  Там у нас всегда проводится всенощная.  Всегда какая-то часть леев и людей молится там круглосуточно. Там помещается не более двадцати человек. Молимся мы  молча и никто там не слышит мыслей других леев. А ведь мы не только слышим мысли друг друга, мы и в разговоре можем пользоваться мыслями других леев. У нас общее мыслительное поле. В часовне такого нет. Там каждый сам перед Богом. В храме, когда кто-то заходит туда по благословению, тоже не слышно ничьих мыслей. Когда мы выходим, наши мысли и впечатления становятся достоянием других леев и всем хочется сюда попасть. А все и прилетают, время от времени. Я слышал, что есть уже монастыри леев и в других местах.  Одно только могу сказать, вера делает человека совершенно другим. Леи не исключение. Но таких провинившихся перед Создателем как мы, нет на свете. Бог не простит нас.
- Откуда вам это знать?
-  Мы поддались великой зависти и захотели стать богами. Противно говорить об этом, но забыть не получается.
- Ну, за одного битого, двух небитых дают. -  Заметил Джон.
- Я почему-то уверен, что те, кто поменяли небожительство на жизнь лея,  не могли и думать сравниваться с Богом. - Сказал Алексей.
-  Бог никогда не простит нас. Мы даже не мечтаем об этом.
- Вы что, всерьёз думаете, что   Всемогущий Бог не может вас простить?-  спросил Алексей.- Но это же Бог!
Как только Алексей произнёс последнее слово, трава под леями вдруг примялась до самой земли.
 Леи удивлённо переглянулись и потом дружно воззрились на Алексея. Увидев то, что произошло, Алексей растерялся и спросил:
- А что такого я сказал? Это же и ребёнку понятно.
Леи снова переглянулись и Алексей с Джоном увидели на их щеках скупые слезинки.
- С чего бы это, камрад?- Спросил мысленно Джон.- Леи же не умеют плакать.
В ответ послышалась мысль кого-то из леев:
- Вы сказали то, о чём мы даже думать боялись, а  Господь Послал нам знамение и Показал наше маловерие. Гордыню нашу Показал. Трава никогда не приминалась под нами. Мы давно позабыли, что такое слёзы.
Возникла пауза и Джон решил прервать её вопросом:
- А не покажете вашу часовню?   
- Конечно, покажем. Пойдёмте. Только это не наша часовня. Это дом Божий, который мы построили. Часовня построена в честь воскресения Христова.
Леи поднялись с травы и позвали  Алексея и Джона за собой, чтобы показать им часовню. Идти пришлось не более двухсот пятидесяти метров по тропе через рощу. В конце тропы открылась небольшая поляна, на которой стояла маленькая стеклянная часовня в виде купола, который начинался от самой земли. Через стены часовни был виден небольшой стеклянный иконостас с несколькими иконами из разноцветного стекла.
Перед часовней, метрах в тридцати, лежал большой плоский камень, на котором стоял на коленях лей монах. - Этот камень для чего здесь лежит? - Спросил Алексей. Ему мысленно ответил кто то из леев.
- Этот камень никогда не пустует. На нем всегда молится кто то из леев. Сменяется молящийся  только тогда, когда кто то попросит его уступить камень.
-А если никто не подойдёт два дня? Или три?
- Значит будет на молитве тот, кто стоял. Пока не подойдёт желающий сменить. Но больше шести-семи часов вряд ли кто то стоял.
- Прямо, как столпники.
- Столпники были святые люди. Не нас с ними сравнивать. Но нас их подвиги воодушевляют. -Обойдя камень с молящимсядрузья подошли ко входу в часовню.
Перед иконостасом стояли на коленях полтора-два десятка человек и столько же стояли у входа, смиренно дожидаясь своей очереди на молитву.
-  Вы хотите войти и приложиться к иконам, Алексей?
- Конечно. Если я никому не помешаю.
- Через центр проходите. Там всегда есть проход.
Алексей прошёл к алтарю   и приложился к иконам. Это были пожалованные отцом Яковом иконы. Когда Алексей развернулся к выходу, то увидел перед собой Джона. Сделав удивление на лице, он попытался обменяться с ним мыслью, но Джон его не услышал. Только тихо сказал:
- Я, между прочим, тоже крещённый.
Алексей улыбнулся и уступил ему дорогу. Потом он вышел к своим спутникам-леям и спросил:
- А откуда такие необычные красивые иконы на иконостасе?
- Это леи художники сделали. Отец Яков благословил.
- А среди леев есть священники?
- Нет, - категорически резко ответили сразу несколько леев. - как можно рукополагать леев в священники. Даже двоеженец не может стать священником, а что говорить о нас, избегавших смерть и позволявших себе всяческие удовольствия.
- Стремление сохранить в себе душу заставило каждого из нас уйти из небесного города. Нам  нужны священники из числа  достойных людей. А достойных среди нас нет и быть не может.

Вокруг часовни стали собираться люди. Были среди них и леи. Они просто становились вокруг часовни, и вскоре собралась огромная толпа. Человек пятьсот. Люди просто стояли и смотрели. Некоторые молились, но тишина стояла такая, что слышно было, как шелестят листья на деревьях. Вдруг на поляну вышел отец Яков и все сразу расступились. Священник был в обычной чёрной рясе. Он молча зашёл в часовню и подойдя к алтарю приложился к иконам. Потом повернулся, перекрестил собравшихся и пригласил всех на службу.
- Такое бывает очень редко.   - Сказал кто-то из леев. - А служить в часовню по большим  праздникам, приходит отец Георгий. Он ещё моложе отца Якова. Мы все очень надеемся, что умрём раньше них.
- И не боитесь умереть?
- Нет. Наша жизнь давно уже не уместна. А смерть необходима.
В часовне остались только молящиеся, все остальные стали собираться на службу в церковь.