«Выбирая богов своих, мы выбираем судьбу».
...Прошло полгода и Велибор, а ныне Дионис, приобрел относительную свободу. Жизнь в богатом доме ученого и оратора Димитрикаса наложила свой отпечаток, и теперь подневольный росич, обряженный в эллинскую рабочую одежду - экзомис1, каждое утро вставал пораньше, чтобы полить розы, подмести дорожки, привести в порядок газоны и бассейн, где так любил плескаться его господин со своими приближенными. И хотя Дионис постоянно думал о побеге, жизнь в Элладе была передышкой после нескольких лет противостояния со степняками и тяжелым пленом. План побега представлялся Дионису туманным и не надежным в силу огромного расстояния разделявшего солнечную Элладу и холодную необжитую Скифию. С другой стороны существовала опасность, которая подстерегала любого авантюриста или странника пустившегося в долгий и путь. В те далекие времена по дорогам бродили тысячи разбойников и просто лихих людей, попасть в руки которых означало лишь плен и смерть. Не лучше обстояло дело при встрече с враждебными племенами. И чем больше Дионис думал, тем больше становился печальнее. Раздумья сделали его осторожным и подозрительным человеком.
Отношения с другими рабами, (у Димитрикса их было несколько десятков) а именно со скифом Сармаком и намибийцем Абурни носили у Диониса прагматичный характер. По всему было видно, что этих подневольных чужеземцев устраивало новое положение: оба всегда сыты, одеты и довольны собой, им не о чем беспокоится, единственное, что от них требуется - четкое выполнение своих обязанностей, а именно - следить за и вверенными рабами. Чтобы окончательно не потерять веру в себя в свои силы Дионис по-прежнему искал средства и пути для возможного побега.
В тот момент, когда Велибор пребывал в состоянии смутной, но такой объяснимой печали, он познакомился с прекрасным созданием по имени Ариадна, нежным и трепетным, словно весенний цветок, чистым и непорочным, как дитя. Несмотря на то, что девушка была рождена от рабыни, поведение и нрав ее говорили о том, что ее родители были прекрасно образованы и вероятно принадлежали знати. Довольно часто Дионис навещал Ариадну, чтобы подбодрить, а заодно пообщаться с ней. Ариадна отличалась каким-то особым тактом и скромностью, и почти никогда не поднимала своих прекрасных черных глаз на высокого статного раба. Отношения их были чисты и со временем породили дружбу, скрасив обоим подневольное существование. Но сытная жизнь в неволе не пришлась по душе Дионису, он все чаще и чаще тосковал по свободе, по родной природе, по своей избраннице Ясе. Этого не мог не заметить его хозяин Димитракис.
- Почему ты так печален, Дионис? Разве я плохо отношусь к тебе? Ведь я сделал тебя старшим над рабами, ты даже можешь не работать. Может, ты хочешь жениться, если так, я приведу в дом несколько красавиц из моих рабынь, и ты выберешь себе девушку по нраву. Среди них немало светловолосых, темных и даже огненно-рыжих, выбирай любую! А может ты хочешь черную, ну хотя бы эту, красотку Амике из далекой Эритрии? - И Димитрикас кивком головы указал на стройную молодую негритянку занимавшеюся в это время прополкой травы. - Посмотри, она очень вынослива и знает толк в любви. Амике! - подозвал Димитрикас. - Покажи нам свой язык, а теперь зубы. Смотри, Дионис, какие у нее ровные зубы, а грудь, впрочем, грудь не так велика, но зато какой темперамент! Ты будешь счастлив, как ребенок, Дионис, у вас с Амикой будет много, очень много маленьких курчавых темнокожих детей, твоих детей и моих рабов, Дионис.
- Я никогда не приму твоих условий, хозяин! - с вызовом возразил Дионис, и глаза его запылали гневом.
- Я не хотел тебя обидеть раб, а может ты, Дионис, позабыл, что такое плеть?
Нет, хозяин, я помню: с нами очень плохо обращались в плену и на корабле, и я благодарен тебе.
- То-то же, Дионис, постарайся мне нравиться и дальше. Ведь я твой господин, Дионис, и, как это у вас, у славян - князь. Да, я твой князь!
- Я ни в чем не нуждаюсь, Димитракис.
- Лучше называй меня по имени - Метаксис.
- Хорошо, хозяин, я буду называть тебя Метаксис.
- Я прощаю твою дерзость Дионис и все же, ты чем-то не доволен? Может быть, ты все-таки откроешься мне.
Дионис посмотрел на Димитрикаса, словно бы доверяясь, затем произнес:
Здесь настоящий рай, Метаксис, но я очень тоскую по родной земле, по близким мне людям. Мне не хватает прохлады наших полуночных лесов и раздолья золотых степей, холодных туманов и снежных ливней, я - вольный росич, я - Велибор и таковым пребуду до конца.
Димитракис сдвинул брови, он ожидал услышать иное, и вот, приблизив к себе раба, пребывал в состоянии сильного раздражения: «Я, конечно, могу наказать Диониса и лишить его тех прав, которыми наделил. Но будет ли это гуманно по отношению ко мне и моему законному рабу? Как можно обижаться и не ценить того, что я делаю для своих рабов». Сжав губы, словно бы крепко обидевшись, Димитрикас не спешил отвечать, он слишком ценил Диониса, иной раз он ловил себя на том, что разговаривал с Дионисом, как с равным. В действительности оно так и было, и благодарный Дионис платил ему той же монетой. Димитрикас отлично понимал: «Что за такого сильного и развитого во всех отношениях раба можно получить взамен с дюжину крепких рабов, но и при этом, все они будут уступать ему в ловкости, силе и уме. Даже чернокожий нубийский великан Абурни и хитроумный скиф Савмак, назначенный Димитрикасом старшими на плантациях цитрусовых, заметно уступали Дионису. «Этот гордый россич Дионис или как там его... Велибор, действительно превосходит всех своим умом и статью и даже сумел поставить себя на особое место, словно он полноправный и законный гражданин Эллады. Нет, в этом нет ничего предосудительного, но держать у себя умного раба, имеющего на все свое собственное мнение, не позволительная роскошь и потом это... чревато. Что если Дионис заявит о своих правах и мне придется выносить этот вопрос в народном собрании. Что дальше? Собрание вынесет дело на суд, а суд в Элладе гласный. При вынесении решений и приговоров он не всегда связан законом. Решение суда присяжных обжалованию не подлежит. Хорош я буду, когда лишусь своего раба да еще буду приговорен к крупному штрафу, в каком свете окажусь я, не вызовет ли это насмешек у моих завистников? Конечно, Дионис раб и по праву принадлежит мне, но я не могу обойтись с ним жестоко, не по справедливости, это противоречит духу вольного гражданина свободной Эллады».
"Все на земле, подобно тому, что на небе и наоборот"
Гермес Трисметист
Димитрикас и раньше склонял Диониса принять христьянскую веру, но все напрасно, тот, словно кремень отрицал райские кущи, рассуждая следующим образом: «Видно твердь ромейская очень плоха, не такая как наша - роская, коль Вы - ромейцы-христьяне, боитесь смерти и испытаний, оттого и не спешите умирать за святое дело. Каждый из Вас щеголяет благочестием, но кто из Вас счел бы себя святым перед лицом опасности? Вы, словно малые дети - верите в своего Христа, как в единого Бога, в его заповеди и наказы, в то, что тот свободно ходил по воде и воскрешал мертвых, невольно отрицая всякую святость, поскольку в учении Христа все грешны, даже малые дети, не совершившие ни единого дурного поступка. Не иначе, как Христьянство построено на запугивании прихожан, на подавлении воли, потому что в этом случае ими легче повелевать».
Полную версию читать роман "Велибор"
http://proza.ru/2020/05/29/729