У.Т.Юлдашев
Мышиное будущее
Профессор Смирницкий откинулся на спинку кресла: «Счастье не за горами», – вспомнил он поговорку, прикрыл глаза и задумался. – Сладкое и беззаботное будущее – хотел бы я там пожить». Зазвонил телефон, появилось оживленное лицо сына:
– Папа, мне нужен новый комп, этот уже не тянет, скинь деньги на карточку.
– Сколько надо?
– Вот столько, – подросток двумя пальцами показал толщину пачки.
– Ценю юмор, деньги получишь. Коля, тебе не надоели компьютерные игры?
– Пока еще нет. Я же знаю, что твои лаборанты тоже гоняют игры на работе.
«Желаниями переполнен мир», – подумал он. «Всем все надо. А до каких, интересно, границ? Прошлым летом я тоже очень хотел новый «Мерседес», но что-то остановило. Интересно, кто сказал эту фразу про желания? Оно и остановило меня перед дверями салона автомобилей. Я могу себе позволить многое, но нужно ли брать все, что ты хочешь? Жена и сын над этим не задумываются.»
Профессор был известным биологом и считал, что любое животное является социальным типом в своем стаде, так сказать, встроен в конкретное место. Чтобы разобраться в этом вопросе, он изучал зоопсихологию. Если с обезьянками было еще что-то понятно, то остальные жили, как ему казалось, без системы ценностей. Например, мыши. Можно ли провести какую-то параллель между мышами и людьми? Человек, с биологической точки зрения не отличается от других животных, так как инстинкты одни и те же. Есть, спать, продолжать род, воевать за территории и еду, оберегать свою семью. Но человек делает это осмыслено, а мыши?
Зазвонил телефон: «К ужину приходи вовремя, я заказала в ресторане японского карпа, а я пока с подругой схожу в итальянский бутик», – голосом жены сказал телефон и отключился. «Минимум общения, максимум энергии для приобретения вещей», – подумал отстраненно профессор. – А что будет дальше, чем будет занят человек, когда у него будет все, станет ли он счастливым»?
Японского карпа они ели вдвоем, сын уже успел собрать компьютер и гонял новый супертриллер в роли главного героя.
«Что ты будешь делать, когда у тебя все будет?» – спросил профессор жену. Наталья Андреевна на секунду задумалась: «Что делать? Буду ездить, хочу посмотреть весь мир!»
– А потом будешь сидеть и глядеть в окно?
– Почему же. Найду себе хобби, например, давно мечтаю выращивать дома мандариновые деревья.
– Мандарины куда денешь, будешь продавать или просто дарить?
– Да, ладно, тебе Миша, зачем тебе это? – возразила жена. – Живем хорошо, к счастью, проблем нет, сын растет, здоров, чего еще желать? Если взять сына твоего директора, то отец на него денег не жалеет, поэтому он стал настоящим мажором, беспредельщиком, пьет, курит, говорят, что колется, не раз вытаскивали из полиции. Машину разбил, а сколько пострадало в ДТП с ним? Учебу бросил, семью заводить не хочет, хотя ему уже за тридцать, может быть он гетеросексуал или просто гомосексуалист? У нас пока без проблем.
Михаил Иванович, (вообще-то, он Михаил Израилевич), задумался: «Был такой эксперимент «Мышиный рай» известного профессора Джона Кэлхуна (John Calhoun), его результат был однозначным – все мыши сдохли». Причины профессору были ясны – произошла постепенная деградация сообщества. Сначала они плодились, но через девять месяцев прирост прекратился, самцы разделились на «доминантов» и «изгоев». Последние оказались молодые особи, не нашедшие себе роли в мышиной иерархии. Старые самцы жили слишком долго и третировали молодежь, хотя в вольере хватало еды, воды, самок и места. Жертвы агрессии искусанные, исцарапанные, с выдранной шерстью быстро ломались психически – не хотели защищать своих беременных самок и играть социальные роли. Самки стали агрессивными, некоторые пожирали свой приплод, одновременно они стали отказываться от спаривания. Все это росло в геометрической прогрессии. В итоге мышиный рай превратился в настоящий ад: процветал каннибализм, гомосексуализм и всяческое насилие. Среди самцов, кроме доминантов и изгоев образовалась третья группа – «красавцы». Они жили отдельно, в центре вольера, не ухаживали за самками и не пытались занять место в мышином обществе, а только ели, пили, чистили свои шкурки и занимались гомосексуализмом. В итоге через четыре года и восемь месяцев, с начала эксперимента, умер от старости последний житель мышиного рая. Подобные опыты проводились не раз, но все они заканчивались одинаково.
Михаил Иванович считал, что данные эксперимента вполне можно экстраполировать на людей. В странах, где высокий уровень социального благосостояния наблюдается критически низкий уровень рождаемости, нарастает агрессивный феминизм и гомосексуализм, а также частота самоубийств. Он часто думал: «А что же дальше, неужели невозможен расцвет человечества без житейских проблем, без войн, эпидемий и голода? Возможна ли такая жизнь в принципе? Вопрос, как мне кажется, очень серьезный. Надо бы разобраться, продолжить эксперимент Кэлхуна, а то в институте застой».
Он написал аннотацию, план научных работ и зашел к шефу: «Григорий Лаврентьевич, у меня есть одна идея. Из экспериментов Кэлхуна мы знаем, как будут жить биологические особи в условиях полного комфорта и чем это заканчивается. Есть идея продолжения эксперимента с мышами, но усложнить его эпидемией, голодом и войной. Долго объяснять не буду, здесь, – положил папку перед шефом, – все описано, и подробности, и смета расходов. – Скажите, как ваш сын, поправляется, я слышал, что он попал в ДТП и лежит в больнице?» «Спасибо за заботу, Михаил Иванович, сын пошел на поправку. Ума не приложу, что с ним делать дальше, он создает мне большие проблемы!» – вздохнул директор. «Григорий Лаврентьевич, здесь, – он показал на папку, – есть идеи касательно таких мажоров, как ваш сын. –Уж, извините, за прямоту.» «Вы это серьезно, ну-ка, ну-ка?» – шеф взял папку и углубился в чтение. «Григорий Лаврентьевич, я пойду?» – профессор тихонько вышел из кабинета.
Бюджет проекта был небольшим, но выводы должны быть интересными. Профессор организовал исследовательскую группу их двух человек – молодого научного сотрудника и лаборантки. Для начала построили жилище как в классическом эксперименте: в подвале поставили большой резервуар, на дно постелили древесные опилки, поставили посуду для еды, поилки с водой и заселили туда пять пар мышей. Задачей лаборантки была обеспечение едой, водой и чистоты, а научного сотрудника – описание поведения поселенцев. Эксперимент начался.
Лаборантка Люся, невысокого роста натуральная блондинка, пометила мышек номерами – красным цветом самок, синим самцов и стала давать им клички. Олег, научный сотрудник, был молодым человеком, только что окончившим университет и, благодаря, то ли своим знаниям, то ли авторитету своего предка, оказался в престижном Научном Центре. Он завел толстый журнал, на первом листе коротко описал суть эксперимента. На втором листе поставил дату и написал: «День первый – заселились, мышки сначала обнюхали друг друга, потом обошли и обнюхали территорию, периодически возвращаясь к кормушкам, стали подбираться пары. Был небольшой конфликт с выбором самок, но все устроилось».
Профессор спустился в подвальную лабораторию, осмотрел жилье, постояльцев и довольный, мысленно потирая руки, ушел в свой кабинет. Он не знал, когда и чем закончится этот эксперимент, однако идея была интересной. Михаил Иванович решил добавить к безоблачной жизни мышей серьезные проблемы. Первая из них – эпидемия «мышиного гриппа». В классическом эксперименте в условиях полного комфорта прирост популяции прекращался к девяти месяцам, но Михаил Иванович решил не дожидаться этого срока и начал эпидемию в шесть месяцев. Экспериментаторы входили в лабораторию одетые в герметичные костюмы, перчатки и бахилы. Заразив десять мышей, они выпустили их в вольер.
Через неделю начался падеж мышей, в начале убирали с манежа по 3-4 мышки, число умерших постепенно нарастало и достигло почти 50-ти в сутки, такой пик продолжался неделю, затем количество умерших стало уменьшаться и через месяц все прекратилось. Развился, так называемый, коллективный иммунитет. Погибло около одной трети мышей, восстановление популяции началось с еще большей активностью и достигла предела к одному году жизни в вольере, т.е. запоздав на три месяца от классики. Агрессии и каннибализма не было.
Вторым испытанием для мышей стал голод. Еду начали постепенно ограничивать и довели до одной четверти суточного рациона, вода не ограничивалась. Началась драка за еду, многие мышки обоего пола были покусаны, появились случаи каннибализма. Когда численность популяции мышей уменьшилась на половину, голод был прекращен, но постепенно в течение недели. Снова наступил рай и численность популяции стала расти быстрее обычного. Когда количество мышей достигла исходного уровня до голода т.е. около одной тысячи, их ожидала еще более страшная беда – нашествие агрессора.
В качестве агрессора были выбраны серые мыши, которые были крупнее и агрессивнее. В вольер одновременно было выпущено 300 серых мышей, что составило одну треть популяции белых. Началась беспощадная война – мышки дрались и днем, и ночью, Люся не успевала убирать трупы. В начале серые сильно потеснили белых и заняли половину территории вольера, половину кормушек и водопоя. У белых погибло много детенышей и молодняка. Со стороны серых потерь было меньше, но потом ситуация начала стабилизироваться: со стороны белых выделились рослые самцы воины, которые охраняли свою территорию, кормушки и поилки. Затем они стали постепенно отвоевывать у серых свое. Процесс воспроизводства в обеих сторон не прекращался, но темп заметно спал. Вскоре выяснилось, что у белых воспроизводство выше и численность популяции у них росла быстрее. За время «войны» старики стали умирать чаще, молодежь быстро занимала их место. Прошло время и белые полностью победили серых, однако обнаружилось, что появились потомки «смешанных» браков. Белые самцы и самки уничтожили часть детенышей, но часть метисов спариваясь с белыми родили новое поколение, и чистота линии белых изменилась. Победа досталась ценой глубинных изменений в популяции.
Эксперимент продолжился дальше – райские условия были восстановлены и процессы в мышином обществе продолжались. Прошло определенное время и эксперимент закончился с тем же классическим результатом, т.е. все умерли.
Михаил Иванович по ходу дела докладывал шефу о результатах, сделал доклад на ежегодной конференции с промежуточными данными проводимого эксперимента. Григорий Лаврентьевич как-то спросил: «Вы инсценировали эпидемию, голод и войну, как это отразилось на популяции мышей?» «Несмотря на трудности перенесенных стрессов, популяция в условиях рая всегда восстанавливала численность и стремилась к стабилизации в колонии. К сожалению, конец эксперимента был плачевным, как и во всех предыдущих экспериментах, колония в раю вымерла. Надо признать, что исторически биологические сообщества сложились в условиях жесткой борьбы за выживание, а райских условий никогда не было, поэтому нет механизма сохранения популяции в условиях рая,» – заключил Михаил Израилевич. «А что же у людей? Выходит, что мы, построив рай, все умрем?» – задумчиво спросил Георгий Лаврентьевич. «Теоретически, да, – ответил Михаил Израилевич. Но, вернемся к нашему времени, посмотрим на жизнь людей, у которых есть все. Они уже не борются с обстоятельствами, ничего не создают, не творят, основная задача у молодых богачей, мажоров, – тратить отцовские деньги. Безалаберная жизнь: разбитые дорогие машины, постоянные гулянки, алкоголь, наркотики, неразборчивые связи, громкие разводы, гомосексуализм, СПИД и деградация личности. Показателен пример знаменитого артиста балета, который разбогатев, купил остров, перестал творить, вел беспорядочную жизнь, заболел СПИД и бесславно умер. Это никчемные люди.» «Вы думаете мой сын точно также закончит жизнь?» – спросил директор. «Извините, Георгий Лаврентьевич, но ваш отпрыск упорно движется в этом направлении, но он еще не знает, что его конец закономерен, его надо направить на пусть истинный. Ваш случай – частный пример, подтвержденный экспериментами.» «Как же быть-то? Мы, родители оберегаем своих детей от стрессов, трудностей, жалеем их, когда появляются трудности, решаем их проблемы. Это же закон жизни, спросите у любого нормального родителя.» Профессор ответил, что с точки зрения общественной морали, так оно и есть. Но, припомните, почти все выдающиеся ученые, художники и писатели стали таковыми благодаря тяжелому труду и, конечно, таланту. Многие из них закончили свою жизнь трагически, так и не достигнув прижизненной славы и благополучия, а слава пришла после смерти. Все мы смертны. Но что же лучше – умереть прожигателем жизни, принося родителям и окружающим страдания, так ничего не сделав и не достигнув, или умереть знаменитым и выдающимся ученым, писателем или художником, общественным деятелем, или просто добропорядочным мужем и отцом, давшим хорошее воспитание детям и удовлетворенный мыслью о том, что жизнь прожил не зря? Над этим вопросом я начал задумываться после одного случая с моими хорошими знакомыми. У них двое детей, старший вырос самостоятельным, хорошо учился, занимался спортом, окончил университет, сейчас на хорошей работе, приглашают преподавать. Его воспитывала бабушка, весьма строгих правил, он периодически жаловался родителям на «жесткие методы», он им было некогда, они занимались карьерным ростом. Бабушка умерла, воспитанием второго отпрыска занималась мама, приходящие няня и воспитательница. Мальчик рос балованным, капризным, учился плохо, потом попал в компанию себе подобных богатых отпрысков. Когда он вырос, то встал вопрос, где будет работать и чем заниматься? Отец его устраивал на хорошую работу, но он там не задерживался – либо сам уходил, либо его выгоняли. Однажды сын в порыве отчаянья бросил маме обвинение: «Зачем вы меня не заставляли учиться, сейчас, из-за отсутствия хорошего образования, я не могу найти стоящую работу. Не надо было меня жалеть, а надо было заставлять учиться, наказывать и заставлять учиться!» Мама была в шоке: «Как его заставить, если он не хочет, капризничает и скандалит? Очень жаль, что мая мама умерла, она бы справилась».
Григорий Лаврентьевич остался в задумчивости: «Я и раньше считал, утопией конечную цель человечества удовлетворение всех потребностей, не прилагая труда, но на деле выходит, что достижение рая чревато крахом цивилизации? Труд сделал обезьяну человеком, а безделье приведет его к деградации».
05.06.2021. Юлдашев Урал Тимербулатович.