Виталий ехал в Москву к своему другу Сергею. Ехал с тяжёлым сердцем, потому что не в гости, а в Институт туберкулёза, куда Сергея направили областные медики после двух месяцев безуспешного лечения. Виталий часто ездил в Москву, но всегда в абсолютно другом настроении. Колёса электрички, прежде радостно стучащие, теперь как будто били молотком по голове. Мелькали за окном жёлтые поля, зелёные перелески, серебрилась вода в лучах утреннего солнца, но в душе стоял сумрак.
Вот, наконец, и Москва, раздражающая толчея на вокзале, мелькание чуждых лиц. Виталий поехал на метро, довольно быстро нашёл институт. Его здание, возвышаясь серой громадиной, несмотря на яркий солнечный день, сразу вызывало уныние.
Виталий узнал, как найти палату, постучал, открыл дверь и приостановился на пороге. Сергей лежал серый, осунувшийся, с потухшими глазами. Но, увидев Виталия, он мгновенно оживился: «Виталик, ты! Как я рад, как хорошо, что ты приехал!» Сергей сел на стул у кровати, глаза его заиграли, заблестели, почти как всегда. Почти…
- Ну, что там у нас, как ты, рассказывай!
- Да что я, как у тебя дела? – ответил Виталий.
- Вот видишь, валяюсь, нисколько не лучше. А врачи говорят что-то неопределённое. Вчера был общий обход с профессором, сыпали своими терминами, я толком ничего не понял.
- Я привёз тебе из дома гостинцы, - начал Виталий.
- Подожди, потом, найди сначала моего лечащего врача, Геннадия Петровича, расспроси его хорошо, подробно, - попросил Серёжа, тяжело, прерывисто дыша.
Виталий нашёл ординаторскую, там за столом сидел мужчина лет пятидесяти, в очках, белом халате и почти такими же белыми от седины волосами.
- Извините, я могу увидеть Геннадия Петровича?
- Собственной персоной,- ответил доктор, поднимая голову от историй болезней.
- Здравствуйте, Геннадий Петрович, я близкий друг Сергея Коврина, зовут меня Виталий, не могли бы вы мне рассказать о его состоянии, что его ждёт, какие прогнозы? Я знаю Серёжу с детства, его и всю их семью, поэтому расскажите мне полную правду, как родственнику.
- Присаживайся, Виталий, расскажу всё конкретно, более того, покажу, - ответил врач. Он достал рентгеновские снимки, включил негатоскоп.
- Видишь, Виталий, с какой картиной он поступил в наш институт, теперь следующий снимок, патологический процесс прогрессирует, а вот последний рентген. От лёгких мало что осталось, сохранены и действуют только верхушки, - говорил Геннадий Петрович, обводя указкой эти действующие верхушки.
- Течение болезни, я думаю, даже не медику понятно.
- Но почему, ведь туберкулёз в наше время успешно лечится, а он такой спортивный, никогда не курил, крепыш! Да и какой молодой, тридцать три года, возраст Христа, - недоумевал Виталий.
- Дело в том, что у Сергея не туберкулёз, а рак, очень редкая, быстротекущая форма рака, вот он и пригвождает его к кресту в возрасте Иисуса Христа. И помочь Сергею ни мы, никто на свете уже не может, - печально заключил доктор.
-Так сколько ему осталось жить?- выдохнул Виталий.
- Точные сроки я назвать не могу, но осталось совсем немного, сообщи осторожно родителям,- ответил Геннадий Петрович,- а другу правду не говори, так ему будет легче.
Виталий вернулся в палату.
- Что тебе сказали, не томи, долго мне еще здесь лежать? Надоело все до жути. Хочу домой! Может, нужны новые импортные лекарства? Ты же знаешь, мои всё отдадут, но купят, - покрываясь лихорадочным румянцем, задыхаясь, спрашивал Серёжа друга.
- Да нет, Серёга, про дефицитные препараты врач мне ничего не говорил. У них есть всё, что надо, но у тебя редкая тяжёлая форма болезни. Нужно упорно лечиться… Время нужно, - отвечал, смотря в окно, Виталик.
- Ты что-то не договариваешь, - Сергей тихо опустился на подушки и замолчал.
- Перестань, вот мамины огурцы, помидоры, зелень. Вот смородина, крыжовник – всё из вашего сада. А вот колбаса, ветчина.
- На мясное смотреть не могу, воротит. А ягоды поем, кусты я сажал.
Пока Серёжа лениво перебирал ягодки, Виталик рассказывал ему про домашние дела. Пытался рассмешить историей о том, что любимый кот Серёжи Черныш наловчился сбрасывать крышку с кастрюли и вылавливать лапами мясо из борща. Вспоминал, как в зоопарке они видели камышового кота, названного почему то Серёжей. Друг чуть повеселел, улыбался уголками рта. Тут Виталик вспомнил, что взял с собою в дорогу книгу «Битлз. Авторизованная биография». Он вынул её из сумки, и они с Серёжей с увлечением стали её перелистывать, рассматривать фотографии, вспоминать песни и альбомы битлов.
- А помнишь, как я танцевал с Ленкой под «Любовь нельзя купить?»
-Как будто только ты танцевал, мы с Натой тоже не отставали .
- Ну, вы-ы, конечно-о…
И дальше они продолжали листать книгу про любимую группу юности.
- А для меня, пожалуй, лучший альбом у них «Let it be» -Пусть будет так, - сказал Серёжа.
Виталик чуть запнулся и тихо проговорил: « Мне он тоже нравился».
- Почему нравился? Сейчас уже разлюбил?
- Да нет. Это я просто так.
- Виталь, а ты знаешь, что Джон Леннон как-то замочил, что он популярнее Иисуса Христа?
- Знаю, Серёжа, но потом он отказался от своих слов и публично извинился.
- Слушай, Виталик, мне читать нечего, оставь мне эту книгу, я, как поправлюсь, привезу, - попросил Серёжа.
- Да она не моя, мне на время дали… - начал было Виталий, - конечно, бери, читай, раскачайся.
- А теперь давай пообедаем, я ведь утром только кофе выпил, - предложил Виталий.
- Мне не очень хочется, но за компанию давай, - отвечал Серёжа.
- Ты нарезай пока всё в тарелки, а я через пять минут буду, - сказал Виталик и вышел из палаты. Он выбежал из института, купил в ближайшем магазине четвертинку водки и вернулся.
- Вот, еда готова, но на сухую не пойдёт, - выставил он водку, - давай, Серёжа, по рюмке, вспомним юность, дни весёлые.
- Ты выпей, а я не буду, очень душно сегодня, тяжело,- ответил другу друг.
-Тогда и я не буду.
-Нет, ты выпей за моё здоровье, а я потом, вечером, когда жара спадёт, а пока посмотрю на тебя, вспомню наши праздники, рыбалку, шашлыки, - попросил слабым голосом Серёжа.
Виталик открыл бутылку, плеснул в стакан водку, чуть не сказал дежурный тост – дай бог, не последнюю! – поперхнулся, выдавил из себя: «За тебя, Серёжа!»
Он едва проглотил эту водку, давясь, закусил огурцом.
- Ты хоть кушай, Серёж.
Друзья вяло, без аппетита, принялись обедать. Потом стали вспоминать детство, грибы, рыбалку, забавные приключения и не очень весёлые истории, в которые случалось попадать. Говорили о знакомых и подружках, спорили о музыке и книгах. Серёжа повеселел, а Виталик, сохраняя оживлённость и улыбку на лице, всё больше мрачнел в душе. За беседой незаметно наступил вечер.
- Извини, Серёжа, но мне пора, а то не успею на электричку.
- Давай, Виталь, жалко расставаться, но, действительно, давно пора. Передавай привет родителям, всем близким и знакомым. Попроси маму, чтобы скорее приезжала.
- Я скажу, она скоро приедет.
Друзья обнялись на прощание, и Виталик ушёл. Когда он подошёл к метро, то понял, что на последнюю электричку не успеет. Он позвонил брату своей жены Павлику: « Был у друга в больнице, задержался, уехать не могу, приеду ночевать к тебе».
- Какие вопросы, лети быстрей, нам тебя и твоих приколов только не хватает! – кричал в трубку Павлик.
Когда Виталий добрался до Павлика, у того в квартире дым стоял коромыслом, большая компания отмечала день рождения его любовницы. Виталия усадили за стол.
- Штрафную, штрафную! – кричали разгорячённые парни и девицы. Виталий махнул целый фужер водки, чем-то закусил и вышел на лоджию. В сияющей огнями квартире танцевала подгулявшая компания, а где-то в темноте умирал его лучший друг Серёжа.