Жила-была Баба Яга. Да, именно так ее и звали, впрочем, как и маму ейную, и бабушку, и прабабушку, и так далее, и тому подобное. В общем, всех женщин в ее роду звали Ягами, ну или Ёгами… Йогами? Хм.. Ну, конечно, ни к какой Индии они отношения не имели и узлом ноги вокруг головы не закручивали, и асаны там всякие не выполняли, а просто были… как бы помягче выразиться – ведьмами! Ну да, именно ведьмами: ведьмовали там всячески, колдовали, привораживали, отвораживали, навораживали, нашаманивали, наводили, отводили и ваще чё-то такое мутное вытворяли. Хотя, чссна говоря, не все и не всегда, но коль назвался груздем, то сам знаешь куда полезай, а коль тебя Ягой (не путать с одноименным коктейлем) прозвали, то ваще не отмазаться – колдуешь и всё тут. Все знают. Напрасно народ не будет говорить. Короче, такая вот Яга, Ягиня, Ягинишна, Яговна. Жила-не тужила во первопрестольном граде во Москве, в районе Бирюлево восточное (ну там вообще всякая нечисть обитает, если на чистоту), работала кассиром (кассиршей) в «Пятёрочке», мечтала стать старшим товароведом в том же магазе, а тут ее ни с того, ни с сего потянуло на родину – в лес дремучий. Неспроста потянуло – бабка померла. Бабушку Ягу(ага, тоже) совсем не помнила, но выяснилось, что родственница эта ей свою избушку на курьих ножках отписала, а это какая-никакая жилплощадь, и тем более на территории Москвы. У-у, Москва нынче большая – там и леса, и поля, и горы, и чё угодно. А чего это снимать комнату в какой-то убогой хрущёвке, когда от бабки цельный особняк перепал?! Вот и поехала наша Яга оформлять наследство от единокровной бабушки Яги (ну, вы уж запомнили, что все они были Яги, Ёги… и т.д.).
Скоро сказка сказывается, но не скоро пробка на МКАДе рассасывается. В общем, добралась Яга Ягинишна (так ее будем именовать, чтоб с другими не путать) до заброшенного Леспромхоза, на территории которого располагалась бабушкина избушка. А что, полчаса на электричке от Бирюлево и вот бабушкина хата. Ничё-так в сердце не ёкнуло – не была тут ни разу, бабушку не видала никогда. Мамка ничего не рассказывала. Хорошего не рассказывала. А вот как иной раз находила на нее меланхолия после очередной дозы «красненького», то со слезьми выпаливала дочурке о своем детстве в мрачном лесу, хде окромя кукушек да лягушек и друзьёв-то не было. Был котик еще – чёрненький такой, вумный скотина, но не ласковый ни разу. И всё. Ни телевизера, ни книжек, ни чего-то просто веселого не было в мамкиной жизни. А потому, как повзрослела, то сразу в город смоталась, устроилась на фабрику, получила койко-место в общежитии, поступила в ПТУ. В общем, есть бабушка, где то там… далеко. Не спрашивай, дочура, и вообще иди уроки делай.
Дом, родимый дом, человеческим духом тут не пахнет, а зов предков ощущается. Вроде и не бывала тут никогда, вроде и… нет, всё тут своё, всё тут по душе.
Присказка это была, а вот и сказка начинается. Жила-была баба Яга. Впрочем, какая ещё баба? Так, девка Яга. Осьмнацать лет Яге… Было, когда в избушку на курьих ножках заселилась, а таперыча – осьмнацать плюс. Бабы Ёги (Яги? Йаги?) вообще женщины без возраста. Глядишь так, вроде, молодая и ваще ничего, а этой особе уже лет так триста, а то и больше. Потому баба – БАБА! Баба Яга. Жила, не тужила, и тут стук в дверь. Перед этим, конечно типа: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом», но не будем вдаваться в подробности, просто стук в дверь. «И кого там черти носят?!». «Открывай, карга! Милиция!». Ну, так и есть – стоит, значит, на пороге участковый местный в серой форме и с папочкой под мышкой.
— А где бабуля?
— Я вместо нее.
— Кто такая?
— Внучка.
— Ну, вы даете! Ни деда, не отца ни разу не видел, а как зайду: вот дочка! вот внучка!
— А что такого?
— Да ничего, собственно… Просто вопросик возникает: вы энто как так размножаетесь, дорогие женщины: вегетативно? почкованием? партеногенезом? У вас в роду самки одни! Ититская сила!
— Не твое дело! Чё припёрся то?
— Хм. Жалоба от соседей поступила – нарушаете общественный покой, шумите ночью: вой всякий, крики и музыка громко играет после двадцати двух нуль-ноль. Вот.
— Брехня. Где доказательства?
— А вот заявление мот соседей.
— И что? Я таких могу сколько угодно и на кого угодно накатать. Где доказательства?
— Ладно, пока предупреждение. А вот как еще свидетелей найду, так административка будет и штраф.
— Вот, как найдешь, так и приходи, а пока вали отсель.
— Так, стопэ! Тут еще ходит слушок, что вы тут на дому нетрадиционные методы лечения практикуете и всякую нечистую силу призываете.
— А что, нельзя?
— Можно, но с лицензией. А ну-ка предъявите свою лицензию на ведьмовство!
— Брр, какое еще ведьмовство? Это безобидные эзотерические практики, плюс обычные экстрасенсорные сеансы.
— На это тоже лицензия требуется, а еще сертификат, подтверждающий ваши знания и способности. А-то, ишь ты, развелось вас тут всяких шарлатанов!
— А ты меня за руку ловил, волчина позорный, чтобы про мои дела на людях рассуждать? Я ж тебе...
— Не ругайтесь, гражданочка. А вот сертификат предъявить придется.
— А с чего это ты взял, что я всё это практикую? Где, опять-таки, доказательства? Покажи мне хоть одного потерпевшего? Я ни копейки, ни с кого ни разу не брала, так что не нужны мне никакие ваши сертификаты, лицензии, все эти бумаги дурацкие.
— Но-но, с этим тоже разберемся. Только потом поздно будет!
— Поздно будет, когда тебя самого хворь какая прихватит, а в местной поликлинике тебе один подорожник с зеленкой пропишут. Вот, как завоешь тогда, как прибежишь ко мне. А я тебе припомню. Так и скажу: «Нет у меня лицензии, милок. Ступай-ка подобру-поздорову. Или понездорову!
— Это мы еще посмотрим!
— А нефиг смотреть. Ступай прям сейчас. Досвидос!
Хлопнула дверь. Следы на снегу. Серая тень шмыгнула в чащу. Слышен вой.
Эх, как был оборотнем, так и остался. Теперь уже в погонах.
Форточка распахнулась, черный котик – прыг на лавку.
— А, бздливое животное, вернулось!
— Сама дура!
— Ща как дам веником!
— Ну ладно, ты, потише! Просто до ветру ходил, чё сразу обзываесси?
— Ну, да… Ну, да… Увидал, значит, мента, и сразу свалить решил? А кто ночью Рамштайн врубал и колбасился тут, как после обкурки?
— Я просто приобщался к современной музыке.
— Ага, так приобщился, что соседи вон – стуканули в «органы».
— А сама-то выплясывала и не мур-мур!
— Так я никуда и не сбегала, если что.
— Ну, а я… в общем, пофиг мне менты, а вот собак реально того… этого. Избегаю.
— Ясно.
— Мур-мяу.
— Брысь!
Эх, избушка-избушка! Стоит ветхая на краю леса, почти впритык к автостраде. Слева от нее автозаправка, справа гостиница с проститутками, куда дальнобойщики любят захаживать, а еще рядом чебуречно-шаурменная, а позади несколько избушек, сиречь коттеджей, в которых живут кикимора болотная, семья лешего и пастор баптистский. Раньше лес тут был дремучий, раньше ни одна живая душа не заглядывала, а тут вот вам – автостраду отгрохали и понастроили всяко-разно. Но Ягинична Яга наша не смущается – после Бирюлево ей рай тут просто. Дом добротный, хоть и развалюха с виду, куча книжек старинных от бабушки, прабабушки и всяких там пра-пра-пра – большей частью непонятные, а те, что понятные… ох, какие!!!! Врала маманя – есть чтиво в доме, только уметь надо читать такое. Прочла инструкцию и на ступе слетала. Метла-руль без гидроусилителя туговата, но со временем освоилась. Вот тачка так тачка! Вертолет целый! Или самолет? Неважно. Летает и горючки не просит. Кот еще в наследство достался, без сапог, но всё же. Коту лет тыща – не меньше. Он еще пра-пра-прабабке служил. Хотя «служил» – громко сказано. Никому коты никогда не служат. А какая польза-то с него? Мышей не ловит, дом не охраняет, сказок там всяких да песней не сочинят. Хм. Ладно, с котом потом разберемся. Появилась заклятая подруга – Кикимора. Ага, та еще фифа! Жила на Монмартре, посещала все модные дома, тусила во всех крутых клубах, знакома со всеми селебритиз – это, если ее послушать. Но ее слушать – себя не уважать. По факту дурочка деревенская с бантиком. Но в гости регулярно наведывается. Как сядет у печи, как закинет ножку на ножку – колготки в сеточку, сапожки леопардовые – и давай бухтеть а ля: «А вот в Париже!». Да и у нас тут, как в Париже, только, известно, асфальт пожиже и дома пониже. Кикимора-кикиморой, а воображает! Супружница лешего – та попроще, та заглядывает реже, но говорит всё по делу, по хозяйству подсказывает. Пастор одно время зачастил – о Боге разговоры заводил, Библию цитировал, брошюрки пропагандистской направленности оставлял. Но Яга его чертополохом как-то перекрестила, пеплом зверобоя на тень посыпала – сразу отвадился. Ходит теперь всё мимо, в окошко поглядывает, зубами скрежещет, а зайти не решается. Есть подозрение, что это он все доносы участковому строчит.
— Да котик?
— Может быть. Есть подозрение.
— Да, он. По любому!
— А, хочешь, я ему отомщу?
— Это как еще? В дом заберешься и в тапки нассышь? Гы!
— Нет, я его на богословский диспут вызову и посрамлю публично. Ишь, еретик богопротивный!
— Да черт с ним! Не трогай. Жаль его – убогий человек. Я лучше сама на него порчу нашлю, чтоб все волосы выпали, и ноги не держали.
— Добрая ты, прям пипец!
— Ага. Гы.
А была еще у Яги мечта. Хотела она выйти замуж за принца, ну или за царевича. И ничего в этом странного, ибо, как известно, все представители российской княжеско-олигархической верхушки только на ведьмах и женятся. Ну, всем же известно. Да? Только вот ни одного прынца, ни на белом коне, ни на черном мерседесе мимо не проезжало. Обидно. Ну да ладно – какие наши годы! Хотя, заезжал разок Иван-царевич. Неожиданно. Но амурного ничего не приключилось. Вернее, приключилось, но в другом месте и совсем не романтично. Именно после этого и пожаловал.
— А где бабуля?
— Я вместо нее.
— Кто такая?
— Внучка.
— Хм.
— А, может, я чем помогу?
Ягинична только начала глазки строить, да вспоминать куды привораживающее зелье приныкала, как прям-таки… перехотелось.
— Лечить хворь срамную умеешь?
— Какую именно?
— Триппером в народе именуемую. Меня тут феи всякие наградили на вписке. Я тогда обдолбанный был и про презик забыл. Мля, сцуки!
— Вот пузырек. Принимать по две чайные ложки в день, после еды. Курс лечения – две недели.
— Ага, понял.
Оставил, значит, царевич триста баксов и свалил в закат на красном Феррари. Подумала Яга: «Нее, такие принцы нам не нужны». Тут и сказки конец. Потому что, какая нафиг сказка, когда правда жизненная прёт отовсюду.