/Юродивые ХХ века, глава 37
Вечная пошлость и мелочность не
могут же быть вечным уделом
человека…
Писарев
Увы! Так может думать только тот, кто не подписался на «Комсомолку». Ещё как могут. С приходом к власти г. Вирабова и тех, кого ещё недавно клеймили презрительным словом «извращенцы» (свежо предание, а верится с трудом), а сегодня именуют создателями обновленной России, КП показала, наконец, на что она способна. Не исчислить снимков совокуплений всего, что совокупляться может и что совокупляться, не может на её священных страницах. От тигров до кинозвезд. Наследники ВВ, кажется, могут только или наблюдать за совокуплениями, или грызться, как собаки, из-за брошенной хозяином кости. А собачья свадьба просто стала тут символом свободы – в том числе и нравов – и демократии, поскольку, как объяснила читателям КП, позволяет наиболее полно выявить из всех соискателей наиболее пригодного живчика, рвущегося вперёд, словно Борис Николаевич к власти.
Если ранее сотрудники КП пребывали среди борющихся в сплошной лихорадке буден за выполнение и перевыполнение своих предначертаний, то теперь они пребывают просто в лихорадке там, где совокупляются числом от трех и более. Хотя и тут предпочитают быть сторонними наблюдателями, а не участниками.
По примеру Петра Первого ребятишки принялись прорубать «окна». Только не в Европу, а к соседям. Устали люди подглядывать за жизнью ближнего своего через замочную скважину, да и спина с возрастом начинает побаливать: трудно целыми днями в согбенном положении находиться -- вот и решили посозерцать с удобствами («Рабы, распрямляйте спины и колени!»). Поскольку, утратив влечение к трудовым подвигам, отнюдь не потеряли его к вопросу, кто с кем переспал, кто кого бросил, а кто с кем ещё живёт. Чувство соборности, как видим, никогда не умирает в нашем народе. Хотя подчас и принимает достаточно странные очертания.
Но, разумеется, это не означает, что европейский опыт совсем не используется. Зря, что ли, люди по заграницам мотаются. Пётр Первый привёз из-за рубежа науки, искусства и ремёсла. Не отстают и наши борзописцы. Одна бабёнка из КП, ссылаясь на пример более цивилизованных стран, доказала, что не надо женщинам стесняться оправляться в присутствии мужчин. Тем более что это зрелище их так возбуждает, что член у них поднимается «до носа». Из чего следует, что есть в руководстве редакции люди и с такими, в наши дни, в общем-то, безобидными, отклонениями. Отсюда напрашивается современное прочтение Шекспира, у которого, как известно, Ромео увидел Джульетту на балкончике. В прочтении современных американизированных либеральных постановщиков это может выглядеть примерно так: Джу отливает прямо с балкончика, а Ро проходит мимо и попадает точно в струю, словно «Комсомолка».
Вопрос о том, следует ли разрешать установку подглядывающих устройств в женском туалете, уже обсуждается на Главных каналах и решается бабским сонмищем с привычным вздохом: ну, если кому-то хочется, то пусть смотрят.
КП пересмотрела ход второй мировой войны с точки зрения того, как войска совокуплялись на всем протяжении линии фронта от Чёрного моря до Баренцова, поскольку то, что участники войны называют «передком», у её борзописцев вызывает несколько иные представления.
Обрела второе дыхание С.Кузина, крашеная блондинка с усталым от исполнительности взглядом, усладившая начальство зрелищем осеменения далёких миров с помощью живчиков завотделом православной нравственности и яйцеклеток практиканток, что более чем дёшево. В награду за усердие С.Кузина получила возможность подготовить свои клетки к межзвёздному перелёту на Филиппинах. И как только г.Вирабов станет Главным, а потом, наев подходящее выражение лица, займёт место предыдущего главного, который встал во главе Думы, звездолёты брызнут во все стороны, а известный журналист Ярослав Г. станет бороться за право стать первым неяпонским осеменителем, доказывая, что его здоровье не хуже, чем у Бориса Николаевича. Но, думается, японцы его всё же обскачут: у них денег больше, а в обновлённой гг. Вирабовыми России всё продаётся.
Один римский император любил в свободное от руководства империей время понаблюдать совокупление по трое, что являлось самым надёжным признаком упадка империи. Похоже, что когда в нашей стране престол займёт г.Вирабов, ленту «Калигула», в странах, «где обывателей большинства», запрещенной, станут показывать на детских утренниках, поскольку наши ведущие издания и телеканалы вплотную подошли к осуществлению мечты маркиза де Сада, мечтавшего сделать извращенцами ВСЕХ граждан. Чтобы не так выделяться на фоне прочих своими странными наклонностями.
Словно предчувствуя появление г.Вирабова, неистовый маркиз требовал, чтобы «существовали различные помещения, здоровые, просторные, опрятно убранные и безопасные во всех отношениях, где причудам наслаждающихся распутников будут предоставлены лица любого пола и возраста, любое создание». Разумеется, с падением всех предрассудков против совокупления и деторождения. А отказ от домогательств «повлечёт за собой наказание, которое соизволит назначить получивший отказ распутник», т.е. наказан будет не порок, а добродетель.
Иначе говоря, если какая-нибудь каракатица не сможет угодить г.Вирабову, то он может приказать зажарить её и подать ему с соответствующей подливкой. Таким образом, гражданин не «будет беспокоить правительство», говорят и маркиз, и ведущая с ним перекличку через века КП, уверенные, что все потрясения в мире происходят от половой нужды. А считают они так, потому что не Базаровы и не режут лягушек, если есть возможность наблюдать, что они вытворяют в брачный срок.
Вышеприведённые примеры лишний раз доказывают правоту ниспровергнутого Энгельса: природа действительно умеет отомстить за насилие над собой. Гонят природу в дверь – а она в окно. Или в какое иное отверстие. Вот ведь к чему ведёт привычка получать блага жизни через заднее крыльцо.
Известное положение дел в обществе создаёт известные потребности (или непотребства), поскольку, когда к власти продираются люди, умеющие только продираться к власти, страну начинает лихорадить. Причём лечить больное общество приходится не совсем здоровым врачам, только что прошедшим переподготовку в больнице «Всех скорбящих». Рыба, знаете ли, начинает тухнуть с головы, а с головой у ребят и в самом деле не всё в порядке.
Отметим мимоходом, что в начале 90-х второй раз после времён Розанова на Руси стало выгодно быть извращенцем. Некоторые, кстати, через заднее во всех отношениях крыльцо попали на службу прямиком к Борису Николаевичу, чего, между прочим, не было со времён Ивана Васильевича. Казалось бы, признайся в этом прилюдно всей редакцией, как Раскольников: мол, есть такой грех, готовы получить за него заслуженное вознаграждение. Так ведь нет, пригласили прошедшую огни, воды и проверку ЦРУ, умудрённую опытом прямых продаж истины бабу с радио «Свобода», которая на первой странице -- редактор как настоящий мужчина уступил ей своё место -- тогда ещё четырёхполосной газеты объявила: все путное, что сделано в мире, сделано извращенцами. С чего, собственно, и началось обновление России.
В начале 90-х помнится, народ удивлялся: с чего бы это такое поветрие возникло именно среди избранных из самых проверенных - защитников идеологических твердынь? Очень простое объяснение даёт известный писатель Владимир Войнович: поскольку за производственные показатели на этих участках работы – да и вообще за что-либо - отвечать не приходилось, сюда набирали по наличию у соискателя не столько разума или заслуг, сколько того, что на казённом языке ласково именуется «компроматом». «Хорошо, если сотрудник любит выпить или женщин. Ещё лучше, если он любит мужчин», - вспоминает писатель тех, кто сначала распинал его на собрании Союза писателей, потом оказался в первых рядах сначала перестройщиков, а затем рыночников, посмотрев на которых поближе, начинаешь понимать, почему Советский союз проиграл идеологическое соревнование с США.
Отметим любопытства ради, что Гегель, определяя всякую философию как современность, схваченную мыслью, утверждал, что ни одна из них не сможет пережить своё время. А вот философия В. Розанова, как видим, пережила своё время назло Гегелю! Потому что схватывала своё время не мыслью, а её отсутствием. Времена, когда господствующей становится мыслишка ухватить чего-нибудь, склонны повторяться.
/.