К вечеру Левашов устал. Утомительные споры, согласования, уточнения и наконец приемлемые решения вымотали его больше, чем разгрузка вагонов в студенческие годы. А ведь это было ещё не всё: надо составить черновик договора, утром созвониться с директором, получить замечания и новые уточнения, а к ним и новые споры и согласования. Александр Евгеньевич тяжело вздохнул и подумал, что надо бы на бессонную ночь запастись куревом и пивом.
Теперь он шёл незнакомыми улицами в сторону гостиницы по маршруту, рекомендованному услужливым навигатором. Первый попавшийся магазин напомнил про сигареты, и несчастный труженик документооборота толкнул входную дверь. Выложив на ленту пару пачек сигарет, пяток банок пива и чипсы, Левашов остановил взгляд на усталой кассирше. Сначала его лицо отразило праздный интерес, потом удивление и наконец изумление, вырвавшее непроизвольный возглас:
- Фиалка, ты ли это!
Кассирша недовольно посмотрела на покупателя и уже открыла рот, чтобы дать отпор навязчивому ухажёру, но неожиданно воскликнула:
- Леваш, Сашка, ты?
- Кончай любезничать, работай, давай, - проскрипела стоявшая за ним старуха и гордая, надменная в школе Ия смиренно сказала: - Извините,- потом быстро заговорила, - я в восемь заканчиваю, подходи к дверям, поболтаем.
В гостиницу Левашов бежал, не замечая, что удивлённо размахивает руками и без конца повторяет:
- Ия, фиалка моя, здесь, в этом захолустье, фантастика!
Он судорожно побрился, принял душ, переменил рубашку, в холле купил цветы и без одной минуты восемь застыл у магазинной двери. Она вышла в начале девятого, уставшая, скромно одетая и, как заметил в лучах закатного солнца Левашов, с вздувшимися венами на всё ещё стройных ногах. Александр Евгеньевич протянул цветы, но Ия не взяла, отрицательно мотнула головой и прямо как в магазине, тихо сказала:
- Извини, - и быстро пошла прочь.
Левашов в очередной раз изумился, сунул букет какой-то проходившей мимо тётке и побежал догонять свою неразделённую школьную любовь.
- У тебя есть свободная штука? – на ходу спросила Ия.
- Какая штука, о чём ты? – снова изумился он.
- Свободная тысяча рублей у тебя найдётся? – перевела она, и Левашов утвердительно кивнул, - тогда пойдём. Тут есть одна кафешка без музыки, буфета и посетителей, там и поболтаем.
- А на что она без посетителей существует? – в очередной раз удивился Александр Евгеньевич.
- Всё примитивно просто: местный бандит открыл несколько кафе, магазинчиков и аптечек, через которые отмывает деньги. Показывает в отчётах огромную прибыль, с которой платит все положенные налоги, а отмытые деньги кладёт в карман. Все всё знают и все довольны. Я полтора года в этом кафе официанткой проработала, так что не сомневайся, знаю, что говорю. Не болтай только, а то мне голову оторвут.
В кафе действительно никого не было. Официантка поздоровалась с Ией, как со старой знакомой.
- Вот, Мариша, одноклассника встретила. В командировке он, - зачем-то доложила она, - ты нам водочки бутылочку да закусочки какой-нибудь принеси на тыщёнку, не больше.
- Почему не больше? – возмутился командировочный, - И салат несите, и горячее, и сока.
Мариша равнодушно кивнула и ушла.
- Ну, рассказывай, каким ветром тебя занесло в наши Палестины. И про себя расскажи, не таись.
- Да мне таить нечего. Приехал от нашей фирмы на ваш завод условия договора обсуждать, основное обсудили, договорились, шероховатости подшлифуем и домой поеду. Что ещё? Разведён, сыну семь лет, хулиганит, а пороть некому.
Выпили за встречу.
- Я ведь в школе влюблён в тебя был по уши. Узнал, что Ия означает фиалка, и стал тебя так называть, а ты не понимала, почему, и крутила пальцем у виска. Ты была такая красивая, такая гордая и неприступная, что я и подойти к тебе лишний раз не решался, не то, что о чувствах своих заговорить. А потом ты вдруг пропала перед самыми выпускными экзаменами. Я с ума сходил, думал, что с тобой что-то случилось. К родителям твоим зашёл. Они мне сказали, что ты с каким-то лабухом сбежала. Я с горя чуть тогда математику не завалил. А ты здесь, за кассой и грустная. Что с тобой случилось, Фиалка моего детства, как ты здесь, почему?
- Давай выпьем за тебя, кавалер. Знала я про влюблённость твою. Глаза твои всё говорили, только не до тебя мне тогда было, - Ия забросила в себя водку так, словно проглотив, сразу собиралась прыгнуть в омут,- Я была в шестом, а Борис в десятом. Ясно, что на такую мелюзгу он внимания не обращал, а я тихо страдала. Потом он закончил школу и исчез из моей жизни. Говорили, что в армию. В одиннадцатом классе я случайно попала на концерт новой рок-группы. Может быть, помнишь группу «Братья Рокки»? Борис играл там на гитаре. Как же я его опять полюбила!
Ия снова выпила и продолжила.
- В конце мая, буквально за несколько дней до первого экзамена, группа собралась в Крым на гастроли. Надо было выбрать между аттестатом и любимым, и я выбрала. Мы мотались по Крыму до самого октября без надежды на какой-нибудь успех, ребята были в отчаянии, а я была счастлива. Мы уже совсем собрались возвращаться домой, и я со страхом готовилась к встрече с отцом, когда массовик-затейник одного санатория предложил ребятам стать их продюсером.
- Вы совершенно не понимаете жизни, - втолковывал он им за стаканом вина, - это ж надо было додуматься притащиться в Крым летом. Летом, птенчики, сюда слетаются орлы да стервятники, а не воробышки вроде вас. Ваше время зима. Санатории работают круглый год, а окучивать их некому – стервятники улетели кормиться в другие хлебные места и расчистили вам поляну. Тут мы с вами и поклюём наши зёрнышки.
- Так и повелось: зимой Крым, летом российская глубинка. Не слишком жирно, но и не нищенствовали. Рок, вино, лёгкие наркотики, залы, переезды, гостиницы – всё слилось в один бесконечный день. А потом, как и положено, пришла расплата. Мы приехали в этот городишко, сняли зал в бывшем доме культуры, продали билеты и ... В зале прорвало трубу. Другого зала в городе нет, концерт отменяется, деньги зрителям надо возвращать, а хозяева зала возвращать аренду не спешат, да и мы уже потратили много. Короче, кошмар.
Фиалка снова прополоскала рот рюмкой водки.
- Дружба, как известно, проверяется в беде. Она и проверилась синяками да выбитыми зубами, а Борису сломали нос и челюсть. Ребята распродали инструменты, расплатились со зрителями и уехали, оставив нас с Борисом одних – меня в гостинице, а его в больнице. Там сосед по палате и дал Борьке адрес и пароль точки, торгующей дурью. Борис пошёл и взял сразу много, чтоб не сбегать из больницы слишком часто, а на выходе его приняли, и в итоге восемь лет. Колония в сорока верстах, он там, я здесь жду его возвращения. Осенью придёт. Давай за него.
Ты не обижайся, что я цветы не взяла, нельзя мне. Ему же донесут, что видели меня с мужиком и цветами, вот у него и будет повод меня оставить. Хотя, - Ия безнадёжно махнула рукой, - он всё равно меня бросит.
- Почему ты так решила? Он же любит тебя.
- Любил или говорил, что любит, кто его разберёт. А бросит потому, что старая, поматросит недельку с голодухи и молоденькую найдёт.
- Какая ты старая, когда тебе всего тридцать?
- Это у вас, мужиков, тридцать лет означает «всего», - она криво усмехнулась, - а у нас, баб, это называется словом «уже». Ладно, Санька Леваш, давай по последней, и чтоб у нас всё было хорошо. Пойду я, устала очень. Ты меня не провожай, не надо, сама дойду.
Ия поднялась и пошла, помахивая рукой.
- Мариша, пока-пока. Одноклассника не обижай, - пропела Фиалка и скрылась за дверью.
Санька Леваш загрустил, вспоминая свою детскую любовь, но неожиданно сильно расстроился и закричал:
- Мариша! Принеси ещё бутылку и солёных огурчиков, если есть.
- Есть солёные оливки.
- Тащи оливки, Мариша, Санька Леваш поминки по любви справлять будет.