– Динь-дон, динь-дон, – тихо пел колокольчик на пушистой ветке ели, увлекая во что-то сокровенное, таинственное и немного волшебное. Всего лишь одна игрушка из многих, но именно она привлекла моё внимание.
Лёгкое прикосновение, и вот хрустальный язычок вновь отзывается своим – динь-дон, динь-дон. Я уже не различаю ни звуков музыки, разливающейся где-то позади в огромном зале, ни шума детворы, бегающей вокруг ёлки, ни звона бокалов, ни фейерверков за окном, ни шагов, так скромно приближающихся ко мне.
Мужчину рядом я действительно заметила не сразу. Слегка повернула голову лишь, когда он точно так же, как и я, потянулся к маленькой ёлочной игрушке. Его выбор пал на старинные окрашенные, словно изумруд, часы, стрелки которых навсегда остановились почти на полуночи.
– Красивые, не правда ли? – вдруг заговорил незнакомец, не дождался ответа и продолжил. – Всегда так отрадно видеть, что про старые украшения не забывают. Вот, например, эти часы. Они так обветшали, почти потеряли былой лоск, но, тем не менее, они здесь. Здесь, как и вы, как и я.
– Простите? Разве мы знакомы? – я наконец оторвалась от хрупкой игрушки и взглянула на человека в сверкающей бархатной маске.
– Сегодня никто не знает друг друга, – он слегка улыбнулся и приподнял чёрный цилиндр.
– Может, не стоит и начинать? – резче, чем собиралась, спросила я.
– Отчего же? Всегда приятно поговорить с человеком, который так же, как и ты, отделяется от общего веселья. Или же вы кого-то ждёте?
– Спасибо, что попытались меня развеселить, но, право, не стоит. Пусть и тот, кого я жду, уже никогда не придёт.
– Простите, не хотел вас расстроить. Возможно, я вынужден пожелать вам просто приятного вечера?
Я не ответила – позади вздрогнули окна, раздался очередной залп салюта, раскрывшегося в невиданный перламутровый цветок. Вновь взлетела тонкая звёздочка. А затем ещё одна и ещё. Музыка же в зале сменилась с громкого фокстрота медленным скромным вальсом. Свет притушили, озарив всё пространство сиреневой темнотой, похожей на волшебную снежную зимнюю ночь. Молодые люди в чёрных смокингах приглашали прекрасных юных дам на танец. И если ещё совсем недавно я могла различить знакомые лица, то теперь узнать хоть кого-то в этом круговороте было практически невозможно. Люди, словно снежинки, кружились в вихре чувств и эмоций, ведомые мелодией из зачарованного сна. Когда-то очень давно я была частью таких празднеств, теперь же лишь одинокий призрак прошлой себя.
– Чувствуете себя лишней даже под маской? – вновь раздался голос всё того же незнакомца.
– Видите меня насквозь? – отчего-то признала я.
– Но танцевать вы, конечно, не хотите. Или же я могу надеяться хоть на один танец, мисс?
– Вряд ли, – слегка улыбнулась я и отвела взгляд.
– Знаете, ничего не могу с собой поделать, когда леди грустит. Даже если я не могу заменить вашего кавалера, то, пожалуйста, позвольте скрасить ваш вечер хоть на этот танец? – он слегка наклонился и протянул мне руку в белоснежной перчатке, заставив вновь обратить на себя внимание. – Просто я очень хочу увидеть, как ваше ослепительное небесное платье отразит весь блеск этого зала. Поверьте мне, вы прекрасны. И не стоит скрывать этого. Не стесняйтесь и не бойтесь, просто доверьтесь.
Он всё ещё держал открытую ладонь передо мной и не сводил с меня взгляд. Его глаза казались фиалковыми от сверкающих огней, а улыбка ослепительной. Прошла секунда, вторая, третья. Но незнакомец не отступал. Не знаю, что взяло во мне вверх – его очарование, моё смущение, сама неловкость ситуации, но впервые за долгое время я позволила кому-то закружить себя в танце.
– Динь-дон, динь-дон, – пел колокольчик, заглушая скрипку с фортепьяно. Тихая прекрасная мелодия лишь для нас двоих. Шаг. А за ним другой. И вот снова пропали все вокруг, остались лишь я… и незнакомец.
Такое ведь уже было. Но когда? Когда же такое случалось, что кто-то скрашивал моё одиночество? Почему всё это кажется таким знакомым? Словно сказка, словно сон. Словно прошлое снова рядом. Мы одни на целом свете. Прямо как тогда в декабре… Лишь коснувшись твоей руки, я всё поняла. Твой ласковый взгляд, нежные, но сильные руки, наклон головы, милая улыбка, бархатный голос. Я помню их! Это ведь ты! Это правда ты?! Я будто обретаю крылья. Я лечу. Воспаряю в небо. Это уже было, я помню! Ты прикасался ко мне, шептал моё имя, кружил в танце, всё дальше и дальше увлекая в нашу сказку. Это был наш первый вальс, первый полёт, первый…
– Как же я рад вашей улыбке. Благодарю вас, милая леди, – незнакомец неожиданно отстранился, аккуратно взял меня за руку, поднёс её к губам и совершенно невесомо поцеловал. – А теперь я должен…
– Вы уходите?! Нет, прошу вас! – перебила я его, совершенно забыв о манерах.
– Простите. Но как бы мне не хотелось с вами расставаться, но меня уже давно ждут. Прошу вас не серчайте, – его глаза отразили сияние зала, – и подарите мне свою милую улыбку вновь. Сегодня она будет для меня самым лучшим подарком.
– Но…
– Если нам суждено встретиться снова, то это обязательно случится, поверьте, а пока прошу вас, – он сказал это с такой искренностью, что мне просто пришлось улыбнуться сквозь… слёзы. Интересно, когда же я успела заплакать?
Мелодия вновь сменилась, зал взорвался огнями и громкими аплодисментами.
– Бом, бом, бом! – доносилось отовсюду. – Бом!
Вновь аплодисменты и крики толпы. Часы только что пробили полночь! Но теперь это всё абсолютно неважно. Мне не нужен новый век без тебя! Подожди! Где же ты? Да что же это?! Вот, ты ещё мгновение назад стоял рядом, а теперь тебя нигде нет. Ты растворился в толпе в круговерти карнавала, как тогда – в том далёком декабре столетие назад.
– Стой! Прошу тебя! Вернись! Не бросай меня! – кричу я на весь зал, но мой голос пропадает в шуме разливающегося повсюду веселья. – Только не снова! Нет!
Замираю в самом центре праздника. Вокруг проносятся миллионы масок. Бал-маскарад в самом разгаре. Я всматриваюсь в каждую из них, но не нахожу тебя. Тебя нигде нет. Тебя… Как же было твоё имя? Твоё настоящее имя! Я же обещала себе никогда не забывать его! Почему я не могу вспомнить?! А твоё лицо? Оно же было самым родным и близким для меня. Неужели за все эти года оно стёрлось из моей памяти? Я помню, как ты заключал меня в объятия, как прижимал к себе, закрывая от бед. Ты был всем для меня – самим смыслом жизни. И я помню, как ты помахал мне рукой в последний раз.
Мы познакомились случайно. Ты точно так же как и сегодня заговорил со мной при звуках зимнего вальса, пусть и та мелодия разливалась на сердце тяжёлым свинцом. Военные вальсы лишь на краткий миг дарили завтрашним солдатам призраки былого счастья. И я не хотела поддаваться иллюзиям, всегда оставалась в стороне от веселья тех, кто мог погибнуть уже в следующем бою. Но однажды всё изменилось. Меня пригласил на танец какой-то офицер, я пыталась отказаться, но он настаивал, едва ли не применяя силу. И тогда появился ты – лохматый светловолосый обычный парень с ямочками на щеках. Ты протянул мне руку, и словно сама судьба подсказала мне не бояться и довериться, позволяя увлечь себя в самый центр танцующей толпы. Ты нежно переплёл свои пальцы с моими, легонько обнял за талию, прижимая к себе, и мы закружили в волшебных звуках вальса. Я сразу поняла, ты прекрасно танцуешь, в отличие от меня. Сколько же раз я наступила тебе на ногу? Не знаю, да это и неважно. Ты ласково улыбался моей неуклюжести, я отвечала тебе взаимностью. Была ли эта та искренняя любовь с первого взгляда, про которую я читала лишь в исторических романах? У меня не было сомнений.
А потом был настоящий буран. Такой сильный, будто сама природа просила всех остаться в укрытиях. Мы еле добежали сквозь метель до твоего дома. Ты не дал мне уйти, попросил остаться рядом. И уже не непогода была тому причиной. Почему же я так легко согласилась? А о чём думал ты? Мы упали в объятия друг друга как в беспамятстве. Я до сих пор помню свист ветра за окном той нашей первой ночи. Мне нравилось слушать твой звенящий как хрустальный колокольчик и в тоже время бархатный голос. Кажется, в ту ночь мы проговорили до самого рассвета, делясь всем и ничем одновременно. Словно разделённые родные души мы наконец обрели друг друга. Две половинки единого мира. Мира, который однажды рухнул.
Линия фронта приближалась с каждым днём, и ты был обязан отправиться на передовую. Такова была судьба нас обоих. Ты был лётчиком, защищавшим наши небеса. А я – твоим верным штурманом и помощником, всегда готовым прикрыть в трудную минуту. Мы были командой единой и неделимой. Против врага мы выходили в полёт только вместе, мы чувствовали друг друга, как будто были одним целым. Нам не нужны были слова, лишь прикосновения рук, лишь нежный взгляд, лишь улыбка на лице, и всё становилось ясно.
Но в тот тёмный декабрьский вечер в самый канун нового года ты ушёл один, пообещав, что скоро вернёшься, что это всего лишь разведывательный полёт. И я поверила тебе… Зачем? Скажи же мне – зачем?! Ни через час, ни через день, ни через месяц – я не видела тебя уже больше никогда. Я думала, что умру от горя, не смогу без тебя. Но что-то в глубине души говорило мне жить, молило не сдаваться, верить. Что же это было?
Прошли зимы, вёсны, года. Сменилось не одно поколение, но я продолжала верить, что однажды встречу тебя в толпе. Вот так совершенно неожиданно, но найду твой взгляд. Поверь, я узнаю его из миллиона ничего не значащих лиц. Взгляд человека, любящего меня, как никто другой. И вот, когда я уже была на краю бездны отчаяния так и не встретиться с тобой никогда – ты здесь, ты снова рядом.
Мягкие пушистые снежинки, ставшие символом нашей встречи и расставания, сменились сотнями жгучих игл, от которых невозможно было спрятаться. От усиливавшегося мороза слёзы превращались в льдинки, заставляя лицо гореть, но я ничего не могла с собой поделать. Я выбежала из шумного бального зала на улицу, даже не подумав вернуться за шубой – пыталась увидеть тебя, догнать и уже больше никогда не отпускать.
– Постой! Прошу! Вспомни! Это же я! Где ты? – не помня себя, я металась по дороге наперекор жгучему ветру, не обращая внимания на косые взгляды прохожих. Ноги свело от холода, обнажённые руки покрылись инеем, глаза, почти ничего не видя, продолжали ронять слёзы. Нет, я не чувствовала боли от мороза, лишь саднящее чувство в груди разрывало мне душу – я не могла сдаться, только не сейчас. Прорываясь через случайных людей, я искала тебя. Кто-то пытался мне помочь, кто-то посмеивался, видя девушку в некогда прекрасном платье, теперь окрашенном цветами грязной улице. Где-то была потеряна одна из бальных туфель, за ней в темноту ночи улетела и шпилька, удерживающая причёску, позволив моим непослушным кудрям подчиниться танцу зимней бури. Последним, что я потеряла, была маска – она упорхнула, обнажив моё залитое слезами лицо. Кажется, я теряла сознание, задыхалась от собственной беспомощности и мороза, всё-таки взявшего вверх в неравной схватке. Где была реальность, а где всего лишь мечты? Я не знала. Неужели это конец? А вдруг это всё просто прекрасное видение? Не было ни этого бала, ни тебя, ни меня, ни нас.
Я падаю на колени не в силах подняться, и вся прошлая жизнь вдруг проносится у меня перед глазами. Ты вновь садишься в этот проклятый самолёт. Ты как ни в чём не бывало машешь мне рукой, заводишь машину и уносишься в новогоднее небо. Нет!
– Не-е-ет!
Я снова кричу. Все оборачиваются, но не ты. Не ты. В таком случае я… Я…
Как я оказалась на краю тротуара перед самой дорогой, уже не имело никакого значения. Оставалось сделать лишь шаг, и моя долгая история наконец закончится. Так просто и так неправильно.
– Нет! – словно эхом отразился чей-то голос.
Кто-то крепко схватил меня за руку, оттолкнув от несущегося на меня света в самый последний момент, прижал к себе и, кажется, заплакал. Мне оставалось лишь приподнять голову и почувствовать, как вместе со снежинками на моё лицо действительно падают чьи-то слёзы.
Твоё частое и громкое дыхание обжигало мне щёки, ты никак не мог с ним совладать. Не получалось унять и дрожь в ногах – не в силах больше стоять, мы оба плавно осели на снег, так и не отпустив из объятий друг друга. Твоя голова упала мне на плечо, а мой взгляд бессмысленно устремился в небо, разлучившее нас когда-то.
– Ты слышишь? – вдруг спросил ты.
– Что? – тихо прошептала я, боясь спугнуть наваждение.
– Мелодию вальса, которая звучала в такой же зимний вечер.
– Всегда.
– Почему я забыл? – ты обнял меня ещё сильнее, закрывая от любопытных глаз. Им не понять, кто мы и что между нами произошло. Да это сейчас вовсе и неважно.
– Просто ты потерялся в тот ужасный буран, – дрожащими губами ласково ответила я. – Твой самолёт так и не нашли.
– Я был один. Там. В темноте, сотканной из кошмаров. Заблудился, так и не сумев отыскать дорогу к тебе.
– Но ты всё-таки пришёл, – я слегка отстранилась в поисках в твоих фиалковых глаз. – Вырвался из тьмы сновидений.
– Столько лет. И только сейчас я услышал твой крик. Он всколыхнул мои воспоминания. Скажи, почему я не слышал его раньше? Может, я до сих пор сплю?
– Тогда я не хочу просыпаться, – улыбнулась я, не отпуская твой ласковый взгляд. – Пусть этот сон станет нашей зимней сказкой, чудом, случающимся лишь под новый год.
– Я люблю тебя, мой снежный ангел, – произнёс ты и накрыл мои губы своими.
– Не теряйся больше, прошу, – прошептала я в твои белоснежные волосы.
– Обещаю, – тихо поклялся и ты.
– Динь-дон, динь-дон, – звучит колокольчик в такт далёкой мелодии зимнего вальса. Снежинки одна за другой укрывают дорогу, погружая её в долгий волшебный сон. Декабрь наконец сменяется следующим месяцем, переворачивая страницу одной затянувшейся сказки, случившейся в самый канун новогоднего торжества. Мелодия колокольчика становится всё тише и тише, и вот она уже почти исчезла, не оставив на улице никого. Да и был ли тут кто-то? Кружил ли в этом волшебном вальсе зимней вьюги? Кто знает?..