(Современный святочный рассказ)
Сегодня стоял на почте за посылкой от внучки. Впереди только два человека: один уже что-то у окошка получает, а другой впереди меня - молодой, хорошо одетый долговязый парень. Сзади всего-то трое – две женщины и мужчина, что по нынешним временам уже называется забываемым словом - очередь.
Нынешняя молодёжь не знает, а люди постарше согласятся со мной: очередь – это почти преступное сообщество людей, связанных одной порукой и живущее по общим рефлексам, которые я попробую перечислить: 1.ревнивое отслеживание, кто за кем; 2.опасение, не пришла бы мамочка с маленьким ребенком; 3.«этого скандалиста с седыми космами в выпуклых очках ни за что не пропускать»; 4.ежеминутное поглядывание на часы; а также 5.«что эта копуха там так долго ищет?» Знающие могут добавить.
Парень передо мной рефлексы только нарабатывал. Во-первых, всех в очереди оглядывал не беглым равнодушным взглядом, а медленным рассматривающим. Стоял не смирно, а переминался с ноги на ногу. Телефон держал в руке покачивая, как секундомер. Так он хотел ускорить время.
Оглянувшись на меня, долго рассматривал. Пришлось даже снять шапку, якобы от духоты. Подсчитав на моей голове процент седины и лысины, парень успокоился: на старика, которого надо пропускать по рефлексу номер три, я не тянул, что, впрочем, порадовало и меня.
«Копуха» за окошком никак не могла что-то найти. Все мы знаем, что к концу рабочего дня всегда всё куда-то пропадает.
За окном медленно падал снег и с каждой минутой темнели сумерки.
Вдруг, откуда ни возьмись, к окошку оператора, раздвигая всех самодельным костыликом, проходит маленькая старушонка, кривенькая и хромая.
- Деточка, я у вас тут в первый раз, куда мне с этим? – и протягивает какую-то бумажку.
Поглядев на бумажку, усталая девушка-копуха терпеливо ответила: - Я сейчас вас обслужу.
Каждый из нас, стоящих, вдруг почувствовал себя полноценным членом очереди. Я оглянулся. У всех троих сзади одинаково поджались губы и напряглись лица. «Неужели и у меня так?» - подумал я и посмотрел на долговязого парня. Его лица не было видно, затылок же ничего не выражал.
Мужчина у окошка наконец закончил свои дела, получил пакет и ушёл. Все приготовились переступить, но парень впереди меня не сдвинулся ни на сантиметр.
Очередь помялась и осталась стоять на месте.
Девушка в окне приняла от старушки её бумагу, и та, оставшись без бумаги, стала разговаривать с окошком. Нам всем было слышно:
- Еле дошла до вас. Не знаю, как назад до остановки идти, ноги совсем не ходют.
И вдруг парень впереди меня, который до того молчал и, казалось, спешил, сказал:
- Женщина, не беспокойтесь, я вам такси сейчас вызову.
«Какая глупая бессердечная шутка, даже две: про женщину и про такси», - подумал я и хотел что-нибудь выговорить парню, но не придумал что, а через секунду было уже поздно, так как сама старушка бурно запротестовала:
- Не надо, сынок, такси, я ещё пенсию не получила за декабрь. Но парень, показывая телефон в руке, будто желая светящимся экраном убедить старушку, упорно настаивал:
- Уже вызвал. Через шесть минут прибудет.
Отшатнувшись от парня и перекрестившись на телефон, старушка продолжала отказываться:
- Сынок, не надо такси, прошу. Мне далеко, на Гору, я как-нибудь на автобусе…
- На Гору? - парень что-то быстро напечатал в телефоне. - Вас, бабушка, довезут, ничего платить не надо. Ага, жёлтый «рено». Подождите меня минуту, мне недолго тут, я сейчас. А потом мы с вами выйдем, я покажу вашу машину и посажу в неё.
И тут до всех присутствующих, даже до меня, дошло, что парень говорит серьёзно, и все мы воочию наблюдаем редкий в наше время случай новогоднего чуда, когда каждому из нас хочется сделать что-нибудь хорошее, но мы не можем придумать, что. А парень вот - придумал. Мне стало грустно оттого, что то же самое не пришло в мою голову. Голова тут же стала утешать и оправдывать: ты ведь не умеешь вызывать такси по телефону. Это правда, не умею. Но оба мы – и я, и моя голова – понимали, что всё это называется завистью. Хорошо, что белой.
Старушка, получив из окошка свои жалкие восемьсот рублей, отошла в сторону и стала ждать парня. На лице её была куча сомнений.
Я оглянулся. Сзади не было никакой очереди. Нет, люди стояли, но теперь никто не был связан глупой жестокой порукой. Каждый был отдельной личностью, и единственно что у них было общее - у всех были светлые, открытые лица. Люди смотрели на старушку, и каждый думал о чём-то своём, о родителях или детях – не знаю, но о чём-то хорошем. Я и раньше подозревал, что вирус добра очень заразителен, а сейчас увидел это воочию.
Наконец парень со старушкой ушли. На усталую «копуху» что-то нашло, и она перестала казаться копухой - я вышел из почты очень быстро. Сумерки уже почти превратились в красивую, как на открытке, зимнюю ночь. Невдалеке отъехал жёлтый «рено». Тёмная долговязая фигура направилась к своему автомобилю.
Я пошёл домой. Было радостно на душе оттого, что сейчас раскроем с женой посылку, заодно расскажу ей про старушку и парня, и как я ему позавидовал…
Тут я вдруг вспомнил, как сто лет назад, когда был в возрасте парня, тоже сделал хорошее дело - старушку через дорогу перевёл и в автобус подсадил.
И я поймал себя на том, что позавидовал уже себе - тому, молодому. Белой, конечно, завистью – лёгкой и пушистой, как новогодний снег.