***
На товароведа ресторана «Центральный» можно было смотреть с долей сострадания или сдерживая распирающий смех. Полы болоньевой куртки «пустили слезу», каплями дождя стекая на промокшие брюки, а рыжеватая шевелюра лоснилась, будто на неё вылили изрядную порцию брильянтина. Скинув туфли в прихожей, Боря-товаровед напялил на ноги стёртые домашние шлёпанцы. Ему бы следовало протереть промокшую насквозь обувь, но выпускника киевского университета тяготили более жизненные обстоятельства. Поёжившись он присел к столу, угрюмо разглядывая бутылку коньяка:
-- Выпить налей!
-- Ты же сам запретил коньяк трогать, – взвился Руконогов будто его ткнули электрическим проводом, -- не забыл!? Для твоего Севрюги коньяк бережём!
Намереваясь огреть кулаком по столу, Вольдемар на мгновение замер и неуверенным шагом направился к холодильнику. Вытащив из щели между холодильником и платяным шкафом двухлитровую банку, укрытую поверх горловины обёрточной бумагой и опоясанную резинкой, он торжественно брякнул её на изъеденную червем столешницу:
-- Пользуй… доброту души моей, -- запнулся он и тут же не преминул поддеть однокашника:
-- Мог бы и от соседей позвонить, я ведь предупреждал!
Но очевидные аргументы Вольдемара Руконогова тут же разбились о незыблемые доводы товароведа:
-- Руки-в-ноги твою! – Боря сплюнул на давно немытый пол, -- только телефон-автомату и доверяй, а не ушам соседей-сексотов! Ты мне…
Тело товароведа передёрнула внезапная дрожь, он поёжился и чуть не выпустил из рук двухлитровую банку, с которой успел сорвать серую обёрточную бумагу.
-- Б-батарея е-есть? – клацая зубами, уточнил он.
-- «Уголёк» сойдёт?
Не дожидаясь ответа, Воля сунул в розетку шнур электрообогревателя и зажмурился как подобревший кот после сытого обеда, протянув руки к налившейся пурпуром спирали.
Товаровед даром времени не терял. Сделав добрый глоток из неожиданно свалившегося на него «презента», он с удовлетворением крякнул и развалился на жалобно заскрипевшем стуле. Блуждающий взгляд работника общепита застыл на обрывке листа, приклеенного к двухлитровой таре, где сквозь подтёки химического карандаша угадывалось загадочное: «Горын…»
-- Это ещё что за Горыныч!?
-- Горанич, -- поправил Вольдемар. -- Не то серб, не то хорват. Фронтовой товарищ отца, вместе Будапешт брали.
-- На редкость приятный вкус, -- Боря Перламутр облизал пунцовые губы, -- отродясь такого самопала не пил. Не хуже чем твоя «Армения»…
В ответ Воля лишь дёрнул подбородком и выпятил губы, мол знай наших!
-- Отец только его продукт и потреблял. Умер старик-Горанич…, полтора года назад.
Волик вновь потянулся руками к покрасневшей электрической спирали:
-- Но перед кончиной рецепт на почту переслал.
Боря привстал, повертел в руках двухлитровую банку, сунул нос в горловину, и приподняв повыше к свету стеклянную тару пристально обследовал дно:
-- Цвет яркий без осадка, -- с удовлетворением пробормотал он, -- неси-ка свой рецепт Волик, пощупаем твоего Горыныча за вымя!
Однокашник по «экономическим пенатам» убрал руки от обогревателя и
невразумительно чертыхаясь полез в раскладной диван. Подняв облачко пыли из продавленного нутра, он вытащил папку-скоросшиватель:
-- И на кой чёрт тебе сдался этот хлам!
Но товаровед потирая озябшие ладони даже не удостоил его вниманием. С нетерпением развязав шнурок скоросшивателя, Перламутр рылся между газетными вырезками и старыми пожелтевшими ордерами, пока не наткнулся на пустой бланк овощной базы, где с обратной стороны мелким угловатым почерком было озаглавлено: Штефан Горанич (рецепт). Чихнув, Боря-товаровед поморщился и вытерев ладонью пунцовые губы невразумительно забубнил:
-- Изабелла. Дубовая кора. Сахар-ваниль. Зёрна кофе. Горькая вишня… накладно чёрт бы его побрал, -- закашлялся Боря-экономист, -- тяни-ка ещё один стакан руки-в-ноги твою!
В передней раздался короткий неуверенный звонок.
-- Сиди на диване и в разговор не встревай! -- строго предупредил экономист «Центрального». Слышь!?..
Заметно прихрамывая, в гостиную вошёл худосочный мужчина, опираясь на эбеновую трость. Хрящеватый нос гостя дёрнулся, а бесцветные глазки, глубоко ушедшие в глазные впадины, забегали из стороны в сторону. Неухоженная гостиная произвела на него не лучшее впечатление. Стряхнув с фетровой шляпы капли дождя, он расстегнул старомодный макинтош, и не обнаружив что-либо похожее на вешалку тут же застегнул его вновь.
-- Удивлён Борис Самойлович, -- промямлил он, -- у вас явно испортился вкус. Гм-м… с будуаром парижской куртизанки здесь мало что общего, и надеюсь этот вертеп принадлежит не вам, а-а…
Не найдя подходящего слова гость стрельнул глазками на Волю-однокашника приглаживая жидкие усики.
-- Извините Архип Карлович, -- заюлил товаровед, -- но дело срочное, то есть время поджимает…, -- Перламутр удостоил гостя лучезарной улыбкой. -- Давайте-ка поближе к делу, -- Боря кивнул на «Букет Армении». -- Мне бы хотелось удостовериться, что этот ярлык соответствует продукто-содержимому этой тары.
Дегустатор взял в руки бутылку, глянул на донышко, и внимательно обследовав этикетку, откупорил коньяк.
-- Запах насыщенный, -- заявил он, сунув ноздри хищного шнобеля в горлышко «продукто-содержимого».
Поставив бутылку коньяка на стол, дегустатор в приятном ожидании потёр руки и задумчиво тронул небритую щеку:
-- Тэк-с… бокал номер шесть и кусочек швейцарского сыра, -- тоном не терпящего возражений распорядился технолог-дегустатор, -- желательно «Донской» или «Алтайский».
Храня гробовое молчание, Волик откинулся на спинку, от чего старые пружины обветшалого дивана жалобно заскрипели :
-- Не держу, -- упавшим голосом просипел он, -- могу предложить лимон.
-- Лимон с коньяком?.. Профаны и неучи! – желчно пробурчал Северцев.
Ноздри хрящеватого шнобеля дёрнулись и вытащив свежевыглаженный клетчатый платок дегустатор в раздумье вытер ладони.
– Можем и отложить…, -- с долей сомнения начал он.
Экономист «Центрального» поспешил выправить неприглядную ситуацию, у него и в мыслях не было тянуть время:
-- Чрезвычайный случай, Архип Карлович. Из ряда вон!.. -- заюлил сотрудник «Центрального». -- Мне бы хотелось получить ещё сегодня заключение ведущего специалиста города Херсона, -- не преминул сыграть на тщеславии Боря-товаровед.
Дегустатор снисходительно хмыкнул, при виде сложенной пополам «пятёрки» нырнувшей в карман его старомодного макинтоша; жиденькие усики затопорщились под хрящеватым носом, от чего сходство с представителем семейства осетровых стало более чем заметным. Он повертел в руках гранёный стакан и приблизившись к «Угольку» прогрел дно. Невразумительно бурча под белесую поросль над верхней губой, технолог тут же завершил необходимые приготовления, вылив остатки «зелья» в гранёный стакан. Сделав осторожный глоток, он застыл на секунду-другую, и ощутив полостью рта аромат коньяка неспешно проглотил подёргивая кадыком. Подняв потухший взгляд на серый потолок, мэтр застыл словно прислушиваясь к позывам души. Его взгляд застыл над рамой окна, обрамлённую паутиной потрескавшейся штукатурки, и наконец сделав глубокий вздох, он соизволил огласить долгожданный вердикт:
-- Достойно мм-м…, вполне! То есть весьма напоминает желаемый продукт, хотя смею заметить, что «Букет Армении» я пробовал года четыре назад, и разумеется для сравнения с оригиналом память коротка. К сожалению его больше не выпускают, и вряд ли он появится в будущем. Но-о…, -- Архип Карлович ещё раз повертел бутылку в руках, -- для полной картины здесь явно напрашивается лабораторный анализ.
Пока технолог священнодействовал над коньяком, ублажая однокашников неоднозначными заключениями оракула ликёроводочной индустрии, Боря незаметно плеснул «Горыныч» во второй стакан, пытаясь оставаться вне поля зрения Архипа Карловича. Услышав заключение «ведущего специалиста» Херсона, он с удовлетворением потёр руки и протянул технологу новую дозу:
-- Не соизволите ли пригубить?.. у меня с товарищем возникли некоторые разногласия.
Последовавшая за этим процедура, мало чем отличалась от предыдущей. Но всевидящие глазки дегустатора всё же приметили двухлитровую банку, которую Бирюлик пытался пихнуть за ножку стола.
-- Изволите навесить лапшу на уши, Борис Самойлович? Могли бы и не прятать, -- он кивнул на злосчастную банку.
Причмокнув, он ткнул указательный палец в потолок полагаясь и на согласие самого Всевышнего и Великодушного :
-- Но спешу вас порадовать: самогон – высшей пробы! Качественный продукт… и если скрасить чрезмерный привкус ванили, то распознать кустарное производство, хе-е, -- он мотнул головой чуть не уронив фетровую шляпу на немытый пол, -- будет весьма затруднительно.
Можно было заключить, что на этом этапе миссия технолога-дегустатора подошла к желаемому финалу, где горячим рукопожатием следовало бы завершить короткий ракурс в мир доброкачественного алкоголя, но гость не подавал и маломальских признаков удалиться восвояси.
Лицо Архипа Карловича приняло загадочно-лисий облик, а пальцы в нетерпении сеяли дробь об изъеденную червем столешницу. Он расстегнул свой макинтош в явном намёке, что опробованный напиток согрел не только его душу, но не оставил без должного внимания и тело.
-- Впрочем, -- дегустатор нарушил затянувшуюся паузу, -- здесь потребуется и послевкусие, без него уж никак!.. то есть ощущение организма на следующий день, когда по общему самочувствию впору обнаружить некачественный дистиллят, излишнюю кислотность и дубильные масла.
Товаровед понял намёк гостя, который недвусмысленно поглядывал на вожделенную двухлитровую банку под столом, но пропустил мимо ушей заумные высказывания мэтра. Уступить?.. За «здорово живёшь!»… Банку отличного первача!?..
Уловив в мимике молодого экономиста «полное несогласие сторон», Северцев мгновенно сменил тактику и задействовал более выигрышный «баш на баш»:
-- Если углубиться в историю, -- скучающим тоном начал он, -- «Букет Армении» отправили последний раз в подарок Черчиллю где-то в начале сорок пятого.
Он выдержал паузу стараясь уяснить: возымеет ли исторический экскурс на бывших однокашников должное впечатление?
-- Но не следует обольщаться Борис Самойлович. Это не тот коньяк, что предложили вы… тот ещё сохранился из довоенных шустовских запасов. Я предлагаю вам вполне равноценный и честный обмен. В моей коллекции сохранилась бутылка..., -- он скорбно поднял глаза на паутину, застилающую потрескавшуюся штукатурку, -- жаль что пустая, но поверьте это редкостный раритет! С той самой партии, которая в конце войны ушла в Англию. Полная сохранность тары, включая этикетку, пробку и сургуч на горлышке.
Договор между обеими сторонами был скреплён дружеским рукопожатием, а банка из-под стола перекочевала в полную собственность дегустатора-технолога.
-- Можете не сомневаться, -- уверял мэтр ликёроводочной индустрии, достав из кармана сетку-авоську, -- ценность моего экспоната со временем несоизмеримо возрастёт.
-- Не сомневаюсь, -- поддакнул товаровед, -- только не переборщите с «послевкусием» и-и.. перезвоните мне завтра с окончательным и подробным заключением.