ЭТА НАША ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ПАМЯТЬ*
Кшесинская М. Воспоминания. — СПб.: Издатель Геннадий Маркелов, 2017. — 432 с., ил.
Избирательная память нам так же необходима, как и лечебная, оздоровительная диета. Особенно она нужна тем людям, которым пришлось прожить долгую творческую жизнь, быть прямыми свидетелями мировых социальных катастроф, поневоле стать детьми Войны, детьми Беды и Революции, Голода и Разрухи. Избирательная память с прицелом на добро и любовь всегда целительна и добродетельна — у неё есть обязательно свои настоящие культурные герои и всегда minimum minimorum антигероев и злодеев. История не терпит оптимизма, а избирательная память — сакрализации торжествующего зла.
Избирательная память всегда спасительна, она не позволяет мыслящему и образованному человеку впасть в отчаяние и сойти с ума. Такая светлая избирательная память помогает человеку до конца жизни верить в человечество и в его человечность. У благодарной избирательной памяти светлых страниц на три порядка больше, чем мрачных, а герои разрушения и саморазрушения, носители тотального зла и монстры власти в избирательной памяти находятся в тени, почти отсутствуют.
Примерно таким содержанием и гуманитарным направлением должны быть наполнены мемуарная литература, в том числе и учебники по всемирной и отечественной истории. Только дела и свершения созидателей прекрасного и архитекторов-строителей, инженеров и конструкторов, только их имена, а не имена разрушителей, убийц и насильников должны быть выбиты на скрижалях нашей коллективной избирательной Памяти. Мне пришлось за всю жизнь прочитать множество дневниковых записей, воспоминаний и мемуаров, как военного, так и чисто гражданского содержания. Начиная от знаменитых «Записок иностранцев о России и Смутном времени» и «Жития протопопа Аввакума им сами написанного» до «Черной тетради» Зинаиды Гиппиус, «Блокадного дневника» Ольги Берггольц и «Воспоминаний» прима-балерины Императорского театра Матильды Кшесинской. Из всех женским мемуаров и дневниковых записей «Воспоминания» Кшесинской самые избирательные и самые эмоциональные. Современным молодым людям эта Психея русского балета известна в основном своим романом с цесаревичем Николаем (Ники) в бытность его наследником престола и состоявшей в близких отношениях с членами царской династии, что и составило основу скандального фильма-мелодрамы «Матильда», снятого Алексеем Учителем в 2017 году.
Скажу прямо, военная мемуарная литература значительно и по многим идейным и моральным параметрам проигрывает гражданским мемуарам исповедального характера. Полководцы и маршалы больше всего вспоминают о своих подвигах и победах, люди искусства и науки о своих наставниках и учителях, вдохновителях и покровителях, и меньше всего о политических кумирах своего времени. Так, Матильда Кшесинская, вспоминая события революции 1905 года из всех знаковых имен того периода, упоминает только провокатора и тайного агента царской охранки попа Гапона, и никого из когорты видных большевиков и эсеров. В понимании знаменитой балерины жены-любовницы трёх влюблённых мужчин, великих князей, поп Гапон был просто обычным порочным человеком, авантюристом, алчным сребролюбцем, охочим до лёгких денег и азартных игр. На страницах 143-144 своих «Воспоминаний» Матильда Кшесинская отзывается довольно иронично об этом Янусе революции: «9 января 1905 года произошло выступление Гапона. Настроение было очень тревожное… На улицах было неспокойно, повсюду ходили военные патрули, и ездить ночью было жутко… Мы потом видели Гапона в Монте-Карло, где он играл в рулетку со своим телохранителем, как тогда говорили. Великий Князь Николай Михайлович, который был тогда в Монте-Карло и любил играть в номер 29, шутки ради, подходя к столу, за которым играл Гапон, передавая деньги крупье, громко сказал: «Pope Gapon», «Chevaux et Carres», а потом будто спохватившись, будто бы смущённо сказал: «Pardon, le 29 Chevaux et Carres».
Точно так же скупа Кшесинская на добрую память о героях и антигероях Февральской революции и Октябрьского переворота. Несколько слов о А.Ф. Керенском и министре Юстиции Временного правительства П.Н Переверзеве, выдавшем балерине пропуск для проезда в Кисловодск. Два абзаца о революционном студенте Агабабове, предложившем балерине жить вместе с ним и его матросами в качестве «общей жены-хозяйки» в бывшем её дворце! Один абзац о двух пьяных матросах положивших на неё свой похотливый глаз. На худенькую маленького роста 45-летнюю женщину в черном пальто и с платком на голове, когда она в очередной раз посещала свой разграбленный большевиками дом. Грабежи тогда обычно совмещались с повальным пьянством и насилием: «А мы думали, что она рослая, а она такая тщедушная, вот тут бы её… («обнять») и прикончить…» (с.280)
Одна строка о валькирии революции, большевички Александре Коллонтай (Шурочке Домонтович), прогуливавшейся в шубе балерины по саду близ национализированного большевиками дворца Кшесинской. Только одно упоминание о Ленине, да и то в надписи под фотографией: «В салоне своего санкт-петербурского дома (позже с балкона именно этого дома Ленин обращался к массам»). И ни слова об Октябрьском вооружённом перевороте, о «штурме Зимнего», о свержении Временного правительства, о руководителе Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде Николае Подвойском, о «решительном большевике» Льве Троцком и легендарной эсерке Марии Спиридоновой. Как будто их для Кшесинской никогда и не было на свете! Только первую мировую войну отразила в скупой мере избирательная память прима-балерины. Первой мировой посвящены главы тридцать четвёртая и тридцать пятые «Воспоминаний» Кшесинской, самые большие, на 20 страницах, в которых речь идет об убийстве Григория Распутина, о её гастролях с «Русским танцем» по разным городам России, о поездках на фронт и организации лазарета и госпиталя для раненых её имени. Из этих глав читателю становится понятным, почему память знаменитой балерины столь избирательна и специфична – на первом месте у Кшесинской её дело (балет) и её тело (любовь), благополучие родных и близких, любимых людей – сына, отца и матери, сестры и брата, Великих Князей Андрея Владимировича, Дмитрия Павловича и Сергея Михайловича. Всё остальное — фон, декорации суетной повседневности с её бесконечною войной всех против всех за уютное место под солнцем. И совсем не удивительным для читателя-культоролога является тот факт, что на 432 страницах своих «Воспоминаний» Второй Мировой Войне (1939 —1945) Кшесинская посвятила всего 10 страниц. И это несмотря на то, что война унесла собою жизнь многих родных и близких балерины, умер от голода и холода в блокадном Ленинграде её брат Иосиф (Юзя) Кшесинский, его сын Ромушка и дочь Целина. (С.354)
Только два раза балерина упомянула в связи с этим мировым событием имя Гитлера, и ни одного раза не назвала имя Сталина, Муссолини, Черчилля и Шарля де Голля, а советских солдат (красноармейцев) всегда называла только русскими солдатами, Советскую Армию — только Русской армией. Много места уделила артистка балета и педагог Кшесинская своим наставникам и учителям по Императорскому Театральному училищу – выдающемуся балетмейстеру Льву Иванову, балерине Императорских театров Екатерине Вазем, обрусевшему шведу преподавателю Христиану Иогансону, знаменитой балерине Вирджинии Цукки, а на сцене Мариинского театра и в Михайловском театре — великому балетмейстеру и педагогу Мариусу Петипа. Много страниц книги воспоминаний Кшесинской посвящено Сергею Дягилеву, создателю «Русские балеты Дягилева»(1911-1929),артисту балета Вацлаву Нижинскому и его сестре балерине Мариинского театра и педагогу Брониславе Нижинской, артисту балета, хореографу и педагогу Сержу Лифарю (1905-86), прославленной артистке балета Анне Павловой, Агриппине Вагановой.
А великому русскому певцу Федору Шаляпину и автору капитальных трудов в области балета «Балетомания», «Дягилев», «Танцуя по всему свету» Арнольду Хаскеллу Кшесинская посвятила отдельные главы. И ни слова о развитии советского балета и ни строчки о выдающихся советских балеринах, о советских певцах и танцорах, композиторах и номенклатурных советских писателях, о советских политических и военных деятелях. Как будто не существовало для Кшесинской на карте мира «Красной Совдепии», ставшей в 1922 году советской империей под названием СССР.
Откуда такое нарочитое непочтение (пренебрежение) к земным богам войны и владыкам мира со стороны той, которая во время первой мировой войны открыла госпиталь своего имени для раненых солдат и офицеров? Может всему виной злодейское убийство большевиками царского семейства во главе с его любимым Никки и других её любимых мужчин-мужей из числа Великих Князей Дома Романовых?
А может всему виной особые (оранжерейные) условия существования избранной Психеи, или особый ракурс миропонимания её тонкой эстетической натуры? Жизнь, полная творческих трудов и плотских удовольствий, свои и чужие бенефисы, пирушки в ресторанах и на дому, в кругу правящей и творческой элиты, поклонники, шампанское, любовные признания, искушения, игры и цветы. Что это? Феномен избирательной, эмоциональной человеческой памяти или каприз прекрасной польской панночки во дворянстве? Или, как сказал поэт, служенье муз не терпит суеты, и соответственно категорически не приемлет политических затей пещерных питекантропов, связанных с массовым убийством и насилием? Великие тираны и убийцы, легендарные завоеватели и «сотрясатели вселенной» редко вдохновляли представителей высокого искусства на создание мировых шедевров, ибо давно известно, что властительные питекантропы и земные боги как вампиры обескровливают и обескрыливают нас.
Или всему виной пережитые страдания как фактор понимания беспощадной грубой реальности, где историю делают не носители культуры и науки, а властительные душегубы, насильники, убийцы и тираны? Наша избирательная память напрямую связана с пережитыми нами страданиями и теми факторами чёткого понимания того, что становилось основной причиной всех наших бед и страданий. Сегодня многим людям стало ясно, что звериная борьба «земных божеств» за власть на почве обычного банального пещерного тщеславия, чревата, как всегда, непредвиденными бедами и страданиями всех землян без исключения.
Память — форма психического отражения культуры повседневности, заключающаяся в закреплении, сохранении следов прошлого опыта. Память связывает прошлое субъекта с его настоящим и будущим. Память — основа психической деятельности. Беспамятный человек— человек ущербный, неполноценный. В памяти хранятся знания и навыки. Из всех видов памяти необходимо выделить генетическую память, память историческую и память эмоциональную.
Генетическая память стара как мир, историческая же память всегда юна как эта утренняя заря. Генетическая память тверда как базальт и с большим трудом поддаётся обработке. Бытийно-историческая память весьма пластична, она даёт пищу творческому воображению и надежду на светлое преображение человека.
Генетической памяти всего живого на земле (и человека тоже), в масштабах геологического земного времени на часах планеты от силы полчаса ( у гоминида — полминуты), а всей истории человеческой цивилизации и бытийно-исторической памяти всего лишь сотая доли секунды.
Историческая память, по Николаю Карамзину, не приемлет оптимизма, но она укрепляет веру в предков, в своих потомков, в совершенного Человека, и соответственно, является для людей спасением. Не люди спасают людей от духовной гибели, а спасают людей от гибели заветное Слово и благодарная Память.
Бытийно-историческая память — это память рода, предков, отца и матери. Это мама закрепляет в нас свою спасительную бытийно-историческую память, с её созидательным прошлым, вдохновенной, всепобеждающей и жертвенной любовью. Нет, не генетическая память с её шифром-кодом людоеда и насильника, а только живительная Память Матери способна вывести всех нас из социальной спячки, из ада напрасной беготни и суеты.
Эмоциональная память — это память на чувства. Данный вид памяти заключа¬ется в нашей способности запоминать и воспроизводить чувства. Воспоминания о пережитых чувствах — страдании, радости любви сопровож-дают человека на протяжении всей его жизни. Наиболее легко запоминаются со¬бытия, имеющие положительную эмоциональную окраску, и наоборот, негатив¬ные события быстро забываются. Именно на волне страстной эмоциональной памяти и были написаны Матильдой Кшесинской её «Воспоминания» о своей долгой жизни-сказке, в конце которой, человеку перед лицом Смерти, уже никого не жалко, в том числе и саму себя любимую. Мир, где длилась эта сказка, где все любили, страдали и молились, смеялись и плакали, где все вместе были счастливы и несчастны, этот мир ушел навсегда в бездну Вечности и никогда не повторится. «Я написала свои воспоминания –я вновь была счастлива, я вновь страдала» (с.422). И уже ничего не жаль в этом мире, кроме того гаснущего огня внутри зябнущего тела, о котором писал Евгений Баратынский:
Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идёт, и плачет, уходя…
Не поминай имя Господа Бога всуе, гласит Священное Писание. Не создавай себе кумира из властительного преступника, гениота и шизофреника, призывают нас древние учителя нравственности. И это правильно! Такие нравственные заветы и наша избирательная эмоциональная память ещё никого в мире не подводили — ни под монастырь, ни на Лобное место, ни к расстрельной стенке на Лубянке.
Из всего плохого и хорошего, что было нами пережито, наша избирательная эмоциональная память фиксирует только самое ценное, что есть в нашем социуме — любовь и человечность. Без человечности ничто в этом мире ничего не стоит. Эту истину давно пора усвоить и всегда поступать в реальной жизни , исходя только из неё.
Авторские примечания и рекомендуемая литература.
* Данное эссе не имеет никакого отношения к истории русского академического балета. На эту тему уже имеется достаточное количество профессиональной научной и научно-популярной литературы. Этот текст также нельзя назвать и логическим продолжением моей статьи «Матильда-блудница и Лиля-ангелица», опубликованной в журнале московских писателей «Московский вестник» (№ 5, 2017, СС. 231-252), ибо там речь идёт в основном о фильме Алексея Учителя «Матильда», о двух Психеях русской и советской культуры –об артистке балета и педагоге Матильде Кшесинской (1872-1971) и агенте Лубянки, роковой советской женщине-вамп Лиле Брик. Данный текст посвящен феномену нашей избирательной эмоциональной памяти, всегда благотворной и спасительной, свойственной людям творческим и человечным.
1.Лифарь С. Дягилев и с Дягилевым. — М.: Артист. Режиссёр. Театр, 1994. — 480 с.
2.Сергей Лифарь. Танец. Основные течения академического танца. М.:ГИТИС,2014 год, 232 стр.
3.Ольга Медведкова. О русском не по-русски. Арнольд Хаскелл, Дягилев и балетомания. — Париж. 2019.
05.01.2023, День мученика Феоктиста, архиепископа Новгородского.