Эдмунд Спенсер (1552–1599)
Название сонета я придумала сама для удобства поиска. На самом деле у него нет названия.
При переводе я решила отказаться от строгого воспроизведения схемы рифмовки и числа слогов в строке. Мне было важней передать настроение. Длина слов в разных языках разная, количество рифмующихся слов ограничено, и реально приходится выбирать между воспроизведением схемы рифмовки с сохранением числа слогов и передачей нюансов чувств. При переводе Лукьянов выбрал первое, но ему пришлось сравнить мужчину с львицей, хотя у львов не бывает логова, а я выбрала второе.
Amoretti. Сонет 40
В ее улыбке видишь ободренье?
Увиденное ты с таким сравни:
На каждом веке по ее веленью
Сто Граций будто бы сидят в тени.
Мне, простаку, на ум приходят дни
Порою летней: лишь гроза пройди
И только солнце между туч блесни,
Мир оживает — ужас позади.
И птицы, что минутою назад
На ветках прятались, и звери.
Что переждали дождь в пещере,
К просвету в небе устремляют взгляд.
Улыбка хмурость девичью развеет.
Забыт мной ужас гроз — и нА сердце светлеет.
• Оригинал
•
• Mark when she smiles with amiable cheer,
And tell me whereto can ye liken it:
When on each eyelid sweetly do appear
An hundred Graces as in shade to sit.
Likest it seemeth in my simple wit
Unto the fair sunshine in summer's day:
That when a dreadful storm away is flit,
Through the broad world doth spread his goodly ray:
At sight whereof each bird that sits on spray,
And every beast that to his den was fled
Comes forth afresh out of their late dismay,
And to the light lift up their drooping head.
So my storm-beaten heart likewise is cheered,
With that sunshine when cloudy looks are cleared.
Edmund Spenser
***
Подстрочник
Обрати внимание на то, когда она улыбается с ободрением,
И скажи мне, с чем бы ты мог ее сравнить,
Когда на каждом веке сладко появляются
Сто Граций и сидят в тени.
Как это мне, простодушному, приходит на ум,
Так бывает летним днем при красивом солнечном сиянии.
Когда ужасная гроза/ буря уже прошла
и по всему белу свету распространяется его (солнца) красивый луч,
И при этом зрелище каждая птица, которая сидит на отростках дерева.
И каждый зверь, который сбежал в свою берлогу/ логово,
Выходит, снова освободившись от своего пережитого испуга/ ужаса.
И поднимает свою опущенную голову в сторону света.
И аналогичным образом ободряется мое потрепанное грозой/ бурей сердце,
Когда так засияет солнце после того, как хмурые взгляды просветлеют.
***
Переводы, которые мне удалось найти для сравнения:
Вольный перевод А.В. Лукьянова
Как ласково цветёт её улыбка!
Чему же уподобить сей расцвет,
Когда в тени ресниц, дрожащих зыбко,
Сто Граций посылают мне привет?
Мне кажется, я вижу яркий свет:
В июльский полдень солнце так искрится,
Когда гроза стихает, и в просвет
Глядит его живящая зеница.
На тонкой ветке радостная птица,
Забыв испуг, трезвонит песни в лад;
Из логова опять выходит львица,
И к свету поднимает хмурый взгляд.
Так моё сердце, что терзали бури,
Встречает луч в безоблачной лазури.
Вольный перевод Юрия Иерусалимского:
Пронёсся ураган, утихла буря,
Улыбка на лице её сейчас,
Тону в глазах, в сияющей лазури,
И нет на свете лучше этих глаз.
И кажется мне – мир во власти солнца,
Не может быть страданий, горя, бед,
Гроза промчалась, больше не вернётся,
И глаз чудесных не померкнет свет.
И всё на свете в радости: и птицы
Поют на ветках, и в лесу зверьё
Из нор выходит, бури не боится –
Она прошла, нет ужасов её.
И сердцу больше ничего не надо:
Оно во власти ласкового взгляда.