Старость не радость, как говорится, но старуха оказалась коварно ловкой! Неделя её ловли подходила к концу и была абсолютно бесплодной. В связи с этим у начальника не выдержали нервы, и он разнёс опергруппу:
- Я не понимаю, что вы за оперативники, если не можете поймать какую-то единственную сумасшедшую бабку?! Даю вам сутки на её задержание и ничего не знаю!
Его пропесочка возымела непредвиденный успех! В эту ночь неуловимая шельма просчиталась и попалась с поличным, когда принялась грестись у дома прямо перед засевшими в кустах оперативниками. Они выскочили так неожиданно и скрутили её вместе с граблями, что она побоялась пикнуть! Сразу дав по рации отбой всем рассредоточенным по улицам в засадах операм, старуху пригнали в машину. Она лишь молча поправляла сползающий на лицо платок и перепугано защищалась руками на манер забитого школяра, перед которым здоровый третьегодник замахивается увесистым щелбаном.
Наконец-то преступницу доставили в отделение с гордым чувством исполненного долга перед Родиной! А когда её втащили в освещённое помещение дежурки, дружно онемели от того, что старуха оказалась вовсе и не старухой! С виду-то в широкой кофте, длинной юбке и в платке в потёмках эта личность выглядела именно, как старуха, но на самом деле оказалась совсем юной девчонкой!
- Вот это номер! – ахнул кто-то.
А другой брякнул:
- Оборотень, блин!..
Было видно, что девчонка очень сильно напугана захватом. Однако нужно было начинать допрос. Молодой задержанный, или старый значения не имеет. Любой субъект только одними своими непонятными действиями уже опасен. В связи с этим преступницу быстро обыскали, к своему недоумению вообще ничего у неё не найдя. Бригадир опергруппы тупо поморгал на необыкновенного «оборотня», призвал к себе хладнокровие и спросил:
- Ну-с, ладно… И как нас зовут?
- Андрей, - тихо прозвучало в ответ, повергая оперов в новый шок!
- Что?! Какая… эээ… какой такой «Андрей»?! – аж всем лицом сощурился бригадир и даже придвинулся к девчонке ухом и попросил: - Я не понял! Повтори ещё, как тебя зовут?!
- Андрей! – произнесла девчонка погромче и чётче.
Опера прыснули.
- Ага, значит Андрей, - тоже с усмешкой кивнул бригадир, всем видом говоря преступнице: «Ври, ври, давай, и не таких раскалывали!» и задал следующий вопрос: - Ну хорошо, Андрей, а что по ночам на всех улицах у домов ищем?
Тут девчонка хорошенько поправила платок, вытаскивая из него своё лицо, и неожиданно заговорила назидательным тоном, жестикулируя руками:
- Ну так, а как же?! Чего вы хотели?! На дворе уже осень, а листву никто не убирает! – и принялась загибать пальцы, словно вразумительно долбя ими в лоб блюстителям порядка: - Дворникам хорошие зарплаты платить не хотят - они повывелись! Мести некому - улицы все занесло!! Местные жители ничего не убирают – кругом завалы! – и с позором потрясла пальцем над головой: - Не город, а глухая тайга! Медведи скоро отовсюду полезут! – а потом развела руками: - Вот и пришлось брать грабли. А как возле чужих домов уборку начнёшь? Подумают на тебя чёрти чего и прогонют. Все палисадники и приходится ночью чистить. Да только толку мало! Им листву сгребёшь в кучу, чтоб только спичкой подожгли, а они её раскидают за день и снова сгребать приходится! – и она с глубоким осуждением возмутилась, выставив один палец: - Всего-то одну спичку чиркнуть и сжечь готовую кучу и ту не хотят! А мне, к сожалению, мамка и под своими окнами не даёт листья жечь. Иди ты, говорит, нафик! Ещё спалишь весь дом!
Непонятная субъектина замолчала, отдуваясь от своей речи, а опергруппа молча шизела от того, что целую неделю гонялась за… то ли девчонкой, то ли мальчишкой с граблями!
- Ну а под кустами чего выискивалось? – с последней надеждой на раскол в серьёзном преступлении спросил бригадир. Повышение пагонов и премия с раскрытием такого преступника таяли на глазах!
- Да эти листья и вытаскивались! – сразу ответила субъектина, и её снова понесло: - А то как же? Что это будет за уборка, коли куст оставить занесённый? Да впору ежам потом там зимовать! Грабли туда не втиснешь, вот руками и приходится вытаскивать набившийся мусор!
Убитые наповал и растерянные до ужаса оперативники пошли снимать бронежилеты и сдавать оружие. Только двоим в полной экипировке, при оружии велено было доставить субъектину домой по выясненному адресу.
продолжение след.-----------------