Чио проснулся от страшного грохота. Осторожно высунув мордочку из своей спальни, он увидел, что в спальне напротив мирно посапывают два младших брата и родители, успокоился и вернулся обратно. Вчера он засыпал под стук капель дождя, звуки сильного грома, от которых содрогалась земля, и яркие всполохи молний. Чио свернулся клубочком, наслаждаясь теплом и уютом, зная, что их дому, находящемуся глубоко под землёй, ничего не грозит, зевнул и закрыл глаза. Ещё более страшный грохот и шум заставили его насторожиться, он тихонько выскочил из спальни и побежал по длинному коридору к выходу. Взбежав по ступенькам, выщербленным в земле, и высунув мордочку в отверстие, служившее выходом из норы, Чио замер от страшного зрелища: большая волна, похожая на раскрытую пасть собаки, хлынула прямо на него и, подхватив, швырнула обратно в нору. Жилище Чио - чистая нора с кухней, туалетом, двумя спальнями и многочисленными ходами, прорытыми родителями и их родителями - стремительно заполнялась чёрной, грязной водой.
Чио бросился в спальню родителей и братьев, но их уже не было там. Его подхватила мощная сила и понесла. Чио захлёбывался. Он начал быстро работать лапками, как учил отец, и поплыл, с трудом удерживая кончик мордочки над водой и больно ударяясь носом о земляной свод норы. Впереди он увидел свет - это молния озарила один из выходов. Чио ещё сильнее, насколько хватило сил, заработал лапками, направляясь к спасению.
Мокрый, грязный, он с трудом выбрался наружу, глотнул свежего воздуха и, едва успев увидеть темное небо и стальные молнии, раскалывающее его на тысячи осколков, снова был подхвачен мощной, рычащей, негодующей, всепожирающей водой.
Вокруг Чио плыл мусор: бутылки, пакеты, доски и вырванные с корнем деревья. Чио был оглушён ревом стихии. Он хотел крикнуть, но вместо крика раздался слабый, еле слышный писк. Чио слабел с каждой минутой. Увидев проплывающую рядом широкую доску, он уцепился за неё и с трудом вскарабкался, волоча ставшее очень тяжёлым тело. Чио отдышался, выплёвывая воду, заполнившую, казалось, все его внутренности, дрожа прижался к мокрой, холодной, скользкой поверхности и мгновенно уснул.
Чио не знал, сколько он проспал. Очнулся он от покачивания, его замутило. Он не знал того места, где находился сейчас. Стихия утихла, но вокруг - направо, налево, впереди и сзади - была вода. Одна вода и больше никого и ничего, только он и вода. Чио поднял мордочку вверх и заплакал, заскулил. Он слышал, что так скулят собаки в момент тоски и отчаяния, но Чио не был собакой, он был жумбурушкой*, единственным выжившим с их поляны.
Небо очистилось, и звёзды, омытые дождем, светили очень ярко, заигрывая и подмигивая Чио. Он увидел высоко в небе силуэты своих родных. Они плыли высоко-высоко, среди облаков, подсвеченные луной и звёздами. Им не было никакого дела до замершего, несчастного, отчаявшегося и страшно одинокого Чио. «Их забрало Небо», - плакал Чио - «их забрало Небо…»
Река уносила его все дальше от родной долины. День и ночь сменяли друг друга так быстро, что Чио запутался и перестал их считать. Он не хотел есть - страшные события, произошедшие с ним и его родными, заполнили всё его маленькое существо. Он узнал нрав реки: иногда она злилась, бурчала, урчала и перекатывалась, пугая и без того напуганного Чио, нависая над ним и готовая раздавить. В такие минуты он крепче прижимался к доске, впиваясь в нее своими коготками, закрывал глаза и просил реку умерить пыл и пожалеть его. То ли Чио так умел уговаривать, то ли ещё почему, река становилась тихой и безмятежной. Но в такое время Чио грозила новая опасность: рыбы. Таких больших рыб Чио никогда не видел. Однажды они подплыли к нему совсем близко, целая стая, и, выпрыгивая из воды, попытались столкнуть Чио с доски. У них были длинные, переливающиеся на солнце тела и узкие стальные морды с маленькими тёмными бусинами-глазками. Чио издал клич, которым пользовался в особых случаях дома, когда нужно было отпугнуть непрошенного гостя. На удивление, клич подействовал и на рыб - они как будто замерли и вдруг стремительно ушли в глубину реки. Чио вздохнул с облегчением. Больше они не подплывали к нему близко. Время от времени он видел их на расстоянии, они как будто сторожили его.
Днём солнце жгло Чио, если бы он был дома, он сидел бы в норе, играл с братьями и время от времени выбегал бы из неё, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Он вспомнил про семью и снова заплакал. Его горе было таким большим и страшным, что казалось, будто оно разрывает маленькое тело Чио на части. Оно накрыло его с головой.
Очнулся он, когда на небе появились розовые облака, а солнце клонилось к закату. Доску с Чио прибило к каменистому берегу. Земля, земля!!! Чио сполз с доски, попытался подняться на лапки, но не смог, и на животе пополз по гладким, круглым окатышам. Ласточки летали над ним, оводы больно кусали, но Чио не обращал на них никакого внимания. «Скорей, скорей, подальше от этой страшной реки, быстрей, быстрей!» - и он полз всё дальше и дальше. «Земля, земля, наконец то земля!» - ликовал Чио. Боль, горе, страх улетучились и он всем своим существом наслаждался сушей.
Осмотревшись, Чио увидел неподалёку в долине невиданный белый круглый дом и людей в странных белых войлочных шляпах верхом на низкорослых лошадях. Чио забрался под корни старого дерева и уснул, впервые за несколько недель спокойно. Ему снилась мама, она ласково гладила Чио по голове и улыбалась, как бы говоря ему, что всё будет хорошо. Чио ещё не знал, что именно здесь он построит свой новый дом, найдёт свою любовь и будет очень счастлив в кругу своей многочисленной семьи и добрых друзей. Что проживет здесь, на этой новой пока для него земле, большую, интересную, яркую жизнь, полную приключений, но это будет уже совсем другая история. А пока спи, Чио, и пусть тебе снятся добрые сны!
*Жумбурушка - суслик (Забайкалье)