Предисловие
В предисловии к своим предыдущим книгам – «Полёт фантазии, фантазии в полёте» и «Павильон иллюзий» я постаралась ответить на такие важные для пишущего человека вопросы, как «почему я пишу и как я пишу», иначе говоря, рассказала о том, как возникает и реализуется замысел, когда в голове возникает история, от которой обязательно надо освободиться, иначе не выпущенный на волю текст просто взорвёт вас изнутри, как сначала рождаются визуальные образы, которые потом превращаются в текст.
Всё это действительно так, но только не в случае с «Опасной рукописью». С самого начала я писала этот роман с полным ощущением, что это не мой текст. Он не зародился внутри меня, как это обычно случалось, а проник откуда-то снаружи, и мне не оставалось ничего другого, как просто записать чужие слова и мысли в виде «Опасной рукописи». Что же, и такое бывает, в любом случае надеюсь, что предлагаемая вниманию читателей история отвлечёт, развлечёт и заставит улыбнуться. Приятного вам чтения, дорогие друзья. Enjoy!
Интересно, и что за шедевр Элина подкинула ей на этот раз? «Новое слово в литературе, магический текст, интерактивный роман». Ну-ну. Наверняка очередная пустышка, как и большинство печатаемой издательством ЭльФ продукции, - Яна сунула объёмистую папку с рукописью в сумку и вышла на улицу.
Боже, какая благодать, такой необыкновенно тёплый солнечный октябрь. Патрики светятся разноцветьем осенних красок, листья играют волшебным огнём, последний всполох перед тем как превратиться в прах, словно напоминая, как скоротечна жизнь. Не в силах устоять перед соблазном насладится уходящим теплом, Яна присела на скамейку и, закрыв глаза, подставила лицо солнечным лучам.
«Если сравнить жизнь человека с листьями, то тридцать два – это, наверное, конец июня-июль, ещё вроде лето, но скоро август, потом сентябрь, октябрь и всё – пожелтеешь, пожухнешь, умрёшь, так ничего дельного и не совершив. Вот что я сейчас такое? Семьи нет, детей нет, любимого мужчины и то нет. Вадим? Да что такое этот Вадим – так, для здоровья. Что ещё? Ах, да. Книги, конечно, книги. Пишу, издаю, правда без коммерческого успеха, опять-таки для себя, для друзей. Всё пустое, только разве что имя звучное красивое – Яна Ярославна Ясная. Ясная то Ясная, да ничего у меня в жизни не ясно.
Вот Элина, Элина – это совсем другое дело. Верно говорят, что характер – это судьба. Как была в университете стервой ненасытной, так и осталась. Всё к рукам прибирает, и своего не упустит и чужое отберёт, не раздумывая. Как тогда у меня Санечку Шумакова на первом курсе. Такая у нас с ним любовь была - высокий, голубоглазый, с золотыми кудрями, прямо как Есенин. Очень талантливый, такие искренние тексты писал, просто волшебные, не оторваться. А Элина, гадина, Санечку отняла. Поигралась, прожевала и выплюнула. Встретила его год назад случайно здесь на Патриках. Санечка, милый, что с тобой? Как же так? В Литературном преподавал, в престижных журналах печатался. А теперь что? Лицо помятое, глаза потухшие, лысина вместо кудрей золотых, талант в водке растворился. Полгода назад угорел на даче, по пьяни. Нет человека, нет таланта.
А Элине хоть бы что, в том же духе продолжает «весело шагать по просторам», вперёд и выше, по пути отсасывая у мужиков жизненные блага и удовольствия. Квартира в центре, да не где-нибудь, а на самой Спиридоновке, коттедж в престижном посёлке, о машинах вообще молчок, каждый год меняет. Даже фамилию свою звучную и то от второго мужа получила, была Федукина стала Фролецкая. Сейчас вот целое издательство отхватила, собственный бизнес, на деньги очередного крутого спонсора. Элина Фролецкая – издательство ЭльФ.
При этом литературного чутья – ноль. Издаёт всякую муть про печенье-варенье, да претенциозные творения своих богемных друзей-знакомых. Деньги в рекламу вбухивает, а всё равно говно однодневное никто не читает. Только ей всё нипочем, финансово-то её спонсор-сожитель обеспечивает. Знает, что у Яны безупречное чутьё на хорошие тексты, вот и пригласила бывшую сокурсницу к себе в издательство на должность редактора. Да не больно то она Янины советы слушает, а саму Яну называет то Янка-болванка, то Янка-поганка, то Ясенпень или «плачь Ярославна», в зависимости от настроения.
Теперь вот роман с медицинским названием подсунула – «Глицин. Ночные путешествия с Верой». Причём автор настоял, чтобы именно в печатном варианте его редактировать, видите ли он сам потом правку в электронную версию внесёт. Интересно, и что за глицин такой необыкновенный»?
Вечером устроившись поудобнее в любимом кресле, Яна открыла рукопись и начала читать.
«- Давай, Витёк, теперь ты, потом Серый. Я своё дело сделал, девку откупорил.
Вера лежала на мокрой холодной земле в заляпанном грязью выпускном платье из итальянского кружева и никак не могла поверить в реальность происходящего. Она чувствовала, как тело словно пронзают огромным колом, мучительно разрывая внутренности; почему-то вспомнился урок истории, на котором учительница рассказывала, как в Древней Руси преступников сажали на кол, ощущение, наверное, практически то же.
- Ну всё, девка, бывай, вякнуть кому вздумаешь, найдём, замочим.
Да кому она расскажет? Семидесятилетней бабуле, которая её одну без родителей растила, холила-лелеяла, ласточка моя ненаглядная называла? Не переживёт позора, сердце слабое. Милиции? Так она и лиц-то этих подонков в темноте не разглядела, только вонючий перегар да гнилостный запах из оскаленных похотью ртов. Нет, никто не узнает, придётся одной с этим дальше жить. И зачем только она сбежала с выпускного и пошла домой через ночной парк? Во всём Никита виноват, решилась наконец сказать, что любит и на всё ради него готова, только пусть он станет её первым мужчиной, а тот только рассмеялся в ответ: «иди ты знаешь куда со своей любовью, чистюля-отличница, дура непорочная». Вот и получила по полной, «любовь» во всех, так сказать, ракурсах.
«Начало многообещающее, - Яна иронично усмехнулась, - далее наверняка пойдёт по известному сценарию, сложный сексуальный путь героини с красочными деталями и подробностями, как глубокая душевная травма в юности исковеркала все последующие отношения с мужским полом».
Догадка подтвердилась, тринадцать глав романа вели читателя по кругам внутреннего ада героини, начиная с первой сцены изнасилования, за которым последовало полное фиаско при сексе с любимым, далее страх и брезгливость при контакте с мужчинами и прочие психологические эффекты, включая невозможность достижения оргазма; после расставания с любимым длительная изматывающая связь с женатым начальником и как результат депрессия, для выхода из которой Вера обращается к известному психотерапевту, лечение, окончательный перенос сексуальной жизни из реальности в сны, поскольку только в них она может получить удовлетворение. Всего девять снов, каждый из которых представлял собой отдельное «ночное путешествие» героини.
«Да, этот господин Тофилес прекрасный знаток всех сексуальных штучек и извращений, - отметила Яна, - с таким знанием дела всё описывает. Каких только развлечений не напридумывал для своей Веры - здесь и пенная вечеринка на Ибице, и геи, и лесбиянки, и Таиланд с полным набором секс-услуг, включая трансвеститов, и секс с собакой, огромным чёрным догом, и гламурная секс-вечеринка в стиле Римской империи».
Но самым откровенным по описанию и отвратительным по впечатлению был последний девятый сон Веры, в котором героиня попадает в какой-то провинциальный ночной клуб с говорящим названием «Преисподняя», где по прихоти хозяина заведения Дон Диаболо над ней издеваются пьяные мужики, заставляя вновь и вновь проходить через пережитое в юности изнасилование. Доведённая до отчаяния Вера изо всех сил старается прекратить этот жуткий нескончаемый сон, но ей никак не удаётся проснуться, и она в ужасе понимает, что уже никогда не сможет вернуться обратно в реальность.
«М-да, однако. Просто трах-перетрах какой-то», - под впечатлением от прочитанного Яна никак не могла заснуть, текст романа не отпускал, заставляя вместе с героиней заново проживать каждую сцену. Не в силах избавиться от навязчивых образов, Яна попыталась упорядочить свои весьма противоречивые впечатления.
«Сюжет так себе, вполне предсказуемый, композиция ничего, грамотная, всё по нарастающей. Нельзя отрицать, что заключительный эпизод прописан талантливо, захватывает. Мне даже Вадику позвонить захотелось. Да ладно, фиг с ним с Вадиком, обойдёмся собственными силами. Но при чём тут глицин? Почему роман называется «Глицин»? «Ночные путешествия с Верой» да, логично. Но глицин? Ну принимала героиня перед сном глицин по рекомендации врача-психотерапевта, и что? Это же безобидное средство, типа витамин-успокоительное, все принимают, в том числе я. Даже мой кот Арчи иногда лопает, и ничего». Наконец устав от навязчивых мыслей, Яна приняла две таблетки глицина, запив для надёжности валерьянкой, и заснула.
На следующее утро, как только Яна появилась в издательстве, её сразу вызвала Элина.
- Ну что, Ясенпень, прочитала? И как? – спросила она, прищурив безупречно накрашенные глаза, которые из-за стильных «джонленновских» очков казались больше, чем были на самом деле.
- Да особо никак. Избитая тема, легко угадываемый сюжет, даже детально прописанные эротические сцены не вытягивают. Банальная бульварщина, однодневка. Хотя, хотя, - поспешила добавить Яна, уловив на лице начальницы знакомую пренебрежительную ухмылку, делающую чуть выдающуюся вперёд челюсть Элины ещё более похожей на крысиную, - следует признать, что автору нельзя отказать в глубоком знании женской психологии. «Крыса, противная ухоженная крыса, всех своими отбеленными в дороженной клинике зубами загрызёт», отметила она про себя.
- Вот дура ты, Янка-болванка, настоящая дура. Прочитала, а самого главного не заметила. Я тебе говорила, что роман этот инновационный, интерактивный?
- Говорила, только никакой интерактивности-инновационности я там не обнаружила.
- Плохо смотрела, Янка-поганка, не внимательно.
- И что такого я должна была там увидеть?
- А вот взгляни, - взяв со стола свой экземпляр рукописи, Элина перевернула страницу и ткнула пальцем в нужный абзац, - вот, в самом конце авторского предисловия. Думаешь, почему роман называется «Глицин»? Читай.
Дорогие читатели! Главный секрет предлагаемого вашему вниманию романа заключается в том, что из него вы не только сможете узнать о ночных приключениях героини, но и сами совершать увлекательные ночные путешествия вместе с ней. «И как это сделать?» – естественно спросите вы. Просто, всё на удивление просто. Возьмите таблетку глицина, обыкновенного глицина, который можно свободно приобрести в любой аптеке, положите её на десять-пятнадцать минут на страницу с описанием понравившейся вам сцены, и примите этот глицин на ночь. Всё! Ваши сновидения обеспечат возможность пережить захватывающие ощущения и приобрести уникальный сексуальный опыт, которые в реальности большинству из читателей не доступны. Единственное условие, необходимое для того, чтобы запомнить свои ночные приключения с Верой, - это пускаться в путешествие с верой. Верой в то, что у вас всё получится.
- И что это за бред про глицин? Звучит как плохая реклама, - Яна скептически усмехнулась.
- А ты попробуй.
- Элина, я конечно, понимаю, что ты женщина исключительная, в людях разбираешься, но это же откровенный обман. Разводилово.
- Зря сомневаешься, Ясенпень, послушай меня и просто сделай так, как здесь написано. Положи таблетку глицина на нужную страницу, минут на пятнадцать – двадцать, прими на ночь, и всё, отправляйся в путешествие с Верой. Всего лишь сон, но ощущения невероятно реалистичные.
- Ты это серьёзно?
-Абсолютно. Я уже в трёх эпизодах побывала – Ибица, султанский гарем, римская вечеринка. Кстати, советую начать с Ибицы, о-о-очень заводит. А для тебя самое оно, а то на твоей вечно недовольной физиономии хронический недоёб читается. Когда у тебя в последний раз секс был? Неделю назад? Две? Три? Не дорабатывает этот твой Вадик по вызову, не дорабатывает, - в голосе Элины прозвучала откровенная издёвка.
«Вот язва, умеет в самое больное место ударить», - не в силах скрыть обиду, Яна поджала губы.
- Да ладно, подруга, н обижайся, это я так, к слову. Ты лучше над текстом поработай, автор, господин Тофилес, на следующей неделе из Израиля прилетает, надо чтобы роман был полностью вычитан и отредактирован. Всё тебе ясно, солнышко моё ясное? – сверкнув фальшивой улыбкой, произнесла Элина, - тогда приступай.
«Солнышко моё ясное», - с раздражением повторила про себя Яна, - тоже мне, так я тебе и поверила. Для тебя солнышко там, где деньги. А если точнее, то мужики с деньгами. Манипуляторша хренова».
Вечером после привычного домашнего ритуала – лёгкий ужин (никаких лишних калорий), беседа с верным котом Арчи, крупным рыжим британцем, (а с кем ещё можно поговорить по душам одинокой женщине?), Яна занялась правкой романа. Впереди выходные, к понедельнику надо успеть пройти хотя бы половину текста.
«Какой необычный стиль у этого господина Тофилеса, несмотря на в целом правильное построение предложений, много устаревшей лексики. Такое впечатление, что русский для автора не родной, придётся повозиться». Двухчасовое корпение над главой, повествующей о ночном путешествии Веры на Ибицу, имело вполне предсказуемый побочный эффект: сочно прописанные сцены совокупления героини сразу с двумя испанскими мачо привели Яну в сильнейшее возбуждение.
«Вот чёрт, надо же, как здорово действует, лучше всякой порнухи», отметила она и уже собралась позвонить Вадику, как в ушах прозвучал ласковый голос Элины: «от этих ночных путешествий невероятно реалистичные ощущения, ты попробуй, просто сделай так, как советует автор, и райское наслаждение гарантировано», к которому неожиданно присоединился вкрадчивый мужской баритон – «и знай, чтобы запомнить свой сон, надо путешествовать с верой. Верь, и ты получишь истинное удовольствие».
«Вот это да, звучит как подсказка свыше. Ну что же, попробую, чем чёрт не шутит», - и, положив две таблетки глицина на так увлёкшую её страницу с описанием горячей пляжной вечеринки, Яна отправилась в душ.
Наутро она проснулась в состоянии полного блаженства. «Какое удивительное ощущение, словно это был не сон, а реальность. По сравнению с моим ночным приключением секс с Вадиком – вообще фуфло. А самое удивительное, я всё помню в мельчайших подробностях».
Ночное путешествие на Ибицу началось с посещения шумной тусовки у бассейна, так называемой preparty. Среди веселящихся гостей Яна сразу узнала Веру – хрупкая похожая на балерину блондинка с печальным кукольным личиком танцевала у кромки бассейна. «Если следовать тексту романа, то сейчас Вера выпьет шампанское, потом толкнёт парня в бассейн, затем в сопровождении двоих темнокожих мачо отправится на дискотеку, - подумала она, - надо же, так всё и случилось. Как интересно, оказывается путешествие с Верой вовсе не предполагает восприятие ситуации глазами главной героини, ты просто оказываешься рядом и получаешь возможность наблюдать, оставаясь при этом самим собой, как будто попадаешь внутрь романа, но при этом автор сохраняет за тобой определённую свободу действий».
Решив проверить своё предположение, Яна отправилась вслед за Верой на дискотеку. В огромном зале гремела музыка, танцующих то и дело окатывали пеной и в толпе разномастных разгорячённых тел она быстро потеряла Веру из виду. Не успев сообразить, что к чему, Яна оказалась в компании двух симпатичных парней из Польши. «Если ко мне такие молодые подкатывают, значит я ещё ничего», - подумала она и, ни секунды не раздумывая, согласилась пойти с новыми знакомыми на ночное купание, которое плавно перетекло в неожиданно приятный секс втроём.
«Так чётко всё помню, и шум волн, и звуки доносившейся с дискотек музыки, в которые причудливо вплетались вскрики то ли чаек, то ли занимавшихся на пляже любовью пар. Помню, как потом заснула прямо на песке, пригревшись между Кшиштофом и Янеком, кажется так звали поляков. Надо же, как интересно, получается такой «сон во сне». Как проснувшись, вместе смотрели на восходящее прямо из моря солнце. А когда утомлённые ночными развлечениями пары стали расходиться, помню, что снова увидела Веру, да, да, это точно была она. Шла в обнимку с высоким темноволосым мачо. Я окликнула «Вера, Вера», та удивлённо улыбнулась в ответ и со словами «простите, я вас не знаю» пошла дальше. Я попыталась закричать ей вслед, но рот словно залепили скотчем, всё тело онемело, я испугалась, зажмурилась, открыла глаза – и … проснулась в своей собственной кровати».
«Интересно, и как это автору удалось достичь такого удивительного эффекта? И каким образом, купленный в обычной аптеке глицин, может вызывать такие реалистичные сновидения?» Она уже собралась идти в душ, как обнаружила большой синяк на правой коленке. «Как странно, вчера, когда я ложилась спать, синяка точно не было. Откуда он мог взяться? Неужели это след моего ночного путешествия? Точно, во сне я больно ударилась о стойку бара, выбегая с дискотеки на пляж. Невероятно, значит между сновидением и реальностью существует какая-то непонятная связь, иначе как последствия события во сне оказываются видимыми в реальности»?
Весь день Яна пыталась найти ответ на этот вопрос, вновь и вновь прокручивая в голове события ночи, пока наконец не вспомнила одну важную деталь. «Адрес, конечно же, адрес. Кшиштоф и Янек так ко мне прониклись, что пригласили приехать к ним в Варшаву и дали свой адрес. Да, да, и я этот адрес хорошо запомнила - Вавельска улица, дом 13, квартира 7».
Она тотчас позвонила Катаржине, своей польской подруге, и, не вдаваясь в подробности, попросила аккуратно разузнать, кто там проживает. Результат расследования поверг Яну в шок: двухкомнатную квартиру под номером семь в доме тринадцать на Вавельской улице снимали двое молодых музыкантов, Кшиштоф и Янек, с которыми шустрая Катаржина успела не только познакомиться, но и напросилась на кофе, а в ходе беседы выяснила, что парни только утром вернулись с отдыха на Ибице, где по выражению Янека «они оторвались по полной программе».
«Невероятно. Не может такого быть. Я познакомилась с Кшиштофом и Янеком во сне. Причём весьма близко, мы втроём занимались сексом на пляже, и нужно признать, мне это очень даже понравилось. И тут выясняется, что эти парни реально существуют. Что это? Дополненная реальность, изменённое сознание, конструирование сновидений? Что это за новая технология такая, которая позволяет соединить сновидение и реальность, и наверняка станет очередной модной игрушкой, которая принесёт изобретателю кучу бабла?»
Последующие две ночи Яна продолжила тестировать действие выдержанного на страницах романа глицина, совершив ещё парочку увлекательных ночных туров на секс-вечеринку в стиле Римской империи. О, здесь уже всё было по-взрослому. Никакой тебе пляжной романтики, пенных танцев и любований рассветом.
На закрытой территории какого-то элитного пансионата царил полный разврат. По мраморным залам просторного здания бродили облачённые в подобие римских тог и сандалии разномастные мужики, среди которых порхали нагие стройные красотки в прозрачных накидках. И везде, абсолютно везде - на диванах, на лежаках, на бархатных креслах гости активно занимались сексом. Всеми видами и всеми возможными способами.
«Ёшкин кот, - не удержавшись, выругалась Яна, - прямо настоящая вакханалия. Тут все такие римляне атмосферные, и я в своей розовой ночнушке в цветочек. Не формат».
К её удивлению совковая ночнушка не стала препятствием для настойчивых знаков внимания со стороны мужской части римского клуба.
- Ба, какая милая незнакомка! Вы, наверное, лесная фея? Не желаете со мной уединиться?
– Нет-нет, спасибо, - Яна с трудом вырвалась из липких объятий лысого толстяка, - в другой раз.
- Какая пр-р-релесть, вы совер-р-ршенно очар-р-ровательны в этой вашей ночнушке с р-р-розочками, - сильно грассирующий седой дядечка протянул руку и больно ущипнул её за попу.
- Господа, посмотрите какой чувственный ротик, спорим, она отлично сосёт, – противный волосатый мужик распахнул тогу, продемонстрировав большой вялый член, - ну что, лапонька, доставишь мне райское наслаждение?
«Боже, как мне отвязаться от этих уродов! Не удивительно, что в таком одеянии на меня обращают внимание только старые, лысые и толстые», - Яна стала искать куда бы спрятаться, но положение неожиданно спас высокий подтянутый мужчина «в самом расцвете лет» с аккуратной бородкой.
- Вижу, вы здесь впервые, пойдёмте, я покажу вам наш зимний сад, - проникновенным баритоном предложил он, и троица неприятных мужиков почтительно расступилась, видимо бородатый занимал в клубе высокое положение.
Просторной павильон, в котором располагалась оранжерея походил на настоящие тропики: пальмы, лианы, араукарии, разноцветные орхидеи, лилии, лотосы и множество других экзотических растений наполняли воздух густым сладким ароматом, от которого у Яны закружилась голова. Ловко подхватив пошатнувшуюся даму, высокий бородач уложил её на предусмотрительно поставленную в укромном уголке кушетку и без промедления приступил к процессу соблазнения, действуя как опытный змей-искуситель и доводя энергичными ласками до крайнего возбуждения.
«Я действительно в раю или мне всё это снится? - подумала Яна, - а если это сон и грехопадение неизбежно, то к чёрту условности и плевать, что обо мне могут подумать окружающие, здесь всё дозволено, это же просто сон», - с этими мыслями она скинула розовую ночнушку и отпустила своё тело на волю.
Проснувшись утром, Яна стала перебирать в памяти ночные приключения. «Боже, вот это дела! Кто бы мог подумать, что я такая секс-бомба. Чего только мы с этим бородатым не вытворяли, надо же было так меня завести. Классный мужик, сегодня ночью попробую попасть туда ещё раз, только оденусь поприличнее. И кстати, вчера я так и не встретила Веру. Бегаю за ней, как Алиса за Белым Кроликом. А всё потому, что ужасно хочется выведать тайну этих глициновых галлюцинаций. Вот как Тофилесу удаётся отправлять читателей в ночные путешествия с Верой? Только ли в глицине дело или есть ещё какой-то особый секрет? Наверняка Вера что-то об этом знает, ведь её сновидения тоже вызваны приёмом глицина, а если так, то может мне об этом рассказать».
Увидеть Веру удалось следующей же ночью: изящная блондинка появилась на римской вечеринке в сопровождении холёного солидного мужчины в золотых очках. «Ну и Вера, кого подцепила, известный персонаж, часто на экране мелькает среди орущих на ток-шоу политиков». Однако попытка поговорить вновь провалилась: блеснув холодной улыбкой, Вера прошла мимо. «Чёрт, и почему эта ускользающая красотка не хочет идти на контакт? Кого-то боится? Этого своего психоаналитика Альберта или самого Тофилеса? Или в глициновых сновидениях свои законы, не позволяющие книжным персонажам общаться с реальными?» - размышления над этими важными вопросами неожиданно прервал знакомый баритон:
- Вы сегодня прекрасно выглядите, - рядом стоял мужик с аккуратной бородкой, тот самый, с которым Яна так хорошо провела время предыдущей ночью. Улыбнувшись, бородатый окинул её оценивающим взглядом:
- Эффектный макияж, стильный пеньюар. Великолепно, хотя розовая ночнушка мне нравилась больше, - усмехнувшись, добавил он, - ну что, повторим?
К концу недели, устав от ночных похождений, но так и не раскрыв главного секрета «ночных путешествий с Верой», Яна попыталась трезво оценить возможные последствия публикации романа Тофилеса: «нет, публиковать такой текст нельзя, слишком рискованно. Этот глициновый роман действует как настоящий наркотик, причём наркотик совершенно новый, механизм действия которого непонятен и оттого ещё более опасен. Конечно, Фролецкая думает только о том, как бы загрести кучу бабла, но должно же в ней остаться хоть что-то человеческое».
С этими мыслями в понедельник утром Яна решительно вошла в кабинет начальницы.
- О, эффект от ночных путешествий налицо, вернее на лице, - окинув Яну опытным женским взглядом, насмешливо отметила Элина, - у тебя физиономия отлично погулявшей мартовской кошки. Хотя гуляют в основном коты, но ты, Янка-поганка, видно тоже здорово оторвалась. Поздравляю, наконец-то, а то всё Вадик да Вадик.
- Элина, ты хоть понимаешь во что мы по твоей милости можем вляпаться? – не обращая внимания на насмешку, выпалила Яна. - Да, ты права, роман Тофилеса инновационный, интерактивный, такого сильнодействующего текста, причём в прямом смысле этого слова, я в своей практике не встречала. Но опасность в том, что он действует как наркотик, который способен заменить читателю собственный опыт реальной жизни.
- Ошибаешься, Янка-болванка, ошибаешься, - скептически протянула Элина, - этот роман гораздо круче любого наркотика, потому как позволяет читателю запросто получить уникальный сексуальный опыт. Причём заметь, опыт, который большинство в реальности не имеет возможности испытать по разным причинам – страх, предрассудки, отсутствие средств, в конце концов. Ну вот как ещё можно красиво и бесплатно, заметь бес-плат-но, провести время на таком шикарном курорте как Ибица? Не говоря уже о таком недоступном для обычных граждан мероприятии, как элитная секс-вечеринка в стиле римской империи.
- Вот именно, - не скрывая возмущения, продолжила Яна, - речь идёт о подмене реального опыта сновидениями, такой лёгкий способ получить то, что автор называет «райским наслаждением». Ну хорошо, мы ставим предупреждение 18+. А если всё-таки текст попадёт в руки какому-то подростку с неустойчивой психикой, или, не дай Бог, ребёнку? Что тогда? И вообще непонятно, как всё это работает. Что это за странные свойства приобретает обычный глицин, просто полежав на нужной странице? Так что прежде чем печатать, надо всё серьёзно протестировать. Вон главная героиня так и застряла в девятом сне, не смогла проснуться. А что, если те, кто решится отправиться с ней в это ночное путешествие, тоже не смогут проснуться? И навсегда зависнут неизвестно где?
- Слушай, хватит мне нравоучения читать, - с раздражением хлопнув по столу ладонью, злобно кинула Элина, - иди лучше в переговорную и сама задай все интересующие тебя вопросы автору. Господин Тофилес вчера прилетел из Израиля и уже тебя дожидается.
Первая встреча с господином Тофилесом произвела на Яну неизгладимое впечатление. Нет, конечно, вращаясь по долгу службы в литературно-гламурных кругах она повидала множество разных персонажей, в том числе откровенных фриков, но такого… Чёрный бархатный костюм, чёрная рубашка с серебряными блёстками, ярко красный изящно повязанный шейный платок и такого же кричащего цвета кроссовки делали маленького худощавого господина похожим то ли на злого волшебника, то ли на циркового мага, а гладкая оливковая кожа, чёрная кудрявая шевелюра с проседью, лукавые маслянистые глазки, внушительного размера серебряный перстень в виде черепа на мизинце удивительно сочетались с именем, вызывая ассоциации с известным образом Мефистофеля.
«Вот это да, прямо настоящий Мефистофель этот Мэфис Тофилес, даже имя созвучно», - подумала Яна, чувствуя, как под его пристальным оценивающим взглядом с неё буквально слетает одежда. Ощущение наготы было настолько сильным, что она инстинктивно прикрыла грудь рукой и смущённо покраснела. Явно довольный произведённым эффектом, Тофилес сверкнул голливудской улыбкой и приветственно протянул руку:
- Тофилес, Мэфис Тофилес.
- Яна. Яна Ярославна Ясная, ваш редактор, - выйдя из оцепенения, наконец произнесла Яна, - какое интересное у вас имя – Мэфис. Звучит как греческое.
- А вот и не угадали. Не греческое, Мэфис - это подарок моей революционной бабушки – бунтарки. Маркс, Энгельс, Фрейд, Иосиф Сталин - получается Мэфис. Собрала в одном имени всех любимых персонажей и меня наградила, в том числе их качествами - рассмеялся Тофилес, - гениальный как Маркс, умеющий видеть будущее как Энгельс, проникающий в прошлое как Фрейд, хитрый и жёсткий в настоящем как Сталин. Итак, что вы скажете о моём романе?
«А что я могу сказать? Что этот ваш «Глицин» опасная хрень? Но я не литературный критик, а всего лишь редактор, да и как-то неудобно так начинать разговор», - Яна в раздумье молчала, - «спросить, как ему удаётся отправлять читателей в ночные путешествия с Верой? Вряд ли поделится своим секретом».
- И? Что вы думаете о моём романе? – повторил вопрос Тофилес.
- Роман конечно интересный, цепляет, - неуверенно начала Яна, - написан талантливо, хотя сюжет несколько специфический. И язык …язык, - в поисках нужного эпитета Яна снова замолчала.
- Что не так с языком?
- В целом всё хорошо, только знаете, у вас почему-то довольно много устаревшей лексики, как будто текст написан не в наши дни, а лет эдак сто назад. Такое впечатление, что автор говорит на языке прошлого века. Милицию, например, в России уже давно переименовали в полицию.
- Какая вы проницательная, однако, - с удивлением отметил Тофилес, - в каком-то смысле вы правы. Из России родители вывезли меня ещё ребёнком, да и после общаться на русском мне приходилось не так уж и часто.
- Получается, что русский для вас не родной?
- Частично, родной – древнееврейский.
- В смысле древнееврейский? Вы имеете в виду иврит? – в свою очередь удивилась Яна, - вы ведь гражданин Израиля, насколько я понимаю.
- Понимайте, как хотите. Вы девушка сообразительная. К тому же по мнению госпожи Фролецкой, отличный профессионал, так что с редактурой романа справитесь. А если возникнут вопросы, всегда готов с вами встретиться и на них ответить, - маслянистые глаза Тофилеса сверкнули хищным блеском.
- А вы молодец, вижу вам понравились ночные путешествия с Верой, - добавил он, усмехнувшись, - уже в трёх эпизодах побывали, а на римской вечеринке даже дважды.
- Как? Откуда вы знаете? – чуть не задохнулась от удивления Яна.
- Откуда? Так я же автор. Создатель этой новой виртуальной реальности сновидений. Продавец снов, так сказать. И как творец я имею возможность наблюдать за каждым кто отважится войти в мой текст, путешествуя с верой, - на слове «творец» лицо господина Тофилеса приобрело выражение полного превосходства.
- Это невозможно, бред какой-то.
- Бред говорите? А хотите я расскажу, чем вы занимались на римской вечеринке с высоким господином с аккуратной бородкой и большим членом? В деталях, с подробностями? Кстати, классно ты это делаешь, заводит.
- Какого чёрта, мне кажется мы не переходили на «ты», - Яну так возмутило неожиданное панибратское обращение, что она не сдержалась.
- Так в чём же дело, давай перейдём, и кстати, не произноси имя создателя всуе.
- Я сказала «черт», а не «боже мой».
- Вот именно.
- И переходить на «ты» с вами я не собираюсь.
- Как вам угодно, - с подчёркнутой вежливостью ответил Мэфис.
«Сумасшедший какой-то этот господин Тофилес. Ещё и опасен, откуда-то узнал про мои сны. Интересно, и как он это делает? Должно же быть хоть какое-то разумное объяснение», - подумала Яна и предприняла попытку выведать главный секрет романа:
- И как вам удаётся отправлять читателей в ночные путешествия с Верой? Да ещё проникать в чужие сны? Признайтесь, всё дело в таблетке? Это какой-то особый глицин, я угадала?
- Да никакой он не особый, вы же сами купили его в обычной аптеке. Глицин просто проводник, transmitter так сказать. Дело во мне, в моей мощной творческой энергии, которой я заряжаю каждый свой текст, и которая затем передаётся читателю.
- И как это происходит? Причём здесь глицин? – поинтересовалась Яна.
- О, мой дорогой любознательный собеседник! Inquisitive, challenging mind, обожаю таких как вы «хочувсёзнаек». Конечно, главного секрета я вам не раскрою, но кое-что постараюсь объяснить. Вот в чём по-вашему секрет притягательности настоящего искусства? Любого вида, неважно, музыкального произведения, картины, фильма, романа?
- Ну, не знаю. Мне кажется, в чувстве, в том, как автору удаётся передать эмоции. Если удалось передать чувства, которые он испытывает, вложить в своё произведение страсть, так, чтобы зрители потом это почувствовали, всё, успех гарантирован.
- Молодец, в самую точку попала. Настоящее искусство творится со страстью, впрочем, как и всё талантливое в жизни. На самом деле талант – это такая воплощённая в мастерстве страсть. А что такое страсть? Это сила жизненной энергии создателя произведения. И если автор обладает энергией уникальной силы, как я, например, то между ним и читателем возникает прямая связь, которая соединяет их подобно молнии, мгновенно передавая мощнейший энергетический заряд от автора к читателю.
- И почему же подобного не происходит при чтении таких признанных гениев, как Толстой, Достоевский, Чехов? Что, глицина не хватает? – скептически заметила Яна.
- Не всё так просто, милая, не всё так просто. С моей стороны требуются некоторые манипуляции с текстом, в результате которых выдержанный на страницах романа глицин заряжается моей энергией и приобретает особые свойства, многократно усиливая взаимодействие с читателем. Именно поэтому я и просил вас как редактора делать правку в распечатанном, а не в электронном варианте текста. В компьютерный файл, на основе которого будет издаваться печатная версия романа, вносить изменения могу только я, иначе текст утратит своё магическое воздействие.
- То есть вы хотите сказать, что секрет необыкновенного воздействия вашего произведения напрямую связан с уникальной силой вашей жизненной энергии, так?
- Absolutely. Вы быстро схватываете, милочка, рад, что я в вас не ошибся.
- Получается, что если вы умрёте или, точнее, когда вы умрёте, текст романа потеряет магическую силу?
- Именно так.
- Ну тогда спешу вас разочаровать, ваше творение недолговечно и весьма уязвимо. Как человеческая жизнь.
- А у меня много жизней, так что окончательное исчезновение мне не грозит. Вы, надеюсь, слышали о таком феномене, как реинкарнация?
«Да, тяжёлый случай, дядечка точно с отклонениями», - отметила про себя Яна, - и ехидным голосом поинтересовалась:
- И в кого же вы собираетесь реинкарнироваться в следующий раз?
- Да в кого угодно, хоть в вашего кота Арчи, например.
- Откуда вы знаете про моего кота? – Яна едва не поперхнулась от удивления.
- Всё просто. Во время ночных путешествий–сновидений ваш кот обычно спит у вас под бочком, вот я его и заприметил. Породистый такой, рыжий британец, кажется? Холёный красавец, и вы хозяйка заботливая, любящая. Так что отличный вариант для реинкарнации. Кстати, хорошо, что вы его не кастрировали, - с насмешливой улыбкой добавил Тофилес, - а то как-то не хочется, оказавшись в кошачьей шкуре, лишиться возможности получать «райское наслаждение».
Три следующих ночных путешествия произвели на Яну тяжелое впечатление: по мере приближения к финалу ситуации, в которые попадала Вера в своих сновидениях, становились всё более жёсткими – какой-то арабский бордель, пьянка и секс с парижскими бездомными под мостом. В общем it was getting curiouser and curiouser, проще говоря, сплошная жуть.
«Интересно, можно сказать «всё жутчее и жутчее или лучше всё жутковатее и жутковатее»? – подумала Яна, приступая к редактированию главы, в которой героиня обращается за помощью к известному психоаналитику в надежде выбраться из эмоциональной пропасти.
«Красива, чёртова кукла, настоящая Барби. Точёная фигурка, белая кожа, волосы прямые светлые до плеч, причём натуральные, не крашеные», окинув пациентку оценивающим взглядом, отметил про себя Альберт Эдуардович.
- Итак, госпожа Павлова, устраивайтесь поудобнее и расскажите мне обо всём, что вас беспокоит.
- Альберт Эдуардович, дело в том, - нерешительно начала Вера, - что я не испытываю физического удовольствия, занимаясь сексом с любимым человеком. Слишком нервничаю, боюсь, что он догадается, что со мной случилось в шестнадцать лет. Наверное, я извращенка, потому что для получения оргазма мне обязательно нужно чтобы присутствовал элемент насилия. Это же не нормально?
- Альберт, называйте меня просто Альберт, и я к вам буду обращаться по имени, так удобнее, тем более у вас такое имя красивое – Вера. Кстати, вы в Бога верите?
- Ну как сказать, меня бабушка в детстве крестила, только мне кажется, я сейчас веру потеряла, не помогают мне силы небесные.
- Ну да, так бывает. Расскажите мне в деталях о том неприятном эпизоде, который произошёл с вами в шестнадцать лет, и мы посмотрим, как я могу помочь.
Придав лицу должное выражение заинтересованного сочувствия, Альберт внимательно выслушал Верин рассказ.
- Ну что я могу сказать, ваша проблема действительно связана именно с этим эпизодом. И чтобы он перестал влиять на вашу сегодняшнюю жизнь, нужно прожить эту ситуацию вновь, дистанцировавшись эмоционально.
- Прожить ситуацию снова, дистанцировавшись эмоционально? Это как? - с удивлением спросила Вера.
- Выключить эмоции и взглянуть на то, что с вами произошло со стороны. На самом деле, ничего особо страшного не случилось: вы живы, физически здоровы, к тому же молоды и красивы. А что касается ощущений от последующих сексуальных контактов, то с этим мы сможем справиться. Только вместе. Конечно, при условии, что вы будете мне полностью доверять. Хотя, - сделав паузу, Альберт нехорошо усмехнулся, - хотя иногда мои методы могут показаться вам слишком радикальными. Ну что, приступим?
Не успела Вера ответить, как оказалась прижатой к кушетке тяжёлой массой возбуждённой мужской плоти, жесткие решительные движения словно сорвавшегося с цепи доктора явно причиняли ей боль, но она даже не пыталась сопротивляться внезапному насилию, которое, судя по реакции, и вправду доставляло ей удовольствие.
Завершив «процедуру», Альберт как ни в чём не бывало вернулся в кресло:
- Вера, простите меня за некоторую резкость, но только таким способом я смогу устранить глубинную причину вашего сексуального расстройства и добиться желаемого результата. Конечно, если вы согласитесь, - проникновенным тоном обратился он к пациентке.
- Если вы считаете, что так нужно, то да, я согласна, - словно под гипнозом ответила Вера.
«Интересный случай. Типичная психология жертвы в сочетании с обострённым чувством вины превратила эту кукольную красотку в идеальный объект для моих манипуляций. Ни малейшего намёка на какое-либо сопротивление. Повезло».
«Этот сексуально-озабоченный психодоктор очень напоминает автора, даже по описанию подходит, такой же худощавый, чернявый, с миндалевидными глазками, – подумала Яна, отложив рукопись, - интересно, Тофилес его с себя писал, и вообще откуда он такой материал взял? Психоаналитиком подрабатывает, женские истории записывает? Наверняка, у Веры реальный прототип имеется, уж больно реалистично все детали прописаны».
Вторая встреча с автором романа произвела на Яну не меньшее впечатление: на этот раз господин Тофилес предстал в образе крутого байкера со всеми соответствующими атрибутами – чёрная мотоциклетная куртка, кожаные джинсы с бахромой и заклёпками, на голове бандана с изображением черепов, на мизинце ещё один череп в виде массивного перстня. Остроносые ковбойские сапоги со шпорами довершали образ вечного всадника, которому по плечу оседлать хоть коня, хоть мотоцикл.
- Вау! - не смогла сдержать удивления Яна. На лице Тофилеса возникла довольная усмешка:
- И как вам? – спросил он, всем видом показывая, что готов выслушать слова восхищения.
- Круто, смотритесь как настоящий байкер.
- Да я не о костюме, а о романе, - с раздражением уточнил Мэфис.
- Что касается романа, то половину текста я уже отредактировала, думаю дней через пять всё закончу. И кстати, хотела вас спросить про последний девятый сон, от которого Вера никак не может очнуться, - в надежде выведать у автора секрет взаимосвязи глициновых сновидений и реальности, произнесла Яна.
- Спрашивайте, я весь внимание.
- Вы так детально описали сцену насилия над героиней в «Преисподней»: с одной стороны, её ощущения, отчаяние, с другой - агрессия и похоть разогретых алкоголем мужиков, словно наблюдали всё своими глазами, причём с разных ракурсов. И как вам это удаётся?
- А я действительно там был, причём заметьте, это единственный сон Веры, в котором я имею возможность не только наблюдать за решившимися его посетить читателями, но и присутствую как персонаж. Помните хозяина ночного клуба Дона Диаболо? Это я. Не верите, можете сами убедиться, глицин на страницу 167 и вперёд.
- И не подумаю. Перспектива провести ночь в компании пьяных мужиков- насильников меня вовсе не прельщает. Жесть, и Веру очень жалко. Боюсь, не выдержу, вступлюсь, что вряд ли для меня кончится добром.
- Яночка, ну вы прямо как мать Тереза, такая же сердобольная, - рассмеялся Мэфис, - ей видите ли «птичку жалко». К вашему сведению у Веры – типичная психология жертвы, она не может, а главное, не хочет сопротивляться ни обстоятельствам, ни использующим её мужчинам. Так что финал вполне логичен.
- То есть по-вашему получается, что Вера сама виновата в том, что с ней происходит - и в том, что её в шестнадцать лет изнасиловали, и в издевательских манипуляциях своего психиатра, и в том, что с ней творят пьяные байкеры в ночном клубе?
- Именно так.
- Интересная у вас позиция, типичный пример мужского шовинизма, который, кстати, уже вышел из моды и может вызвать справедливую критику со стороны женской аудитории. Про движение #Metoo# слышали?
- Ну вот, и вы туда же! – с упрёком сказал Тофилес, - какая чушь, бедный Харви Вайнштайн. Послушай, детка, «мужской шовинизм», как вы изволили выразиться, был, есть и будет пока существует мужской пол, - уверенно произнёс он и, усмехнувшись, добавил, - хотя при нынешнем состоянии гендерных отношений его исчезновение только вопрос времени. А что касается финала, то жизнь вообще жестокая штука, что кстати, отражает ваша современная литература, в которой полно грязи и насилия. Да всё на этом построено, возьмите хоть превозносимую до небес Яхину, хоть Улицкую. «Хочешь любви большой и светлой? Приходи вечером на сеновал», а там уже группа изголодавшихся мужиков-насильников поджидает. Разве не так?
- Могли бы найти более достойное применение своим уникальным творческим способностям, - с иронией парировала Яна, - страноведческая литература, например, или путеводители. Представляете, какую уникальную возможность вы можете предоставить читателям своими глициновыми технологиями? Таблетку на нужную страничку положил и вперёд, к увлекательным ночным путешествиям. Хочешь Бали, хочешь Гоа, хочешь замки Баварии. Правда во сне, зато бесплатно и судя по моему опыту очень реалистично. И денег больше получите, и людей порадуете.
- Людей? Милочка, о чём вы? – в голосе Мэфиса прозвучало неподдельное удивление, - вы ошибаетесь, полагая, что моя цель – забота о вас, людях.
- В смысле «о вас»? – с недоумением переспросила Яна, - вы что, себя к людям не относите?
- Я особенный, - гордо изрёк сидящий напротив Тофилес и, неожиданно наклонившись, приблизил лицо к Яне так, что она ощутила на губах его жаркое дыхание и инстинктивно отшатнулась. Довольный произведённым эффектом, Мэфис рассмеялся и заговорщицки подмигнул:
- Да, я особенный. Как, впрочем, и вы, Анна Клэр.
Упоминание имени Анны Клэр повергло Яну в шок, она чуть не потеряла дар речи и начала заикаться, причём в буквальном смысле:
- От-т-т-куда в-в-вы з-з-з-знаете п-п-про Анну Клэр? – с трудом выдавила она, не в силах найти хоть какое-либо объяснение тому, откуда этот малознакомый израильтянин знает её литературный псевдоним, который она так тщательно скрывает, даже проныра Фролецкая не в курсе.
- Яночка, вы меня недооцениваете, - насмешливо протянул Тофилес, - я многое о вас знаю, в том числе, что вы пишите художественные тексты и публикуете их под именем Анны Клэр. Кстати, весьма удачный выбор, имя перевёртыш: Яна – Аня, полное имя Анна. Клэр – на французском «ясная», что соответствует твоей настоящей фамилии. Так и получилась из Яны Ясной Анна Клэр.
- Может ещё скажите, что читали мои тексты?
- Конечно, а что тебя так удивляет? Ах, простите, пожалуйста, вас.
- Да ладно, я уже почти привыкла, можете обращаться ко мне на «ты», тем более учитывая, что по возрасту я вам в дочери гожусь.
- Ну насчёт возраста ты сильно ошибаешься, хотя не будем об этом. А что касается Анны Клэр, то она, в смысле ты, весьма перспективный в коммерческом плане автор. «Англо-русский роман», «Полёт фантазии», «Павильон иллюзий» - лёгкие, позитивные вещи, в которых реально чувствуется авторская эмоция, страсть. Именно то, что сейчас нужно уставшей от депрессивной чернухи публики. Конечно, тебе вряд ли стоит ожидать похвал от искушённых критиков, любителей «серьёзной литературы», но и твои тексты имеют право на существование и обязательно найдут своего читателя, вот увидишь.
- Право на существование, - иронично улыбнувшись, повторила Яна, - это что, вы мне своего рода permit d’exister даёте, что ли?
- Будем считать, что так. Да, кстати, Элина собирается переводить мой роман на английский. Просила тебя зайти, хочет познакомить с переводчиком, господином Вэнсом. Кстати, весьма достойный экземпляр, советую обратить внимание, - понизив голос, произнёс Тофилес.
Низкий прокуренный голос Элины был слышен уже в коридоре:
- Господин Тофилес написал необычный роман. Это интерактивный, инновационный, магический текст, поэтому ваша задача – сделать перевод как можно ближе к оригиналу, сохранив каждое слово, каждый стилистический нюанс.
«Не голос, а чёрте что. Хриплый, неприятный, а она ещё умудряется аудиокниги озвучивать. Везде без мыла пролезет», - с неприязнью подумала Яна, открывая дверь.
- А вот и наш редактор, Яна Ярославна Ясная, знакомьтесь, господин Вэнс будет переводить «Глицин» на английский, - Фролецкая сверкнула в сторону Яны фальшивой улыбкой.
- Маркус, рад с вами познакомиться, – встав из-за стола, англичанин протянул Яне руку.
- Взаимно, - вежливо улыбнувшись, Яна окинула переводчика внимательным взглядом. «Высокий, ухоженный, лицо приятное, черты такие правильные, мужественные, даже чуть на Роберта Редфорда похож. И одет со вкусом, как настоящий английский интеллектуал – клетчатый пиджак, синие джинсы, голубая рубашка. Мил, очень мил, чем-то моего Арчи напоминает - такой же рыжий и худощавый, и глаза серо-зелёные смотрят также нахально-оценивающе».
- Яна уже неделю работает с текстом романа, и если у вас будут какие-то вопросы по переводу, обязательно на них ответит, - одарив господина Вэнса приторно-сладкой улыбкой, Элина перевела взгляд на Яну, мгновенно сменив выражение лица на официально-начальственное:
- Яна, я господину Вэнсу в общих чертах рассказала о романе Тофилеса. Сориентируй его пожалуйста по тексту, а заодно проводи пообедать, а то он, наверное, уже проголодался.
- Да-да, буду весьма признателен, а то я последний раз ел ещё в Лондоне, - с готовностью принял предложение англичанин и непроизвольно облизнулся.
«Надо же, даже облизывается по-кошачьи, точь-в-точь как мой Арчи. Классный котяра, так и хочется почесать его за ушком и погладить по животику", - усмехнулась про себя Яна.
Среди множества мест на Патриарших, где можно отлично пообедать, Яна выбрала ресторан c говорящим названием Silly Cat, что в переводе означает «глупая кошка». «Ну уж если этот британец из породы кошачьих, то Silly Cat ему наверняка понравится, тем более обстановка здесь уютная и выбор отличный: хочешь мясо, хочешь рыба, хочешь паста».
Глядя, как господин Вэнс аккуратно расправляется с запечённым лососем, Яна невольно улыбнулась: «надо же, даже ест как мой кот, такой же аккуратист». Подали кофе и Яна решила, что наступило удобное время для обсуждения сложностей перевода.
- Не завидую я вам, - окинув англичанина скептическим взглядом, сказала она.
- Why? Что вы имеете в виду? – удивился Маркус.
- Перевод романа. It’s real challenge. Художественные тексты крайне сложно поддаются переводу. Если честно, то для переводчика качественно передать замысел автора, его экспрессию, стилистику, языковые нюансы - задача архисложная, практически невыполнимая.
- Неужели? Хотя, как переводчик, я с вами почти согласен. Чем ближе к оригиналу стремится быть переводчик, тем больше шансов, что он просто «убьёт» исходный текст. Поэтому просьба Элины о максимально точном переводе меня насторожила.
- Согласна, всё равно что пытаться передать красоту мраморной статуи в глине. Сложно преодолеть сопротивление материала, в смысле другого языка, практически невозможно. Даже гениям редко удаётся. Возьмите, например, классический перевод знаменитого монолога шекспировского Ричарда второго. Михаил Донской, именитый переводчик советского времени, очень постарался, вот, послушайте:
Царственный сей остров,
Страна величия, обитель Марса,
Трон королевский, сей второй Эдем,
Противу зол и ужасов войны
Самой природой сложенная крепость,
Счастливейшего племени отчизна,
Сей мир особый, дивный сей алмаз
В серебряной оправе океана,
Который, словно замковой стеной
Иль рвом защитным ограждает остров
От зависти не столь счастливых стран;
Что Англия, священная земля...
- На русском, по-моему, тоже очень красиво звучит, как-то величественно, - сказал Маркус, и улыбнувшись, добавил, - во всяком случае в вашем исполнении.
- Спасибо, конечно, за комплимент, но вряд ли этот перевод может сравниться с оригиналом, и по ритму, и по звучанию. Никаких доказательств не надо, просто послушайте:
This royal throne of kings, this sceptered isle,
This earth of majesty, this seat of Mars,
This other Eden, demi-paradise
This fortress built by Nature for herself
Against infection and the hand of war…
- Ну вот, дальше забыла, - Яна виновато улыбнулась, - в университете учила-учила, а сейчас всё из головы вылетело.
- Ничего страшного, бывает, я помогу вспомнить, - и Маркус продолжил известные строки:
This happy breed of men, this little world,
This precious stone set in a silver sea
Which serves it in the office of a wall
Or as a moat defensive to a house,
Against the envy of less happier lands,
This blessed plot, this earth, this realm, this England.
- Здорово. Тоже в университете учили?
- Да, в Кембридже. Хотя я на славистике учился. А вы хорошо владеете английским.
- Ну да, неплохо, я романо-германское отделение МГУ закончила, английский – моя специальность по диплому. Но знаете, даже владея английским, я никогда не перевожу свои тексты. Не поддаются. Если нужно, просто переписываю заново на английском.
- Это называется rewriting, довольно распространённая сейчас техника. А можно узнать какие тексты вы пишите и переводите, то есть rewrite? Художественные?
- Да.
- Покажете?
- Если хотите, могу сбросить парочку на почту, только вряд ли вам будет интересно.
- Ну почему вы так думаете, как переводчику мне будет интересно сравнить оригинал с результатом рирайтинга.
- Кстати, Маркус, Элина рассказала вам про удивительные свойства романа Тофилеса? - Яна перевела разговор на другую тему, - как с помощью простой таблетки глицина вы можете сами отправляться в ночные путешествия с Верой?
- Да, рассказывала и настоятельно рекомендовала попробовать. Только мне кажется это абсолютная чепуха. Utter nonsense.
- Знаете, я сначала тоже так думала. Потом попробовала, получилось.
- Вот как? И с чего бы вы мне порекомендовали начать?
- А давайте с вечеринки в римском стиле, вам точно понравится.
«Вот там-то мы с тобой и пообщаемся. Нормально, по-настоящему, как мужчина и женщина, а не как редактор и переводчик. Только бы ты решился на ночное путешествие с Верой, британец мой рыжий, только бы решился».
Вечером в предвкушении ночной встречи с понравившимся переводчиком Яна долго сидела перед зеркалом пока наконец не достигла нужного эффекта: короткие каштановые волосы, уложенные с нарочитой небрежностью, словно не феном, а лёгким дуновением ветерка; чуть тронутые помадой чувственные губы, ухоженная бархатистая кожа, широко распахнутые светло-карие глаза, которые делали её похожей на мультяшного оленёнка Бэмби.
«Нет, в свои тридцать два я очень даже ничего, на вид вообще больше двадцати пяти не дашь», - прыснув любимым цитрусовым парфюмом, Яна подмигнула собственному отражению и, приняв волшебную таблетку глицина, погрузилась в сон.
Найти Маркуса на римской вечеринке оказалось просто: высокий загорелый англичанин в клетчатых трусах-боксерах резко выделялся на фоне облачённых в белые тоги гостей, вызывая насмешки мужчин и восторженные взгляды женщин. Увидев, как какая-то длинноногая красотка бесцеремонно заглядывает Маркусу в трусы, Яна решительно направилась спасать растерявшегося британца. Отодвинув соперницу, она улыбнулась и протянула Маркусу руку:
- Привет, ты всё-таки решился протестировать интерактивные свойства романа? И как тебе? (Учитывая обстановку, Яна сразу перешла на «ты», тем более днём они с Маркусом общались то на русском, то на английском)
- Яна?! – в голосе англичанина прозвучало искреннее восхищение, - прости, я тебя не узнал, классно выглядишь. You look ravishingly beautiful, super. Объясни, что здесь происходит?
- Ничего особенного. Это просто сон. Ты всё сделал как написал господин Тофилес: приняв глицин, отправился в ночное путешествие с героиней романа. Кстати, вон она. Видишь изящную блондинку, которая занимается любовью с важным лысым господином? Это она.
- Wow, тут все, - явно смущённый происходящим, Маркус замешкался в поисках подходящего слова и не найдя соответствующего эпитета в русском перешёл на родной язык … are fucking.
- Ну да. Ты принял глицин, настоянный на странице 57? Это глава про секс-вечеринку в римском стиле. И здесь происходит именно то, что описано в данной главе. Ты что, не прочитал, что ли?
- Если честно, то не успел.
- А, тогда понятно, почему ты такой растерянный. Не успел морально подготовиться. Ничего, вливайся. Кстати, можешь меня поцеловать, если хочешь.
- Are you serious?
- Absolutely.
- Хочу. Очень хочу, - Маркус непроизвольно облизнулся, - ещё днём, когда мы говорили о сложностях перевода, захотел. Если честно, ты мне сразу очень понравилась.
«Ну прямо совсем как мой Арчи на сметану облизывается, интересно, и как это целоваться с человеческим воплощением собственного кота?» - успела подумать Яна перед тем как закрыть глаза и погрузиться в «райское наслаждение».
От британца приятно пахло морским ветром и соснами, Яна чувствовала, словно качается на морских волнах, волны становились всё сильнее, сильнее, пока наконец – ба-а-а-х! – мощный вал не разбил два пульсирующие в едином ритме тела на сноп искрящихся прозрачных брызг.
- От тебя так приятно пахнет, морским ветром и хвоей, - уткнувшись носом в рыжую шевелюру, прошептала она.
- А от тебя свежестью, такой приятный цитрусовый аромат, my sweetheart, - ответил Маркус, слегка прикусив ухо партнёрши и умело лаская его языком. Яна счастливо засмеялась.
- What? Почему ты смеёшься? Тебе что, щекотно?
- Приятно. Ты совсем как мой Арчи меня облизываешь.
- Арчи? Это кто? Your boy-friend?
- Нет, какой к чертям boy-friend. Арчи – это мой кот, сокращённо от Арчибальд, кстати ты на него похож, такой же наглый рыжий британец.
- Действительно наглый, - виновато улыбнулся Маркус, - потому что я совсем забыл про презерватив. Извини.
- Какой ты смешной, зачем презерватив? Это же сон! Мы занимались любовью во сне, - успокоила партнёра Яна, повторив для пущей убедительности на английском, - we made love in a dream, всё не по-настоящему, это просто наше совместное сновидение. Ночное путешествие.
- Wow, получается, это всего лишь сон и можно не беспокоиться о средствах предохранения? – удивлённо уточнил Маркус.
- Конечно, здесь можно позволить себе всё. Абсолютно всё, реализовать свои самые смелые фантазии, так что давай, действуй.
- Ну что же, тогда продолжим, - с многообещающей улыбкой ответил Маркус.
Проснувшись утром, Яна невольно провела рукой по кровати в полной уверенности, что обнаружит рядом рыжего британца, настолько реалистичными были ощущения от прекрасно проведённой ночи. Причём она не только в деталях помнила, чем и как они с господином Вэнсом занимались, удивительно было то, что сработала так называемая «память тела», она буквально физически ощущала приятные последствия доставленного ей рыжим британцем «райского наслаждения». «Вот что значит качественный секс, это не только удовольствие, но и полное обновление всего организма, своего рода энергетическая подзарядка, процедура, которую нужно проводить регулярно и со знанием дела. Так что сегодня ночью мне повезло: Маркус - не то что мой «Вадик по вызову».
Господи, о чём это я? – тут же спохватилась она, - ведь это же был не настоящий секс, а только сон, спровоцированная глицином иллюзия. Но если мне с Маркусом было так хорошо во сне, то в реальности наверняка будет ещё лучше», - мечтательно улыбнувшись, Яна бросила взгляд на исполняющего «утренние потягушки» Арчи: «Какие же всё-таки коты умные, делают именно то, что нужно для их кошачьего счастья. А мне для полного счастья сейчас нужно поскорее узнать, что думает о нашем ночном приключении Маркус».
К её великому разочарованию господин Вэнс не думал о ночном приключении ни-че-го, просто потому, что абсолютно ничего не запомнил. Удобно устроившись в кресле издательской переговорной, англичанин спокойно наслаждался утренним кофе, просматривая информацию в телефоне. Увидев Яну, он вежливо кивнул и снова уставился в смартфон.
«Ведёт себя так, словно ночью между нами ничего не было. Наверное, не запомнил», - отметила про себя Яна, тотчас вспомнив слова Тофилеса об особенностях действия настоянного на страницах романа глицина: «Люди, совершающие ночные путешествия с Верой, не всегда помнят свои сны, просто остаётся смутное ощущение чего-то настолько значимого и притягательного, что это хочется повторить ещё и ещё раз, как наркотик», но всё же решила уточнить:
- Доброе утро, господин Вэнс, и как прошла ночь?
- Замечательно, пожалуй, впервые после приезда в Москву я отлично выспался.
- А как насчёт ночного путешествия? Вы что-нибудь помните? – осторожно поинтересовалась Яна.
- Как ни странно, нет. Кажется, моё ночное путешествие не состоялось, хотя я всё сделал так, как вы сказали. Десять минут подержал глицин на пятьдесят седьмой странице и перед сном принял. Но ничего сверхъестественного со мной не произошло. А вы? Вам что, удалось попасть на эту римскую вечеринку?
- Да, и знаете, что удивительно, я встретила там вас.
- Неужели? – в голосе господина Вэнса прозвучало неподдельное изумление, - и что я там делал? Надеюсь, ничего предосудительного?
- Нет-нет, не беспокойтесь, всё прошло просто замечательно. Вы классный.
- В смысле «классный»? – с подозрением спросил Маркус.
- Ну, я имела в виду вы классно смотрелись в своих клетчатых боксерах, - лукаво улыбнувшись, ответила Яна, - особенно на фоне гостей в римских тогах.
- Что?! – от удивления Маркус едва не выронил смартфон, - откуда вы знаете какого цвета у меня трусы?
- Ну я же вам сказала, что видела вас на этой вечеринке.
- Вот чёрт, значит я действительно был там, - Маркус растерянно посмотрел на Яну, - но я ничего не помню.
- Обидно, конечно, -вздохнула Яна, - но вы не расстраивайтесь, так бывает, вы просто сон не запомнили. Попробуйте сегодня вечером ещё раз. А я вас там поддержу и сориентирую если что.
Вечером Яна долго сидела перед зеркалом, старательно укладывая волосы и наводя макияж. Никогда прежде она не готовилась ко сну с такой тщательностью, чувствуя себя Золушкой накануне решающей встречи с принцем. «А как иначе? Перед Маркусом надо предстать во всей красе, и, конечно, не забыть надеть любимый браслет в виде плывущих друг за другом золотых дельфинчиков».
Она так разволновалась, что никак не могла заснуть и, устав ворочаться, в дополнение к глицину приняла две таблетки валерианы. Наконец Морфей сжалился, и Яна оказалась в нужном месте, и, как оказалось, в нужное время: римская вечеринка была в самом разгаре. Быстро отыскав глазами Маркуса, она вскипела от негодования. Развалившегося в кресле англичанина вовсю ублажала Элина, голова которой ритмично двигалась меж его колен, не оставляя никаких сомнений о характере её действий.
«Нет, это не сон, это просто кошмар какой-то!», - возмутилась Яна, решительно направляясь в сторону ненавистной соперницы, - «ничего, сейчас я этой стерве устрою, она у меня за всё получит, и за Санечку, и за Маркуса».
Последовавшая за этим бурная женская разборка удивила не только гостей вечеринки, но и саму Яну. Несмотря на явное превосходство Элины в габаритах, миниатюрная Яна одним рывком оторвала её от англичанина, и, со словами «ты к кому присосалась, прилипала стервозная», отбросила в сторону. Попытавшаяся было сопротивляться Элина после нескольких жёстких ударов, которые никак нельзя было ожидать от хрупкой и нежной редакторши, предусмотрительно ретировалась, держась рукой за расцарапанную щёку.
- Так будет с каждой, кто посмеет к тебе приблизиться, - победоносно объявила Яна ошарашенному Маркусу, на которого, судя по выражению лица, произошедшее произвело сильнейшее впечатление. – Ты мой мужчина, и только мой. Понял?
- Понял, - поспешил согласиться англичанин, - только я не виноват, госпожа Фролецкая сама ко мне подошла.
- Ладно, проехали, - примирительно сказала Яна, - и кстати, минет я делаю гораздо лучше. Сам можешь убедиться, прямо сейчас.
Утром Яна проснулась с ощущением приятной неги от активно проведённой ночи. «Какой удивительный эффект! Занималась любовью во сне, а чувствую себя так, словно всё было по-настоящему. Надо же, как интересно работает память тела, прямо кожей помню Маркуса, каждой клеточкой, его нежные прикосновения, его руки, и запах, такой ни с чем не сравнимый мужской аромат, смесь морского ветра и хвои. Что это? Old Spice? Или что-то новенькое? Маркус замечательный, the best man I have ever been with. Страстный, нежный, умелый. Excellent lover. Знает, как доставить женщине истинное удовольствие. Smart. Интересно, запомнил он наше ночное путешествие или опять нет? Хорошо бы запомнил, так хочется перевести этот «виртуальный роман» в реальность. А для этого, для этого сегодня я должна выглядеть просто сногсшибательно, причём в самом прямом смысле».
Контрастный душ, апельсиновый сок, овсянка, белая полупрозрачная блузка, стильный бежевый костюм из новой коллекции Max Mara, лёгкий макияж и вперёд. Довольная результатом проведённого апгрейда, Яна подмигнула собственному отражению в зеркале и уже собралась уходить, как заметила небольшую царапину на шее.
«Вот чёрт, надо запудрить», – она не успела сообразить, откуда взялась эта царапинка, как перед глазами возникла яркая сцена ночной драки с Элиной.
«Боже, какой кошмар! Элина! И как я могла забыть про эту гадину? Маркуса хотела у меня увести. Но ничего, здорово я ей врезала. Только если она всё помнит, то на работе мне лучше не появляться. В лучшем случае уволит, в худшем – убьёт», - от ужаса Яна опустилась на стул в прихожей. Минуты хватило, чтобы принять верное решение: «Нет, прятать голову в песок – это не выход, надо идти и всё выяснить. А вдруг повезёт, и Элина ничего не запомнила?»
Появившись в издательстве, Яна первым делом зашла в туалет, чтобы ещё раз запудрить ночную отметину. У зеркала она застала Элину, которая ловко орудуя пуховкой, старательно пыталась замаскировать свежую царапину на левой щеке.
- Доброе утро, кто это тебя так? – спросила Яна.
- Да представляешь, Мусик.
- Это что, твой кот дороженный египетский?
- Ну да, сфинкс. Столько денег за него отвалила, а он… Вчера вечером ко мне под бочок лёг, пригрелся и уснул. А ночью я его видимо придавила, так он спросонья своей когтистой лапой меня по щеке и саданул. Я так крепко спала, что даже боли не почувствовала. Утром просыпаюсь, результат налицо, точнее на лице.
«Не помнит, она ничего не помнит. Ура, пронесло», - от радости в голосе Яны прозвучало искреннее сочувствие:
- Кошмар! Надеюсь, перед тем как запудрить ты антисептиком обработала? А то кошачьи царапины очень долго заживают, надо следить чтобы не загноилась.
- Да, только всё равно здорово заметно.
- Слушай, а ты глицин на ночь принимала? – поинтересовалась Яна.
- Ну да, на римскую вечеринку хотела попасть. Да что-то не зашло в этот раз, ничего не приснилось, или сон не запомнила, наверное, слишком устала.
- Да, бывает, у меня тоже так раза два случалось, - окончательно убедившись в правильности своего предположения, Яна облегчённо вздохнула, - Тофилес говорит, что это нормально, сны не всегда запоминаются. Помнишь, что у него в предисловии к роману написано: «ночные путешествия с Верой удаются, только если вы отправляетесь в путешествие с верой». Ну да ладно, пойду, а то мне ещё надо с Маркусом пересечься, просил ему мою редакторскую правку показать.
- С Маркусом пересечься, говоришь? Правку показать? – обведя Яну насмешливым взглядом, Элина злорадно хмыкнула, - теперь ясно, для кого ты так расфуфырилась. Ничего у тебя не выйдет, Янка –болванка. Полный облом.
- Что ты имеешь в виду? – насторожилась Яна.
- Улетел наш Маркус с утречка пораньше, уже часа через два в своём родном Лондоне приземлится. Так что ку-ку пока, «плачь Ярославна». Ступай-ка ты лучше в переговорную, к господину Тофилесу, он как раз хочет с тобой финальную правку обсудить.
«Чёрт, чёрт, чёрт. Как же так, Маркус? Взял и укатил. А что, если ты и сегодняшнюю нашу ночную встречу не запомнил?» - от досады Яна чуть не расплакалась: план соблазнения понравившегося англичанина в реале с треском провалился. Она так расстроилась, что не обратила внимания на новый облик Тофилеса, на этот раз представшего в узнаваемом образе «вождя всех времён и народов» – военный френч, сапоги галифе и для полноты картины – трубка в руке. Не услышав ожидаемых восторгов по поводу своего поразительного сходства с Иосифом Виссарионовичем, Мэфис участливо поинтересовался:
- Яночка, я вижу, вы очень расстроены. Неужели это отъезд господина Вэнса поверг вас в такую печаль?
- Нет-нет, - поспешила возразить Яна, - господин Вэнс тут не причём. Я просто не могу понять, почему он не помнит наши ночные путешествия. И кстати, Элина вчерашний сон тоже не запомнила.
- Ну это вовсе не удивительно, я же вам говорил, что не все и не всегда запоминают свои сновидения. А что касается Элины, - усмехнулся Мэфис, - то вчера ночью она получила по заслугам. Здорово ты её отделала. Браво, браво, браво, - и господин Тофилес театрально захлопал в ладоши.
- Опять вы за мной подсматривали, - со вздохом констатировала Яна.
- Нет-нет, не подсматривал. Ты не так выразилась: я не подсматривал, я наблюдал. Именно наблюдал, потому что мне, как автору романа, это не только интересно, но и весьма полезно для работы.
- А почему вы наблюдали именно за мной? Лучше бы за Элиной следили, вот уж кто мастер «высокого секса», – с иронией заметила Яна.
- Наблюдать, как Элина занимается сексом всё равно что питаться в МакДональдсе или смотреть банальную порнуху. Для Элины секс – это просто механика, отработанная техника, никаких эмоций. Другое дело ты! Страсть, творчество, эротика в самом лучшем смысле. А с Маркусом в паре – так вообще захватывающее зрелище. Знаешь, у тебя в эти моменты на лице такая гамма чувств читается – любовь, страсть, наслаждение, сконцентрированное выражение женского естества, как у Татьяны Самойловой в фильме «Летят журавли».
- Вы что, смотрели «Летят журавли»? – изумилась Яна.
- Ну да, а что в этом удивительного? Мне вообще советские фильмы нравятся. «Веселые ребята», «Цирк», «Кубанские казаки» – это же не только советская классика, это классика мирового кинематографа. И я, как один из создателей израильской версии телеканала RTVI, прекрасно понимаю, что залог успеха – это грамотно подобранный контент. Для моей израильской аудитории – это новости с критикой ваших российских властей плюс советская киноклассика. «Девчата», «Волга-Волга», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Джентльмены удачи». И всё, высокие рейтинги гарантированы.
- Вот уж не думала, что вы такой фанат советского киноискусства. Хотя должна признать, сегодня вы в соответствующем образе – прямо настоящий Сталин, только усов не хватает.
- Заметила наконец, - рассмеялся Мэфис, - ну не зря же в моём имени Иосиф Сталин присутствует. Так что всё закономерно. И кстати, Яночка, мне нужно вернуть вам кое-что ценное, - с этими словами Тофилес протянул ей золотой браслет с дельфинчиками.
- Боже! Откуда у вас мой браслет? – от удивления Яна едва не выронила своё любимое украшение.
- А ты его в пылу схватки с Элиной потеряла, так увлеклась, что не заметила, как браслет расстегнулся и упал. А я подобрал.
- Но как? Как это возможно? Я потеряла браслет во сне, а вы возвращаете его мне в реальности. Значит между глициновыми сновидениями и реальной жизнью существует связь? Но какая?
В ответ господин Тофилес лишь загадочно улыбнулся.
Поиски разумного объяснения того, как последствия событий во сне проявляются в реальности не давали Яне покоя весь оставшийся день, она снова и снова прокручивала в памяти свои «ночные «путешествия»: пенная вечеринка на Ибице, где она прекрасно провела время с двумя польскими парнями, а потом выяснилось, что Кшиштоф и Янек вполне реальные молодые люди, живущие по тому самому адресу в Варшаве, который она узнала от них во сне. А обнаруженный утром синяк на коленке, который появился в результате удара о барную стойку во время того же ночного путешествия? Отметина на шее, странным образом возникшая на утро после ночной драки с Элиной. Теперь вот мистическое возвращение её золотых дельфинчиков. Ну как можно всё это объяснить с научной точки зрения?
Однако Яну мучил не только вопрос о природе взаимосвязи снов и реальности, после отъезда Маркуса она почти всё время пребывала в подавленном настроении, мир вокруг в одночасье лишился солнечного света и тепла, окрасив родную Москву в холодные тускло-серые тона. «Это просто погода сменилась, - успокаивала она себя, - бабье лето кончилось и пришёл злой северный циклон. А так у меня всё нормально, всё как всегда – по вторникам-четвергам фитнесс, по средам – бассейн, по субботам – Вадик».
Но несмотря на внешнюю упорядоченность жизни, противное состояние «всё не так ребята» не проходило: арбузы – не сладкие, вода в бассейне холодная, Вадик вообще тупит. И чтобы хоть как-то оживить своё бесцветное существование, Яна вновь и вновь пускалась в ночные путешествия с Верой, иногда ради новой порции адреналина решаясь на весьма рискованные приключения. Однажды она едва отбилась от грязного бомжа под парижским мостом, куда её по собственной дури занесло любопытство: ужасно захотелось самой убедиться, что героиня романа Вера действительно получает удовольствие от соития с тремя парижскими бездомными. Вот что это? Художественная правда или же автор всё-таки немного приврал?
В поисках «художественной правды» Яна следовала за Верой в её самых ужасных сновидениях, единственное на что она так и смогла решиться – это последний девятый сон, в котором героиня по приказу Дона Диаболо подвергается групповому насилию в баре «Преисподняя» и от которого несчастная Вера никак не может очнуться. Однажды Яна уже почти решилась и даже положила на соответствующую страницу глицин, но в последний момент выбросила таблетку в мусор, не в силах преодолеть внутреннее сопротивление и страх, которые оказались сильнее её неутолимого любопытства. (insatiable curiosity)
Отправляясь в ночные путешествия, Яна чаще всего посещала римскую вечеринку. Почему, возможно спросите вы? А всё просто: в душе теплилась надежда на нечаянную встречу с понравившимся англичанином, ведь именно в этом сновидении они провели вместе две волшебные ночи. «Ах, если бы я только могла увидеть здесь Маркуса, - мечтала Яна, слоняясь среди ряженых в римские тоги гостей, - я бы обязательно нашла способ сделать так, чтобы он запомнил нашу встречу и тогда точно бы не смог отказаться от продолжения отношений в реале, и я бы снова качалась на волнах, окутанная ароматом морского ветра и сосен». Но, как это часто случается, надежды Яна не оправдались, Маркус в сновидениях больше не появлялся.
То ли от интенсивных ночных похождений, то от осенней хандры Яна осунулась, похудела, и почти совсем потеряла интерес к реальной жизни. А закончив редактирование романа Тофилеса и вовсе перестала появляться в издательстве. Конец глициновым путешествиям неожиданно положил эпизод, произошедший на римской вечеринке. Однажды вечером, собираясь принять уже ставший привычным глицин, Яна обнаружила, что блистер, который она собственноручно положила на страницу 57 перед тем как пойти в душ, исчез. Однако долго искать пропажу не пришлось: спрятавшийся в укромном уголке кот Арчи с удовольствием дожёвывал таблетку из валявшегося на полу блистера.
-Арчи, ты что гад такой творишь? – возмущённо воскликнула Яна, - ты хоть понимаешь, что с тобой может случиться? Хотя, хотя – тотчас засомневалась она, - ты не человек, а всего лишь кот, соответственно и сны у тебя кошачьи. Ну и что такого тебе может присниться? Разве что твои дачные кошки.
С этой успокоительной мыслью Яна приняла оставшуюся в блистере таблетку и уже через полчаса очутилась на римской секс-вечеринке. Пробежав взглядом по лицам гостей, но так и не обнаружив Маркуса, она уже собралась пойти в оранжерею, чтобы спокойно пересидеть ночь на мягкой кушетке в окружении экзотической зелени, как рядом раздался мужской голос, показавшийся ей знакомым:
- Скучаете?
Взглянув на обладателя приятного баритона, Яна узнала того самого представительного господина с аккуратной бородкой, с которым занималась сексом попав на римскую вечеринку впервые. «Надо же, узнал. Только напрасно надеется, ничего у нас сегодня не выйдет», - она уже открыла рот чтобы сообщить жизнерадостному мачо, что сегодня ну никак, «голова болит» и вообще она не в настроении, как произошло нечто совершенно невероятное.
Как только бородатый распахнул тогу и со словами «сейчас я вас развеселю» продемонстрировал готовый к использованию инструмент размера ХL, раздался боевой клич «мяу», в воздухе мелькнула серая тень, и в ту же секунду на выдающемся мужском достоинстве повис большой рыжий кот.
- А-а-а-а-а, ****ь, - завопил «римлянин», с трудом отдирая котяру от своих гениталий, - ну сейчас я тебе придушу, сукин кот!
Не тут-то было: Арчибальд, а это, как вы догадались, был именно он, жёстко орудуя когтями, ловко освободился от захвата и молнией рванул прочь.
Забыв обо всём, Яна бросилась вслед за своим любимцем. Куда там! Кончик рыжего хвоста мелькнул в конце залы и тотчас пропал из виду. Распугивая предающиеся разврату парочки призывным «кис-кис», Яна в отчаянии бродила по бесчисленным залам и комнатам, но тщетно, кот словно сквозь землю провалился. Наконец, устав от безрезультатных поисков, она села на скамейку в укромном уголке зимнего сада и расплакалась.
- Арчи, Арчинька, родной, не бросай меня пожалуйста. Ведь если ты не объявишься, мне придётся остаться здесь навсегда, я без тебя не уйду.
Горькие слёзы хозяйки растопили сердце спрятавшегося под скамейкой кота, и он покинул своё убежище.
- Арчи, любимый, какое счастье, ты нашёлся! – прижимая к груди своё рыжее сокровище, запричитала Яна. - Ты, наверное, думаешь, что я развратная гулящая кошка? Ну да, если посмотреть на то, что я вытворяю во время этих ночных путешествий, то ты прав. Только это не совсем так. Ты думаешь мне просто вот так одной жить, без никого? Мне тридцать два, а у меня нет ни семьи, ни ребёнка, ни даже мужика нормального. Что «мяу»? Вадик? Вадик – это так, для здоровья. Я женщина молодая, мне регулярный секс нужен. Только секс без любви – это пустое занятие. Ты думаешь зачем я уже пятую ночь подряд на эту римскую вечеринку таскаюсь? Ради секса? А вот и нет. Я Маркуса надеялась здесь встретить. Понравился мне этот англичанин, очень, кстати, на тебя похож, такой же рыжий. Только видимо не нужны ему эти ночные секс туры, наверняка его в Англии любимая кошка, в смысле подруга, дожидалась, с которой он теперь развлекается. Поэтому давай, Арчинька, просто обнимемся, закроем глаза, потом вместе откроем и проснёмся уже у себя дома. Ты только больше не убегай никуда пожалуйста, а то я без тебя умру. Ты мой единственный верный друг. И не буду я больше принимать этот дурацкий глицин. Хватит.
Выслушав спутанный монолог хозяйки о трудностях одинокой женщины, Арчи сочувственно замурлыкал, про себя заметив: «и почему люди не понимают ценности свободы? Почему эти человеческие кошки так страдают от одиночества, стремясь прилепиться хоть к какому-то пускай даже совершенно никчёмному котяре? Потомство плодить? Это дело нехитрое, для которого вовсе не требуются постоянные отношения. Вон у меня после лета на даче столько малых появляется, не сосчитать. И что? Да если я буду гулять только с одной кошкой, другие обидятся. Верность – это предубеждение, настоящая ценность – свобода: делай что хочешь, гуляй где и главное с кем хочешь и не нужно ни от кого зависеть. Нет, ну моя хозяйка, конечно, другое дело. Так сильно меня любит, что я просто не могу не отвечать ей взаимностью».
Проснувшись утром в обнимку с верным котом, Яна зареклась вновь пускаться в ночные путешествия с Верой. «Всё, хватит с меня этих глициновых сновидений, пора возвращаться в реальность, окончательно и бесповоротно», - подумала она и, приняв контрастный душ, поехала на работу.
Зайдя в кабинет к Элине, Яна застала начальницу в совершенно несвойственном для неё состоянии: госпожа Фролецкая, эта железная бизнес-леди плакала. Да, да, освободив глаза от джонленнонских очков, без которых её практически никто никогда не видел, Элина рыдала в голос, громко всхлипывая и периодически вытирая слёзы бумажными салфетками.
- Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась Яна.
- Лола умерла, - сквозь слёзы сказала Фролецкая.
- Лола?! Твоя домработница? – шокированная новостью, Яна медленно опустилась на стул.
- Да, моя Лола.
- Не может быть, такая молодая, цветущая женщина, - Яна живо представила красавицу армянку, которая была для неё воплощением восточной красоты и женственности. Стройная, изящная, гибкая. Готовила, убирала, выгуливала Элькиного мопса – всё легко, с улыбкой, а двигалась так гармонично, словно в танце. А добрая какая! «Яночка, тебе долму с собой дать? В виноградных листьях, я много наготовила, Элине одной не управиться. А пахлаву настоящую хочешь? Или чурчхелу? Брат только вчера из Еревана привёз. Хочешь я у тебя тоже уберусь, мне не трудно».
- Ужас какой, и как это случилось? – спросила Яна.
- Пыль вытирала с книжных полок, на лестнице не удержалась, упала, виском прямо об угол стола ударилась.
- Этого твоего мраморного антикварного?
-Ну да, я вечером прихожу, Лолка на полу лежит, голова в крови. Я в Скорую, в больницу отвезли, бесполезно, она в коме, мозг умер, всё остальное в полном порядке, так что на органы нашу Лолку разобрали. Брат согласился, большие деньги предложили.
- Жуть.
- Теперь новую домработницу искать придётся.
- Такую как Лола больше не найдёшь.
- Да уж, таких как она больше нет, - ловким броском отправив мокрую салфетку в мусорную корзину, Элина водрузила на место свои фирменные очки и перевела разговор на рабочую тему:
- Ладно, Янка-поганка, кончаем рыдать, идём дальше. Как говорится, show must go on. Ты на внесённую Тофилесом правку глянешь? Давай скорее, через три дня максимум надо в печать сдавать.
– Прямо сейчас посмотрю, не вопрос. Ну, я пойду?
- Постой, ты в последний девятый сон Веры попасть пробовала? Ну там, в самом конце романа, где её насилуют в баре «Преисподняя», тот самый сон, от которого она никак очнуться не может?
- Нет пока.
- И не ходи, не надо, - непривычно мягким тоном сказала Элина.
- А что?
- Да так, ничего, я накануне блистер с глицином на страницу с этим эпизодом положила, так просто, думала попробовать, но пришла поздно, передумала, а Лолка любит мои витамины таскать, в общем я потом таблетки пересчитала, она видимо пару штук выпила.
- Ты думаешь, это как-то может быть связано с её смертью? - от закравшегося подозрения у Яны по спине пробежал холодок.
- Не знаю, вряд ли, наверное, просто совпадение. Но как-то это всё странно очень. Надо проверить.
- Проверить? А как?
- Надо подумать. Только сама не вздумай туда соваться, ты мне ещё живой пригодишься.
Два следующих дня обе женщины не могли отделаться от мысли, что Лола погибла не случайно: выпив настоянный на странице 167 глицин она, подобно главной героини романа, навсегда застряла в зловещем девятом сне, не в силах проснуться и, следовательно, вернуться к реальной жизни.
«Удивительно, как владелец «Преисподней» Дон Диаболо по описанию внешности напоминает Тофилеса, такой же престарелый фрик с масляными глазками, только гораздо более циничный и мерзотный, чем сам автор, - подумала Яна, в очередной раз перечитывая заключительную тринадцатую главу и пытаясь найти ключ к разгадке странной взаимосвязи между гибелью Лолы и приёмом «заряженного» глицина.
Пока Яна упорно искала ответ на страницах романа, удачливой Элине подвернулся случай всё выяснить быстро и даже с некоторой для себя выгодой. Решение пришло совершенно спонтанно, когда позвонила её бывшая однокурсница по филфаку МГУ, «заклятая подруга» и вечная соперница Елена Долгушина, женщина несомненно талантливая и пробивная, основавшая собственное издательство, небольшое, но весьма успешное, а главное, к великой зависти Фролецкой, завоевавшее весьма достойную репутацию на непростом литературном рынке.
- Элина, здравствуй. Мы через неделю проводим очередной творческий семинар для начинающих писателей, ты не хочешь поучаствовать? Заодно расскажешь об этом своём новом проекте интерактивной литературы. Мощную вы рекламу запустили, все только и говорят о волшебном романе с медицинским названием, глицин, кажется. Такая таинственность, может расскажешь по старой дружбе?
- Отчего же нет. Давай встретимся, посидим, поговорим. Можно завтра в нашем ресторане на Патриках, заодно пообедаем.
- Отлично, тогда до завтра.
На следующий день в ресторане Элина незаметно подбросила в бокал подруги глицин из того самого блистера, что пролежал на странице 167 и из которого взяла таблетки Лола. С улыбкой наблюдая как ненавистная конкурентка с удовольствием потягивает Просекко, Элина не испытывала ни малейших угрызений совести. Ей руководил исключительно интерес, к тому же в глубине душе она верила, что нелепая смерть Лолы – это просто совпадение, никак не связанное с приёмом выдержанного на страницах романа глицина.
Однако последовавшие за этим события убедили её в обратном. Утром по пути на работу Долгушина погибла, каким-то непонятным образом её новенькая Ауди потеряла управление и на полной скорости влетела в дерево, острая ветка которого пробив ветровое стекло вонзилась хозяйке авто прямо в глаз. По странному стечению обстоятельств прибывшая на место происшествия Скорая отвезла Долгушину в ту же самую клинику, где пятью днями раньше скончалась Лола. Переход Елены в мир иной прошёл по тому же сценарию – после констатации смерти мозга врачи убедили родственников подписать разрешение на трансплантацию. Естественно, не бесплатно.
На похоронах Долгушиной, глядя как старательно Элина прикрывает своё торжество над ушедшей соперницей маской скорби, Яна ещё более укрепилась в догадке о разрушительной силе тофилевского произведения. «Это Элина виновата в смерти Долгушиной, за день до аварии они встречались, и ушлая Фролецкая наверняка под каким-то предлогом втюхала Елене тот самый смертельный глицин. Вот стерва, одним махом и соперницу убрала, и силу таблеток проверила. Но ничего, я этого так не оставлю», - Яна кипела от негодования.
На следующий день, несмотря на протесты секретарши «Элина Вадимовна просили не беспокоить», Яна ворвалась в кабинет начальницы:
- Ну что, гадина? Думаешь, я не догадалась? – набросилась она на Элину.
- О чём это ты? – с деланым спокойствием спросила та.
- О внезапной смерти твоей вечной конкурентки Долгушиной. Так сказать, внезапной, потому что на самом деле это убийство. Это ведь ты её убила, ты, таблетки из того самого блистера подсунула.
- Да ты что, Янка-поганка, - Элина мастерски изобразила изумление, - вечно ты себе что-нибудь нафантазируешь, совсем в виртуальный секс заигралась. Пора в реальность возвращаться, а то у тебя мозги от вечного недотраха набекрень съехали.
- Кончай увиливать, Элька. Ты как была в университете стервой завистливой, так и осталась. Всегда Долгушиной завидовала, у той талант, успех, дело своё построить сумела, репутация. А у тебя что? Эльф? Так называемое издательство-****ательство на спонсорские деньги купленное. Что печатаем? Одна муть да говно откровенное, ни тебе успеха, ни репутации. На этом своём интерактивном романе выехать захотела? Не получится.
Эмоциональная тирада о преимуществах «вечной соперницы» привела Элину в бешенство:
- А что это ты так о Долгушиной печёшься? Она тебя в универе вроде не очень жаловала, в свою эксклюзивную тусовку не приглашала. И что такого вы все в ней нашли? Тоже мне писательница, критикесса. Этот её семинар дурацкий, ***вый текст, кажется, или как он там называется? Ещё и меня в него затащить хотела, «Элечка, выступи, поделись творческим опытом с начинающими писателями». Щас, побежала. У меня свой собственный офигенный проект имеется, роман Тофилеса так выстрелит, ни одна сука издательская мой Эльф не догонит, - в подтверждение своих слов Фролецкая шибанула ладонью по столу с такой силой, что лежащие аккуратной стопкой бумаги разлетелись.
- Элина, остановись, нельзя «Глицин» печатать, ты что, не понимаешь, что это текст – убийца, - Яна тщетно взывала к пребывающей в коматозном сне совести Фролецкой, но остановить Элину было уже невозможно, всё равно что встать на пути мчащегося на всей скорости Сапсана.
- Иди ты знаешь куда, - Фролецкая сорвалась на крик, - Тофилес – гений, он создал абсолютно новый литературный продукт, который действует лучше всякого алкоголя и наркотиков. Для современного общества неудовлетворённых как раз самое то. Завтра же отправляем в типографию, потом на продажу, реклама прошла мощная, так что народ к потреблению уникального чтива готов. Кстати тебе как редактору тоже неплохие деньжата капать будут.
- Элина, да какие деньги, ты хоть понимаешь, к чему твоя глициновая авантюра может привести? – возмущённо воскликнула Яна, - мало ли кто захочет пуститься в ночные путешествия с Верой. Ладно, если человек умный и догадается в девятый сон не лезть, да, да, тот самый, откуда не возвращаются. А если молодой и безбашенный в погоне за адреналином прямиком в «Преисподнюю» отправится? А если вообще таблетка заряженная случайно ребёнку или кому другому попадёт, ну как твоей Лолке, например, что тогда? Как тебе такой интерактив? Ты об этом подумала? Так что взвесь всё хорошенько, прежде чем текст в печать отправлять.
- Я сказала в печать, значит в печать! – хриплым голосом прокричала вконец разозлённая Элина, - а ты Янка-поганка со своими мнениями-сомнениями вон пошла, оппозиционерка хренова.
«Не на ту напала, стерва ненасытная, всё равно не позволю твоему «уникальному литературному продукту» увидеть свет. Ничего, с Элиной не вышло, попробуем действовать через автора» - хлопнув дверью, Яна выбежала из издательства и помчалась в гостиницу Арарат-Хайат на Неглинной, где в шикарном люксе проживал господин Тофилес.
Мэфиса встретил гостью в роскошном шитом золотом халате из ярко-красного шёлка, который делал его похожим на турецкого султана.
- Яночка, дорогая, что привело вас ко мне в столь ранний час, - ласково спросил он и, сверкнув масляными глазками, добавил, - хотя вас я рад видеть в любое время дня и ночи, - сделав при этом особое ударение на слове «вас».
- Остановите Фролецкую, нельзя «Ночные путешествия с Верой» печатать. Роман реально опасен, могут погибнуть люди, - без предисловий выпалила Яна.
- В смысле? Что ты имеешь в виду? – Мэфису явно не понравилось начало разговора, он перестал улыбаться и перешёл на «ты».
- Хватит притворяться, вы сами прекрасно знаете, что путешествие в девятый сон Веры заканчивается гибелью тех, кто на него отважится.
- А что, уже есть жертвы? – равнодушным тоном поинтересовался Тофилес.
- Есть, двое. Домработница Фролецкой Лола и писательница Елена Долгушина. Причём если смерть Лолы можно считать случайной, она просто взяла и выпила глицин из блистера, который Элина положила на ту самую страницу 167, привычка у Лолы такая - хозяйкины витамины иногда пробовать, то гибель Долгушиной – это уже преднамеренное убийство, Фролецкая ей в бокал специально таблетку из той же упаковки подкинула, в качестве эксперимента, чтобы узнать, действительно ли путешествие в девятый сон Веры заканчивается смертью.
- Никогда не сомневался в исключительных способностях Элины, - усмехнулся Тофилес, - а что касается умерших женщин, то будем считать, что это неизбежный побочный эффект. Как говорил мудрый Сталин: «лес рубят, щепки летят».
- Побочный эффект?! - возмущённо воскликнула Яна, - погибли две молодые цветущие женщины. И это вы называете побочным эффектом?
- Яночка, дорогая, не стоит так сильно переживать, - голос Тофилеса зазвучал проникновенно, - знаешь, сколько людей живёт на Земле? Семь миллиардов шестьсот с лишним миллионов человек. Что по расчётам экологов почти в два с половиной раза больше оптимально допустимого. Планета перенаселена, её ресурсы истощаются, а ведь Земля - живой организм и люди для неё как вредная плесень, которая уничтожает её леса, отравляет реки, загрязняет атмосферу. Человечество со своим прогрессом – не что иное как губительный нарост на теле Земли, который чтобы выжить следует убрать, хотя бы частично. Оставить два миллиарда человек вместо семи. И допуская чей-то безвременный уход, я действую как своего рода экологический санитар, помогаю вашей, извини пожалуйста, нашей планете выжить.
«Каков хамелеон, меняет лики как одежду: маг в чёрном бархатном костюме, байкер, Сталин, теперь ещё «экологический санитар». А вещает-то как убедительно, прямо хоть на трибуну ООН выпускай вместе с Гретой Тунберг. Интересно, а как он объяснит изъятие органов у погибших?»
- А вы в курсе, что у обеих женщин были изъяты органы для трансплантации? - Яна с вызовом посмотрела на Мэфиса.
- С согласия родственников, заметь. Всё законно. Тем более не вижу ничего плохого в том, что их почки и сердце послужат кому-то ещё.
- Так вы знали! Вы в сговоре с врачами той самой клиники, куда их отвезли. Вы мерзкий, отвратительный, циничный тип, - Яна едва сдержалась чтобы не наброситься на Мэфиса с кулаками.
- С «циничным» соглашусь, в современном мире без доли здравого цинизма не прожить. И кстати, Яночка, зря ты так о других печёшься, лучше о себе подумай. Красивая молодая женщина, умная, талантливая, а в личной жизни – полный провал: ни мужа, ни детей, ни даже любовника нормального. Хотя, хотя – Тофилес лукаво улыбнулся, - у тебя ещё есть шанс заполучить господина Вэнса, если конечно постараешься и не будешь тратить время на бесполезную борьбу с ветряными мельницами, донкихотка московская.
- Идите вы к чёрту со своими советами, - Яна решительно направилась к двери.
- Стой, ты не дослушала, - приказным тоном остановил её Тофилес.
- И что такое важное вы хотите мне сообщить? – скептически поинтересовалась Яна.
- Не все гибнут после путешествия в девятый сон.
- Вот как. А кто?
- Только те, кто не смог преодолеть свой страх и поддался панике. Помнишь, что написано в предисловии к роману? «Единственное условие, необходимое для того, чтобы запомнить свои ночные приключения с Верой, - это пускаться в путешествие с верой. Верой в то, что у вас всё получится». При путешествии в девятый сон вера нужна не только, чтобы его запомнить, но главное для того, чтобы преодолеть собственные страхи и суметь очнуться, иначе говоря, вернуться к жизни.
- Как, оказывается, всё просто: верь, и у тебя всё получится, - Яна ехидно повторила слова Тофилеса.
- Именно так, беда в том, что не у всех получается верить. Но ты сможешь, ты особенная. И я в тебя верю. А в качестве дополнительной гарантии скажи, что пришла в «Преисподнюю» по приглашению самого Дона Диаболо, и тебя приведут прямо ко мне. Теперь всё, можешь идти, - завершив монолог, Мэфис пристально посмотрел Яне прямо в глаза. Под тяжёлым сверлящим взглядом Яна невольно съёжилась, на какое-то мгновенье её охватил животный страх: «наверное, так чувствует себя подопытная мышь, перед тем как получить удар током, или лягушка, которую собираются разрезать, чтоб посмотреть, что у неё внутри», - подумала она.
- Я не прощаюсь, - явно довольный произведённым эффектом, усмехнулся Тофилес, - до скорой встречи в девятом сновидении Веры, решительная ты моя.
Выйдя на улицу, Яна облегчённо выдохнула и подставила лицо тёплым лучам не по-осеннему яркого солнца в надежде что ультрафиолет очистит её от негативной энергетики автора «Глицина»: после разговора с Тофилесом осталось жуткое ощущение будто её окунули в вязкую болотную жижу, ощущение было настолько реалистичным, что Яна непроизвольно отряхнулась, стараясь сбросить с себя невидимую липкую субстанцию. «Странный тип этот Мэфис Тофилес, - подумала она, - такие непонятные вещи говорит: «ваша планета, вы – люди», как будто сам к роду человеческому не принадлежит. Чужой. Вот кто он такой на самом деле? Так и хочется спросить: «Кто вы, мистер Тофилес»?
Всю дорогу домой Яна обдумывала дальнейший план действий. «Если публикации романа не избежать, то единственный выход - это лишить текст его необыкновенного свойства отправлять читателей в ночные путешествия с Верой. Что там Тофилес по поводу уникальной силы романа говорил? Что она напрямую связана с его жизненной энергией? То есть текст обладает такими свойствами пока автор жив, следовательно, если автор умрёт, то произведение утратит свою волшебную силу. Напрашивается логический вывод: надо лишить жизни автора, проще говоря убить Тофилеса».
Легко сказать, «проще говоря убить», на самом деле вовсе не проще, и вряд ли она сможет решиться на убийство в реале, в действительности она вовсе не такая «отчаянная кошка» как во время своих похождений в глициновых снах. В настоящей жизни и делать всё придётся по-настоящему: бить ножом или стрелять (с методом устранения Яна ещё не определилась), прятать улики, скрываться от полиции. А если её поймают и посадят в тюрьму? Нет, на такое она точно не готова подписаться.
А вот если попробовать убрать Тофилеса в им же сотворённом мире, том самом девятом сне, куда он её сегодня так настойчиво приглашал, прямым текстом сказал: «Яночка, дорогая, приходи в «Преисподнюю», я тебя там встречу в образе владельца клуба Дона Диаболо». Выходит, если во время путешествия в девятый сон убить Дона Диаболо, то в реале за этим должна последовать смерть самого Тофилеса, после чего роман утратит свои мистические свойства. Да, это выход, во всяком случае можно попробовать, только нужно решить каким способом. Пистолета у неё нет, да и времени на то, чтобы его достать тоже. Нож? Возможно, только ножи у неё одни кухонные, для такого дела неподходящие. Что тогда?
Решение, как это обычно бывает, пришло неожиданно, как только Яна открыла дверь своей квартиры в престижном жёлтокирпичном доме на Сивцевом Вражке. Роскошная трёхкомнатная квартира досталась ей, единственной и горячо любимой внучке, от деда – генерала, в советское время занимавшего высокий пост в структуре МВД. Привычно поздоровавшись с парадным дедовским портретом, который украшал просторную прихожую, Яна сразу поняла, какое оружие нужно использовать для устранения Мэфиса. «Конечно же, дедова заточка! Да, да, та самая заточка, которую я в десять лет у деда стащила и сильно порезалась, а он её потом от меня в коробку со своими подарками спрятал. Отличная такая заточка, четырёхгранная, из напильника матёрым зэком по спецзаказу сделанная. Начальник одной исправительно-трудовой колонии деду на пятидесятилетие такой «остроумный» подарок преподнёс.
Откладывать устранение Тофилеса было никак нельзя (Фролецкая собиралась отправить роман в печать уже следующим утром), и Яна решила действовать той же ночью. Приняв для верности сразу две таблетки глицина, она облачилась в костюм, наиболее подходящий для посещения байкерского клуба, коим и являлась «Преисподняя», благо все необходимые атрибуты были в наличии. Стильная кожаная куртка и чёрные кожаные штаны с заклёпками остались в память о Стасе, её первом мужчине, первой любви и одновременно первом большом разочаровании. Влюбившись в восемнадцать лет в матёрого мотогонщика, Яна полностью подтвердила правильность мысли о том, что «хорошим девочкам нравятся плохие мальчики», безуспешно потратив на исправление «плохого парня» целых три года. Хотя на самом деле она нисколько не жалела о своём «моторомане»: Стас научил её классно водить машину (и мотоцикл!) и не бояться скорости. Критически осмотрев своё отражение в зеркале, Яна довольно улыбнулась: надо же, без труда влезла в джинсы столетней давности. Да и вообще она ещё ничего, красотка, с восемнадцати лет практически не изменилась.
Заметив удивлённый взгляд бродившего рядом кота, «и куда это хозяйка так на ночь вырядилась», Яна спохватилась: надо зайти к соседке и на всякий случай оставить ключи с просьбой присмотреть за Арчи, если что. На естественный вопрос той «что, если что», она лишь пожала плечами и попросила быть с её любимцем поласковее. Вернувшись в квартиру, прошла в спальню, прикрепила скотчем чехольчик с заточкой к внутренней стороне рукава куртки и, устроившись на кровати поверх покрывала, закрыла глаза чтобы отправиться в своё самое опасное и ответственное ночное путешествие – последний девятый сон Веры.
Обстановка в ночном клубе «Преисподняя» полностью соответствовала названию заведения: в темном подвальном помещении было не продохнуть от табачного дыма, вовсю грохотал тяжёлый рок, посетители – облачённые в чёрные кожу здоровенные мужики–байкеры накачивались алкоголем, курили, громко веселясь и переругиваясь.
«А где же Вера?» - скользнув по бородатым рокерским мордам, взгляд остановился на группе мужиков, столпившихся вокруг биллиардного стола, на котором судя по тому как они, жадно уставившись в центр, дружно скандировали, происходило что-то интересное. Подойдя ближе, Яна застыла от ужаса – на самом краю лежало обнажённое женское тело в разодранном белье, растрёпанная голова безжизненно скользила взад-вперёд по зелёному сукну в такт движениям гориллоподобного мужика со спущенными до колен чёрными джинсами, голый зад которого ритмично мелькал между безжизненно свисающими со стола женскими ногами.
«Боже, это же Вера!», - Яна не успела опомниться, как оказалась в окружении разогретых похотью и алкоголем мужиков. «А вот и новенькая, а то та уже совсем дохлая. Налетай, я первый», - бородатый здоровяк уже протянул к ней руку чтобы толкнуть на стол, но Яна, с трудом справившись с перехваченным страхом горлом, прокричала:
- Эй ты, не смей! Я здесь по приглашению самого хозяина, господина Мэфиса Тофилеса, или Дона Диаболо. Отведи меня к нему.
Упоминание имени Дона Диаболо произвело магический эффект: толпа расступилась, и бородатый мужик жестом пригласил Яну следовать за ним. После долгого плутания по тёмным коридорам она оказалась в просторном зале, все стены которого были обиты ярко красным блестящим шёлком, что в сочетании с горячим светом настенных ламп создавало полное ощущение того, что ты находишься в самом центре «адского пламени».
В центре зала на возвышении восседал сам господин Тофилес, облачённый в одеяние из причудливо переплетённых чёрных кожаных ремней, которые не скрывали, а наоборот выгодно подчёркивали все соответствующие мужские достоинства.
- Ба, кого я вижу! Яночка, дорогая, как хорошо, что вы приняли моё приглашение, я очень рад вас видеть, - господин Тофилес приблизился величественной походкой, и покровительственно похлопав Яну по щеке, неожиданно резким движением опустил её на колени. Прямо перед носом возникло нечто, похожее на палку варёно-копчёной колбасы сорта «Баварская» из магазина «Мясновъ».
- Ну, что же ты? Приступай, - снисходительно объявил Мэфис, явно наслаждаясь её замешательством, - доставь мне райское наслаждение, хотя здесь более уместно сказать адски-райское.
- Секундочку, только жвачку выплюну, - сверкнув обворожительной улыбкой, Яна молниеносным движением выхватила заточку и мощным ударом вонзила острие не успевшему среагировать Тофилесу прямо в пах. Взвыв от боли, Дон Диаболо, схватившись руками за рану, согнулся пополам, неосторожно открыв шею для следующего удара, который Яна нанесла с такой силой, что кровь рухнувшего на пол противника хлынула ей прямо в лицо.
«Это тебе за Веру, это за Лолу, это за Лену Долгушину. На, получай, получай, сдохни», - Яна продолжала яростно колоть обмякшее тело заточкой до тех пор, пока её затылок не пронзила жгучая боль, раздробив мозг на тысячи осколков и полностью отключив зрение.
«Господи, где я? Я ничего не вижу», - она почувствовала, как если бы вдруг оказалась внутри «Черного квадрата» Малевича, густая вязкая чернота обступила со всех сторон словно живая липкая субстанция. Она давила, затягивала, лезла в рот, нос, в уши, не давая дышать и двигаться. Пытаясь вырваться, Яна отчаянно барахталась, беспорядочно орудуя заточкой. Она уже совсем выбилась из сил, как в памяти почему-то возникла дурацкая история про двух лягушек, попавших в банки с молоком, одна из которых перестала бороться и погибла, а другая взбивала молоко лапками до тех пор, пока не превратила в масло, и спаслась.
«Я лягушка упорная, я выберусь, я обязательно отсюда выберусь», - уговаривала себя молодая женщина, из последних сил продолжая вонзать заточку в наступающую черноту, вдруг раздался треск разрываемого холста и в лицо хлынул солнечный свет, такой ослепительно яркий, что она на секунду зажмурилась.
Вновь открыв глаза, Яна вскрикнула от радости: она сидела на полу собственной спальни, прислонившись к кровати, по комнате бродил верный Арчи. Явно удивлённый непривычным видом хозяйки, кот вопросительно мяукнул и уселся напротив.
- Арчи, Арчинька, родной мой, я дома, - Яна попробовала встать, но первая попытка не увенчалась успехом: затекшие ноги не слушались, тело болело так, словно ночью по ней проехались катком, кожаная куртка была испачкана какой-то чёрной похожей на сажу пылью, на коленке сквозь порванные джинсы виднелся кровоподтёк.
«Господи, неужели я это сделала? Hеужели смогла? - взглянув на зажатую в правой руке окровавленную заточку, с ужасом подумала Яна, - убила Мэфиса! Кошмар какой, скорее в душ, надо смыть с себя всю эту липкую гадость».
Выйдя из душа, Яна услышала настойчивый звонок смартфона:
- Янка-поганка, ты куда пропала? Почему до сих пор не на работе? Ты вообще в курсе, что происходит? – хриплый голос Элины резко ворвался в уши.
- Что? Что такое? – сердце Яны учащённо забилось в предчувствии новости о последствиях её ночной встречи с Доном Диаболо.
- Что-что, Тофилеса убили. Сегодня утром нашли в номере гостиницы на кровати в луже крови. Десять колото-резаных ран.
- Ужас какой, - едва сдерживая колотившееся сердце с трудом выдавила Яна, задав важный для себя вопрос: - и кто это сделал? Уже есть подозреваемые?
- Не знаю, да и не в Тофилесе сейчас дело. Его смерть нам как раз на руку, отличный пиар для разогрева читателей перед выходом романа.
- Элина, ты в своём уме? Тут убийство, а ты про пиар.
- Да, я такая, чувствительная ты моя. Ничего личного, только бизнес. В смерти Тофилеса следаки разберутся, если, конечно, смогут. Сейчас главная проблема в том, что в типографии электронную версию, которую Тофилес после внесения правки дал, открыть не могут. Так что хватай свой печатный вариант, ноги в руки и сюда.
Взяв папку с рукописью, Яна помчалась в издательство, всю дорогу думая только об одном: «Я била Тофилеса заточкой во сне, во время своего ночного путешествия в клуб «Преисподняя», а в реальности Мэфиса убили в гостинице. Может его всё-таки кто-то другой зарезал, и я не убийца?» – Яне вдруг очень захотелось, чтобы это было именно так. Как оказалось, быть убийцей, пусть даже такого опасного злодея, как Дон Диаболо ощущение не из приятных. «Интересно, а орудие убийства нашли? Может в реальности его вовсе и не заточкой зарезали. На всякий случай надо заточку сегодня же выбросить, вдруг следователи копать начнут».
В обычно идеально прибранном офисе Элины царил беспорядок: на столе, на полу, на креслах - везде валялись листы бумаги, а сама госпожа Фролецкая металась по кабинету как разъярённая тигрица.
- Чертовщина какая-то, – возмущённо бросила она вошедшей Яне, - в типографии файл романа с Тофилевской правкой исчез. Сотрудники уверены, что никто не удалял, а файла - как и не было. И это ещё не всё - в моём экземпляре рукописи вместо текста – чистые листы, и как это объяснить? Я уже Маркусу в Лондон позвонила, у него та же история, представляешь? Так что последняя надежда на твою копию.
«Неужели мой план сработал, и со смертью Тофилеса исчезла не только магическая сила романа, но и сам текст, и теперь никто не сможет пускаться в опасные ночные путешествия с Верой?» - с надеждой подумала Яна и открыла подаренный Тофилесом экземпляр рукописи, ожидая увидеть пустые листы, но к её разочарованию страницы романа выглядели как обычно.
- Уф, - с облегчением выдохнула Элина, - кажется, спасены, надо срочно сделать электронную версию и в печать.
Но как только она начала листать рукопись, текст стал исчезать прямо на глазах изумлённых женщин, пока наконец не остался только на первой странице, в конце которой возникла интригующая надпись готическим шрифтом:
Premium content, subscribe to continue reading.
«Эффектно, последняя шутка господина Тофилеса удалась», - не в силах скрыть радости, Яна улыбнулась.
- Это что за бред? - Элина в полной растерянности озвучила перевод странной надписи, - «Платный контент, чтобы продолжить чтение, оформите подписку», ты что-нибудь понимаешь?
- Мне кажется, господин Тофилес передумал издавать своё произведение. Видимо, таким образом он решил высказать свою последнюю волю, - не скрывая торжества в голосе, прокомментировала ситуацию Яна.
Сняв джонленнонские очки, Элина присела на край стола и пристально посмотрела ей в глаза:
– Постой, постой, так это ты? – по мере осознания вытянутое лицо Фролецкой становилось всё более похожим на крысиную мордочку. - Конечно, и как это я сразу не догадалась? Это же ты Мэфиса убила. Во время своего ночного путешествия с Верой.
- Можно сказать и так, хотя я в этом вовсе не уверена. Ведь я действовала во сне, это всего лишь сновидение, а не реальность.
- О-па, и как это тебе удалось? Насколько я помню, Тофилес появляется в романе всего один раз, в образе Дона Диаболо, в том самом последнем девятом сне Веры, откуда, насколько мне известно, не возвращаются.
- Сама не знаю, как получилось. Наверное, потому, что мне очень хотелось остановить этого сумасшедшего, избавив людей от его романа –наркотика, обещающего «райское наслаждение». Ну и заодно отомстить за Лолу и за Долгушину.
- Вот, оказывается, как, спасительницей человечества себя возомнила. Мою Лолку и Долгушину пожалела. А что, если я следакам про тебя расскажу? Что это ты Тофилесу на тот свет отправиться помогла?
- Не факт. А может Тофилес умер вовсе не в результате нашей ночной стычки. Тем более доказать это невозможно, как невозможно объяснить связь глициновых сновидений с событиями реальной жизни. Точно также как невозможно доказать, что фактически смерть Лолы и Лены Долгушиной твоих рук дело. Так что мы квиты.
- Ну ты и стерва. Надеюсь понимаешь, что в данной ситуации никаких денег за редактирование ты не получишь. Ты хоть знаешь сколько мы по твоей милости потеряли? И вообще после того, что ты сделала, ты уволена, и давай до свиданья.
- Да ради Бога, - Яна окинула Элину презрительным взглядом, - сама давно хотела уйти из твоего дохлого издательства – ****ательства.
«Свободна, наконец-то свободна!» - выйдя на улицу, Яна улыбнулась осеннему солнышку и неспешно пошла по бульвару вдоль Патриков. «Боже, какое счастье, не нужно больше вычитывать чужие третьесортные тексты, не нужно в любое время дня и ночи по прихоти Фролецкой мчаться в издательство, а главное, не нужно больше общаться с этой зажравшейся крысой, и я наконец-то смогу заняться своими делами. Всё, завтра же уеду на дачу, хоть антоновку оставшуюся заберу, а то уже месяц как яблоки в доме по полу разбросанные валяются».
В отсутствие субботних пробок шустрая Мазда домчала хозяйку до дачного посёлка, расположенного в живописном месте возле Истры, всего за час. Не дававшие покоя мысли об опасном ночном приключении мгновенно растворились в прозрачной голубизне солнечного дня. Припарковав машину, Яна раскинула руки, стараясь набрать в лёгкие как можно больше насыщенного осенними ароматами воздуха, и отправилась на пруд. «Первым делом надо избавиться от заточки, сон – не сон, а всё-таки улика. Сейчас выброшу заточку в пруд и всё».
Стараясь закинуть улику как можно дальше, Яна размахнулась и что есть силы швырнула заточку в воду. Не удержав равновесия на мокрой глине, упала, больно ударившись головой о корни растущей на берегу берёзы. От сильного удара сознание поплыло и отключилось.
- Яна, Яночка, очнись! Ты живая? – открыв глаза, Яна увидела склонившуюся над ней соседку по даче.
- Кажется, да, - ощупывая ушибленный затылок, она осторожно поднялась с земли, - и как это меня угораздило.
- Осторожнее надо быть, здесь камыши, берег скользкий, опять уток своих что ли кормить пришла?
«Действительно, и зачем я сюда пришла?» - у Яны возникло странное ощущение, что она забыла что-то очень важное и одновременно неприятное, что-то, что занимало её сознание последние две недели.
- Ну да, приехала на выходные – яблоки собрать, в саду навести порядок, - задумчиво сказала она, - вот и решила сначала до пруда прогуляться.
На самом деле вместе с брошенной в пруд заточкой из Яниной памяти начисто исчезли все воспоминания о ночных путешествиях с Верой: Ибица, римская вечеринка, секс с Маркусом, страшная сцена с Доном Диаболо – память стёрла всё, сохранив лишь то, что имело место в реальности, а не в глициновых сновидениях.
В последующие три дня Яна полностью погрузилась в дачную атмосферу – днём работала в саду, вечером, сидя в кресле–качалке у русской печки, перебирала в памяти события последних дней, пытаясь выстроить их в логическую цепочку, приведшую к ссоре с Элиной и увольнению.
«Сначала этот странный господин Тофилес с его депрессивно-сексуальным романом, потом знакомство с англичанином-переводчиком, милый такой, человеческое воплощение моего Арчи. Затем череда непонятных смертей – сначала Элькиной домработницы Лолы, потом гибель в аварии Елены Долгушиной, вечной соперницы-конкурентки Фролецкой, и наконец убийство в гостиничном номере самого автора романа - гражданина Израиля господина Тофилеса. Потом эта дурацкая ссора с Элиной, в результате которой Яна в очередной раз осталась без постоянной работы. Самое интересное, что она совершенно не помнит и-за чего они так сильно сцепились. Ах, да, в типографии случайно удалили файл с авторской правкой, Элина понадеялась на печатную версию, подаренную Яне Мэфисом, но та каким-то чудесным образом исчезла, вот Элина и нашла крайнего – Яну. Ну и чёрт с ней, с этой крысой зарвавшейся, и её издательством-****ательством. Как там убиенный Тофилес говорил? «Одна дверь закроется, другая откроется». В издательство дверь закрылась, значит теперь нужно просто подождать, когда откроется другая. А пока можно наконец вплотную заняться своими текстами, тем, что ей больше всего по душе – рассказывать читателям свои собственные истории. Только сначала нужно написать письмо Маркусу, как обещала».
Послание англичанину легко складывалось само собой - под уютное потрескивание дров в русской печке, под вишнёвую наливку и аромат антоновских яблок. «Как жаль, что всё это дачное великолепие нельзя передать по электронной почте», - подумала Яна.
«Dear Marcus, I was very glad to meet you… (Яна решила написать на английском, но для удобства читателей привожу текст письма в переводе).
Дорогой Маркус, мне было очень приятно с тобой познакомиться (в английском удобно совмещаются «ты» и «вы», но Яна явно обращалась к запавшему в душу англичанину на «ты»). И хотя времени для того, чтобы как следует пообщаться у нас было крайне мало, я поняла, что наши точки зрения на особенности перевода художественных текстов во многом совпадают. По-настоящему хороший переводчик литературы – это не только человек, профессионально владеющий всеми навыками перевода, но в первую очередь человек пишущий, homo scribens, писатель, поэт. Без этого перевод романа или стихов останется просто подстрочником, тщетной попыткой передать очарование мрамора в глине.
Я совершенно согласна с тобой в том, что художественный перевод не сводится к нахождению точных лексических эквивалентов, скорее он напоминает воссоздание заложенных в тексте-оригинале смыслов и оттенков значения с помощью иного языкового материала, преодолеть сопротивление которого и является основной целью переводчика.
Редко кому удаётся справиться с этой сложной задачей (challenge), но примеры есть. Ваш английский Винни-Пух так любим в России во многом благодаря замечательному переводу Бориса Заходера, узнать Редьярда Киплинга помог Корней Чуковский. А вот Шекспиру, мне кажется, повезло меньше, я имею в виду тот самый монолог из «Ричарда II», который ты мне помог вспомнить.
Так что по моему опыту качественный перевод художественного текста – это скорее не перевод, а rewriting. Как обещала, направляю тебе два своих текста: 1) рассказ под названием «Крым наш», написанный на русском, и 2) его перевод, вернее rewriting версия на английском.
Будет время, почитай, пожалуйста и сравни, мне было бы очень интересно узнать твоё профессиональное мнение. Кстати, не пугайся названия «Крым наш», рассказ вовсе не о политике, а о любви…
С самыми лучшими пожеланиями
Яна Ясная
Прочитав финальный вариант текста, Яна уже собралась нажать «send», как раздался звонок смартфона, который круто изменил дальнейший ход её жизни. Звонили из одного солидного издательства с предложением напечатать её «Англо-русский роман».
«Вот это да! Мечты начинают сбываться. Looks like my most cherished dream will soon come true». Яна отправила рукопись в издательство ещё два месяца назад, мало надеясь на положительный ответ, а из-за водоворота событий последних недель и вовсе об этом забыла.
Встреча в издательстве оказалась той самой «новой дверью», которая открылась как раз вовремя. Хорошо ориентирующаяся в книжном рынке главный редактор Елена Шубская решила опубликовать сразу три книги Яны, грамотно организовав продвижение молодого автора на нескольких книжных выставках. Встречи с читателями, автограф-сессии, отзывы литературных критиков, а главное – продажи: «Англо-русский роман», «Павильон иллюзий», сборник рассказов «Полёт фантазии»» не залёживались на прилавках и проект под кодовым названием «Анна Клэр» начал успешно реализовываться.
Окрылённая неожиданным успехом, Яна вспомнила слова Тофилеса, которые оказались для неё пророческими, - «ты хорошо пишешь, у твоих книг найдутся читатели, обязательно, вот увидишь».
«Бедный Мэфис, какая ужасная смерть. Жил бы преспокойно в своём Израиле, и ничего бы с ним не случилось, если бы не этот дурацкий роман», - в её памяти господин Тофилес так и остался странным маленьким человеком в чёрном бархатном костюме и красных кроссовках, написавшим не менее странный текст о ночных путешествиях с Верой. Она так ничего и не вспомнила: ни о ночных путешествиях с Верой, ни про Ибицу, ни про секс с Маркусом на римской вечеринке, ни про убийство Дона Диаболо в ночном клубе «Преисподняя». Ни-че-го.
Ноябрь закружил вихрем приятных событий – подготовка к печати нового сборника рассказов «Когда начинается всё самое интересное», работа с редактором, хлопоты по оформлению английской визы, а как же, поездка в Лондон – отличный рождественский подарок. Однако, как это часто бывает, «человек предполагает, а Бог располагает»: неожиданно к напряжённому графику Лондонских каникул – музеи, театры, картинные галереи и конечно же, шопинг-шопинг-шопинг, прибавился ещё один весьма привлекательный пункт – встреча с Маркусом Вэнсом. Да, да, тем самым понравившимся ей английским переводчиком, которому она написала, но так и не отправила письмо. А главное, всё сложилось совершенно независимо от её воли и желания (а желание такое несомненно имелось, сокровенное, спрятанное где-то глубоко в подсознании).
Как-то в начале декабря её добрая волшебница (в смысле редактор) Елена Шубская сообщила, что «Англо-русским романом» заинтересовалось одно британское издательство и естественно потребуется перевод.
- И кто будет переводить? – поинтересовалась Яна.
- Англичане порекомендовали своего переводчика, господин Вэнс имеет большой опыт перевода современных российских авторов.
- Вы сказали господин Вэнс? Надо же, какое удивительное совпадение, - не скрывая радостного удивления, воскликнула Яна.
- Вы знакомы? – в свою очередь удивилась Шубская.
- Немного. Пересекались, когда я ещё в издательстве «ЭльФ» работала. А могу я с ним встретиться? Как автор? – тут же предложила Яна, - я как раз на Рождество буду в Лондоне.
- Конечно, без проблем.
- Тогда не могли бы вы с ним договориться от моего имени о встрече? В смысле от имени Анны Клэр.
Британская столица встретила Яну во всём великолепии наступающего Рождества: залитый праздничными огнями Лондон сверкал витринами Оксфорд-стрит, манил театральными афишами, радовал на удивление тёплой солнечной погодой. «Боже, как же долго я здесь не была, целых три года!», - Яна наслаждалась каждой минутой заполненных удовольствиями английских каникул – Ковент Гарден, Гайд парк, Оксфорд стрит, поездка в Виндзор. А кроме прочего душу приятно согревала мысль о предстоящей встрече с Маркусом, назначенной на последний рабочий день перед рождественскими каникулами.
23 декабря ровно в пять Яна вошла в одно из старинных зданий на уютной улочке рядом с Риджент Парком, на третьем этаже которого располагалось переводческое бюро «Вэнс и партнёры». В небольшом офисе её встретила похожая на шуструю мышь секретарша и со словами «господин Вэнс примет вас через пять минут» предложила кофе. Присев на удобный диванчик, Яна довольно улыбнулась своему отражению в зеркале: «красотка, tres charmant, её любимый образ «естественная элегантность» - именно то, что нужно, чтобы произвести на запавшего в душу англичанина неотразимое впечатление. Пышные каштановые волосы, уложенные с нарочитой небрежностью, лёгкий макияж, лишь подчёркивающий естественные черты – персиковую бархатистость кожи, слегка тронутые румянцем скулы, нежного цвета губы, большие светло-карие глаза, и в довершение образа элегантный наряд в винтажном стиле от знаменитой Лоры Эшли – светлая блуза из струящегося шёлка и длинная юбка с цветочным принтом. Да, не зря она потратила столько времени на парикмахерскую, косметический салон и любимый магазин одежды.
Реакция господина Вэнса лишь подтвердила, что Яна успешно добилась желаемого результата.
- Яна? – не в силах оторвать от гостьи восхищенного взгляда, Маркус присел на край стола, - ты как здесь? Так классно выглядишь, просто супер.
- Приехала на Лондон рождественский поcмотреть, заодно с тобой встретиться, - вдоволь насладившись произведённым эффектом, ответила Яна.
- Здорово, очень рад тебя видеть. Бесконечно. Infinitely.
- Взаимно.
На какое-то мгновение оба замолчали, проникая друг в друга взглядами. Знаете, бывают такие моменты, когда сверхусмотрящий решает зажечь между двоими избранными искру любви, ну, или если не сразу любви, то хотя бы надежды на возможность такой любви, «большой и светлой».
- Слушай, а давай сходим вместе поужинаем, поболтаем, - наконец прервал затянувшуюся паузу Маркус, - у меня сейчас небольшая деловая встреча, кстати с твоей соотечественницей, писательницей Анной Клэр. Ты только не уходи никуда, пожалуйста, дождись меня. Я минут через двадцать освобожусь, максимум через полчаса.
- Маркус, Анна Клэр не придёт.
- Почему? – удивился Маркус.
- Потому что она уже здесь.
- В смысле?
- Потому что Анна Клэр – это я. Вернее Анна Клэр – это мой литературный псевдоним. Яна – Аня, Анна. Ясная – Клэр на французском.
- Wow, вот это да! - удивлённо протянул Маркус, - поздравляю, а как же rewriting? Почему ты сама не взялась перевести свой роман на английский?
- Потому что я не native speaker и мне гораздо интереснее как его переведёшь ты. Кстати заодно прочитаешь. Поэтому давай сразу в ресторан, а то я что-то проголодалась.
Глядя с каким удовольствием Яна поглощает fish and chips (филе трески с картошкой фри – традиционное английское блюдо), Маркус улыбнулся.
- Что? What? – вопросительно посмотрела на него Яна.
- Ты очень красивая. Похожа на французскую актрису Изабель Аджани. И ещё очень русская. Мне кажется именно так должна была выглядеть Наташа Ростова.
- Для Наташи Ростовой я, к сожалению, не подхожу по возрасту.
- Ну тогда, как Анна Каренина.
- Не хочу «как Анна Каренина», она под поезд бросилась, а я вовсе не собираюсь. И вообще хватит меня с толстовскими героинями сравнивать, я девушка современная.
- Извини, я вовсе не хотел тебя обидеть, - смутился Маркус.
- Ничего, всё нормально. А знаешь, на кого похож ты?
- Ну уж точно не на Болконского.
- Нет, - рассмеялась Яна, - на графа Болконского ты точно не тянешь. Всё гораздо прозаичнее, ты похож на моего кота.
- Что?! Как я могу быть похожим на кота, я же человек, мужчина. (Поскольку диалог шёл на английском, тут небольшая хитрость перевода. Дело в том, что Маркус сказал But how can I look like a cat? I am a man, а на английском «man» - это и человек, и мужчина).
- Ну да, такой же рыжий, как мой кот. Вот, сам посмотри, - Яна достала смартфон и продемонстрировала своё любимое фото с Арчи в обнимку.
Взглянув на фотографию, Маркус невольно облизнулся.
- Ну вот, даже облизываешься точно также как он, - с иронией отметила Яна.
- Хотел бы я оказаться на его месте.
- Вот как? И почему?
- Чтобы ты меня с такой же любовью обнимала.
На минуту оба замолчали, физически ощущая, как именно в этот момент внутри каждого зарождается что-то тёплое и очень важное, словно предвестник возможного счастья.
- What? Что? – не в силах справиться с нарастающим притяжением, тихо спросила Яна.
- Ты знаешь, то, что я сейчас скажу, может тебе показаться совершенно невероятным, невозможным. Просто бредом, - Маркус нервно облизнулся, - но…, но у меня полное ощущение, что у нас с тобой был секс.
- Что?! – Яна опешила, - действительно невероятное предположение.
- Ну да, я понимаю. Можешь не верить, можешь смеяться, можешь считать меня ненормальным, но я совершенно уверен, что это так. У тебя татуировка в виде бабочки на левом бедре, я прав?
- Да, - Яна совершенно растерялась, - а ты откуда знаешь?
- Вот, вот в чём вопрос! – Маркус повторил известную гамлетовскую фразу. This is the question. Откуда я знаю. Действительно, откуда? Доказательство того, что секс у нас был, я видел тебя без одежды, naked. Но всё дело в том, что я не помню где и когда. Может, ты что-то помнишь? – Маркус вопросительно посмотрел на Яну.
- Не помню я ничего такого. Я тебя голым точно не видела.
- Да, дела. А знаешь, чтобы вспомнить, надо воспроизвести ситуацию.
- Это как? Что ты имеешь в виду?
- Поедем сейчас ко мне.
- Зачем?
- Как зачем? Для того, чтобы заняться сексом, то есть конечно не просто так, а в качестве эксперимента, для того, чтобы воспроизвести ситуацию. Нет, я конечно, понимаю, что это вызывающе наглое и совершенно неприемлемое предложение, и ты вряд ли согласишься, но как иначе я смогу вспомнить? И убедиться, что у тебя татуировка на левом бедре.
- Ну ты и ..
- Что «я и..»? Договаривай.
- Наглец. Такой же наглый как мой кот. Оказывается, вы и в этом похожи.
- Я просто не знаю, как ещё вспомнить. Я стараюсь, но не могу. Нужен триггер, и единственный выход – это именно то, что я предлагаю, просто воспроизвести ситуацию.
- Действительно, вызывающе наглое и совершенно неприемлемое предложение, - Яна повторила слова Маркуса и замолчала, прислушиваясь к биению собственного сердца, учащённые удары которого словно подсказывали «ну что же ты медлишь, давай соглашайся». Наконец, собравшись духом, произнесла:
- Ну хорошо, давай попробуем. Но имей в виду, ничего личного, только в порядке эксперимента, чтобы помочь тебе вспомнить.
Спустя полчаса, оказавшись на пороге симпатичного коттеджа в традиционном английском стиле, расположенном в уютном районе Ноттинг Хилл, Яна испугалась принятого решения и попыталась критически осмыслить происходящее: «Это какое-то умопомрачение. Да, этот милый англичанин мне нравится, но сразу прыгать к нему в койку она как приличная женщина вовсе не собирается. Но любопытство… как можно справиться с любопытством? Ведь ей так хочется узнать, откуда Маркусу известно про татуировку в виде бабочки у неё на левом бедре, о которой ни одна душа, кроме Вадика и парочки бывших не знает? А вдруг между ними действительно что-то было, и она тоже просто не может вспомнить?»
«Спокойствие, только спокойствие», - стараясь скрыть волнение, продолжала уговаривать себя Яна, следуя за Маркусом в просторную спальню, - «надо просто отпустить ситуацию и будь что будет».
-Would you like anything to drink? – вежливо предложил Маркус.
- Нет, не нужно, - она решительно отказалась, - алкоголь может помешать воспроизведению ситуации. Ты же сказал, что это будет не совсем настоящий секс, только эксперимент?
- Ну да, ну да, - поспешил согласиться Маркус, - тогда приступим?
Дальше Яна действовала словно под гипнозом: медленно раздевшись, она аккуратно сложила вещи на кресло и легла на кровать поверх одеяла.
- Ну вот, я же говорил, что уже видел твою татуировку в виде бабочки, - взглянув на обнажённую Яну, сказал Маркус. От волнения он никак не мог справиться с молнией на джинсах, наконец ему это удалось, и …
«Мама дорогая, трусы! Я уже видела эти клетчатые боксеры!» - Яна не смогла сдержать удивлённый возглас:
- Cтой! Не снимай трусы, leave your pants on!
- What? Ты что, передумала? – Маркус растерянно остановился возле кровати.
- Нет.
- Тогда в чём дело?
- Твои трусы, я уже видела эти клетчатые трусы–боксеры, в такую особенную клетку Burberry. Я их вспомнила!
- Верно, я ношу именно такие трусы. В клетку Burberry, и в Москве у меня были такие же трусы. Только я точно знаю, что не бегал в одних трусах по московским улицам, так что ты видела меня в них где-то ещё. Вот видишь, мой план по воспроизведению ситуации уже начал работать.
На протяжении трёх последующих дней Яна с Маркусом активно занимались «воспроизведением ситуации». Процесс оказался настолько захватывающим и приятным, что оба напрочь забыли о главной цели своего эксперимента – вспомнить место и время предыдущего сексуального контакта, а в том, что таковой имел место, ни он, ни она теперь ни капли не сомневались.
Вечером четвёртого дня Маркус обнаружил, что имеющийся у него запас средств предохранения иссяк.
- Слушай, презервативы кончились, я сейчас сбегаю, куплю.
- К чёрту презервативы, - сказала Яна, - можем и без них обойтись, у меня как раз сегодня безопасные дни начались.
- Постой, постой. Что ты сказала? Не нужно презерватива?
- Ну да, а что? Ты что-то вспомнил?
- Да, да. Я уже слышал от тебя эту фразу. Мы занимались любовью в каком-то большом зале, вокруг люди в странных белых одеждах, то ли халатах, то ли тогах, все тоже занимались сексом, что-то типа секс-party в стиле Римской империи. Я спохватился, что нет презерватива, а ты сказала «не нужно презерватива», точно, как сейчас. Я спросил почему, а ты ответила, потому что это просто сон.
- Выходит, это был всего лишь сон? И мы занимались любовью во сне? – Яна мечтательно улыбнулась и, пристально посмотрев Маркусу в глаза, нараспев повторила: We made love in a dream. We made love in a dream.
- На английском красивее звучит, не так ли? - обратилась она к нему на русском.
- Ну не знаю, на русском мне тоже нравится.
- Так во сне или в мечте? Ведь dream по-английски – это и сон, и мечта.
- Неважно, сон или мечта. Главное, мечты сбываются. Dreams come true. По крайней мере моя мечта сбылась, - Маркус прижал Яну к себе, - Мerry Christmas, милая. Ты уже загадала желание на Рождество?
- Конечно. Интересно, сбудется или нет?
- Обязательно сбудется. Это же Рождество. А что ты загадала, если не секрет?
- Конечно секрет. Это же Рождество, чтобы желание сбылось, надо держать его в тайне.
- Понятно. А это желание только про тебя, или про нас вместе? – не унимался любопытный Маркус.
- Ну как сказать. Наверное, немного с твоим участием, совсем чуть-чуть, - рассмеялась Яна, представив маленькую рыжеволосую девочку, которую она будет очень-очень любить.
Следующее Рождество семья Маркуса и Яны Вэнс встречала в Москве уже в расширенном составе: второго сентября на свет появилась очаровательная рыжеволосая малышка, совершенно такая, какую Яна загадала себе в прошлое Рождество.
«Удивительно, сколько событий произошло за этот год, - подумала она, глядя на ярко освещённый Храм Христа Спасителя за окном, который на фоне медленно кружащихся снежинок казался сказочной декорацией, - успех проекта Анна Клэр, Маркус, дочка. И даже непривычно тёплый и дождливый декабрь наконец-то решил порадовать настоящей новогодней погодой, выпал снег и теперь мечта Маркуса о настоящем русском White Christmas сбудется. Маркус… - взглянув на спящего на диване мужа, Яна невольно улыбнулась - такой трогательно нежный, одно удовольствие наблюдать как он с дочкой общается – аккуратно берёт на руки, укачивает, разговаривает с ней серьёзно, как будто со взрослой, а не с четырёхмесячным младенцем. У них с Диной какая-то удивительная связь с самого рождения, только её на руки берёт та сразу замолкает, вот Яна по полчаса укачивает, а он раз – и готово. И теперь оба мирно посапывают – одна в кроватке, другой- рядышком на диване. Вот интересно, как так получилось, что практически незнакомый мужчина, англичанин, в одночасье стал родным человеком, - заботливо накрыв спящего мужа пледом, Яна провела рукой по рыжей шевелюре, - можно дотронуться, обнять, можно всё. Наверное, именно в этом и заключается настоящая любовь, когда ты впускаешь человека в себя, причём в прямом смысле – и физически, и в душу. То, что она думала с ней уже никогда не случится.
Яна перевела взгляд на часы – до Нового года ещё три часа, утка в духовке, фирменный салат готов, осталось только заправить, шампанское в холодильнике. Дине до кормления ещё час спать, Маркус тоже пусть отдохнёт. И у неё как раз есть немного времени, чтобы дописать рекламный текст для сайта своего нового проекта. Пройдя в соседнюю комнату, Яна открыла Макбук и начала набирать текст:
Литературное агентство Яны Вэнс.
Помогаем авторам раскрыть свои таланты. Предлагаем профессиональную помощь при написании, публикации и продвижении ваших произведений. Консультируем начинающих авторов, а также переводим ваши тексты на английский язык, что даёт возможность познакомить с вашим творчеством зарубежную аудиторию.
Полное сопровождение от 2.000 евро.
На секунду задумавшись, Яна решительно поменяла 2.000 на 1.500. Не надо жадничать, особенно в ночь перед Рождеством.