Создание концепций лежит в основе
любой исторической интерпретации,
чем и отличается история «поиска истины»
от хроник или простого перечисления событий.
Историк Л.Н. Гумилёв
В конце 2022 года в Белгороде вышел Сборник статей по истории «Белгородской черты» № 7, по итогам Всероссийской научно-практической конференции, под редакцией В.М. Жигалова, А.И. Папкова, Е.В. Шварева. Прочитав эти труды наших историков, понимаешь их нищету, что к «поиску истины» они не имеют никакого отношения, просто не ставят перед собой такой задачи, это именно «хроники или простое перечисление событий», но события они перечисляют с блеском.
Тем не менее концепции в них иногда выглядывают, это концепции «советской исторической школы», в частности академика Тихомирова — профессора Загоровского, с их императивами о классовом характере истории, эксплуататорской роли государства и историческом творчестве народных масс. Сегодня эти научные исторические концепции вызывают в лучшем случае улыбку, поэтому не упоминаются, но у наших историков остались от них реминисценции в подаче материала, а сама история Белгородской черты сводится ими к простому перечислению событий.
Напомним, что концепции советской исторической школы были сформулированы в пику дореволюционной истории Белгородской черты: напрочь отметалось создание Москвой уже с конца XVI века поселенного сторожевого стрелецко-казачьего войска в Диком поле, на Белгородской черте, вместо него выдвигается концепция о «слабозаселённости» Дикого Поля бежавшими от царского гнёта крестьянами, которые быстро становятся казаками, потом на эту землю, на историческое «творчество народа», приходит московское государство со своими стрельцами, но, по скудоумию своему, не может защитить пограничные земли, и народ вынужден сам браться за оружие и отражать крымско-татарские и черкасские нападения.
Интересно, что изобретатели этой «научной» теории понимают, что она сродни «чуду», и иногда проговариваются. Загоровский восхищается Тихомировым: «Как образно заметил академик М.Н.Тихомиров, «есть что-то… чудесное в заселении обширных южнорусских степей, подвергавшихся постоянным набегам татар». Только со строительством к середине XVII века Белгородской черты и созданию в 1658 году Большого Белгородского полка наши историки реабилитируют несколько московское правительство: наконец-то!
Эта «чудесная» историческая концепция до сих пор довлеет над нашей исторической мыслью, даже сегодня, при простом перечислении событий, как в статье Д.Е.Евсюкова (Москва) с труднопроизносимым названием «Массовое верстание яблоновских казаков и стрельцов в дети боярские в 1646-1648 годах (на примере помещиков деревни Кузькин Верх, ныне село Верхнее Кузькино)». Читать «простое перечисление событий» Евсюковым утомительно, но ничего не поделаешь: наука требует жертв, однако мы будем давать к ним комментарии, в поисках истины, как завещал историк Л.Н. Гумилёв.
Яблоновские «дети боярские»
Город Яблонов был поставлен в 1637 году присланными несколькими полками московских стрельцов за одну осень прямо на Изюмском татарском шляхе на Москву, на водоразделе Северского Донца и Оскола в начале строительства там участка Белгородской Черты, что является делом выдающимся, правда, Евсюков об этом не говорит, у него тема как бы другая:
«В первые годы после постройки в 1637 году города Яблонова дети боярские в Яблоновском уезде были только в деревне Тростенец, основанной в 1640 году... наряду с казаками, стрельцами, пушкарями, а также голубинскими поместными казаками и именуются «тростенецкие помещики». В 1644 году к Яблоновскому уезду (от соседнего Оскольского уезда, населённого детьми боярскими) были отписаны «халанские помещики» - дети боярские села Халани с деревнями Прилепы и Ковыльная, а в 1653 году присоединена большая часть земель Орлицкого стана.
В 1640-х годах яблоновские воеводы пополняют ряды детей боярских из внутренних источников, а на вновь присоединённых землях начинается активное образование новых населённых пунктов. В 1646-1648 годах в уезде основаны деревни Кузькин Верх (Кузькино), Лозное, Васильев Дол и Порточная Поляна (Порточное, Проточное), в документах появляются новые группы служилых людей: кускинские, лозновские и другие помещики.
Появление новых поселений выглядит закономерно. Строительство Яблоновского участка Белгородской черты было завершено в начале 1640-х годов, таким образом большая часть территории уезда получила надёжную защиту с юга. Это позволило осваивать новые земли, лежавшие выше по течению речек Ольшанки, Халани и Холка (притоков Оскола), где раньше селиться было опасно, так как поблизости — по водоразделу Северского Донца и Оскола — проходил Изюмский шлях.
Ключевой особенностью в этом стало массовое верстание воеводами в дети боярские в 1646-1648 годах яблоновских казаков и стрельцов, а также их родственников, чтобы закрыть потребность в данной категории служилых людей, которые на летнее время (с 1 мая по 1 ноября) привлекались «для бережения от татарского прихода» совместно с детьми боярскими из других уездов (Мценск, Орёл, Чернь) в количестве до 200 человек, а также решить вопрос с устройством новых потенциальных воинов, выросших в семьях казаков и стрельцов со времени их переселения в Яблонов.
Случаи верстания в дети боярские представителей других сословий не являются чем-то уникальным, в данном случае отметим особый размах верстания, в результате чего контингент детей боярских в уезде увеличился в несколько раз, поместные земли в уезде получили 200 нововерстанных детей боярских — по 50 человек в каждой из упомянутых выше четырёх деревень, первой из которых была основана деревня Кузькин Верх. Проведение смотров служилых людей, верстание новиков в дети боярские и выделение им земли воеводы Яблонова заносят в соответствующие книги (смотренные, верстальные)».
Это почти дословное изложение вступления статьи Евсюкова. Вот что можно понять из этого перечисления фактов человеку с базовым школьным историческим образованием? Практически, ничего. Статья — научная, ориентирована на узкий круг посвящённых в эту тему? Тогда зачем печатают для широкой публики, ведь она не вызывает никакого ответного чувства, потому что совершенно непонятна. Кто такие эти «дети боярские», «казаки», «стрельцы»? Автор вскользь называет их «сословиями служилых людей», которые кем-то для чего-то привлекаются, а дети боярские - для «бережения от татарского прихода». Это как понимать?
Автор не даёт себе труда дать необходимые пояснения, потому что придётся тогда предоставить и некую историческую концепцию, а сегодня выработать новую таковую замен старой Тихомирова-Загоровского никак не получается, а вернуться к дореволюционной по историку Беляеву и другим — совести не хватает.
«Дети боярские» - ключевая историческая категория допетровской России, о них написаны горы «интерпретаций», так что понять, откуда они появляются, непросто. Действительно, откуда такие «дети»? Исторические хроники сообщают, например, о «детях хана Ахмата», по аналогии, «дети боярские» появляются как кадровая московская конница. Организована она была в полки (приказы) под началом «бояр», эти полки называются также «боярскими», отсюда и «дети боярские», это русское конное войско. Для содержания семьи и нескольких строевых коней «дети» получают поместья, землю, на которой работают своей семьёй, с привлечением иногда одного-двух «подпомощников», которые могут заместить их на военной службе, или на хозяйстве.
Дети боярские — основная военная сила служилого поселенного войска и на Белгородской черте, они ведут дальнюю разведку в степи, их сотни бьются с татарскими и черкасскими разъездами в Диком Поле, на дальних подступах, поэтому они наделяются наибольшими земельными наделами, наибольшими денежными окладами, как правило, руководят сотнями служилых казаков. От «служилых по прибору казаков» дети боярские отличаются своей выслугой, они — проверенное войско, а «казаки» только что «прибраны», но образ жизни и характер службы у них один, как и у стрельцов, поэтому так легко «казаки» и «стрельцы» переходят в «дети боярские»: это даёт более высокий военный чин, несколько больше земли под поместье и больший денежный оклад, а характер службы и жизни, фактически, не меняется.
«Детей боярских» в более поздних терминах можно назвать «казачьей старшиной» в поселенном под Белгородом в 1593/1596 года стрелецко-казачьем войске. Дети боярские, казаки полковые и городовые, стрельцы, пушкари — это всё подразделения поселенного пограничного войска, которые наши историки до сих пор величают «сословиями», по классовой теории Маркса, не желая видеть военной организации на пограничных землях Русского государства в XVII веке.
Хотя приводимые ими факты, и в этой статье, говорят именно о поселенном казачьем войске на Белгородской черте. В новых деревнях поселяются по 50 нововерстанных детей боярских, из бывших казаков и стрельцов, - это полусотня, слаженное казачье подразделение, способное самостоятельно выполнять боевые задачи. Она регулярно проходит смотры у воеводы. Забавно вышло, когда я как-то по случаю, после лекции, спросил у одного нашего крупного историка: где и как учились владеть оружием казаки на Белгородской черте? Он ответил: «А татары научали...» О смотрах у воевод он не знает.
Старая концепция Тихомирова-Загоровского о «мирном освоении» Поля выглядывает и у нашего автора: «Появление новых поселений выглядит закономерно. Строительство Яблоновского участка Белгородской черты было завершено в начале 1640-х годов, таким образом большая часть территории уезда получила надёжную защиту с юга. Это позволило осваивать новые земли, лежавшие выше по течению речек Ольшанки, Халани и Холка (притоков Оскола)».
Получается, только строительства Черты позволило осваивать новые земли. А вот земли вокруг Оскола, Оскольского уезда, переданные Яблоновскому, были, по словам самого Евсюкова, освоены детьми боярскими и казаками задолго до Черты, как-то обошлись без всякой защиты. Откуда такая близорукость автора, что он допускает противоречия в одном собственном тексте?
Евсюков, по сложившейся традиции, отвергает сам факт поселенного войска, поэтому войско превращается у него в конгломерат неких корпораций служилых (военных) людей, которые тем не менее требуют защиты, ибо совсем беззащитны?
Между тем мы видим, что новые казачьи сёла и деревни с полусотнями всадников ставятся в новом уезде вокруг Яблонова, образуя как бы «военный округ», или «уездный город», как это было до Черты и в Белгороде, и в Осколе, и в Валуйках и в других городах, эти казачьи полусотни и сотни охраняют теперь и Черту, а не земляная Черта сама по себе охраняет уезд, как это получается у Евсюкова.
Весь массив текста автора опровергает и концепцию о «слабозаселённости Дикого Поля»: всё служилое население — пришлое, причём военное: казаки, стрельцы, дети боярские, об этой «чудесной» концепции наши историки сегодня не вспоминают, но и не опровергают её, просто... замалчивают.
Герой XVII века Симон Семенов сын Войлоков
Герои в нашей истории появляются только в просвещённую Петровскую эпоху, в допетровское время, считающееся до сих пор «тёмным», и даже «рабским», их как бы и быть не могло, тем приятнее найти настоящих героев в научной статье, хотя они даются строго как факт истории, и на этом спасибо.
«Предысторией деревни Кузькин Верх стала челобитная одного яблоновского казака, боевой путь которого любопытен сам по себе и может служить ярким примером нелёгкой судьбы служилого человека на порубежье. В 1644 году яблоновский казак Симон Семенов сын Войлоков подаёт в Москву челобитную, в которой сообщает, что начал службу капралом в солдатском полку В. Росформа (иностранного военспеца. — В.К.), с которым участвовал в боях под Смоленском (в Смоленской войне 1632-1634 — В.К.), затем пять лет служил десятником в приказе московских стрельцов Л.Лопухина (в стрелецком полку под командованием Лопухина, «приказ» тогда равнозначен «полку», — В.К.), после чего с «охочи люди» записался в казаки и прибыл на «вечное житье» в новопостроенный город Яблонов».
«Прослужив здесь два с половиной года, при воеводе Б.И.Пушкине в боях с татарами в 1640/41 годах был трижды ранен и уведен в плен, где пробыл три года, сначала в Кафе (Феодосия. - Д.Е.), затем в Царьграде (Стамбул. - В.К.), причём жена и дети его всё это время оставались в Яблонове. В 1643/44 ему удалось сбежать из плена в Шемахы (ныне в Азербайджане. - Д.Е.), оттуда через Астрахань добраться до Москвы, где он подаёт челобитную, в которой просит за все описанные тяготы службы поверстать его в дети боярские по Яблонову».
«Проверка документов уточнила, что Симон попал в плен в бою 3 января 1642 года, согласно отчёту воеводы Пушкина, в нём участвовало 400 яблоновских и корочанских служилых людей (казаки, стрельцы, пушкари); под командованием сотника Ильи Елизарова они бились с крымскими татарами под Халанским лесом и у Мелового острожка. В списке взятых в плен среди казаков, верстанных из московских стрельцов, находится имя десятника Симона Семенова».
«Дело по челобитной Симона Семенова сына Войлокова решается положительно, выдаётся отдельная грамота яблоновскому воеводе Боборыкину от 16 июля 1644 года, по которой Симона «за смоленскую службу» и «за полонное терпение» велено верстать в дети боярские с поместным окладом 200 четей земли и денежным 8 руб. В последующие годы Симон выступает подателем коллективных челобитных от детей боярских, становится уважаемым человеком».
О чём говорит этот доказанный научный факт? Солдат, стрелец, казак, дитя боярское — это только виды «службы» в московском русском войске, продвижение по ним может быть довольно быстрым, всё зависит от способностей и характера «служилого человека». Геройская служба Симона Семенова получает оценку и вознаграждение от командования, он возвращается в Россию, в Яблонов, значит, не очень тяжело было жить и служить под «царским гнётом». Кстати, в этом причина возвышения Москвы на фоне Турции и Речи Посполитой в XVII веке: оттуда бегут все на Московскую Русь, несмотря на «царский гнёт», а не наоборот,что тоже до сих пор не видят многие наши даже крупные историки.
Умиляет пассаж автора о битве «400 яблоновских и корочанских служилых людей» под командованием сотника Елизарова с татарами. Почему не сказать, что два казачьих полка («прибора», «приказа») дрались с крымской конницей? Или хотя бы 4 сотни детей боярских и казаков? Нельзя.... ибо казачьего войска на Черте нет, казаки, дети боярские — есть, полусотни, сотни — есть, строевые смотры — есть, а военной организации их — нет!
Этот абсурд до сих пор никак не мешает нашим историкам изучать историю Белгородской Черты. Вообще, эта битва, и многие другие битвы на Черте, представляют, несомненно, больший общественный интерес, но... нашим историкам интереснее процессы верстания и другие социально-экономические подробности. Иногда они интересные...
«Годовое жалование помещики (дети боярские. - В.К.) деревни Кузькин Верх получили позже... по результату рассмотрения Разрядом (московским Генштабом. - В.К.) коллективной челобитной детей боярских Тростенца, Кузькина Верха, села Халани с деревнями Ковылино и Прилепы, а также казаков села Голубино — всего 138 человек, указ был подписан в Москве 19 декабря 1646 года. Раздачу жалованья воевода С.А.Измайлов вместе с подъячим Кузьмой Колокольцевым провели 7 января 1647 года в присутствии надёжных служилых, «из лучших» детей боярских и казаков, которые должны были следить, чтобы жалованье не выдавалось тем, которые «в Яблонове на вечное житьё на ся места не устроились, и земли не пашут, и хлеба не сеют, или которые бражничают и наше царское жалование пропивают и зернью проигрывают, или они каким воровством промышляют».
Приведя это замечательный факт, автор переходит к следующему, не замечая, что он описал нам чуть ли не утопию, и уж во всяком случае, привёл пример подлинной демократии «лучших людей», о которой и сегодня приходится только мечтать. Представляет интерес и список первой группы детей боярских, жителей деревни Верхнее Кузькино, получивших здесь землю под поместья в начале 1646 года: «Алёхин, Бабанин, Войлоков, Вытовтов, Гридин, Гущин, Зайцев (2 чел), Зимняков, Каверин, Кирдеев, Косинов, Столбовский. Межаков, Мишуков, Титов, Просветов, Псарев, Пышкин, Сапунов, Селютин, Скубаев, Соломатин, Стрекозов, Сумароков, Черкесов, Чумаков, Шелушинин, Шишков, Шоков. Всего 30.
Через месяц воевода Измайлов делает выпись второй группе «служилых людей», получивших здесь землю, ещё «неверстанным детям боярским» во главе с Демкой Ситниковым, всего 20 человек, которых воевода тут же и поверстал на службу: Азаров (2 чел.), Алексеев, Вороновский, Говоров, Головков, Зацепин, Иваников, Климов, Кривушин, Ломакин, Масленников, Маслов, Новиков, Полянский, Потапов, Русинов, Ситников (Абрамов), Хохлов, Цыпкин.
«Первыми поселенцами деревни Верхнее Кузькино стали 50 яблоновских нововерстанных детей боярских,» - подводит черту Евсюков, подробно описав процесс верстания, и не замечает, что воевода Измайлов просто формирует конную полусотню. - Сопоставление с более ранними источниками показало, что «большая их часть верстана из яблоновских казаков или казачьих родственников, а также стрельцов».
Обе эти выписи воеводы Измайлова до конца XVIII века находились на руках у однодворцев села Верхнее Кузькино, в которые были переписаны дети боярские в Петровские времена, затем они служат резервом для конногвардейских имперских полков, служат на Изюмской оборонительной линии, из них набирает солдат Суворов, а заканчивают свою службу дети боярские линейными казаками на кавказских оборонительных линиях в XIX веке.
Дементий Федоров сын Ситников
Этот факт, приведенный нашим историком, тоже представляет не только исторический интерес: «Дементий служил сначала в казаках в городе Сапожок в 1637 году, в апреле 1640 года сведен на службу казаком в город Яблонов, в 1642 году — он десятник, во второй половине 1640-х годов в казаках служит его сын Микита, а позже в солдатах и в детях боярских находим ещё несколько его сыновей. Дементий находится на службе необычайно долго, в сказках (донесениях — В.К.) яблоновских воевод за 1675 год Дементий числится в детях боярских». О чём всё это говорит?
«Практика верстания казаков и их родственников в дети боярские продолжалась и при следующих воеводах, в 1647 году воеводе Ф.Леонтьеву бьют челом яблоновские казаки и стрельцы: «Дети и братья и племянники поросли и поженились, и стали они ныне семьянисты, да стало с детьми своими в одних службах жить тесно, и пашни им мало». Они просят поверстать их в дети боярские и выделить свободные пашенные земли. Воевода отвечал, что без государева указу казаков и стрельцов, их родственников «он в дети боярские поверстать не смеет». Дело здесь, пожалуй, больше в денежном окладе детям боярским, который им положен, и который даёт Москва.
«Челобитную воеводы в Разряд доставил казак Карп Хвалимов 6 мая 1647 года, и в этом же месяце была составлена царская грамота с соответствующими указаниями воеводе. Ему надлежало составить верстальные десятни, записав в них «каков кто на службе будет конен, и оружен, новиков привести к кресту в приказной избе», - вот так оперативно решались дела в допетровские времена, заметим, что нововерстанные дети боярские сразу разбиваются на десятки, под командованием десятника, учитывается вооружение «новиков», о чём упоминает, не обращая на это внимание, наш историк. Хотя на его глазах формируются казачьи полусотни и сотни.
Яблоновский казачий полк
«По царской грамоте 1647 года «в дети боярские были верстаны из казачьего и стрелецкого чина и наделены землей будущие жители трёх новых деревень, по 50 детей боярских в каждой: Лозной, Васильева Долу, Проточного. Всего яблоновскими воеводами было верстано 200 детей боярских (ранее 50 в деревне Кузькин Верх — В.К.). До этого верстания в Яблоновском уезде насчитывались 21 тростенецкий, 80 халанских детей боярских и 30 поместных казаков села Голубино, «близких к ним по статусу». В 1648 году численность корпорации детей боярских в Яблоновском уезде выросла в 3,5 раза, нововерстанным было выделено 6000 четвертей земли из числа «порозжих» на правобережье Оскола, основано 4 новых деревни», - подводит социально-экономические итоги Евсюков.
Мы подведем военные итоги, ради которых всё это воеводами и делается: в Яблоновском уезде сформирован, по сути, казачий полк из более чем 3 сотен казаков (детей боярских). До этого одной сотни с лишком яблоновскому воеводе для несения дозорной и полковой службы, очевидно, не хватало. Этот казачий полк разбит на полусотни, каждая из которых расквартирована в своей деревне, получила землю и подъёмные на обустройство дворов.
Отметим, что казачий полк распределён по уезду, его полусотни находится на расстоянии от центра — города Яблонова, создавая совместно с его гарнизоном и ближними городовыми казаками устойчивую военную единицу: полковые казаки несут дозорную службу и предупреждают Яблонов о приближении врага, а при внезапном нападении на Яблонов полковые казаки оказываются в тылу у напавших, и могут действовать по его тылам и слать гонцов за помощью. Кроме того, полк может оперативно выступить в совместный поход с другими казачьими полками по приказу белгородского воеводы, как приводит Евсюков при сражении с татарской конницей под Халанским лесом.
Дореволюционный историк И.Д. Беляев пишет в своей книге «О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украйне Московского государства до царя Алексея Михайловича» (Москва, 1846): «Для совершенного покорения Крыма было одно только единственное верное средство – постепенное заселение степи и постоянное содержание сторожевого войска на границе; и прозорливый Иоанн VI принялся за эту мысль со всем усердием человека, убеждённого в верности задуманного расчёта».
Эта стратегия осуществляется допетровской Москвой последовательно весь XVII век, мы видим это в труде и Д.Е.Евсюкова. Москва держит на южной границе поселенное стрелецко-казачье «сторожевой войско», причём основная его сила — казаки, дети боярские, потому что без конного войска в степи делать нечего. Даже стрельцы при необходимости становятся «конными стрельцами».
В.П.Загоровский в своё время вынес в своей книге «Белгородская черта» (1969) приговор: «И.Д.Беляев переоценивает значение сторожевой и станичной службы в 30-40-х годах XVII века, и, главное, не оставляет в своей книге места для действия народа южной окраины России». Удивительно, что наши историки до сих пор следуют этому приговору Загоровского.
(Продолжение следует)
Виктор Каменев,
может быть, последний из рода детей боярских Сажновского стана (село Сажное Белгородского уезда), в смысле, помнящий об этом родстве
04.01.2023