ВЫБИРАЙТЕ. ЧТО ПРИЕМЛЕМО – ПУБЛИКУЙТЕ,
а нет – так нет не обижусь....
Первый раздел СТИХИ
Второй – ПРОЗА.
Член Российского Союза писателей,
Действительный член МСП «Новый Современник»
Афанасий Шипунов.
НАСТАЛО ВРЕМЯ
Настало время....снова в бой идёте....
И не по прихоти какой-то злой!
Вновь на защиту Родины встаёте,
Чтоб не впустить фашизм к себе домой.
Да! Очень горько – дети погибают...
Солдаты наши защищать идут....
Рыданьям материнским цену знают,
Они Народ в обиду не дадут!
Это не враг, а гниды-террористы!
С врагом открыто можно побеждать,
А в трусости бандеровцы –фашисты
Стали детьми себя вновь прикрывать.
Во все века солдат с солдатом бились.
А вот фашизм, бандеровцев орда,
Трусливостью, коварством отличились...
Прощенья нет и нет им никогда!
А наш Солдат – защитник благородный
Увенчан Славой доброй на Земле
Он в бой идёт защитник всенародный,
О добром в думах, к людям не во зле.
Воспитан Мамой Он, Отцом и Дедом
В добре и мире в своём доме жить,
Но если надо - твёрдым быть при этом,
Врага на поле брани крепко бить.
Вот и сегодня наши внуки, дети
Врагу достойнейших отпор дают!
Мы твёрдо знаем, знают все на Свете –
И знай, Солдат – Тебя в дому Твоём
с победой ждут!
Настали дни – невзгоды приключились
И дальше отступать нам не дано!
Совсем ни в чём нигде не провинились,
Во всём нас обвиняют всё одно.
Большие беды чтобы миновали –
Нам выбора не сделали враги....
На стражу мира вновь Солдаты встали,
Наказ услышав: «Дом свой береги!»
Сегодня видим строй ваш многоликий.
Солдаты! Вам поклон от нас земной!
Мы гимн поём за подвиг Ваш великий!
И знай, Солдат, что мы всегда с Тобой!
**********
МАТЕРИНСКИЙ НАКАЗ
Мой сын! Я жизнь тебе дала,
Уберегала ото зла,
Уж как могла, учила жить
И честным Человеком быть.
Твой настаёт теперь черёд –
Шагнуть мужчиной за порог,
На стражу встать в солдатский строй
Беречь страну, свой дом родной.
Иди. Служи, сыночек мой.
И помни – ждём тебя домой
Здоровым, статным, возмужалым,
Отдавшим долг, солдатом бравым!
И где б ты ни был, в трудный час,
Не забывай про мой наказ:
Невзгоды все преодолей,
Душой и телом не болей,
Друзей подмогу принимай
И сам друзей не проедавай!
Всю жизнь, как есть воспринимай,
Но честь и совесть не теряй!
Иди. Служи, сыночек мой
И помни – я всегда с тобой.
Иди. Служи. Таков твой долг.
А я молю – храни вас Бог…
*****************************************
В ИХ НЕЗАБВЕНЬИ ПОКЛЯНИСЬ
Горит Восток зарёй багряной…
Прошедшим пламенем горит…
Стоит Солдат на поле бранном,
В граните высечен стоит.
Стоит Солдат, как символ славы,
Как символ мужества стоит…
Он под Москвой и под Полтавой –
Герой – гранитный монолит.
Во всей Европе его знают –
Он грозный воин, чуткий друг…
…Год сорок первый вспоминают…
Год сорок пятый свято чтут…
Он покидал свои деревни,
Он шёл на фронт из городов…
Как на Руси велось издревле –
Он победил! Разбил врагов!
Горит закат, огнём пылает.
На Комплекс Славы жаром льёт…
Солдат колени преклоняет
Пред той, что до сих пор всё ждёт…
Она ждала. Детей растила.
Косила травы на лугах,
Снопы вязала, молотила,
Не чуя боль в босых ногах.
Она ждала Его – Солдата,
недоедая и без сна,
Варила сталь, лила снаряды,
Водила к фронту поезда…
Обоим им медаль отлита
За ратный подвиг, труд в тылу-
Она слезой вдовы омыта
И кровью павшего в бою…
…Год сорок первый…
Год кровавый
Навеки болью в сердце врос…
В слезах ликует сорок пятый
Год, что Победу нам принёс.
Горят огни у обелисков…
В заре Восток, в огне закат…
Идут к ним Вдовы,
в память к близким,
И той войны Герой-Солдат…
У обелиска в День Победы
Вдове, Солдату поклонись!
Им, победившим смерть и беды,
В их незабвеньи поклянись!
*************************
МНОГО ЛЕТ ПРОШЛО
Прошло уж много лет,
Как прозвучал салют Победы.
Только забвенья войны нет!
…Мерцают в памяти все беды…
Кто-то запомнил всё сначала…
Мальцам запомнить не дано,
Как Левитана речь звучала:
«Мы дело делаем одно!
Был наш народ непобедимым!
Одна традиция у нас:
Встаёт народ фронтом единым,
Разбит враг будет и сейчас!»
Вновь Мать-Россия призывала
Встать на защиту, как всегда.
На смертный бой страна вставала,
Обрушив силу на врага.
Сына на фронт мать проводила -
Шквальным огнём бьёт по врагам…
Его в тылу здесь заменила:
«Рубеж свой тоже не отдам!»
Жене оставив все невзгоды,
Ушёл муж семью защищать.
И…не вернулся… Вдова годы
Не уставала ждать и ждать…
Сестра – на фронте…в партизанах…
В цехах…на фермах и полях…
От пули кровь на жгучих ранах…
Кровь от стерни в босых ногах…
Старик, едва передвигаясь,
Шёл снова к домнам сталь варить.
Сталь та, в снаряды превращаясь,
Не прекращала врага бить.
Шли в ФЗО мальцы-подростки,
Им в детство бы ещё играть,
Но …лозунги их были броски:
«МЫ ТОЖЕ БУДЕМ ВОЕВАТЬ!»
И они тоже воевали…
В цехах холодных зимним днём…
Сердца по-детски ликовали:
«Мы, братцы, тоже врага бьём!»
Они в лугах травы косили,
Хлеба растили на полях…
Откуда только брались силы
В их детских слабеньких руках?!
Мальцы, сидевшие на печи,
Свой вклад в Победу не внесли.
Им тяжкий труд не лёг на плечи…
Но что они перенесли!!...
Зимой в избе совсем холодной
В веселье не пришлось играть.
Сын, не дождавшись мать, голодный
Ложился на соломе спать…
Война молола жерновами…
Огнями беспощады жгла…
Всего не высказать словами
Чего Страна перенесла.
Бойцы на фронте погибали,
Под ливнем пуль в атаку шли…
О, люди! Вы бы только знали –
Что здесь, в тылу перенесли!!
…И тяжкий труд…и зимний холод…
И беды гнули до земли…
Душил удавкой смертной голод…
И в семьи «похоронки» шли…
Много родных не досчитались -
В боях смертельных полегли…
А вдовы свято дожидались!
И… не дождавшись, к ним ушли…
Страна цвела и ликовала
В тот долгожданный майский день.
Над ликованием витала
Из бед и слёз утраты тень…
Великий праздник – День Победы -
И светлый день, и скорбь войны…
Нам не дано забыть вовеки!
Всё помнят дети той войны…
Страницы Памяти откройте
Священной Книги про войну:
…Геройство, мужество на фронте,
Геройство, мужество в тылу…
Встаём сегодня на колени
Перед тобою Ветеран!
Поклон земной от поколений
За мирный день, что вами дан!
И в День Победы к обелискам,
К мемориалам вновь идём
Чтобы отдать поклон свой низкий
В гранит шагнувшим под огнём.
В живых осталось очень мало
Из ветеранов той войны…
А где-то в сёлах их не стало –
Ушли в бессмертье в наши дни…
Но их геройство не забыто!
И память правнуки хранят:
Какой ценой была добыта
Победа мужеством солдат,
Какую цену заплатили
За Май Победный здесь в тылу…
Ни «там», ни «здесь» не отступили
И победили ту чуму!
Теперь уж тоже ветераны
Дети войны внуков ведут
К вечным огням. А в душе раны
Забыть о прошлом не дают…
Рассказом боль передаётся
От деда к правнукам бойцов
И прадед снова в строй вернётся
Среди бессмертия полков.
Хоть как чернить кто ни пытайся,
А Подвиг золотом блестит!
Забыть хоть как ни изошряйся
А память эту Земля чтит!
Так было, есть, всегда так будет
Мир в День Победы ликовать!
Народ тот подвиг не забудет!
Его в грязи не затоптать!
***************
П Р О З А
…Дети войны…
АЛЁШКИНО ДЕТСТВО
(Рассказ)
…Это сегодня его называют по имени отчеству, потому как уже в почтенном возрасте да и почётном звании «Ветеран труда»… А тогда, когда-то давным-давно, он был обыкновенным, как и все, деревенским парнишкой. А, может быть, и не как все, необыкновенным. .. Необыкновенность его заключалась в том, что он, не по годам, рано вступил в самостоятельную жизнь. Ну как в самостоятельную?... Да вот тогда, наверное, все деревенские ребятишки, как теперь принято называть – «Дети войны», рано вступали в самостоятельность по своему бытию. Отцы-то все на фронтах, а матери с раннего утра и до поздней ночи – кто в поле, кто на животноводческих фермах, в общем на колхозной работе весь световой день, тёмные утренние и вечерние часы до полуночи… А ребятишки предоставлены сами себе и приглядеть-то за ними некому. Старики, старухи, кто чуть вмогуте – тоже в работу впрягались, а те, что совсем немощные – и за своими-то ребятишками не могли приглядеть, не то, что за соседскими. Вот и определялись парнишки, да девчонки в самостоятельность не по каким-то там канонам и наставлениям, а по жизненной необходимости бытия. Вот и «варилась» деревенская детвора в «общем котле». Слава Богу, что многочисленная и многоликая «детская армия» была дружная и доброжелательная друг к другу. Ну, может быть, и были там какие-то «стычки», бывало и нос друг другу разобьют, но не зло и раздоры быстро забывались по примирению сторон и через пятнадцать-двадцать минут снова общие дружественные деяния. А что делить-то было?! У всех одно – одёжка «на веретено стряхни…», обувка – летом … только «цыпушки» на ногах, а зимой – на печке сиди, а в школу идти – обмотки из ветхих тряпок, если находились, а нет так и тоже сиди на печи, хоть и печь-то чуть тёплая… дров-то…
Алёшка смышленым парнишкой был, да с какой-нибудь выдумкой. Вот придумал же: Нашёл где-то досточки, вырезал их по своей ноге, как подошву к обувке, а сверху шкурки от пойманных кротов – вот и «знаменитые» ботинки получились...
Хоть и тепла-то… А всё одно чуток теплее, чем совсем босому.
Жили-то на самом краю деревни. До школы, пожалуй километра два, а то и три. А учиться, ох как охото! Ну как тут быть? Ведь никто силком не гнал – некогда было матерям-то. Самим самостоятельно надо было решать «ходить-не ходить»… А как не ходить?! Ведь останешься «тупым, да неграмотным», а это не в характере Алёшки. Да ишшо и мечты всякие… «Вот выучиться да стать исследователем подземных ископаемых… Коих называют, как это(?) – геологами… А, может быть и на лётчика выучиться… А нет – так хотя бы на танкиста, или шофёра… Но, если повезёт – так на доктора – и лечить бы своих деревенских, а то вон болеют, а доктора в округе «днём с огнём не сыщешь». Вон баушка чахнет , а помочь некому… Уж чуть жива… А может, она и не от болезни вовсе, а от голода…Её бы покормить – выздоровеет… А чем? Только крапива, да и то по меже-то всю вырвали уже. Вот как пучки пойдут – тогда «пиканов» нарвём да наварим, а там – ягоды… Оживём…». И учились самостоятельно без погонялки какой, и пропитание с весны всё лето добывали сами ребятишки. С весны-то – вшивик, репки, кандык, саранки, барашки, а там крапива пойдёт, пучки, ягоды всякие, корни трав…
А тут Алёшку в компании ребятишек на «крамольные дела «потянуло» - зорить сорочьи, воробьиные, да других птиц гнёзда. Свежие яйца варили и ели. А тут «пошла мода» кротов ловить и тоже в пищу употреблять… «А что?! – Они ведь только корнями питаются и вовсе даже не поганые. А вкус – ничем не отличается от зайцев, а то и на курятину похож. Хорошенько прожарить и прямо объеденье!...». И вот так кротов всех повыловили. Уж позднее после войны вновь стали размножаться… Летом-то благодать! В одних штанишках, сшитых матерью из самотканой холстины, можно обходиться и без обувки, и без рубахи. Шкура-то так загорит, задубеет за лето, что и не различить голенький ты или в рубахе коричневой.
Летом нет-нет, да побежит Алёшка, с кем-нибудь из парнишек, к дояркам на летнюю дойку. Там иногда «переподало» попить молочка парного. Много-то не давали, да и не всегда можно было - доярки или бригадир могут и под суд попасть «за растранжиривание» продуктов животноводства, столь необходимых для страны в обеспечении солдат на фронтах, рабочих на заводах, производящих оружие … А зимой на ферму – ни ногой! Полуголодные коровушки молока дают мало, а план-то выполнять надо. Вот тут уж ни единой капельки «посторонним». Да и сами-то доярки не могли попитаться молочком – «не дай Бог кто увидит! Несдобровать…»
Это вот в годы войны так-то… Да оно и после войны ещё длительное время не сладко было. В деревне у кого в семьи возвратились с фронта, пусть и раненые, покалеченные, но всё-таки живые, то как-то, хоть морально, было полегче, а вот у кого не возвернулись… У Алёшки отец погиб. И стал он сызмальства «сам большой – сам маленький», а мама – и мать, и отец… и построжиться, и приласкать – всё одна.. Да и, опять же, некогда ей. Позднее Алёшка скажет: «У нас-то у мамы были я, да баушка на иждивении, а вон у Витькиной матери их, вместе со старой-престарой баушкой шестеро. Каково им-то?...»
Вот и у того же Витьки, у Алёшки, да у всех деревенских парнишек и девчонок детство рано закончилось, а может быть его и вовсе не было… Это когда ещё совсем маленькие в войну , хоть в работу не впрягали, а всё одно - что это за детство в голоде да холоде. Когда постоянно мучил голод, когда, не только на улицу зимой, но и в избе-то холодино, не согреешься… А как чуть подросли – в детство поиграть некогда. Ну зимой, только как-то в школу попасть стремились, а летом опять не до игрушек - давай вместе со взрослыми на заготовку кормов. Вначале копновозами, а по мере подрастания – подскребальщиками, катавальщиками, гребельщиками, стогоправами, а там – уже и накладальщиками, косарями. Вот и Алёшка всякие работы поиспытал. Когда копновозом был, да и позднее – домой с поля не ездили. Всё лето на дальних стоянках, по логам с ночёвками. А ребятишки – есть ребятишки, всегда остаются не хныкающими. Вместе-то на покосе было даже интересно. Ну днём-то, понятно – не мёд… А ну-ка целый день на жаре, под палящим солнцем, когда «вёдренно», сено заготавливать… А как ненастье – «силос забивать», целый день под дождём… Ну а после работы – в речушке «харюзов» ловить, да в общее ведро уху варить – до чего же вкусно в компанье-то! И в деревне все ребятишки не мыслили, чтобы не участвовать в заготовке кормов. Если кого-то не записали в группу(звено) – тоска и слёзы неимоверные. Алёшка жил рядом с бригадой. Так что он первым узнавал о комплектовании групп(звеньев) и всегда успевал записаться копновозом, а дальше и гребельщиком и в другом качестве на заготовке кормов.
А тут, после войны-то, в поле стали общественные обеды готовить. Это тоже было не последним делом для ребятишек, не видавшим такого пропитания дома. Впоследствии это стало обычным делом, а вначале просто необыкновенно-привлекательным средством общественного питания. Тут ребятишки за лето «отъедались», крепли, «здоровели». И к началу учебного года становились «кругленькими», необыкновенно подвижными и жизнерадостными, Она и учёба потом давалась, вроде бы, несколько легче. А учились-то ребята всяких возрастов, даже в одном и том же классе. В войну-то не всем была возможность «переходить из класса в класс». Вот и с «маленькими» в одном классе учились уже повзрослевшие, которые даже по вечёркам хаживали… Но это не вызывало ни каких недоразумений. «Взрослые» ребята не обижали маленьких, а наоборот, даже с какой-то особой заботой опекали их. Нередко и до дому кое-кого провожали, дабы «не покусал оторвавшийся с привязи пёс». Все, кто мог, поокончив свою деревенскую школу, отправлялись учиться дальше, а кто-то оставался в деревне с полученным здесь «багажом знаний».
Вот и Алёшка, хоть и мечтал выучиться на доктора, не смог, по домашнему достатку, продолжать учёбу, а по-настоящему , в свои четырнадцать «вклинился» в работу наравне со взрослыми…
Лётчиком и танкистом он тоже не стал, хоть и отслужил в Армии сполна три года, а на шофера выучился, да и работал не малое время, вплоть до ухода на пенсию, шофёром.
Семья образовалась добрая. Девчонка, с которой дружил до Армии, дождалась его, как и обещала. Добрая семья вышла. Детей народили, теперь вот и внуки подрастают. Смотри, не успеешь оглянуться и правнуки пойдут… Да и в радость это Алёшке и верной его спутнице по жизни. Стараются, чем могут побаловать внуков.
«Нам самим детство не выдалось, да и детям своим большого-то счастья детского не могли выдать, так хоть бы внукам довелось пожить получше…Не дай Бог им испытать, что пришлось нам! Да и, с другой-то стороны, надо бы им к рассказам нашим прислушаться как следует, чтобы сравнивать нашу и свою жизню. Оно ведь всё познаётся в сравнении с чем-то ».
Алёшка вспоминает в детстве своём, хоть и неимоверно трудном, счастливые дни. А счастье, оно тоже во всякие времена разное. Вот он ещё мал для работы, да и забот взрослых не в состоянии понять. Он только постоянно хочет есть, в редких вечерах, когда видит мать, просит «Мама, а я ись хочу. Дай чё-нибудь.». И совсем даже непонятно ему почему это мама плачет…, почему это она ничего не даёт поесть, а уговаривает ложиться спать и расскажет сказку, или споёт песенку… Ему совсем непонятно, хоть и привык уже, почему мамы нет утром дома, когда он просыпается. «И вот теперь опять одному дома…» это зимой, или «Придётся с парнишками опять идти кандык копать, саранки, или рвать крапиву…» это по весне…
Но за то – как здорово летом! Это настоящее счастье – купаться в речке до посинения, бегать с парнишками где захочешь. А где хочешь-то? В листвяг, на косогор, на гору. Там ягод полно – наешься досыта. Вот они, как стадо молодых теляток, «высыпали на косогор, щиплют клубнику, землянику… А вот «забрались» в малинник. Сами кусты-то намного выше их самих, а ягоды и снизу есть… Вот только страшновато – говорят если много малины есть, то можно уснуть. А уснуть в малиннике не входило в ребячьи планы – «можно проспать до темноты, а потом дорогу к дому не найдёшь…». Так-то ничего – гурьбой не страшно, но «ведь мама беспокоиться, искать будет и опять заплачет, даже если и ись не прошу…» Вот и поевши малины вволю, поспешали домой. И опять счастливые – и есть уже не хочется, и на опушку леса при солнышке спустились, да ещё и гадюку видели, но она не причинила вреда. «А то ведь беда – босиком-то!» Да они и змеи, видно, «сочувствовали» - ведь босичином по горам, по щебням, по лесам, а вот ни одного случая, чтобы ужалили. Ну шорстни, осы, там пауты – эти нещадили, кусали злюки, а змеи ни единого в те годы не укусили. Мама и баушка говорили, что «это Бог нас страждущих берегёт».
Это вот сегодня он – «Ветеран труда» уже не побежит босиком…без рубахи…в штанишках, сшитых мамой из самотканой холстины, не побежит прудить пруды в речонке, не поедет в дальний лог на сенокос возить копны с ночёвкой с друзьми-копновозами, где уже не послушает всеразличных сказок-россказней, порой и страшненьких, от которых мороз по коже пробежит, не полезет дроздов, да сорок зорить, добывая их яйца для питания… Это он сегодня и уже никогда не вернётся в то прекрасное время, когда юношей кидался в омут любви.
Но он, всегда помнит всё своё, Алёшкино детство, годы юношества, годы нарождения детей, дарящих им сегодня внуков. И он с любовью смотрит сегодня на взрослых детей своих и внуков и с благодарностью помнит те дни знакомства с девчонкой, которая шагает большой жизненный путь вместе с ним, разделяя все радости и горести жизненного бытия…
***********************************
ТЕПЛОТА ДУШИ ВЕТЕРАНСКОЙ
(Рассказ)
Как-то само-по себе во всё моё существо с малых лет впиталось трепетное волнение при встрече с людьми старшего поколения.
…Может быть потому, что родители мои: Отец,, участник Великой Отечественной войны, мама, Труженица тыла были глубоко уважаемыми людьми не только в нашей семье, как и сотни односельчан, но и во всей деревне и далеко за её пределами…Может быть потому, что с детства вижу, как подавляющее большинство людей свято чтит память о тех, кто остался на полях сражений во все времена, защищая родное Отечество. Всякий раз, когда удаётся пообщаться с легендарными людьми, эмоциональные чувства переполняют душу великим тёплым моральным ощущением. Вот потому, получив задание написать статью, я с превеликим удовольствием отправился к Фёдору Георгиевичу и Вере Васильевне Лобановым.
Ещё у порога хозяева встретили с присущей им приветливостью. От них так и излучалась доброта, тепло души человеческой.
Беседа наша сразу же приобрела дружественный, совершенно не-принуждённый характер. Они так могли расположить к себе в той атмосфере любезной откровенности, что беседовать было легко и крайне интересно. Вот, казалось бы, далеко не лёгкая судьбина, должна наложить на них отпечаток скорбной тени об утратах, всяких жизненных неурядиц российского народа…Так ведь нет! Хотя здоровье желает быть несколько лучше бы, но в девяносто лет Фёдор Георгиевич и Вера Васильевна, которой за восемьдесят, жизнерадостны, неунывающие (проще сказать не поддающиеся жизненным перипетиям). Хоть и «выскользнут» кое-какие замечания к нынешней жизни, но не брюзжат, а попросту(как и абсолютное большинство россиян) сожалеют о развале большой страны, о том, что пока не везде удаётся обеспечить более высокий жизненный уровень людей…
-А в общем-то – жить можно! – скажет Вера Васильевна, - Мы вот с Фёдором вместе живём уже более шестидесяти лет. Оба всякого насмотрелись, всякого изведали в свои-то годы и по рознь и вместе… Да! Насмотрелись и изведали! Это уже позднее в беседе выясняется…Начинаю приспрашиваться:«Что это такое =порознь и вместе?»
-Да вот порознь – это ещё до войны, а вместе – это уже после войны…Фёдор Георгиевич уроженец-то Челябинской области, из села Утчанка, что в Петуховском районе. Родители ещё мальцом по разным местам повозили, да вот в Бийске и определился до сегодняшних дней.
А Вера Васильевна из Рязанской области. Ещё девчонкой была, когда в деревне окопы рыли, чтобы при случае спрятаться от бомбёжек, да обстрелов. И ужасов всяких натерпелась… А тут вот, уже после войны, в Бийске оказалась….
-Фёдор Георгиевич! А про военные-то дела Вы сможете что-нибудь поведать?
-До что поведать-то?...Я, и на фронте-то не был. Считай и не воевал…
Тут Фёдор Георгиевич явно скромно слукавил.
Не воевал… А вот документы говорят, что его фронт был куда опаснее и ещё не малое время после Дня Победы. На действующем фронте – там всё понятно: «здесь наши», а «там - враги». Вот и надо с врагом сражаться в открытую до побеждения, а тут…
Служба Его проходила в системе КГБ. А фронт был в Эстонии – «ликвидация =лесных братьев=»…По службе от него я ничего не смог выведать «не положено…», а вот скромные строки документов и множество наград говорят о многом:
Вот без купирования: «…СПРАВКА выдана ст. с-ту в отставке Лобанову Фёдору Георгиевичу в том, что он проходил службу в составе действующей армии в период боевых операций( в том числе при выполнении интернационального долга, пребывания в партизанских отрядах, соединениях…) с 15.09.44 – 15.12.50г…
Восточный Районный Военный Комиссар- полковник МУХАМЕДОВ. Подпись и печать… »
А более полно разъясняет запись в военном билете (стр.7) «…Участник по ликвидации бандитизма на территории Эстонии в период 29.09.1944 по 31.12.1950»
И в подтверждение этого на стр. 23 военного билета уже от Бийского Горвоенкомата:
«…Исправленному в гр 18 и дописанному участие в боях по ликвидации банд на территории Эстонской ССР в период 29.09.1944 – 31.12.1950 верить. Основание: Справка с войсковой части 3404 г. Вильнюс от 4.06.82…..»
Вот так-то – самому говорить «не положено», а документам, да наградам разрешается. Но один маленький эпизод всё-таки прозвучал:
-Был у нас один случай. Ехали ночью на задание с командиром и бойцами. В лесу на нас напали. Пришлось отстреливаться. Я снайпером служил. Днём-то хорошо – всё кругом видно и знаешь как поступить. А тут теметь, хоть глаз выколи. Пулемёт строчит по нам. Кой-кто из бойцов наших погиб. Надо заставить замолчать пулемёт-то. Приспособился, сориентировался и несколько раз выстрелил по пулемётным вспышкам. Замолчал! Тут наши бойцы окружили и в бункере уничтожили бандитов… Командир поблагодарил меня, а позднее вот награду вручил…
-Тут вот у него реликвия ценнейшая – вступает в разговор Вера Васильевна и подаёт чуть пожелтевшую Благодарственную Грамоту, где такие строки: « Тов. Лобанов Фёдор Георгиевич! За время Вашей почётной и ответственной службы в войсках Министерства Государственной Безопасности СССР Вы свято выполняли почётные обязанности советского воина, свою нерушимую клятву на верность социалистическому Отечеству…
…Командование части сердечно благодарит Вас за честное служение Родине и выражает твёрдую уверенность, что Вы будете и впредь активным строителем коммунизма, умело и добросовестно выполнять свой священный долг гражданина СССР, бережно хранить боевые традиции и честь воина-чекиста…»
И таких реликвий в семье Лобановых множество.
Не то с сожалением, не то с памятной грустью об отце, вздыхая, Фёдор Георгиевич промолвил:
-Мне-то в Германии побывать не пришлось, а вот Отец, в своё время, погиб и похоронен в немецкой земле…
Помолчали, а потом, неожиданно на вопрос «а как после войны-то?», из совместного рассказа Федора Георгиевича и Веры Васильевны следовало, что первый сверхсрочную службу проходил в Бийском военном городке в должности химинструктора, а после демобилизации устроился на работу художником в кинотеатр «Алтай». И вот с этого момента их разные личные жизни сливаются в единую. Вера Васильевна работала киномехаником в театре. Познакомились, да и шагают вместе более шестидесяти лет до сегодняшних дней. Народили сына и дочь, а те своих ребятишек, да вот теперь у дедушки-Фёдора и бабушки-Веры трое внуков, да и правнучка появилась…
-Хорошая у нас семья. –заявляют в один голос, - вот сын в Барнауле – доктор медицинских наук, дочь – всю жизнь учительница, внуки на своих местах. Все наведываются, относятся с уважением и любовью к нам, как и мы к ним. Чего ещё надо?!
Мой рассказ об этой замечательной семье будет далеко не полным, если не сказать ещё о многом в их жизни. Но вот многословное повествование рамки рассказа не позволяют распространяться на многое, но кое- о чём ещё нельзя умолчать.
Фёдор Георгиевич уникальный человек ещё и в том, что он прямо-таки профессиональный художник. Нет! Специальные науки не осваивал. Он самоучка – художник от Бога. От его картин глаз не отвести! Так и хочется бесконечно наслаждаться величественной красотой его произведений! И не случайно вся его жизнь после военной службы связана с работой художника и в кинотеатре «Алтай», и в Промкомбинате Зонального Райпотребсоюза, и в Бийском Городском саду, и во многих других предприятиях, учреждениях, организациях.
(ПРИМЕЧАНИЕ автора: картины, по усмотрению ... можно и не вписывать, но уж больно автору не захотелось «обходить стороной» и эти моменты бытия ветеранов.)
Нет смысла перечислять всё, но об одном невозможно умолчать. Когда в Бийске организовалось своё телевидение, Фёдора Георгиевича пригласили на должность художника-шрифтиста, а одно время , как отмечается в трудовой книжке «В порядке служебного передвижения назначить… исполняющим обязанности начальника художественно-декорационного цеха».
Войдя в квартиру Лобановых, попадаешь в сказочную картинную галерею! Стены увешаны изумительными картинами в рамах, с большим вкусом и мастерством сделанными самим автором Это ещё одна отличительная черта Фёдора Георгиевича, как мастера столярного дела.
Во всех его делах добрая помощница Вера Васильевна. Она более сорока лет проработала в кинотеатре «Алтай» не просто киномехаником, но киномехаником-наставником, учителем молодых специалистов.
…Не доиграла своего детства Вера Васильевна – не дала война…Только и осталось-то – статус «Дети войны»…Сколько их «не доигравших-то»!...Миллионы…Да и все уже в звании «Ветеран»…Теперь этого «доигрывания» не вернуть…
У обоих Лобановых несметное количество наград и всяческих поощрений. К примеру: в трудовой книжке Фёдора Георгиевича более двадцати поощрительных записей. В том числе материальные, Почётные грамоты и местные и краевого уровня, занесение на Доску Почёта и, конечно же – награждение медалью «За трудовую доблесть».
**************************
Вот пообщаешься с такими людьми и на душе становится тепло, и хочется это тепло и при себе навсегда оставить, и подарить его другим людям, через такой вот рассказ.
К сожалению теперь вот Фёдора Георгиевича «отправили» в на вечное проживание в Мир Иной...
(Фото автора) год 2018-апрель
Можно, конечно согласиться с ним, да вот только у всех одна беда – война, а глянь, так у каждого своё – особенное есть.
В начале-то войны Василий Федяй ещё маловат был для призыва на фронт . Отец с матерью в селе Ново-Песчанное жили, что в Бурлинском районе на Алтае. Там же и родился Василий и школу-семи-летку окончил., да и стал работать на содержание семьи. Отец-то в числе первых на фронт ушёл, а мать с шестью ребятишками осталась . Вот и пришлось Василию, как старшему из ребятишек, непомерной мужицкой работой заняться. А как исполнилось шестнадцать годков, так и вовсе в колхозе за мужика, и дома матери незаменимый помощник. Да вот только не пришлось много-то помогать. В семнадцать лет мобилизовали и направили в снайперскую школу. Как раз к его восемнадцати годам и состоялся выпуск, да и отправка, как думали, на фронт. Да оно так и оказалось, если не считать, что как таковой линии фронта не было.
-Вот как нас, почти ребятишек, мало-мальски обучили военному делу, так и на Восток. Прибыли в Читу, а из Читы в Монголию, в Манжурию. Вот там уже война! Война безо всяких правил… Вначале шли степями. В основном по ночам. Днём много-численные «налёты» японцев. А мы всё без техники. Защититься-то путём нечем было. Жара. Воды не хватало даже попить, не только что мыться. Колодцы друг от друга не ближе шестидесяти километров. Прошли 360 км и нас погрузили на иностранные автомобили. Водителей из наших никого не было. А пленные японские норовили подставить своим. Так мы поочерёдно с автоматами сидели в кабине и контролировали действия водителей.
Доехали до гор Большой Хинган, а там вновь пешими. Подъём на хребет был тихим, а вот когда начался спуск, нас так стали бить японцы, что жутко было. Но выжили. Прибыли в г.Вонеамо, где соединились с нашими военизированными подразделениями (Танки, «Катюши»…), Тут очень даже пригодились огнемёты. У японцев были неприс-тупные дзоты. Так вот подползали к ним и в бойницы «засылали» огонька. Всё сгорало! Пленных почти не оставалось. Здорово здесь японцев побили. Двигались в направлении Порт-Артура. Наша задача была «отрезать японские части от их тылов». Что и было с успехом сделано. У городов, кои брали, было огромнейшее сопротивление. А многие города были залиты водой и не оставалось ни единого жителя, только военные яростно отбивались, а при явном поражении резали кинжа-лами себе животы, чтобы не попадать в плен.
Население было напугано японской пропагандой, что « ...русские никого не оставляют в живых». Потому-то и бежали из городов, оставляя их пустыми. Но самое интересное то, что прослышав нашу доброжелательность к мирному населению, позднее люди шли нам навстречу с приветствиями, возвращаясь в места проживания. Так освобождая города мы дошли и взяли город Мукден, тогдашнюю столицу Манжурии Дальше-то я уже в боевых действиях участия не принимал.
Вот тут надо приостановиться, да и поведать, что «не воевал дальше» Василий Григорьевич… Не воевал с оружием в руках, хотя и имел при себе всегда. Иначе нельзя было! Он, в свои, с небольшим, восемнадцать лет стал представителем Советской Власти в городе Хайтчан. Командир так и сказал: «Ты остаёшься здесь представителем Советской власти.». А попросту Василий стал комендантом этого города. Здесь тоже не сладко пришлось. Остались-то лишь вдвоём с переводчиком.
Ну местная полиция (хоть и надёжная ,да опять же из японцев), как-то организовывала безопасность. А дел-то!... Тут и порядки устанавливать, и население накормить-напоить, и город обиходить, восстановить после боёв.
-Да всего-то и не пересказать,- скажет позднее Василий Григорьевич. – А тут вот совсем, прямо скажем чрезвычайный случай произошёл. Прямо настоящая войнушка образовалась. Это мы город освободили, да и комендант я уже здесь. А Китайцы, толи по незнанию обстановки, толи по умыслу наступление на город устроили. Местная полиция «в ружьё» и в ответ «палить». Здорово «развоевались». Мы с переводчиком белые флаги в руки и к китайцам. Восприняли. Провели переговоры. Мы им всё, как следует, разъяснили и они удалились. Вот и так людскую гибель предотвратили.
Скромничает Василий Григорьевич и не очень-то охотно рассказывает что да как. Но награды «за так» ведь не дают. А у него их предостаточное количество. Вот орден Красной Звезды, медали не малой величины, а тут вот ещё и орден от Правительства КНДР… И так вот Советский молодой комендант прослужил в этом городе до декабря 1946 года. А дальше служба в Порт-Артуре вплоть до 1953года. После демобилизации Василий Григорьевич Федяй поработал и в Новосибирском строительном тресте на всяких работах, в том числе секретарём комитета комсомола, а после окончания сельскохозяйственного института и в науке при Новосибирском институте по выращиванию новых сортов кукурузы. Зимой в Новосибирске в институте, а летом на полях Алтая.
-Да вот не понравилось мне в той науке. И уехал на постоянно на Алтай. Родина ведь! Оно было как-то ближе к сердцу.
А дальше мне пришлось вновь из него «вытягивать». Приспрашиваюсь:
-А вот Орден Трудового Красного Знамени у вас на груди. Это где и за что?
-За что…- не совсем охотно делится Василий Григорьевич - За работу, конечно. Это уже когда я секретарём парткома в Зверосовхозе-миллионере в Лесном работал. Из Зверосовхоза направили директором совхоза в Верх-Бехтемир… Да и в Сростках агрономом и секретарём парткома семь лет работал. Последнее-то время пришлось возглавлять «Трест мелиорации».Семь районов. Где осушение, где орошение, где посадки… В общем обыкновенная работа, обыкновенная жизнь. А вот сейчас участвую во многих встречах с молодёжью – в школах, в колледжах, да на различных мероприятиях. То, что наше поколение пережило - для сегодняшних молодых людей – вроде сказки. И слушают, воспринимают с интересом, хоть и всего-то представить ная-ву не могут. Да и дай Бог им не познать, что пришлось испытать нам. И сегодня считаю своим долгом донести до молодёжи дух того времени, патриотизм Советских людей, чтобы она гордилась прошлым дедов своих и старалась подхватить эс-тафету и нести её в нынешний и грядущие дни. Вот на сегодня это считаю своим основным долгом. Атак-то в моей биографии ничего особенного нет – завершил свой рассказ Василий Григорьевич.
«Ничего особенного…» А наград-то! И за рат-ный и за мирный труд. Да все не малой величины и значимости. И теперь вот за активное участи в воспитательной работе молодого поколения. Ведь не напрасно сказано: «Медаль за бой, медаль за труд из одного металла льют».
*********
Вот таков кратенький рассказ о больших делах участника Великой Отечественной войны, неутомимого труженика в мирные дни.
Фото автора.
…По просьбе Совета ветеранов
БЫЛА ТАКАЯ СЛУЖБА НА ВОЙНЕ
«…А не смогли бы Вы примерить свой костюм с наградами?».
«Да можно, конечно. Давно уж не одевал. Некуда. Вот из квартиры не могу выйти самостоятельно. Нога у меня в недвижимости – бедренная косточка повредилась…»
В свои девяносто три года, несмотря на инвалидность, Ветеран Великой Отечественной войны Николай Григорьевич Менухов, в общем-то не сломлен духом и держится оптимистически. В общении – бодр, обладает исключительной памятью. А сколько светлости и доброты излучает Ветеран! И скромность не обошла стороной этого Человека. Хоть и активен в беседе, а на показ своё «Я» не выставляет. Больше всё жизнь свою связывает с людьми, с которыми жил, трудился в мирное время и вот на фронте. А жизнь-то Его по-всякому покрутила, покорёжила, да побросала из стороны в сторону. Это вот ещё в раннем детстве пришлось помотаться, когда отец , в поисках лучшей доли, менял одно место жительства на другое.
Не приласкала жизнь и тогда, как вышел на самостоятельную стезю. Ещё не наигравшись в детство, пришлось Николаю идти зарабатывать на хлеб насущный… Была тогда промартель «Галхимкомбинат», где делали расчёски, музыкальные инструменты для ребятишек, зеркала и другую всякую-всячину. Вот там-то и началась его трудовая деятельность ещё несовершеннолетним парнишкой.
А уже в восемнадцать лет – Дальний Восток, город Благовещенск – кочегар на пароходе… Вот тут-то и познал молодой Николай «земной ад» - летняя жара так накаляет железную палубу, что обжигает ноги. А под этой палубой – ненасытная печь кочегарки, требующая всё новую и новую порцию топлива, изрыгая неимоверную жарищу. Трёхчасовая вахта так «умытарит», что «ни ногой, ни рукой не шевельнуть». А из этого «ада» в другой окунулся: грузчиком стал. Зерно, соль по 80 килограммов весом, тюки бумаги по сто…Хоть и платили хорошо, и матери подмога – отсылал деньги регулярно, но по возвращении в отпуск, она более его не отпустила из дому. И множество ещё переработал работ в Бийске. Но на Дальний Восток пришлось вновь возвратиться уже не по своей воле…
Октябрь 1940 года. Призыв в Армию. Батальон железнодорожных войск. Пока ещё мирное время, но неимоверное напряжение. Железные дороги – это артерии страны, по которым «течёт» вся экономика. Строительство новых, ремонт и обслуживание имеющихся. Всё вручную. Днями и ночами…Дальний Восток… Там главный потенциальный враг – Япония…
Фашизм уже вторгся в пределы СССР, но здесь пока нет войны, хотя провокации японцев у наших границ всё чаще. Наряду с задачами железнодорожной службы постоянные многочасовые учения по боевой подготовке, изматывающие до предела и силы и нервы.
Март 1941 года. Тяжёлые бои на западном направлении. Там более сложная обстановка и батальон железнодорожников «перебрасывают» на Украину. Получен приказ строить Львовскую обводную дорогу. Кипит работа в ритме военного времени, но, вдруг, новая передислокация. Рава-Русский. Передовая фронта. В окопах по колено воды…Надрывающий вой пикирующих немецких самолётов с включенными сиренами, в сочетании с бомбометанием и пулемётными очередями – так пытались фашисты деморализовать советских солдат, сломить боевой дух и это им , в какой-то степени удавалось. Война это не только героизм, но и… разгром техники, крики раненых, паническое отступление и новая учёба – умение побеждать собственный страх… Он, двадцатилетний парнишка и этого поиспытал вдосталь. Общий поток отступления… Беспорядочное людское метание, брошенная разбитая техника, фашистские стервятники беспрепятственно расстреливают беззащитных людей, с флангов бьют вражеские танки… Где же спасение?! Нет его. Рядом взорвалась бомба. К счастью, остался жив, но сильная контузия, что до сих пор даёт о себе знать. В госпиталь не поехал «обыгался» в своей санчасти и снова в строй батальона. Один за другим приказы: разобрать только что построенную дорогу, переправить в другое место, построить новую, восстановить разбитую, новая передислокация… И так все годы войны и ещё три после Победы.
Насмотрелся на горюшко людское Николай Григорьевич, наслушался стонов и плача людского… Не на передовой… А где она передовая у железнодорожников? Там ли, в Карелии, с бесконечными осенними дождями и лютыми морозами 1941 года, на восстановлении ли дороги Москва-Волоколамск-Ржев Под пулемётным ли огнём и бомбардировками вражескими самолётами обслуживаемых вокзалов с гибелью сотен и сотен людей, тушение ли пылающих железнодорожных узлов с рвущимися вагонами боеприпасов, или прокладывание, восстановление разбитых путей к линии фронта под теми же бомбёжками врага. Всего поиспытал боец-железнорожник, теряя боевых товарищей, может быть не меньше, чем на фронтовой передовой.
«Голодные, замерзающие от злой стужи, не видевшие глаз вражеских солдат, мы невольно отводили взгляд от до сих пор помнящихся пронизывающих глаз детей, женщин на разгромленных вокзалах, в полях у разбитых эшелонов, просящие, смотревшие с надеждой и умоляющие о спасении». Сотни, а то и тысячи километров из края в край по фронтам Великой Отечественной проехал, а где-то и прошагал Николай Григорьевич с боевыми друзьями-железнодорожниками под бомбёжками, под вражеским огнём, обеспечивая пути доставки боевой техники, боеприпасов, живой силы на передовые позиции фронтов. Вот и с Западных рубежей да снова на Восток – на войну с Японией…Так где же его передовая? И ответ будет однозначным – там, где война… Всего в маленьком рассказе словами не изложить... Но вот частичку его боевого пути я обязан показать через его награды: Орден Отечественной войны, медали «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией», «За победу над Японией»и др.
Белоруссия, Прибалтика и вот он польский городок Бродница. Ура-а-а!! Долгожданная Победа! Но…Япония…
Домой бы… Да надо восстанавливать разрушенную войной экономику страны.
И ещё, почти до средины 1948 года… «Батальон! Стройся! Слушай команду!...»
И строились…выполняли задания военного командования: Кузбасс, город Новокузнецк (тогда – Сталинск)… стройка железной дороги для отправки продукции металлургического завода и коксующегося угля в нужном направлении. И снова на Запад – в Киев на стройку жилых домов, на восстановление вагоностроительного завода…
Одной из памятных реликвий того времени
вот такой документ:
За нашу Советскую Родину!
ПортретИ.В.Сталина
ВОИНУ-ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКУ
Дорогой товарищ Менухов Николай Григорьевич
По постановлению Правительства Вы увольняетесь в долгосрочный отпуск и возвращаетесь к себе на родину, к мирному созидательному труду. За время службы в составе железнодорожных войск Вы с честью, как это подобает воину Советской Армии, выполнили большую и почётную работу. Как в годы Великой Отечественной войны, так и в послевоенный период на капитальном восстановлении железнодорожного транспорта всеми силами Вы стремились крепить мощь нашей Отчизны, возвеличить её славу. Родина никогда не забудет Ваш славный ратный и трудовой подвиг.
За честную службу на благо отечества объявляю Вам
БЛАГОДАРНОСТЬ
Будьте и впредь на новом поприще в первых рядах советских патриотов-борцов за досрочное осуществление плана послевоенной Сталинской пятилетки. Высоко храните традиции своей части, честь и славу Красного Знамени.
Счастливого пути, дорогой товарищ!
От всей души желаю Вам долгих лет жизни, здоровья и счастья, больших успехов на новом трудовом посту
НАЧАЛЬНИК КОМАНДИР
ПОЛИТОТДЕЛА СОЕДИНЕИНЯ
СОЕДИНЕИНЯ ТЕХНИЧЕСКИХ
ТЕХНИЧЕСКИХ ВОЙСК
ВОЙСК ПОЛКОВНИК ГЕНЕРАЛ-МАЙОР Ф.ЕРШОВ.
А.КИРИЧЕНКО.
Но рассказ был бы непростительно не полным без ещё нескольких строк: После восьми лет армейской службы двадцати шести летним парнем возвратился ефрейтор Менухов домой. Снова заступил на свою должность в Бийском управлении «Главмука». Здесь же он познакомился со своей будущей женой – Валентиной Фёдоровной. Работали, растили детей. Три сына подарили им четырёх внуков и две внучки, а те, в свою очередь своих детей . И теперь у Николая Григорьевича семь правнуков. В этом плане счастливый Он Человек. Дети, внуки, правнуки рады общению с ним, как и он. Да только вот беда приключилась - один сын рано ушёл из жизни. Болезнь сломила. Говорят «беда не приходит одна»- вот и Валентины Фёдоровны не стало…Держится ветеран. Не сдаётся и не поддаётся жизненным невзгодам, хоть они всё ниже гнут и его.
Многое хранит в своей памяти Николай Григорьевич. И то как воевал, и то, как в мирное время трудился. Рассказывает, как будто о себе, а получается всё о людях с кем трудился. Но вот о нём многое повествуют мирные награды: медали «За освоение целинных и залежных земель», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со Дня Рождения Владимира Ильича Ленина», Почётные Грамоты, Благодарственные Письма.
Вот такой замечательный Человек живёт на нашей Земле – герой ратных и трудовых дел.
************* **************
Рассказ-то написан при жизни обеих Менуховых. Но годы идут.. И Николая Григорьевича сегодня уже нет в живых... Только память нетленной остаётся, как он говорил «....ничем не примечательная жизня-то...» А ведь велик Человек-то!...