Девяностый год.
Снял я второй свой фильм.
Первый был попроще. И с неожиданно успешной прокатной судьбой, и фестивальной, и экранной.
А этот что-то вроде манифеста документального кино, (правильнее – неигрового)
Кино про андеграунд. Не политический андеграунд, а поэтический:
герой фильма - поэт, его не печатали, он работал ночным сторожем в Петропавловской крепости
и грузил с экрана всякие умные вещи: про космос, бесконечность и пр.
*
Намудрил я в этом фильме крепко: и с монтажом, и с картинкой –
фильм был снят на плёнке, для показа на большом экране в зале,
в кадре было стильно-темно и не рассчитано на экран телевизора.
И со звуком намудрил – фонограмма была с заунывными завываниями а, ля Пендерецкий.
Короче - тягомотина.
Или как тогда говорили: «фестивальное кино», «кино не для всех».
*
И поди ж ты, нежданно-негаданно - премьера на телевидении! На втором, на ленинградском канале.
А каналов тогда в стране было всего три, что ли, сейчас уж не вспомню –
и для киношника тех лет это было событием.
Да ещё не просто показ, а в прайм-тайм, когда у всех включены телевизоры.
*
Я тогда уже жил в Москве, конечно, я обзвонил друзей
и позвонил домой, в Ленинград, маме с папой и бабуле.
*
Бабуля, мать отца, была 1909-го года рождения, пережила и революцию и гражданскую, и расстрел мужа в 37-ом, и Великую Отечественную, и голод, и холод, и нищету, но одна подняла двоих детей и на все вопросы пожимала плечами:
- «Все страдали. И я не лучше».
Прожила она на этой земле девяносто четыре года, ничем не болела, была в ясном уме и здравой памяти, хорошо видела и слышала, ходила без палочки, сама готовила, стирала-убирала – просто легла и тихо заснула. Поистине – вечным сном.
А тогда ей пошёл только девятый десяток.
*
Я конечно, догадывался, что по такому поводу – премьера фильма внука по телевизору – она обзвонит всех своих подружек.
И естественно, бабуля тут же села на телефон и обзвонила всех: и подругу детства своего тётьНюру, и всех знакомых, и даже соседку, по лестничной площадке Зинаиду Ивановну, большую поклонницу «Рабыни Изауры», к тому времени уже дважды показанную в СССР, которая знала наизусть всех этих Орасиу Корреа ди Алмейда и пр. и которую бабуля немного недолюбливала за слишком громкий телевизор за стеной.
Но я кое-чего не учёл…
*
Бабулино мнение по поводу фильма интересовало меня только из вежливости - звоню на следующий день.
Сразу начала нахваливать:
- «Ой, какой хороший фильм! Очень хороший фильм. Ты молодец! Замечательный фильм. Мы тут все смотрели. И всем было интересно. Потом все звонили, хвалили тебя. И папа звонил, и все - весь вечер названивали. И Нюра приехала, пирожки привезла. Я котлет нажарила. И Зинаидиванна приходила, и Антонина Паллна. Посмотрели и все сказали – хороший получился у тебя фильм...»
*
… оказывается, бабуля устроила общественный просмотр с застольем – накрыла поляну…
*
- «... мы потом хорошо посидели. Коньячку выпили. Всё о тебе говорили – какой хороший фильм… только…»
… замялась, подбирая слова…
- «… только… немного не понятно – про что это? И Зинаидиванна ничего не поняла. И Нюра тоже. А так - очень интересный фильм. И…»
… опять замялась…
- «… и темновато как-то всё время – не очень хорошо видно. И Нюша сказала, что плохо видно было. И Зинаидиванна. И Антонина Пална не всё разглядела. А так интересный фильм...»
… ещё замялась…
- «… и вот… звук-то?... какой-то неважный звук - плоховато слышно было – всё время как-будто кто-то завывает… а так – очень хороший фильм, очень хороший…»
*
С тех я знаю рецепт хорошего фильма - надо чтобы было:
плохо видно
плохо слышно
и ничего не понятно.
*