Хороша летняя пора. Тепло и радостно на душе. Позади вступительные экзамены, зачисление в Кемеровский институт культуры и две недели до начала занятий. Можно отдохнуть и расслабиться. Билет на автобус до города Топки лежит в кармане, а настроение от предстоящего возвращения домой переваливает через край. Витя Сорокин доволен жизнью и не спеша покуривает, сидя на скамейке в сквере, возле памятника Волкову. Рослые деревья дают прохладу и покой. От расслабленного блаженства Витя не сразу и заметил, что безмятежная и сонливая обстановка летнего утра изменилась. Через сквер шли пёстро одетые цыганки с детьми, громко разговаривая и махая руками. Неряшливые дети бегали друг за другом, иногда мешая идти женщинам. Виктор спокойно смотрел на разношёрстную группу и не испытывал никаких эмоций. Ну, идут себе и идут. Ему какое дело?
Одна цыганка средних лет отделилась от группы и направилась к Сорокину.
- Эй, парень, молодой, красивый, угости сигареткой.
Витя достал из кармана пачку «Opal» и выщелкнул одну сигарету.
- Пожалуйста.
И это было его первой ошибкой, а цыганка, установив первый контакт с юношей, присела рядом с ним на скамейку.
- Хороший ты человек, добрый. По глазам вижу. Давай погадаю. Всё, что судьбой положено, расскажу.
- Нет, не нужно. Я не верю во все эти гадания.
- А ты и не верь. Я правду скажу. Вижу ты не местный, приезжий. Так?
- Ну.
- Вижу, что в институт поступал.
- Поступал и поступил, - довольно улыбнулся Виктор.
- В технический?
- Нет, в институт культуры на Ворошилова.
- Артистом будешь.
- Нет, режиссёром.
- Это ещё не ясно. Дай руку, точнее скажу.
Сорокину стало интересно. Кем же он станет в будущем, как сложится его жизнь? Он протянул правую руку к цыганке, совершив вторую ошибку. Женщина, не выпуская сигарету из губ, потянула ладонь к себе и начала монотонно говорить какие-то слова, вглядываясь в линии руки. Затем она посмотрела Сорокину в глаза….
Слова плыли сами по себе. Витя не видел цыганки и не ощущал её присутствия. Действительность растворялась в шорохе деревьев, щебетании птиц, звуках детских голосов.
- …. а теперь положи всю мелочь в левую руку и накрой её бумажкой, доносился до сознания Сорокина голос его матери, - а теперь все купюры и мелочь брось вот в этот пакет….
Виктор, будто бы в полусне подчинялся голосу, не имея возможности возражать. Каким-то шестым чувством он понял, что остался на скамейке один. Один и без денег. Почему он был в этом уверен, сказать сложно, но сознание вернулось резко, и Виктор увидел уходящую от него цыганку. Сорокин вскочил, кинулся за ней.
- Стой!
Цыганка остановилась от неожиданности. Парень не должен был так быстро придти в себя. Её гипноз по введению клиентов в транс ещё никогда не подводил.
- Стой, - подскочил к ней Виктор, отдай деньги!
- Миро дэвэл!* Какие деньги? - смешливо изогнула бровь цыганка. - Нет у меня никаких денег, хоть обыщи!
Сорокин вдруг понял, что спорить с ней бесполезно. Не будет же он обыскивать женщину, в самом деле!
- Слушай, ты закурить попросила — я тебе дал. Мне домой ехать нужно, а ты все деньги забрала, как же мне без денег оставаться в чужом городе?
Цыганка задумалась ненадолго.
- Ладно, парень ты неплохой. Я верну тебе деньги, но без мелочи. Договорились?
- Хорошо, - спорить в данной ситуации было бесполезно.
Цыганка достала из завязанной на поясе шали целлофановый пакет, раскрыла его и, вынув деньги, протянула их парню. – Держи, чаворо*!
Гадалка быстро удалялась к своим ромалэ, а Сорокин начал разворачивать и считать скомканные купюры. Подсчет не занял много времени, а группа цыганок уже перешла дорогу и трамвайную линию. Женщина не обманула, забрав мелочь. Ну, или почти не обманула. Наряду с железными деньгами не хватало пары купюр. Но Сорокин был доволен, что деньги удалось вернуть. И, кроме того, Витя на всю свою жизнь получил неоценимый урок. Он больше никогда не подпускал к себе цыган, которые пытались к нему приставать, сразу прерывая возможные словесные и физические контакты. А за подобный урок и двух купюр с мелочью не жалко!
* Миро дэвэл - бог мой.
* Чаворо – мальчик, парень.