Не на небе, на земле
Жил старик в своём селе
Так начинается сказка про Конька-Горбунка, наверное, самая замечательная из русских литературных сказок.
Вот тут-то и возникает вопрос. Как же так? Пушкин написал сказки про Руслана с Людмилой, про Салтана, про Додона, про Балду. А самую замечательную вдруг написал какой-то Ершов. Странно также, что Ершов ничего более-менее интересного кроме этой сказки не написал. Причем он вовсе не ушел в расцвете сил. Сел в карету и уехал в свой Тобольск. Над этим-то и призадумался специалист по мистификациям московит Козаровецкий.
Вывод исследователя (с подробными обоснованиями) был в том, что Горбунка написал Александр Сергеевич, великий русский поэт, «наше всё».
Он сидел в задумчивости в своем кабинете, подтачивал гусиное перо. Он уж написал и опубликовал сказку про Шамаханскую царицу, где имел ввиду царя Николая. Но слишком эта сказка напоминала былинные просторы, а мораль была насквозь басенная. Так что ни Николай ни массовый читатель не догадались, что тут про кого. Пушкин надумал новую сказку, где разбросал намеки на портрет именно Николая. Получилось славно, как показалось поэту вполне узнаваемо. Он так увлекся развенчанием царя-батюшки, поскольку иных способов урезонить государя не было. Он был царь. И Николай вполне понимал, что это значит. На сатиры-эпиграммы Николай не обратил бы внимания, да и не опубликовал бы – ведь он был личным цензором Пушкина. Но Николай флиртовал, волочился за Натали. Александр догадывался, что так царь урезонивал, подавлял поэта. Вот сказка готова, но ведь если Николя догадается, то Александрэ окажется ни с чем. В этот самый момент к нему пожаловал студент из Тобольска оказать поэту почести. Студент тушевался, даже немного покраснел, так как запамятовал заготовленную речь и путался в комплементах. Александрэ поблагодарил сибирячка (как раз в Тобольском остроге отбывал каторгу его лицейский товарищ Кюхельбекер) и даже спросил, где тот остановился. Ершов отчеканил свой адрес, словно рапорт младшего офицера, и снова покраснел.
Когда студент ушел, Александрэ повторил зачем-то адрес гостя вслух – и у него настало пробуждение. Он ещё раз всё подробно обдумал, и завтрашним утром послал слугу по адресу студента с приглашением, где поэт сообщал молодому человеку, что и него есть для него деловое предложение.
Пушкин предложил Ершову опубликовать сказку от его, Ершова, имени. Рукопись была в одном экземпляре. Он усадил гостя на диван, дал ему рукопись.
- Читайте-с.
Ершов производил впечатление простого человека, и Пушкин в двух словах объяснил, что если под сказкой поставить его, Пушкина, имя, то царь не опубликует.
- Так уже бывало.
А для Ершова цензором будет обычный смертный и сказку опубликуют. Ершов пытался отказаться, предложение не укладывалось.
- Вам понравилась сказка?
- О! Это шедевр! – воскликнул студент из Тобольска.
- Если не поставить Ваше имя, сказку больше никто не прочитает. Разве, что домашние. Но я пишу не для них. Я пишу , например, для Вас.
Ершов был тронут, и даже не пытался скрыть своем смущение. Причем, он понял, что это и не лесть. Ведь ещё вчера он пришел к Пушкину, чтоб высказать своё восхищение его творчеством.
Он согласился, тяжело вздохнув.
Мы не будем детально излагать доводы Козаровецкого, ведь он всё ещё продаёт свою книгу. А когда продаст, напечатает новый тираж.
Всё-таки справиться со своим смущением Ершов не мог и вскоре отбыл в родной Тобольск, чтобы спрятаться от нахлынувшей на него славы, которая вызывала у него тревогу.
Но дома он сказку перечитывал, и себе и знаком и родным:
«У хозяина три сына,
Старший умный был детина,
Средний был и так и сяк,
Младший вовсе был дурак».
P.S. Впрочем, пишут, что идея принадлежности «Горбунка» Пушкину принадлежит А.А.Лацису.
*
Продолжение:
http://proza.ru/2023/01/02/415