Короткое лето прошло настолько быстро, что сезонники и не поняли, было ли оно вообще. Но Тому теперь отвлекали хлопоты возле дочки. Неожиданно у неё появилась ещё одна знакомая, с которой она нарвалась на очень важный момент в жизни. Это была жена киномеханика Вити - Горина Вика.
Горины были соседями по коридору и жили прямо напротив комнаты Волковых. Но если киномеханик пропадал на работе, то нелюдимая Вика при встречах с Томой всегда почему-то ревниво косилась ей под ноги и никогда не здоровалась. Зимой она ходила в дорогущих шубах, сапогах и шапках, меняя их, как перчатки, чем злила местных завистников. Когда на сей раз Тома развешивала в коридоре распашонки, пелёнки и ползунки, Вика затормозила на пороге своей квартиры и изумлённо спросила:
- А у вас что – ребёнок?!
- Да. Дочку недавно родила, - с доброй улыбкой ответила Тома, неожиданно вышибив этой простотой из соседки лёд.
- А вы разве замужем? – уточнила Вика, усиленно о чём-то думая.
- Конечно. Шесть лет уж как замужем, - пожала Тома плечом и оглянулась на дверь, откуда послышался плачь Катеньки: - Извините – дочка плачет!
- Ой, а можно я её посмотрю! – неожиданно попросила Вика и с горящим взглядом объяснила: - Так люблю именно младенцев, что просто не могу пройти мимо, когда их слышу!
Нисколько не зная её, Тома немного растерялась, но позвала:
- Ну, пойдёмте.
Они вошли в комнату, и Вика поражённо удивилась:
- Как у вас уютно, красиво! Не ожидала!
- Спасибо. Стараюсь, как могу, - улыбнулась Тома на похвалу и подошла к кровати.
Там, на большой подушке под лёгким одеяльцем лежала Катенька.
- Полежала на спинке, теперь полежи на животике, - откинула Тома одеялко.
- Ой-ёёй, какая махонькая! - с неописуемым восторгом умилилась Вика и попросила: - Можно мне её подержать?
- Конечно можно, - разрешила Тома.
Вика умело взяла малышку на руки и, покачивая, стала смотреть на неё так, будто только что родила её сама. От этого у Томы невольно расплылась на губах улыбка. А Вика проговорила:
- Моей Лорочке уже второй годик, но я всё равно укачиваю её вот так же на руках и пою ей баюшки.
- Я этого не делаю, но всё равно замечательно, - согласилась Тома.
Тут Вика пытливо на неё посмотрела и неожиданно призналась:
- А про вас такие слухи ходят, будто вы жуткая неряха и начальников соблазняете.
- Я?! – изумилась Тома и уморительно рассмеялась: - Ну, насчёт неряшества вы уже всё увидели. А начальника я за свою жизнь всего одного и соблазнила, когда он ещё студентом был. Это мой муж, - и, подозревая, с каких пор идут эти сплетни, она отмахнулась и посоветовала: - Вы лучше не слушайте никого и всё. Тот, кто кого-то бьёт в спину, тот сам такой. От обиды он и разбрасывает свою грязь на других.
Вика смерила её прозревшим взглядом и с сожалением кивнула:
- Я это уже поняла… Ваша соседка по прихожке такое говорила.
- Ну и Бог ей судья, - и без сообщения прекрасно зная сплетницу, отмахнулась Тома.
Старухина к ним давно уже не лезла, и разбирать её злобство Волкова не собиралась.
Вика же с этого дня стала всё больше общаться с ней. Вскоре они уже перешли на «ты». И однажды Вика забежала к Томе днём и позвала:
- Забирай свою Катеньку и идёмте ко мне. Я для вас классную уборку сделала и тортик испекла.
Тома быстренько собрала дочку, и через пять минут они были в квартире киномеханика. Это была именно квартира, как у супругов Югановых. Горины давно жили в посёлке и получили её в порядке очереди. Кухонька и большая комната были обставлены со вкусом и увешены фотографическими снимками в рамках. Викин муж Витя помимо киномеханики увлекался фотографией. В комнате стоял большой диван, люлька, шкаф, стол и железный сейф. Пол от угла до угла застилал толстый пушистый палас кофейного цвета. С большого окна до полу свешивались дорогие тюли и в тон паласу кофейные шторы в золотистых узорах. Вика плотно задёрнула их и попросила:
- Дай-ка, я Катеньке покажу Лорочкин ночничок. Она, к сожалению, сейчас в яслях, а так бы познакомилась с лялечкой и огоньками вместе полюбовались бы. Я так люблю всякие огоньки, что зажигаю их в любое время года!
И она поднесла ребёнка к журнальному столику и включила на нём небольшую искусственную ёлочку. От неё по стенке тянулась новогодняя гирлянда. Она нарядно засверкала, осветив комнату.
- Слушай, ну прямо Новый год! – засмеялась Тома.
Такие гирлянды в посёлке были не у всех.
- Я её Лорочке включаю на всю ночь и даже днём оставляю, когда ухожу на работу, - отозвалась Вика, ближе поднося младенца к огонькам: - Смотри, Катенька, какие огонёчки красивые: и зелёненькие, и жёлтенькие, и красные…
Вдруг в шнуре гирлянды раздался лёгкий щелчок, будто переломили спичку. Следом в том месте вспыхнул не цветной огонёк, а настоящий! Он загорелся таким же размером, как и на зажжённой спичке.
- Ой… гирлянда горит… - впадая в ступор, произнесла Вика.
В следующую секунду не успела Тома понять, что случилось, гирлянда затрещала более сильным огнём, а Вика одной рукой сдёрнула её прямо на ёлочку. Под ночником мгновенно вспыхнула и загорелась батистовая салфетка.
- Ахх - пожар!.. – перепугано попятилась Тома!
Вика отскочила от столика и, выхватив из люльки детское одеяло, быстро накрыла им пламя. По сути, огонь должен был мигом задохнуться, но он наоборот, словно прорвав одеяло, в момент прожёг его, роняя на пол горящие огрызки. От них вскинулся яркий огонь и как лихой зверь скачками кинулся по паласу через всю комнату! Помещение быстро наполнилось треском горения и едким серым дымом. Огонь домчался до окна, и штора с жутким гудением мгновенно полыхнула до самого потолка!
- Пожар!! Пожа-аар!!! Ой мамочки-ии – пожа-аар!!! – в панике завопила Вика и попыталась сдёрнуть штору, которая ещё не загорелась.
- Воду давай!!! Где у тебя вода?! Давай воду!!! – опомнилась Тома и молниеносно вспомнила про дочь.
Вика держала её одной рукой и, носясь в дыму как полоумная, другой рукой отшвыривала вещи от пламени!
- Отдай ребёнка и беги на кухню за водой!!! – подбежала к ней Тома, буквально вырвала Катюшку из рук и понеслась на кухню.
Горина кинулась за ней. Включённый кран неожиданно ответил пустым шипением. Воды не было! Из комнаты уже повалили клубы ядовитого дыма, и слышался треск загоревшейся мебели.
- Мамочки-ии!!! Что делать – воды не-ееет!!! – в голос взревела Вика.
- Народ звать!!! – крикнула Тома и вынеслась с дочерью в коридор, с силой колотя кулаком в каждую дверь и крича: - Помогите!!! Пожар!!! Горины горят!!! Помогите!!!
К несчастью Гориных в общежитии почти никого не оказалось. Лишь в одной комнате сидела полупьяная компания, и выглянувший мужик удивлённо спросил, строя Томе «глазки»:
- Пожа-ар?
- Пожар, дурак!!! И ты сейчас тоже сгоришь!!! – гаркнула ему Волкова в пьяную физиономию, теряясь от отсутствия помощи.
Ведь жильё Гориных было напротив их номера. Сгореть за «просто так» нисколько не хотелось. Виталик был на работе. Мужик от её окрика, однако, прекратил кривляться и, мигом унюхав дым, протрезвел и крикнул в комнату:
- Братцы, а у нас в общаге в натуре пожар!
В следующую секунду компания схватилась за вёдра, но их кран так же зашипел, не пролив ни одной капли воды. К квартире Гориных Тома уже боялась подходить, чтобы не задохнулась дочь. Оттуда слышался Викин душераздирающий рёв и валил дым.
- Ядрит твою налево!!! На заводе пересменка - цеха моют!!! Звони туда, чтоб воду дали!!! – наспех влезая в свитер, крикнул один из мужиков, и другой схватил куртку и, на ходу одеваясь, во весь дух помчался к телефону в больницу.
«Так вот почему днём воды не бывает в общежитии!» - пронеслось в голове у Томы, и ей вспомнилось, как однажды она собралась быстренько замочить дочкин нагрудник. Кормление ребёнка грудью заставляло много есть, и надо было ещё подкрепиться чаем с бутербродами, который она себе приготовила. Когда же она намылила нагрудник и открыла кран сполоснуть руки, вместо воды из него раздалось противное шипение отсутствующей воды!
- Тьфу ты, ёлки! – в сердцах выругалась Тома и забегала в поисках воды.
Её нигде не нашлось кроме приготовленного стакана чая. Благо, что он был без сахара! Руки тогда пришлось мыть этим чаем, над чем весело похохотал Виталик, напоминая:
- Руки ты свои уже мыла водкой. Теперь ещё помыла горячим чаем!
Сейчас пожару Гориных коварно посопутствовало именно отсутствие воды. Остальные поднятые по тревоге мужики понеслись к пылающей квартире и в первую очередь быстро вытащили оттуда за шиворот рыдающую Вику. Но пока дозвонились на рыбзавод, дали воду и пригнали пожарную команду, огонь выжег жильё киномеханика подчистую, оставив целой лишь кухню. Пожарники выбили окно и тщательно залили комнату из шлангов, чем наладили погорельцам «выше крыши» работы и огромные чёрные лужи. Вику кое-как успокоил примчавшийся из Дома Культуры муж. Вся грязная и перемазанная чёрной копотью она икала от сильного рёва и испуга и не могла прокашляться, угорев от дыма. Тома отдала им своё большое и пару маленьких полотенец, чтобы Вика помылась в кочегарке, куда и ушли Горины.
Следом сельсовет бросил клич по посёлку на добровольное пожертвование погорельцам. Народ сбросился, как вещами, так и деньгами. Деньги ребятам так же выделили из казённого фонда, временно разместив семью в гостинице. В посёлке безмерно возрадовались одни злопыхатели, радуясь, что Вика осталась без дорогих вещей и северных украшений. А Витя Горин возрадовался, что в сейфе уцелели все фотоаппараты, плёнки и фотографии.
Тома же на всю жизнь запомнила, как легко может загореться ёлочная гирлянда! Большая комната выгорела всего за какие-то три минуты. В связи с этим подобные новогодние украшения она теперь всегда включала только тогда, когда находилась дома. Заодно у неё всегда в запасе стояло ведро воды.
Общежитие проветрилось после пожара через две недели. Квартиру Гориных ремонтировала поселковая строй-бригада. Жизнь снова потекла своим чередом.
продолжение след.----------------