Через час Света Шарикова чуть не родила, когда к ней вломились в комнату с понятыми Вова, Митя и Витя! На глазах перепуганных понятых Веры и Клавы, они сунули Шариковой в нос ордер на обыск, оповестили об аресте жениха и перевернули всё до последней шмотки. Окаменев от позора и облома, Света смотрела на обыск, как на страшный сон и, вцепившись в волосы обеими руками, молила Бога, чтоб не сойти с ума и чтоб не обнаружились банки с икрой под полом. Но чуда не свершилось!
Первым делом оперативники бесцеремонно вывалили на пол мусорное ведро и в качестве улик сгребли опустошённые банки из-под икры и лосося. Следом к воровскому делу из холодильника присоединилось блюдо икорных бутербродов, приготовленных к ужину возлюбленного, а за ними и все бутерброды для его дня рождения на завтра. Когда же простучали подоконник и полы и запросто обнаружили подпольный тайник под ковром, у понятых полезли глаза на затылок, а Света ожила. У неё прорезался голос, не чета Клавиному, и она ненормально завопила на всю общагу, вспомнив и маму, и Бога:
- Мамочка родная!!! Господи!!! Я не вынесу всего этого!!!
- Хм, «не вынесу» … Ну вынесла же, – безжалостно хмыкнул Витя.
А Митя жёстко на неё прикрикнул:
- Вот и не надо было выносить!
- Так, успокаиваемся и отвечаем на несколько вопросиков! – с завидным спокойствием обратился к орущей Вова.
Но Света лишь безумно голосила, никого не замечая вокруг, и как настоящая героиня, попыталась взвалить всю вину на себя:
- Это я воровала!!! Меня забирайте!!! Петя не виноват!!! Я виновата!!!
- Да вроде не ты, а твой Петя работал в икорном цеху и пёр по улице банки! – обломил её Вова и безжалостно предупредил: - И вообще, будешь сейчас врать, за умышленные ложные показания ответишь по закону!
Но и это не заткнуло вопящий рот Светы. С горем пополам составив протокол из отдельных фраз её рёва и опроса понятых, от которых тоже мало чего было услышано, опера велели явиться гражданке Шариковой на допрос в участок безо всякого рёва и удалились, ковыряя оглохшие уши.
Света осталась стоять посреди перевёрнутой комнаты при дверях нараспашку, и ревела, как мамонт, попавший на кол в яму-ловушку. На её вой уже сбежались все девчонки и как могли, пытались её успокоить. Но Шарикова продолжала реветь в голос и натурально рвала на голове волосы!
- В конце концов, думай сейчас о ребёнке!!! – потеряв терпение, рявкнула на неё Клава так, что чуть заново не сорвала голос, чем и остановила безумный рёв.
А Вера ещё и поддержала Авдюхину, указав Шариковой на живот:
- Вот именно! О ребёнке думай! – и жёстко добавила: - Нехрен было тырить телегами!
- Жадность фраера сгубила, - тихо тявкнула Нина, вспомнив ворованный мешок муки.
- Девки, что теперь будет?! Что будет?! – трясясь, как в лихорадке, кусала Света на руках все подряд ногти и хваталась за голову: - Господи, что теперь делать?!
- Накласть в штаны и бегать! – нагрубила Клава, одурев от её воя и теперь понимая, как одуревали все девчата от её истерик.
Но Свету как-то надо было привести в чувство и уберечь от выкидыша. И Валя грубо, но честно сказала:
- И перестань выть! Что случилось, то случилось и с этим придётся уже только смириться! Вы нагло воровали, вас честно накрыли! У каждого своя работа!
- Это уж точно! – тут же поддакнула Горохова, вспоминая, как их с Ванькой гоняют за все грехи и воровство.
А успокаивая Свету, девчата с трудом переваривали численность ликвидированных краденых банок. Ведь от этого напрямую зависела зарплата всех, кого обобрала она и её славный балагур Петя. «Ну теперь-то понятно, почему вы всё время своей тихой идиллией запирались на замок!» - очень ядовито позлорадничала в душе Клава. В отличие от неё Валя заботливо принялась собирать с Шариковой её выдранные волосы и очень умно посоветовала:
- Ты, Светка, давай убирай слёзы, и не сделай своему Пете ещё хуже. Он и так сейчас переживает больше твоего. А ты доревёшься и, чего доброго, сбросишь ребёнка. Вот сюрприз-то до кучи ему преподнесёшь!
От таких предостережений Света сразу прекратила реветь, насквозь мокрым платком утёрла распухший нос и глаза и, глядя за окно, прибито произнесла:
- Всё правильно, девчата. Мы воровали, нас наказали. Нечего теперь нюни распускать, надо жить дальше. Я сейчас же пойду во всём признаюсь, узнаю, где Петя, что с ним и что нам теперь делать. Мы же после путины хотели свадьбу в Москве сыграть. Я там собиралась ребёнка родить, чтобы у него московская прописка была… А завтра у Пети день рожденья… – и она с огромным трудом сглотнула слёзы, ни к кому не обращаясь: - Господи! И как же это нас угораздило так вляпаться?!
- Нехрен вагонами воровать! – пробурчала Нина.
В своё время девчата неплохо поклевали её с Ванькой за мешок муки. Чтобы она замолчала, Вера хорошенько задвинула ей в бок, но Света услышала Нинину буркотню и совершенно согласно кивнула:
- Да, девки, вагонами!..
Никто не знал, как ей невыносимо тошно ещё и от того, что все узнали об их тёмных воровских делах. Сейчас она плакалась тем, кого обобрала со своим женихом, а они её искренне жалели.
Проводив девчат, Света быстро умылась, зачесала волосы огромным пучком на затылок и бросила выдранный в приступе истерики их клок в ведро. Он невольно заставил содрогнуться, словно в наказание напоминая, что в этом ведре час назад лежали опустошённые банки для бутербродов Петиного дня рождения. «Всё! Успокоиться и что-то изменить!..» - встряхнулась Света, мысленно задавая себе установку, переоделась и заявилась в ОВД.
Внимательно выслушав её полуслёзные прошения и заверения в исправлении Пети, Вова быстренько всё занёс в протокол, а начальник ответил ровным голосом, не терпящим возражений:
- Жених ваш находится под следствием, и до суда будет содержаться в изоляторе. Ну а вы идите, работайте, как и работали.
- Но я тоже воровала, значит посадите и меня к Пете! – заблестев слезами в глазах, с отчаянием возразила Света.
Олег переглянулся с Вовой, и у того лишь молча подлетели брови. «Не дай Бог, она ещё тут устроит вой!» - подумал Каширин, закрывая папку с делом. Данилец пощурился на несчастную невесту и тем же ровным тоном отшил её просьбу:
- Не положено. По закону содержать беременных в изоляторах нельзя.
- Ну неужели всё так серьёзно и для Пети ничего нельзя сделать?! - прижала Света к груди руки.
И получила ответ:
- Было бы не серьёзно, сейчас бы он там не сидел.
- Ну вы хоть строго его не судите! Ведь на заводе все подряд воруют, что греха таить! – не сдавалась Света.
И снова услышала ответ не в Петину пользу:
- Воруют пока в размере штрафа, а не на срок. Наворуют на срок, тоже сядут.
- Всё равно строго не судите! Он не такой!.. – заломила она руки и, понимая, что жениха ей не спасти, взмолилась: - Или хотя бы срок скостите!
- Мы не судим, мы задерживаем, – терпеливо и мягко объяснил Олег.
Она устало опустила руки и, ни на кого не глядя, обречённо спросила, с тяжелейшим вздохом утирая выкатившиеся слёзы:
- Что я могу для него сделать?
- Носить передачи и не мешать следствию. Если у нас возникнуть вопросы непосредственно к вам, честно на них отвечать, не вводя следствие в заблуждение, – объяснил Олег.
- Можете принести ему какую-нибудь литературу, чтоб в потолок не пялился, – вставил Вова и закурил.
При виде задымившей папиросы Шарикова сразу вскочила со стула и на ходу закивала:
- Ну так я ему тогда сейчас принесу поужинать! Он же после работы ещё ничего не ел!
- Хорошо, приносите, – разрешил Олег и постучал по часам: - Только поторопитесь, пожалуйста. У нас рабочий день на исходе!
Услышав такое, Свету, как ветром сдуло за дверь.
продолжение след.--------------------