Тома жутко переживала пьяные интриги Всеволода над её мужем. Серьёзно напрягала и последняя попойка на заводе с настоящим съёмом проститутки. Но вот после работы Виталик заскочил домой, поцеловал жену в щёчку и, переодеваясь в чистое, сообщил:
- Томочка, я сейчас убегу на деловой «мальчишник» и в десять буду дома, как штык!
Тома сразу посмотрела на него в жутком сомнении, и Виталик виновато нахмурился и заверил:
- Ну-к… самое позднее в одиннадцать… Деловое собрание…
У жены, однако, был такой взгляд, что он осёкся и неожиданно больно прикусил язык.
- Виталька, я тебя прошу – не как в последний раз! Пей в рамках приличия и почаще поглядывай на часы! Не дай Бог тебе опозориться на весь завод! – с холодным укором произнесла она и откровенно призналась: - Честное слово, я уже серьёзно переживаю за твою репутацию!
- Том, да мы у Жоры позаседаем. У него жена с детьми уехала к предкам, и мы решили у него собраться, – успокоил её Виталик и порадовал: - Над тефтельной лентой покумекаем. В ней одной детальки не достаёт, на которую у Борисыча якобы нет денег. Вот и поразмышляем вчетвером, как его прессануть. Он ни на одно заявление не реагирует...
- А кто в четвёрку входит, если не секрет? – замирая сердцем, дотошно прервала его Тома.
- Жора, я, Колька и Всеволод, – подтвердил её опасения муж.
- Ну вот, опять этот Всеволод! И напоит он тебя в два счёта! – сразу расстроилась Тома.
Но Виталик ласково зажал её в объятия, преданно заглянул в глаза полные тревоги и заверил:
- Томочка, я не напьюсь. Мне же не будут в рот заливать. Ну чего ты так смотришь? Я, вот, даже язык прикусил от твоего сурового взгляда.
И, показав кончик прикушенного языка, он чмокнул её в нос и убежал на «мальчишник».
Как и договаривались накануне с мужиками, по пути Виталик забежал в магазин и прихватил бутылку водки. А придя на квартиру Жоры, он понял, что с делового «мальчишника» выползет только на «рогах»! Мужики уже сидели за столом и закусывали, а на столе стояло три бутылки водки, не считая ещё двух, которые сверкали своими градусами на холодном подоконнике. Ещё с одной бутылкой за пазухой выскакивать за дверь было позорно! «Мальчишник» был деловой. Его собрал Юганов.
Всеволод сразу обернулся на Виталика и с насмешкой прищучил его:
- Ну и чего так задержался? У жены разрешения выпрашивал?
- Конечно! – под хихоньки мужиков в унисон ему насмешливо отозвался Виталик и, усаживаясь за стол, поставил бутылку и сказал лично Всеволоду: - До девяти отпустила и со всей строгостью предупредила: детское время закончится, не придёшь вовремя, дам ремня!
Мужики захохотали, а Всеволод с невозмутимой улыбочкой сказал:
- Да ремень это фигня. Вот в постели она тебе не даёт, это другое дело! – и под новый взрыв хохота он набухал полный стакан водки и велел: – Бери свой «штраф», пацан! В следующий раз не будешь опаздывать на деловые заседания!
- Ну нифига ты налил! Я на свадьбу что ли пришёл, что ты меня с ходу «штрафами» накачиваешь? – попытался отбрыкаться Виталик.
Но Всеволод неумолимо с юмором велел, пристально глядя ему в глаза:
- Пей и не возбухай! Чего ломаешься, как красна девица?
- Мы уже ровно по стольку же выпили, пока ты у жены разрешения выпрашивал, – поддержал его Жора.
Колька же успокоил:
- Водка холодная. От такой здорово не опьянеешь.
А начцеха снова с нескрываемым презрением бросил:
- Пацан… Всё ему объяснять надо, у жены спрашивать…
- А то без жены, как без мозгов! – под нос буркнул Жора, внутренне икая от жизни со своей уехавшей женой.
- Ладно, раз водка ледяная, хрен с вами! Присоединяюсь, – вздохнул Виталик и, чокнувшись со всеми, выпил весь стакан.
Через минуту у него всё загудело в голове, и переживания предательски отлетели на задний план. Деловой разговор особо разгорелся после третьей распитой бутылки. Жора безжалостно разнёс Борисыча за то, что тот зажимает деньги. Николай с ним согласился на все сто процентов, мечтая о заработках на тефтелях. Всеволод покрутил кулак о кулак, показывая, как надо выжать из Шахраева нужную сумму. А Виталик бессердечно забыл о времени, тикающем у него на наручных часах. Об этом вообще никто не помнил, пока Юганов не разлил последние граммы алкоголя по стаканам и, глянув на свои часы, не сказал:
- Ну-к, давайте по последней и разбегаемся, а то время уже третий час ночи.
Виталик посмотрел на него круглыми глазами, молча потаращился на свои часы, и убийственно уронил голову на руку!
- Стакан берёшь, нет? – пихнул его Жора и похихикал: - О, уже переживает, что ремня получит.
Мужики захохотали.
- Да не переживай ты, ничего не теряешь. Она всё равно беременная, - пошло подбодрил Виталика Всеволод.
Они захохотали ещё больше, но Виталик без смеха погрозил Юганову пальцем и пояснил:
- Не-не-не, начальник! Ты немножко неправ. Мы этого ребёнка ждали пять лет и переживать, как раз, есть за что: ЕЙ переживать нельзя!
- Серьёзные аргументы, – перестал глумиться Всеволод и улыбнулся, оставаясь на своей волне пошловатости: - Но я тебе гарантирую: родит и ещё сделаете, сколько хотите! Главное, чтобы желание у обоих было.
В этом он высказывал свою боль, из-за которой и бесновался в пьянстве. Его Ирина так и боялась рожать второй раз. Виталик благодарно посмотрел на него, и Всеволод раздвоился у него в глазах.
Когда Юганов впихнул Виталика в прихожку его номера, из комнаты тут же вышла Тома и обмерла! Не замечая её, муж громко икнул, схватился за рот и рванул в туалет на абсолютном автопилоте. Его начало нещадно рвать, а Тома уничтожающе смотрела на Всеволода. Наткнувшись на её взгляд ужаса, он мгновенно затормозил в дверях, а потом стремительно подошёл к ней и осторожно прикоснулся ладонями к животу, сильно смутив своей выходкой.
- Ну перебрал он немного. Ну задержался. Ну так надо было, – стал он успокаивать её, быстрым возбуждённым взглядом окидывая измученное переживаниями лицо.
- Но так не должно быть! – всем существом воспротивилась Тома, непроизвольно вспыхнув волнительным румянцем от прикосновения чужого мужчины и, отступая, грубо убрала его руки с живота.
- Но так получилось, – явно любуясь ею, улыбнулся Всеволод и предложил: - Я могу забрать его к себе…
Он не договорил.
- Нет!!! – гневно выкрикнула Тома и с глубоким укором произнесла, кивнув на туалет с жуткими звуками желудочных извержений: - Вы уже всё сделали, что смогли!
Юганов промолчал в ответ и быстро вышел из номера. Отчасти ему было жалко Тому, но он был удовлетворён тем, что сломал идеальность Виталика. «Пьяница и развратник!» – вслед ему с чувством стыда в отчаянии подумала Тома, всё ещё чувствуя на своём животе пошлые ладони. А мужа так долго полоскало, что она не на шутку перепугалась и, заглянув в туалет, спросила, едва не задохнувшись от жуткого запаха перегара:
- Виталька, может тебе «Скорую» вызвать?
- Не надо, я всё… У нас в посёлке нет «Скорых», один врач… – с трудом проговорил он, и его снова стало полоскать.
Не в силах выйти из шока, Тома ушла в комнату и потеряно села на давно расстеленную кровать. Она припомнила, что до появления этого начцеха ничего подобного с Виталиком не было. Муж всегда придерживался трезвого образа жизни, выпивая только по праздникам и в меру на застольях с друзьями. Его кредо было: «Если что-то требуешь от других, начинай с себя!» Но напиться до такой степени, чтобы блевать по часу в сортире мордой в унитаз!.. Такое ни с каким «кредо» не вязалось! «Как он завтра пойдёт на работу?!» – с ужасом думала Тома, прислушиваясь к бурным рыгалетам за дверью. Надо было срочно что-то делать. Виталик мог потерять репутацию, которой она гордилась и восхищалась сама.
Наконец супруг заполз в комнату, держась за стенки, весь бледно-зелёный, разбитый и виноватый. Тома рассматривала его в сплошном укоре и жалости. Он не сел, а почти упал с нею рядом, уронил тяжёлую голову на руки и простонал:
- Томочка, прости меня ради Бога! Так надо было…
Тома аж вздрогнула от этого «так надо было»! Словно Виталик сговорился с начцехом. Сжав в кулак свои истрёпанные нервы, она поднялась и стала стаскивать с мужа одежду, выговаривая, как добрая мать:
- Горе ты моё, горе! Как ты на работу-то встанешь? Тебе же спать осталось всего ничего, – и, заботливо уложив его в кровать, легла рядом и погладила его по голове: - Засыпай побыстрее. Утром поговорим.
Но до утра Виталик ещё два раза убегал в туалет, где его снова начинало рвать. Так и не сомкнув около него глаз, Тома до утра пичкала его таблетками активированного угля и поила разведенным раствором марганцовки.
В положенное время по звонку будильника Виталик с великим трудом оторвал голову от подушки и ушёл на работу с таким видом, словно только что выбрался из-под гусениц танка. Тома должна была идти на консультацию и собиралась в больницу, приводя себя в порядок. От бессонной ночи и сильного переживания у неё подскочило давление, а под глазами вылезли синяки. К её удивлению через полчаса муж вернулся домой и мрачно сообщил:
- Я дома сегодня… – и, сбросив бушлат в комнате прямо на пол, упал на кровать с рычащим стоном: - Оооий, как же мне хреново!
- Зато вчера было хорошо, – безжалостно укусила его Тома.
- М-ммм… – лишь горько простонал он в ответ.
Крыть было нечем, оправдываться было стыдно!
- Вот теперь и продолжай «радоваться»! – позлорадничала жена и с глубокой обидой бросила: - Больше не божись мне ни в чём. Я тебе не поверю.
- Томочка, ну прости меня! Так получилось… – всё равно стал вымаливать Виталик прощения и с обидой признался: - Меня и так «пацаном» обзывают.
- Лучше быть «пацаном», чем пьяницей! – беспощадно отрубила Тома и не в силах больше сдерживаться, разнесла мужа: - Как ты мог так нажраться?! Я, как порядочная дура, жду его, извелась, не знаю, что думать!.. У меня слов нет!
- Я больше не буду, – жалобно проскулил Виталик.
Но жена заставила его серьёзно вздрогнуть, разнося дальше:
- А если у тебя полетит репутация? Ведь ты борешься с пьянством на работе, а сам напился, как конь! Ты же наверняка сейчас взял отгул из-за того, что надрался до чёртиков!
- Да, я взял отгул! – обалдев от её наездов, вспетушился Виталик и попытался отбелиться: - Но мне что надо было сделать, в девять ноль-ноль встать и сказать: «Мужики, извините, меня жена отпустила только до десяти!» и уйти примерным пацанчиком?! Как ты себе это представляешь? Ведь мы все начальники и собирались по важному делу!..
Тома с негодованием развернулась к нему, не собираясь мириться с его пьянством, и грубо оборвала:
- Виталь, а зачем тогда какую-то карьеру начинать? В таком виде, в каком ты сейчас валяешься здесь, не только карьеры не сделаешь, но ещё и опозоришься на всю жизнь! Как тот же Нинин Ваня заводские задворки мести останется, это во-первых! А во-вторых, почему ты не думаешь, что у меня из-за таких нервотрёпок может случиться выкидыш?
На её глаза тут же навернулись слёзы, а по лицу пошли красные пятна, и она указала на живот:
- Вот твоё «важное дело»! Ребёнок колом встал так, что дышать нечем!
Виталика мгновенно сдуло с кровати!
- Нет-нет, Томочка! Не надо так переживать! Не надо, моя хорошая! – схватил он её в охапку, бережно прижимая к себе, и торопливыми поцелуями стал покрывать побежавшие слёзы.
- Виталька, фу-уу, я не могу! Хоть закусывай! Не лезь ко мне! – мгновенно загородилась она руками и отстранилась от него, подавляя в себе приступ сорвавшейся истерики.
Тогда он стал зацеловывать её шею, плечи и спину, невольно вызывая во всём теле приятные мурашки. В обиде уворачиваясь от его нежных щекотных губ, Тома почувствовала, как в утробе зашевелился ребёнок и с другой стороны бугром выпятил ей бок. Она быстро схватила руку мужа и, прислонив её к этому бугру, проговорила:
- Смотри, как он переживает! Ему тоже сейчас очень плохо!
Виталик весь замер! Под его ладонью явно дёрнулся и затих тот, которого они так ждали! И он ещё крепче прижал к себе жену. Потом посадил её на кровать и, опустившись перед ней на колени, стал зацеловывать живот. Тома молча перебирала его волосы, любя и прощая, а он, уморительно раскаиваясь, положил голову на её колени и заявил:
- Пока ты меня не простишь, я не встану с коленок, – и добавил с тяжким вздохом похмелья: - Хоть я и не виноват на пятьдесят процентов.
- Ах ты, подлиза несчастная! До чего же я тебя люблю! – прижала Тома к себе его голову и заглянула в глаза, искренне желая: - Виталька, я так хочу, чтобы у тебя всё получилось так, как мы задумали! Только не пей! Не пей, пожалуйста!
- Да не буду я больше так пить. Я сам не ожидал, что так получится, – уселся он рядом с ней и поморщился: - Можно я полежу ещё немножечко?
Его «немножечко» вылилось в лёжке до глубокого вечера. Тома уже сходила на консультацию, забежала на работу, в магазин. Купила для него у продавщицы три литра домашней простокваши, а его всё било похмелье. В её отсутствие Виталик выпил две рюмки коньяка, остатки простокваши из холодильника и обрадовался трёхлитровой банке спасительного напитка. Никакая еда в него не лезла. Нотациями Тома его больше не трогала. Она занималась своими делами по дому, а потом включила телевизор и села пить чай, налив кружку и ему.
А вечером к ним на минутку забежал со смены Николай и огрел Виталика, как дубиной по голове.
- Ну чё, приходишь в себя? – не раздеваясь, присел он на табуретку и издевательски произнёс: - Счас уйдёшь в себя обратно! У тебя на смене ЧП - человек серьёзно ошпарился.
- Ядрёна вошь!!! – подскочил Виталик и засыпал Николая кучей вопросов: - Кто?! Как это случилось?! А технологичка где была?! Что там вообще произошло?!
Тома испуганно посмотрела на переполох мужа, и у неё сразу пронеслось в голове: «Вот уж кто-то точно подметил, что одна беда не ходит!»
- Да не кипишись ты так! – отмахнулся Николай и рассказал: - Сергеевна тут ни при чём. Она в кабинете находилась, а дежурные обрабатывали цех для сдачи смены. Включили сильно пар и не видели, что возле шланга ещё никого нет. Он и выскочил из отходной канавы. Тут как раз подошла эта Халима, чтобы взять шланг, вся струя пара на неё и ударила! Хорошо она догадалась придавить шланг ногой, а то бы её вообще с ног до головы ошпарило. Её правой ноге и досталось. Так что, она сейчас в больнице находится.
Виталик слушал его с таким пришибленным видом, будто ошпарил эту Халиму сам, а Николай лишь добавил в утешение:
- Ожёг сильный, но не смертельный.
- Спасибо, успокоил, – саркастически бросил Виталик и, вцепившись в волосы, прорычал: - Блин! Ну ни на минуту нельзя оставить никого! Даже сдохнуть прилично не дадут! – и, нарвавшись на взгляд жены, полный упрёка, прикусил язык и сказал сменщику: - Завтра я на работу выхожу и после смены зайду к Бобровой. Это у меня передовик, лучший работник… – и он беспомощно тихо кинул: - Надо же было такому случиться!..
продолжение след.---------------------