Моё детство проходило обыкновенно, как у всех маленьких детей. Были и у меня друзья и мальчики, и девочки, с которыми я играла и ссорилась. Были у меня и проказы. Тогда никто не мог сказать, какой я буду когда вырасту. Я была милой девочкой. Когда я бывала с мамой в гостях, то меня было почти не заметно, я сидела тихо, ни на что не жаловалась, все жалобы оставались внутри. Девочкой я была стеснительной, но хорошенькой. Мой старший братик тоже был спокойный, тихонький. Удивительно то, что я почти не помню его в нашем маленьком детстве. Как будто всё стёрлось Да и вообще из детства своего я мало что помню. Я была
маленькой и тогда не могла думать о том, чтобы оставить много воспоминаний из детства.
Я жила обыкновенно, ну совершенно как все. Любила книги, особенно раскладные книжечки. Впервые я познакомилась с книгой, не помню сколько мне было лет, наверное, годика 3-4. В это время я впервые побывала в городе Сальске. Меня сюда привезла тётя Люба к своей подруге, у которой был сынишка 9-10 лет. И у них было очень много книг. Я прекрасно помню, где все это было, а было это недалеко от жд вокзала, по правую сторону, где стоят двухэтажные дома. И вот этот мальчик провёл меня в небольшую комнату, где было много книг, газет, журналов, достал толстую стопку тоненьких книжиц и показывал мне, а потом он мне подарил несколько книг. Как я была рада тогда! Но мне очень хотелось больше всего одну книжицу, раскладную, но мальчик почему-то не отдал, ему, оказывается, её тоже подарили, но я тогда этого не осознавала, что дареное нельзя снова дарить и когда мальчик вышел, я эту книжицу захотела украсть и положила внутрь тех, что мне он отдал. Дальше не помню, что было. Мне было очень стыдно перед этим мальчиком тогда, наверное, поэтому и запомнился этот случай. Когда-то я попробывала об этом спросить тётю Любу, но она ничего не помнит. А мне всё это даже снится.
По-моему, самое радостное в нашей жизни тогда, это было общение с тётей Любой и вообще это было чудесное время, когда с нами была тётя Люба.
С нами - это со мной, Ольгой, Витькой и Жоркой. Тётя Люба нас всех любила. Она была ещё очень молодой и племянников у неё было много и она, наверное, этим очень гордилась. Я с ней много раз бывала в санатории "Степной", где она работала массажисткой, медсестрой. Я вообще любила там бывать, это было необыкновенное место, там было много людей в белых халатах и шапочках и маленьких, сгорбившихся людей, которые умели вышивать, делать из открыток шкатулки, вазы, сумочки. Для меня это было удивительно место. Я в детстве была очень впечатлительная и очень обидчивая. Обижусь, так обязательно хочу убежать куда-то, и чтоб меня не нашли. А самой все-таки страшно, и холодно, и голодно.
Я любила гулять с тётей Любой куда-нибудь: то ли к ней на работу, то ли к её подругам. Подруг у неё было много. И жила она с ними дружно. Многие из них уже повыходили замуж, имели своих детей, но продолжали дружить друг с другом. Тогда, после войны, не переставали существовать Ули Громовы, Любови Шевцовы, девушки, похожие на них, молодогвардейцев. Как-то умели тогда дружить. А сейчас живёт клевета, сплетни, могут спокойно порвать с другом по самому пустяку. Как много сейчас трудных людей. Каждый считает себя чем-то выше других, богаче.
Итак, моё детство проходило в большей части под влиянием тёти Любы, бабушки Фени, матери, отца, дяди и других взрослых людей. Дома я почти не бывала и, наверное, поэтому не помню, как мы, наша семья жила тогда. Я не помню, какой была обстановка в нашем доме. И хоть наш дом был рядом с бабушкиным, я иногда не могла его найти, блудила в поисках. Я не помню какими были родители мои тогда, потому что я тогда дома не сидела, пропадала у бабушки. Подружек я находила с трудом, у меня и тогда их было не так много. Лучше кого-то я себя никогда не считала. Одеваться я любила необычно, во что-то особенное, как и сейчас. Дома об этом никто не знал, да и никто меня не спрашивал, нравится ли мне купленное платьице, кофточка и поэтому я больше радовалась тем нарядам, которые мне приносили люди.
В дружбе я всегда была с Ольгой, моей двоюродной сестрой и моей ровесницей, а Витьку, её брата, я сторонилась, он был старше нас и старше моего брата Жорика. А с Ольгой мы были неразлучными. Когда мы с родителями жили в Калмыкии, потом в Сальске, то как я приезжаю, приходит и Ольга и всё время она пропадает у бабушки. Я Ольге завидовала, потому что у неё был Витька, старший брат и считала, что у меня все не так, как у них, значит это неправильно. То, что мы были разными вполне говорит то, что я помню из детства что-то, а Ольга нет, а то, что Ольга помнит - не помню я. Ольга отличалась в детстве ловкостью, как в маму свою, у меня этого не наблюдалось. Иногда мы с ней ссорились, каждый защищал свою маму и передразнивал другую. А начинала эту ссору я. У меня злости тогда было много. Во время таких вспышек я становилась забиякой, готова в глаза впиться, волосы выдернуть, меня не любили за это и я обижалась на всех и на себя.
Мне всегда не нравилось то, что делала я, я себя не ценила и тогда. Я восхищалась только чужими делами, считая, что я ничего не могу делать: ни петь как Ольга, выигрывать во всех играх, как она. Из этого я хочу сделать вывод, что детство повлияло и на мою юность, и на всю мою дальнейшую жизнь, хотя мне она кажется обыкновенной, как у всех.
1976 г