Ваша честь! 28-ой месяц мы находимся за решеткой. Это очень много для парней нашего возраста. Из услышанного на последних заседаниях так и остается вопрос по поводу обвинения: что же мы сделали такого преступного? Потерпевшие много говорили, зачитывались протоколы, но нигде не прозвучало, что кто-то из нас причинил кому-то насилие.
Главный «потерпевший», расписавшись об ответственности за дачу ложных показаний, заявил о хорошем к нам отношении, о долгой дружбе, а чуть позже – о главном своем желании: надолго засадить нас за решетку. Т.е. проявил мотивацию к оговору. Сказал, что 18 лет был мне, нам близким другом, но именно личного общения я с ним никогда не имел. Заявил о своих 12 тыс. $, якобы лично переданных мне в руки, чего никогда не было и быть не могло – он приехал в общину, имея, как говорят очевидцы, 500 $, на что и купил дом. А теперь он еще и включил эти мифические 12 тыс. $ в расчет якобы причиненного ему ущерба в размере 7,2 млн. руб. Заявил он и о строгой обязательности для мужчин общины труда на Святыне, и что в противном случае человек выводится из Семьи (общины) и объявляется неверующим, но сам более 10 лет не трудился там и при этом оставался в Семье, и никто его никуда не выводил и никак не определял, пока он сам не решил определить себя неверующим…
А другой потерпевший на следующем заседании выразил мысль, что протокол его допроса – подделка, он таких показаний не давал, и что следователь оказывал на него давление, разводил его, задерживал допоздна в кабинете…
И еще вот о чем, ваша честь: якобы факт давления на потерпевших. Причем здесь мы? Как не было, так и не может быть фактов, в силу наших этических принципов, что мы из СИЗО угрожаем кому-то на свободе, оказываем давление, оскорбляем кого-то и можем или собираемся куда-то сбежать с необнаруженными средствами. Такие неаргументированные предположения абсурдны – мы очень заинтересованы в законном, справедливом разрешении этой судебной ситуации.
Между тем некурящие пенсионеры, вегетарианцы с 30-ти летним стажем продолжают содержаться в перегруженных по численности камерах (где, конечно, курят, и много) в малосопоставимых со здоровьем условиях. Трудно понять обоснованность и целесообразность такого рода испытания в отношении граждан России пожилого возраста.
Добавлю еще об одной, на мой взгляд, нецелесообразности сегодняшней меры пресечения: касается это не только здоровья, но и пользования временем судебных заседаний. В день суда нас забирают из камер в 7 утра, в суд привозят к 11 часам, т.е. 4 часа мы находимся в многолюдном боксе, обычно стоя и в дыму. Из суда нас возвращают в СИЗО в 16-17 часов, и снова 4-5 часов мы находимся в непригодных для жизни условиях. Само же заседание длится около 4-х часов. В отношении здоровья упомяну и о двух полных рентген-просвечиваниях – до выезда в суд и после возвращения в СИЗО. В чем надобность таких сложностей? Ведь при иной мере пресечения имеется возможность и здоровье сберечь, и раньше появиться в зале суда, и позже покидать его, не ориентируясь на время возвращения автозака в СИЗО. Вполне реально прибавить к длительности заседания 3-4 часа, и варьировать днями судебных заседаний, где суд можно проводить в те часы, когда имеются свободные помещения. Ведь, как понимаю, затягивание процесса не интересно никакой из сторон.
И позволю себе в очередной раз напомнить о самом важном. Мы, многодетные отцы (у меня, вместе с женой, 6 девочек, трое – малолетние), не имеем возможности уже третий год обнять своих детей и жен. Хотя в нашей стране, при критической ситуации с приростом населения, декларируется как основное право детей на полноценную семью. Считаю, что применяемая к нам до сих пор мера пресечения относится к психологическому насилию в отношении наших детей, семей, нас, наших родных и близких.
Когда нас забирали из дома боевыми вертолетами и спецназом в тюрьму, моей младшей дочери было 2 года, она лишь училась складывать буквы в слова. И вот суд разрешил телефонные звонки, благодарен вам за это, дочь спросила меня (представьте, спросила ладным предложением, я ведь не слышал ее более двух лет): «Когда ты вернешься, папа, когда я тебя обниму? Приезжай на мой день рождения, он у меня зимой». В январе, уже на днях, ей будет 5 лет. Я со щемящим восторгом услышал, как она говорит стройными предложениями…
Ваша честь! Прошу вас изменить меру пресечения, ведь таким шагом можно избежать названные сложности. Документы на квартиру в Новосибирске прилагаются.