На фото Валерий Ёркин. Мещёра, 1967 г.
ВАЛЕРА ЁРКИН – ВИРТУОЗ СПИННИНГА
В этой жизни я знаю двух настоящих, истовых (а точнее – неистовых) рыболовов.
Первый – это я. Второй – смотри заголовок.
Ну, со мной все просто. Мне было 11 лет, и я жил на Камчатке. Когда страсть настигла и взяла в оборот, отказа в возможностях не было абсолютно! Скорее, ощущался их переизбыток. Реки, озера, Тихий океан, лови – не хочу! Необычным и даже странным было только то, что с самого начала и навсегда, всей душой, я влюбился в зимнюю рыбалку. И каждую свободную секундочку своей пацанячьей жизни, в любую погоду, за исключением совсем уж жестокой пурги, просиживал над лункой, таская на мормышку из стылой прозрачной воды прекрасную озерную форель. Уха из нее была восхитительная! Это признание не означает, что я не пробовал ловить летом. Особенно лосося (красная рыба – Камчатка!). Правда, слово ловить здесь не очень подходит. Гораздо точнее, конечно же, словосочетание «охотиться на лосося». Но это – иная страсть и песня отдельная и сейчас я об этом распространяться не буду.
В 15 лет страсть моя опала, как клев в дурную погоду. А причина была очень проста – семья переехала на «материк», так на Дальнем востоке именуют Центральную Россию. А если точно – в город Рязань, стоящий на берегу Оки, на южной границе гигантской Мещёрской низменности. Некоторое время зудело, конечно же, страшно, я же видел по карте сколько в Мещере разнообразнейшей воды. Но после первой же пробы на одном из окских перекатов, я понял, что рыболовство во мне уснуло летаргическим сном.
В 1966 году, осенью, началась моя трудовая жизнь в РКБ «Глобус». Почти все инженеры-мужчины из моей и других лабораторий оказались заядлыми рыбаками. Каждое воскресенье (тогда суббота еще была рабочей) – выезд. Каждый понедельник, в курилке, – развернутая «конференция» по итогам. На «Глобусе» рыбаков понимали, привечали, и в профкоме отказа в транспорте не было. А я тихонько облизывался и ждал наступления морозов… И вот, когда на ближайших к Рязани озерах лед встал, я напрямую спросил Валеру Еркина из соседней лаборатории: «Валер, а у вас тут хоть кто-нибудь З-И-М-О-Й рыбу ловит?». Когда же услышал в ответ: «Я ловлю», надо ли удивляться, что в ближайшее воскресенье, я шел с ним по молодому снежку на Черненькое озеро, которое располагалось километрах в 35 от столицы области и в 3 км от деревни Ласково. (К слову сказать, именно в этой деревне родилась знаменитая крестьянка Феврония, ставшая впоследствии женой князя Петра Муромского). После этого выхода рыболовство на «материке» ушло из меня в принципе. (Правда, бурно развернулась страсть к подводной охоте, но это, опять-таки, отдельная песня).
Однако Валеру, по итогам того воскресенья, я зауважал всерьез.
Причём оказалось, что любимейшим его рыбацким инструментом была не мормышка, хотя и ей он владел превосходно. Его коньком и, можно сказать, становым хребтом его рыбацкой карьеры, а, соответственно, и главной гордостью был спиннинг.
И вот тут-то я и перехожу непосредственно к тому, о чем хотел рассказать.
В мае 1967 года команда турклуба «Глобус» отправилась в первое серьезное водное путешествие на реку Воньга в Карелии (III-IV кат. сл.). Было нас 10 человек, семь мужчин и три женщины. Кроме женщин, снастей рыболовных не было только у меня. А меньше всех у Валеры Еркина, спиннинг, да пяток блесен. Зато у остальных!!!
Здесь надо сказать, что видеть как Валера работает со спиннингом мне до этого не доводилось. Но после первой же «пристрелки» на озере Кереть (в самом начале маршрута) все стало ясным, как божий день. И восхищение мое было искренним, глубоким и бурлящим.
Сейчас я попытаюсь (только попытаюсь!) описать один (только один!) эпизод. Но, как мне кажется, типичный и сущностной по всем параметрам Валериного мастерства.
***
Вечер. Бивак наш разбит на берегу озера в чудесном месте. Палатки стоят, костер горит. Группа расположилась вокруг костра, ждет ужина, который вот-вот будет готов. От костра до кромки воды метров пятнадцать. Валера сидит боком к озерной глади. За его спиной, неподалеку, лежит спиннинг. Тишина. Только огонь бормочет, пощёлкивая, что-то нам неведомое…
Вдруг Валера поворачивается к воде, показывает рукой и говорит: «Вон там, возле вон той кувшинки с рыжей отметиной, справа, стоит щука. Сейчас я ее буду брать».
Все сидящие вокруг костра дружно поворачивают головы и начинают шарить взглядами по зарослям кувшинок. Ага, вот она! Это метров 10-12 от уреза воды. Цветок, как цветок. Вокруг – зеркало. Ни рябинки, ни чатинки. Где щука?
Валера тем временем заводит правую руку за спину, берет личное «оружие», слегка подворачивается корпусом к озеру и переносит руку вперед, перед грудью в положение горизонтально. Затем, НЕ ВСТАВАЯ С МЕСТА, резким, мощным движением предплечья «горизонтально от себя» выстреливает блесну. (До воды, вы помните, –15 метров и метров 10-12 до кувшинки). Блесна сверлит воздух, леса летит следом, крутится катушка – мгновение, другое и металлическая «рыбка», булькнув, ныряет точно справа от кувшинки, но на метр-два дальше. (Абсолютное чувство импульса броска и расстояния до цели!)
Валера встает на ноги и со словами: «Начинаю вести…», крутит ручку катушки и сам потихоньку движется к берегу. Леса режет воду, два уса разбегаются в стороны, в остальном – абсолютная зеркальность.
Вращая катушку в нужном темпе, Валера продолжает комментировать: «Веду… Вот она увидела…. Сейчас пойдет…» Мы таращимся, но не видим НИЧЕГО!
– «Вот пошла, идет… идет… идет…»
И мы наконец-то видим на поверхности тончайшую линию, начинающуюся справа от кувшинки и быстро удлиняющуюся по направлению к бурно идущей лесе. Это режет поверхность воды верхний плавник щуки.
– «Так, сейчас бросится…»
– «…П-О-Д-С-Е-К-А-Ю!»
Далее следует нечто резкое и неуловимое: «ЕСТЬ!»
Мы смотрим во все глаза, но внешне опять ничего не происходит. Может только чуть-чуть зарябила вода в одном месте.
– «Граммов на 800-900!»
Валерины руки сами собой делают нужное…
– «Принесите кто-нибудь подсачек от моей палатки!» – Арнольд вскидывается и бежит за снастью.
– «Так, подвожу, подвожу…» Действительно, метрах в полутора от берега вода начинает «вскипать»…
– «Так, подсачек давай!
Подсачек на месте.
– «Вытаскиваю! Оп!» Щука будто выпрыгивает из воды, трепещется в воздухе и направляемая твердой Валериной рукой мягко опускается в сетку.
– «Так, дайте безмен!»
Добычу несут наверх, к костру. Завхоз Галка протягивает безмен. Валера бесстрашно и ловко выпрастывает из пасти тройник и цепляет крюк безмена.
– «Ну, вот – 870 граммов!»
ххх
Так на моих глазах ловил карельских щук Валерий Дмитриевич Еркин.
Результаты его блестящего рыбацкого мастерства мы ощутили уже через неделю: закончилось подсолнечное масло и практически не осталось поваренной соли. А щук мы уже просто видеть не могли и дружно канючили: «Валера, язика давай, язика! Или лещика. Они такие жирненькие! Можно и без масла жарить!»
Валера продолжал ловить каждый день, но попадались только щуки. Отличные щуки! Что поделать, – Карелия их вотчина. А может быть даже ихтиологическое царство, в котором они властвуют безраздельно.
По-прежнему, он мастерски блеснил, вываживал и вытаскивал. Потом неукоснительно и тщательно взвешивал. А потом, погладив каждую по пузечку, ОТПУСКАЛ в родную стихию. Может быть и без нескольких зубов или с поцарапанными «дёснами», не знаю, но с непременным напутствием долгих лет жизни.
Володя Черняев, покуривая на бережке и наблюдая процедуру, как-то изрек: «Расскажи кому – ни в жисть не поверят! Скажут, ну и трепачи эти «глобусятники».
ххх
На сем позвольте закончить так: более выдающегося и блестящего спиннингиста в своей жизни я не встречал.
Никогда.