Глава XXXI. Чудесное спасение
Княгиня отправилась в Шотландию в сопровождении всего лишь одной служанки по имени Жозефа. Переодевшись в мужское платье, обе дамы совершали своё путешествие с быстротой и неутомимостью, свойственной мужчинам, спешащим поймать свою удачу. Имея достаточно личных средств, княгиня наняла скоростное судно, а по прибытии в Шотландию купила двух лучших коней, расспросила о дороге и направилась к Монквилю верхом.
Всю дорогу она раздумывала о том, что она скажет Филиппу. Временами она думала, что её поступок – чистое безумие, иногда же она считала, что поступает совершенно естественно, и всякое иное поведение было бы в данной ситуации ошибочным. Но при этом княгине ни разу не пришло в голову развернуть коней и отправиться обратно, домой, в Монако. В отношении того, как она себя поведёт при встрече, она размышляла лишь глядя на себя как бы со стороны, глазами постороннего человека. Она знала, что какие бы планы она не составляла, на деле она будет действовать так, как подскажет ей сердце, а, впрочем, было совершенно не важно, как она будет действовать и что будет говорить. Сейчас главное было увидеть его.
Подъезжая к Монквилю, княгиня дом, который, очевидно, был домом, в котором живёт Филипп. Она пришпорила коня, но в этот момент услышала два выстрела. Сердце подсказало ей, что это может быть связано с опасностью для её Филиппа. Сначала княгиня ещё сильней пришпорила коня, но тут же спохватилась и притормозила, решив, что если на Филиппа напали разбойники, то силы их велики, и им ничего не будет стоит разделаться также и с княгиней и её спутницей, тогда как если княгиня с осторожностью выяснит, что произошло, и останется незаметной для злоумышленников, тогда, быть может, она сможет спасти Филиппа. Несмотря на сильное беспокойство о судьбе Филиппа, княгиня понимала, что живой он представляет намного большую ценность, чем мёртвый, поэтому она убедила себя, что за жизнь Филиппа опасаться не стоит.
Сойдя с коня, княгиня предоставила её заботам Жозефы, сама же отправилась на разведку.
Прокравшись через лес почти к самому дому, княгиня увидела жуткую картину. Дом, который, по-видимому, на протяжении последних двух лет был жилищем Филиппа, полыхал, подожжённый с четырех углов. Неподалёку также горела конюшня. Княгиня также увидела небольшой отряд, который захватил в плен какого-то мужчину и молодую женщину. В мужчине княгиня узнала Филиппа.
План дальнейших действий созрел в её голове мгновенно. Она, действительно, будет следить за этими разбойниками, тайно следуя за ними на безопасном расстоянии. В случае, если её заметят, она скажет, что заблудилась и ищет дорогу к ближайшему городу.
Так она и поступила.
Следуя за разбойниками, княгиня и Жозефа оказалась в Эдинбурге.
Надо сказать, что Жозефа отличалась сообразительностью и живым умом, она великолепно понимала цели поездки своей патронессы и приняла к сердцу все её переживания и хлопоты. Действуя ловко и гибко, она узнала, что пираты решили запереть Филиппа в Сент-Джайлсе, в одной из келий. В ту же ночь Жозефине удалось, подкупив слуг, подсыпать снотворного в вино охранников Филиппа, после чего княгиня вместе с ней удалось проникнуть к двери запирающегося помещения. К счастью, на двери не было замка, поскольку она закрывалась снаружи крепким железным засовом. Поначалу засов не поддавался, поскольку, по-видимому, им редко пользовались, и он слегка заржавел. Кроме того, княгиня опасалась разбудить стражников громкими звуками, поэтому они действовали очень осторожно.
Когда дамы, наконец, справились с засовом, княгиня распахнула двери и увидела небритое лицо Филиппа. Это был, несомненно, он. Несмотря на то, что он был чрезвычайно похож на Короля, Шарлотта моментально узнала его.
— Княгиня! Вы? — воскликнул Филипп.
— Тихо, монсеньор! — поспешно ответила княгиня, приставив палец к губам.
По счастью, снотворное было хорошим, поэтому возглас Филиппа не разбудил спящих стражников.
— Мы должны немедленно бежать, монсеньор, — сказала княгиня.
Филипп послушно последовал за Шарлоттой. Пребывая в заточении, он чуть ли не пообещал себе, что скорее погибнет, чем последует добровольно за своими похитителями, но он не предполагал такой возможности, как встреча с княгиней Монако. За Шарлоттой Филипп с радостью последовал бы даже в том случае, если бы знал наверняка, что эта дорога приведёт его прямиком в ад. Даже если бы ему сказали, что следующие десять шагов будут последними в его жизни, он проделал бы их, держа за руку ту, о которой были все его мысли в последние два года разлуки, а также в предшествующие восемь месяц незаконного царствования, а также на протяжении всех лет жестокого заключения – с той самой минуты, когда он впервые увидел её маленькой девочкой.
Сердце Филиппа билось так, что он думал, что окружающие слышат это ритмичный стук. Ему казалось, что этот стук может разбудить спящих стражников.
Ощутив тепло руки княгини, Филипп успокоился и пошёл за ней с чистым сердцем.
Жозефа, однако, не потеряла голову. Она спокойно закрыла двери и задвинула задвижку, ничуть не опасаясь шума, поскольку убедилась, что стражники спят крепко, а открытые двери слишком быстро привлекут внимание стражников и заставят из мчаться в погоню, тогда как, быть может, даже пять минут могут оказаться решающими для успеха бегства.
Через два часа быстроходное судно понесло Филиппа, Шарлотту и Жозефу к берегам Франции.
— Вы хотите, Шарлотта, чтобы я вновь прибыл во Францию? — спросил Филипп. — Я подчинюсь любому вашему желанию, но не рискую ли я быть опознанным там?
— Дорогой Филипп! — ответила Шарлотта. — Мы едем не в Париж, а в Монако, а это не совсем Франция. Там вам ничего не будет угрожать, кроме моей любви.
— Вы меня убедили! — воскликнул Филипп, прижимая Шарлотту к сердцу.
— А насчёт вашего сходства с Королём, позвольте мне рассказать вам одну историю, которую мне как-то рассказала маркиза де Савиньи.
— Я с удовольствие послушаю любую историю из ваших уст, Шарлотта, — ответил Филипп.
— Так слушайте же. Однажды маркиз де Вард, охотился в своих лесах и встретил лесника. Его поразило удивительное сходство с ним самим. «Скажите, любезнейший, — обратился герцог к этому человеку. — Не была ли случаем ваша матушка прислужницей в доме маркиза де Варда?». Маркиз имел в виду дом своего отца. «Нет, сударь, — ответил лесник. — Моя матушка никогда не бывала в доме маркиза де Варда или даже поблизости. А вот мой отец в годы молодости был конюшим у маркизы де Вард».
— Вы намекаете, княгиня, что не всякое сходство указывает на родство? — спросил Филипп.
— Я думаю, что рассказ маркизы де Савиньи не имеет отношения к вашей ситуации, но мне пришло в голову, что не всегда первая причина, приходящая в голову при нахождении чрезвычайного сходства двух человек, является истинной, — ответила Шарлотта.
— Это напоминает мне одну историю, о которой я читал в одной книге, — ответил Филипп.
— Что ж, расскажите! — воскликнула Шарлотта.
— Один султан одного мусульманского государства узнал, что среди его подданных распространился слух о том, что он не сын своего отца, султана, а сын простого кондитера. Тогда он пригласил одного знаменитого звездочёта и потребовал от него узнать, кто его отец. Звездочёт долго смотрел на звезды и сверялся со звёздными картами, раскладывал какие-то фигурки и шептал какие-то заклинания, после чего твёрдо сказал: «Ваш отец – султан нашего государства, чей трон вы унаследовали!». Султан был так рад этому ответу и так горд, что велел наградить звездочёта. Он велел выдать ему три огромных торта.
— Очень забавно! — рассмеялась Шарлотта. — Что же вы извлекли из этого рассказа?
— Поскольку я теперь твердо знаю, кто мой отец, я дал себе обещание быть достойным этой судьбы и поступать так, как должен поступать сын моего отца, — ответил Филипп. — Я должен мыслить о благе Франции всегда и ставить это благо выше собственного счастья. Поэтому я решил, что если мои похитители предложат мне какую-нибудь сделку, направленную против Франции или против моего брата, Короля Людовика XIV, я скорее дам себя убить, чем соглашусь. А если и это не поможет, я готов убить себя, но не послужить причиной гражданской войны во Франции.
— Вы великий человек, Филипп, и я благодарна судьбе за то, что она свела меня с вами! — воскликнула Шарлотта. — По счастью, ваше пребывание в Монако никак не нанесёт вреда Франции.
После этих слов Филипп нежно обнял Шарлотту и поцеловал.
(Продолжение следует)