До заката они вдвоем собирали скудный урожай. Весь день прошел в молчании.
- Раньше земля давала больше, - бросила она без упрека, когда они возвращались к дому.
- В ту пору, когда мы ходили на зверя, а не возделывали землю - жизнь была понятна и проста, - задумался в ответ.
- Да. – она знала, что там, за стремниной, еще мальчишкой, он впервые добыл лося. А в долине у Лысой горы, воины их племени сокрушили отряд "длинных ножей".
- Я был слишком мал, чтобы напиться этим. То время ушло быстро и навсегда.
- А я только слышала о тех днях у костра. От отца. А он - от своего отца, чья душа осталась на поле боя.
- Да. – он думал, что души многих бродят свободные по равнинам. И желал умереть как они – в смертельной схватке.
Они молча сидели на крыльце, держась за руки. Отдыхали после длинного дня, привычно любуясь закатом. Никаких лишних слов, просто пара кивков и тягучее «да» - как ошеломляюще бескрайний простор за порогом, как бесконечная синева над головой. Это городским болтунам нужны слова. Больше свои, чем ответные. Здесь все понятно и так. Здесь важнее услышать безмолвие, чем самого себя. Здесь сама природа все скажет за тебя. В ней и есть ответ. А ветер подхватит молчание. В океане слов, порожденном изнуряющими спорами, есть только пустота, а здесь – вечность. И лишь победный клич воина достоин прервать тишину.